«Тут начинается задница мира»: почему немцы называли Волховский фронт

Широко известна фотография, на которой солдаты 58-й (по иным данным – 121-й) немецкой пехотной дивизии позируют на фоне установленного ими «дорожного указателя». На нём с грубым солдатским юмором написано: «Тут начинается задница мира». В более адекватном переводе на русский язык немецкое слово будет непечатным. Место и пора события – леса Приволховья, май 1942 года.

Общий ход военных операций

Откуда пошла такая печальная слава этого пункты? Здесь необходимо осветить то, какие военные действия шли на этом участке фронта в первые месяцы 1942 года.

Советское верховное командование 17 декабря 1941 года поставило задачу деблокировать Ленинград. На основном направлении действовала 2-я ударная армия. Она должна была наступать через реку Волхов на северо-запад южнее Чудова и выйти к Лениграду с юго-востока. Прочим армиям Волховского фронта предстояло поддерживать её с флангов. Была поставлена задача не только прорвать вражеское окружение Ленинграда, но и разгромить 18-ю полевую армию противника.

Наступление завязалось 7 января 1942 года. В результате упорных боёв, ценой огромных потерь, советские войска до середины марта взяли на правом берегу Волхова обширный плацдарм глубиной до 80 километров и шириной до 60 километров. Дальше наступление застопорилось решительно. Начиналась весенняя распутица. Немцы и их союзники крепко держали фланги прорыва. Советские войска испытывали огромные трудности со снабжением в условиях целого бездорожья, начался голод. Слабым местом советского плацдарма было его основание: там ширина прорыва не превышала 20 километров.

Весной немцы сосредоточили по обеим сторонкам коридора крупные силы и повели контрнаступление. Несколько раз им удавалось отрезать 2-ю ударную армию на плацдарме, но советские войска стоимостью больших усилий снова восстанавливали сообщение с окружёнными войсками. В июне 1942 года противник окончательно окружил и истребил 2-ю ударную армию. С ней вместе попал во вражеский плен печально знаменитый генерал Андрей Власов. Любанская операция, с какой начались эти события, обернулась жестоким поражением советских войск.
Но если немцы на этом участке всё-таки победили, отчего же они наградили этот фронт таким неприятным эпитетом?

Высокие потери были у обеих сторон

Предоставим слово иной стороне. В ходе советского наступления немцы терпели поражения, в результате которых весь их фронт под Ленинградом попал в критическое поза. Вернер Хаупт, автор книги «Группа армий “Север”. Бои за Ленинград», описывает разгром, который постиг передовые немецкие доли в день прорыва фронта советскими войсками 13 января 1942 года:
«Ослабленные наши силы при Ямно и Арефино… несмотря на геройское сопротивление, были просто сметены… Обеим разбитым дивизиям пришлось сомкнуть свои фланги, чтобы защитить желая бы свои полки. Некоторые опорные пункты остались, но им невозможно было оказать никакой помощи. Их гарнизоны либо пробивались сквозь окружение, либо погибали».

В половине февраля 2-я ударная армия проделала уже половину своего пути до Ленинграда. Хаупт отмечает большие потери в вермахте, крах многих командиров частей. В одном из батальонов осталась всего треть его состава. В марте «209-й пехотный полк (полковник Крейпе) был целиком разбит. То же постигло и бригаду Шейдиеса». Примечательно, что в отражении наступления 2-й ударной армии принимали участие, помимо немцев, испанская добровольческая дивизия, легионы СС «Фландрия» и «Нидерланды» и эстонские добровольческие доли.

Обычно о сражениях в лесах под Любанью и Мясным Бором у нас вспоминают в связи с трагедией 2-й ударной армии и высокими потерями советских армий. Следует заметить, однако, что потери немцев в этих боях до сих пор не подсчитаны с надлежащей точностью. На их, возможно, очень высокий показатель (желая и ниже, чем у Красной Армии, но всё же) неоднократно намекает и цитируемый автор.

«Волховские бобры»

«Задницей мира» солдаты вермахта наименовали район Мясного Бора не только из-за больших собственных потерь, несоизмеримых с теми, которые они понесли раньше, в ходе наступления от западных рубежей СССР к Ленинграду. Немцы находились в таких же тяжких погодных условиях, что и советские войска, и испытывали те же трудности со снабжением. Им тоже доводилось воевать не только с противником, но и с природой.

Полковник вермахта Хартвиг Польман в книге «900 дней сражений за Ленинград» замечает, что в высших штабах солдат вермахта на этом участке фронта прозвали «волховскими бобрами». Характерными для бойцов, месяцами без смены сидевших на авангардный в этих болотных джунглях, были заболевания загадочной «северной лихорадкой» (что-то типа малярии, но она ограничивалась одним припадком, который мог оказаться фатальным), а также «траншейностью стоп» – когда ступню сводило так, что распрямить её можно было якобы лишь под наркозом.

Признание немцами своей неполноценности

Но ведь все такие факторы должны были действовать и на советских солдат? Начиная брань, гитлеровцы были убеждены в превосходстве «истинных арийцев» над «славянскими недочеловеками». Поражения не поколебали в них этого убеждения, а только затейливым образом его деформировали. Профессиональная подготовка советских бойцов для войны в экстремальных условиях стала считаться немцами ещё одним приметой «русской дикости».

Подобные парадоксальные высказывания мы находим у немало немецких мемуаристов. «Русский солдат – мастер боя в лесу. Он передвигается по самым непроходимым зарослям с инстинктом и уверенностью животного. Немецкий боец, воспитанный в западных окультуренных лесах, должен был сначала приспособиться к новым, сложным условиям боя. Поэтому он уступал русскому бойцу в мастерстве ведения боевых действий в лесистой местности». Это писал Эйке Миддельдорф в книге «Русская кампания: тактика и вооружение».