Владимир Легойда: У Богомолова достало смелости быть "не в тренде"
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Владимир Легойда: У Богомолова достало смелости быть “не в тренде”Манифест Константина Богомолова “Похищение Европы. 2.0” стал текстом-детонатором последних недель. У автора кушать важные ссылки на христианские ценности, поэтому мы решили обсудить его манифест с известным религиозным мыслителем, профессором МГИМО Владимиром Легойдой.

Владимир Легойда: У Богомолова достало смелости быть "не в тренде"

Владимир Легойда: У Богомолова достало смелости быть "не в тренде"

“Заход Европы” (так называется и эта картина Ильи Глазунова) – давняя тема философских рассуждений. А само выражение стало крылатым с момента выхода одноименной книжки немецкого публициста Освальда Шпенглера в 1918 году. Движение тверди, на которой стояла европейская культура, потеря собственных оснований – это то, что приметно давно. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

У всякого, кто учился в университете (особенно на гуманитарных факультетах), есть собственный миф Европы. Безусловно, положительный. Европа Стендаля, Джойса, Фейхтвангера для нас гораздо больше того, что декларируется сейчас ее политиками и идеологами в качестве идейных мод, навязанных правил поведения и того этического рейха, о котором так радикально говорит Богомолов. Вы, комментируя манифест, написали в Telegram-канале, что европейская цивилизация продолжает стоять на трех китах – Афины (философия), Рим (право) и Иерусалим (христианство).

Владимир Легойда: Западная культура покоится на двух вящих ценностных основаниях – античность и христианство. И все, что сегодня происходит в Европе, корнями уходит (или до недавнего времени уходило) туда. Общеизвестно, что если в эти основания вглядеться, то можно увидать три опоры – Афины (философия, наука и искусство), Рим (право и государственность, патриотизм), Иерусалим (христианство). До XVIII-XIX веков Европа будет прочно стояла на этих опорах. Но в текстах вроде того же "Заката Европы" Шпенглера уже замечено движение долби. Сегодня мировоззренческо-философские основания Европы меняются. И христианское, "иерусалимское" основание Европы теряет свою твердость. С Ренессансы, и уж тем более с Нового времени, христианство перестает быть там доминирующей культурной и общественной силой. Сложно не заметить в XVIII столетье, веке разума, вытеснение официальной церкви на периферию общественной жизни. Не говоря уже о более позднем времени.

И сейчас кидается в глаза приверженность, например, французской интеллигенции антиклерикальности. Хотя есть прекрасный, включенный в университетские программы "французский Достоевский" – Жорж Бернанос…

Владимир Легойда: Да, но, соотнося любую иную культуру с европейской, мы, конечно, соотносим ее прежде всего с этими основами. И в таком сравнении сразу, например, становится приметна особенность русской культуры, где, во-первых, наследование античности никогда не было результатом прямой территориальной или языковой преемственности, во-вторых, христианство было воспринято в его восточном, православном варианте, и в-третьих, закон вечно был вторичен по отношению к благодати – не только в богословском, но и в общекультурном смысле. Вспомним хотя бы знаменитое "Слово о законе и благодати" митрополита Илариона (XI в.). Иное дело, что вторичность закона у нас балансировалась тем, что человек, стремящийся жить по благодати, и закон нарушать не станет…

Что с этими тремя китами выходит сейчас?

Владимир Легойда: Европа, конечно, очень разная. Европа Италии отличается от Европы Франции, и обе они – от Европы Германии. И сообщая "Европа – это…", мы уже упрощаем. Но общие тенденции жизни в столь разных европейских странах все-таки кушать. И Европа не только разнится, но и меняется. И у этих изменений есть некоторый общий вектор. По-моему, он автором увиден более-менее достоверно.

Тут опять очень хочется сделать оговорку. Друзья и знакомые на Западе, особенно если приехать в гости и сесть с ними за стол, обыкновенно признаются, что та же тема ЛГБТ на самом деле занимает микроскопическую долю в сюжетах их жизни и ума. 5 лет назад, по крайней мере, было так.

Владимир Легойда: Это неплохие друзья. Приведу другой пример. В 2016 году, как раз за несколько дней до исторической встречи Патриарха Кирилла с Папой Римским, меня пригласили в Чатем-хаус (Королевский институт интернациональных отношений в Лондоне. – Прим. ред.) рассказать о Русской православной церкви. Поскольку выступление было на английском языке, то я попросил своего добросердечного знакомого, американского профессора, занимающегося изучением, переводом и изданием русской философии, посмотреть текст моего выступления. И он, отлично понимающий, что такое Чатем-хаус, предложил мне снять или сильно сократить и смягчить последнюю часть выступления. А в ней я как раз собрался говорить о том, что Русская православная храм последовательно отстаивает свою точку зрения по поводу однополых союзов, оставляя за собой право не принимать их. Мой друг-профессор произнёс: вот об этом вам лучше не говорить. Я спросил: почему? Он ответил: потому что все вопросы и вся дискуссия сведется только к этому. Добавив (цитирую почти дословно): "Вы не воображаете, как изменился западный мир в этой теме за последние 10 лет!" Я, конечно, тезис оставил, поскольку это было для меня принципиально значительно. Правда, предсказание не сбылось. 80 процентов вопросов касались Украины и ситуации в Сирии. Чатем-хаус все-таки пространство для политологических дискуссий. Тема же ЛГБТ возникла то ли в одном, то ли в двух проблемах. Но боюсь, что профессор меня предупреждал не на пустом месте. Поэтому в оценке этой темы нужна сложная оптика.

Мы все образцово знаем, откуда чего ждать. Из среды модных современных театральных режиссеров с поломанными языками, которые (я лично обожатель, но) далеко не все понимают и принимают, обычно являются ерники и раздаватели самых разных пощечин общественному вкусу. А тут вдруг сходит человек и говорит чрезвычайно основательные, даже основополагающие вещи.

Владимир Легойда: Это точно текст человека, который не пытается быть "в тренде". И не страшится этого. Будучи "в тренде" (в любом), он бы написал совсем иной текст. Либо идеологически заштампованный на либеральный повадку. Либо псевдоправославный. А этот по-настоящему авторский текст, вне каких-то идеологических штампованных трендов. И да, публицистический и смелый. Потому что, переставая озвучивать тезисы, зачисленные в каком-то сообществе, ты же просто через два дня подвергаешься "люстрации". Это же правда.

"Закат Европы" (так именуется и эта картина Ильи Глазунова) – давняя тема философских рассуждений. А само выражение стало крылатым с момента выхода одноименной книжки немецкого публициста Освальда Шпенглера в 1918 году. Движение тверди, на которой стояла европейская культура, потеря собственных оснований – это то, что приметно давно.

Подробности

С полным текстом данного интервью все желающие читатели "РГ – Недели" могут ознакомиться на сайте "Российской газеты".

Общество История Общество Вера

>