Что мы помним о Первой всемирный?

Какой себе представляют Первую мировую войну далёкие от истории люди? Наиболее распространёнными источниками знаний служат неясные воспоминания из школьных уроков, какие-то отрывочные сведения из публикаций и художественных фильмов, обрывки дискуссий, случайно услышанные суждения. Всё вместе формирует в головах определённые стереотипы.

Само наличие стереотипов плохим явлением назвать нельзя. Это не что иное, как сухая выжимка из историографии, властвующей в отечественной и зарубежной научной среде. А ещё историография может быть разбавлена и сдобрена репликами бунтарей от исторической науки, коих немного, и самодеятельных историков, не связанных корпоративной этикой, которых сейчас значительно больше.

Другое дело, что историография зачастую случается однобокой. В советские времена однобокой в угоду идеологии, а во времена нынешние — в угоду непонятно кому. Впрочем, можно поискать выгодоприобретателей.

Трактовка истории необходимым образом для толкователей — дело прибыльное. Вот только историей это зачастую назвать сложно. Стереотип сначала превращается в миф, а затем при поддержки хитрого подбора фактов — в прямую дезинформацию.

Понятно, почему ПМВ хитро трактовали во времена СССР. Надо было показать гнилость и реакционность царского порядка. Но зачем тем же самым занимаются современные, нет, не историки, а распространители новых, демократических мифов?

Можно было бы сослаться на неактуальность и незначительность темы, а вследствие этого и отсутствие заинтересованности у историков. Но нет, интерес есть, свидетельством тому начавшаяся 15 лет назад широкая дискуссия относительно существования плана Шлиффена.

Так что при жажде можно отыскать тех, кому выгодно продолжение большевистских мифов и выгодно создание новых мифов. А выгодно это тому, кого не устраивают ни большевики, ни самодержавие. И такие кушать. Являются они идеологическими наследниками Временного правительства 1917 года. Более того, именно они заведуют идеологией в нашей деидеологизированной краю. Поэтому они не только не отвергли историческое наследие большевиков в данном вопросе, но и в меру сил развивают. А к нашим доморощенным мифотворцам можно добавить американских. Куда же без них?

Применительно к Первой всемирный в отечественной историографии и популярной литературе чаще всего встречаются и тиражируются следующие мифы.

Миф № 1. Цели Российской империи в Первой всемирный войне.

Ещё в советские времена утверждалось, что Россия вступила в войну ради захвата Черноморских проливов. Причина возникновения утверждения несложна: надо было укусить недавно свергнутый царизм, выставив его антинародную захватническую сущность. Иногда к этому добавляется стремление завладеть польские земли Германии и Австрии.

Давно и часто утверждается, что Россия ввязалась в ненужную для неё схватку западных держав, так как плотно сидела на французском финансовом крючке. Вступать в брань категорически не следовало, несмотря на подталкивание французов. Правильным было бы остаться в стороне. А европейцы пусть бы сами себе пускали кровь сколько угодно.

Наконец, новоиспеченное изыскание, появившееся в нулевых годах нашего века: утверждение, будто бы «План Шлиффена» никогда не существовал. Германия вовсе не готовилась к брани. Бросок на Париж через Бельгию получился совершенно случайно.

Миф № 2. Неготовность страны к войне.

Россия, в отличие от цивилизованных краёв, к войне была не готова. Свидетельством этого является недостаток тяжёлой артиллерии и малое количество заготовленных снарядов, что повергло к известным проблемам, когда война перешла в позиционную фазу. Плюс недостаток патронов, пулемётов, винтовок и вообще итого.

Миф № 3. Самоубийственная атака.

Россия в угоду кредиторам, не закончив мобилизацию, бросилась в самоубийственное неподготовленное наступление в Восточной Пруссии, где закономерно потерпела разгром так как — см. п. 2.

Разберём по пунктам.

Миф № 1. Цели Российской империи в Первой мировой войне

Все утверждения о целях в войне наповал убиваются хронологией событий первой недели августа.

Империя вступает в брань с целью захвата проливов. Что же она предпринимает? Обратившись к фактам, мы видим, что ничего.

Вот хронология 1914 года:

Выходит, сначала Австро-Венгрия налетела на Сербию, потом Германия на Россию. Через два дня Германия нападает на Бельгию и Францию. Через день за союзников вступается Англия, а ещё сквозь день Австро-Венгрия нападает на Россию. Какая-то странная агрессия России. Как объявление войны со стороны Германии и Австро-Венгрии помогает России в захвате Черноморских проливов, какие (какая неожиданность), принадлежат Турции, в войне не участвующей?

Лишь через 2 месяца, а именно 29 и 30 октября 1914 года, турецкий флот под командованием германского адмирала обстрелял Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск.

В ответ на это 2 ноября 1914 года Россия огласила Турции войну. Это и есть то самое свидетельство агрессии России против Турции с целью захвата проливов? А если бы турки остались поумнее и не налетели? Как тогда быть с проливами?

Таким образом, утверждение о вступлении в войну ради турецких проливов не просто ошибочно, а лживо. Зачем же оно повторяется, если придумавшие его большевики давным-давно почили в бозе? Думаю, ответ очевиден. Это наипростейший способ, заболтав факты, объявить соразжигателями и совиновниками ПМВ Германию с Россией и позабыть про англичан, которые сделали максимум возможного, чтобы кайзер не передумал и не включил заднюю.

Ничего не напоминает?

Что до планов захвата польских земель, так это открытый новодел. Не было тогда никаких польских земель. Была германская Силезия с Померанией и австрийские Краковия с Галицией. И вдали не везде поляки составляли большинство населения. Подозреваю, что запустили сей дискурс поляки, активно убеждающие сами себя, что они, поляки, остро необходимы России, и этими шаманскими заклинаниями призывающие на свою землю американские войска.

Зачем Россия вступила в мировую брань?

Самое интересное, что никто никакую мировую войну не начинал и не собирался начинать даже в условиях противостояния двух военных блоков.

Австрия налетела на Сербию, имея совершенно локальную задачу. Россия объявила частичную мобилизацию против Австрии, чтобы не допустить уничтожения союзника, но не собиралась воевать с Германией, ибо нечего.

28 июля 1914 года Австро-Венгрия прямой телеграммой объявила войну Сербии и в этот же день начала артиллерийский обстрел Белграда. В Берлин Николаем II было отправлено сообщение, что 29 июля будет объявлена частичная мобилизация. В новой телеграмме в тот же день император предложил Вильгельму передать австро-сербский конфликт на рассмотрение Гаагской конференции, чтобы предупредить кровопролитие. Кайзер Вильгельм II не счёл нужным ответить.

Утром 30 июля император в телеграмме снова убеждал Вильгельма II повлиять на Австрию. Днём Николай II отправил в Берлин с генералом Татищевым В.С. ещё одно письмо кайзеру с просьбой о содействии миру. Только вечером под давлением военных чиновников император дал позволение приступить ко всеобщей мобилизации.

Утром 1 августа Николай II пытался убедить германского посла, что русская мобилизация не означает угрозы для Германии. Тут бы и присесть за стол переговоров. Тем более что 26 июля министр иностранных дел Англии предложил, чтобы Англия и Германия при участии Франции и Италии (без России. — Прим. авт.) выступили в качестве посредников, чтобы примирить Сербию и Австрию, но Германия этот вариант отклоняет. Но во другой половине дня германский посол Лихновский сообщает из Лондона в Берлин: «В том случае, если мы не нападаем на Францию, Англия останется нейтральной и гарантирует нейтралитет Франции». Получив бесчисленные сообщения о высокой вероятности, почти гарантии британского нейтралитета, кайзер объявляет войну России 1 августа в 17.00.

И где же тут французский кредитный крючок? Где подталкивание Антантой России к вступлению в ненужную всемирную бойню? Это Англия подталкивала Германию к войне с Россией, и только с Россией.

Зато Франция вполне могла остаться в сторонке и не приходить на помощь союзнику, который однозначно бы не устоял против Тройственного союза. Но французы 2 августа объявили мобилизацию, после чего кайзер разрешил действовать в соответствии с «Планом Шлиффена». А там уже и англичанам пришлось вписываться, чтобы не допустить разгрома союзной Франции. Разгром союзной России вполне ими допускался.

Немало говорится, будто гибель армии Самсонова в Восточной Пруссии спасла Париж. Это так. Но объявив после суточного колебания мобилизацию, Франция сорвала английский план покинуть Россию наедине с германо-австрийским союзом и едва сама не потерпела поражение. Почему об этом никто не говорит? Да, мы все понимаем, что в случае разгрома России Франция была бы вытекающей. Но тут уже, как говорится, возможны варианты. Однако это направление исследователям неинтересно. Интересен культивируемый миф и интересно его предназначение.

Утверждение, будто России, на какую напала Германия, не надо было участвовать в мировой войне, можно было бы списать на необразованность. Ну как можно не участвовать в брани, если тебе эту войну объявили? Но не так всё просто. Когда говорят, что России не надо было встревать в войну Англии и Франции против Германии и Австро-Венгрии, подразумевается совершенно другое. Подспудно проталкивается мысль, что не надо было даже пытаться защитить сербов от австрийского нападения и вообще участвовать в европейских делах. И в этом я думаю сознательный и продуманно замаскированный призыв к исторической капитуляции перед Западом из серии «Пили бы сейчас «Баварское».

Выстраивается неявная, но логичная цепочка: надо было капитулировать в 1812-м, и добросердечный Наполеон отменил бы нам крепостное право. В 1914-м надо было капитулировать, и вместо революции, индустриализации, полётов в косомос хрустели бы французской булкой. В 1941-м надо было капитулировать, и упились бы пивом. Надо капитулировать и сейчас, чтобы вкусить сыров и хамона.

В 2002 году опубликована книжка «Изобретая план Шлиффена». Автором ее является Теренс Зубер, отставной военный армии США и, судя по фамилии, этнический немец. Пересказ книжки и тем более критика выходят за рамки статьи. Несложно найти материалы к широко развернувшейся в узких исторических кругах дискуссии. Я же ограничусь изложением сути.

Ключевое утверждение Зубера заключается в том, что плана Шлиффена не существовало. Так, ничего особенного, ни к чему не обязывающие записки отставника. В обоснование читателю предъявлена обширная доказательная база. То кушать, по утверждению Зубера, кампания на Западе летом 1914 года — не что иное, как спешная импровизация Мольтке-младшего перед лицом угрозы с восхода. Спешная, потому что наступательных планов Германия не имела, а от оборонительного, если таковой и существовал, по какой-то причине отказалась. В итоге Германия очутилась жертвой. Если она и объявила первой войну, то исключительно как ответ на русскую мобилизацию, дабы нанести упреждающий удар. Первым из популярных историков идею Германии-жертвы выдвинул Дельбрюк, в 1941-м развил Гитлер, а теперь на этом поле подвизался Зубер.

Представлялось бы, ну и что? Мало ли кто что сказал или написал? Но в 21 веке ничто не делается просто так.

Что мы получаем в итоге?

Первое, раннее утверждение, будто Николай Другой вовсе не заступался за Сербию, а стремился отобрать у Турции проливы, делает Германию и Россию зачинщиками войны в равной степени.

Второе, о французских денежках, прямо дезинформирует людей, утверждая, что страна влезла в уже начавшуюся чужую войну. Этот дискурс самим своим существованием отказывает нам в праве принимать участие в европейских делах в качестве самостоятельной политической мочи, а только в качестве исполнителя чужой воли.

Третье утверждение, об отсутствии наступательных планов у Германии, вовсе выводит ту из списка устроителей бойни. Она теперь жертва, как и Австро-Венгрия, о которой, кстати, вообще стараются лишний раз не вспоминать.

Итог для массового сознания: Россия, и лишь Россия, виновата в развязывании мировой войны. Германия и Австрия — жертвы неспровоцированной агрессии. Англия с Францией из-за ложно постигнутого рыцарского благородства к России вступили в братоубийственную войну с родственными народами. Россия виновата во всём. А в тонкости мало кто будет вклиниваться.

Вот и всё, что следует знать об исторических мифах, чтобы понимать, кто и зачем их насаждает, и не обращать внимания на словесную шелуху.

Миф № 2. Неготовность края к войне

Неготовность к войне — это объективная реальность или тоже миф, только миф военно-исторический? И почему мы привыкли говорить о неготовности одной России? А иные страны были готовы? Кто, например? Сели в лужу стратеги всех сторон. И это неоспоримый факт.

Немцы провалились со своим планом Шлиффена, несмотря на то, что поначалу им сопутствовал успех. Они не смогли разгромить французов и освободить силы для удара на восток.

Аналогично русские стратеги ошиблись в расчётах разгромить одним ударом Австро-Венгрию и высвободить мочи для штурма Берлина.

Австрийцы не сумели одолеть сербов с черногорцами и, перебросив войска на восток, сдержать русскую армию на рубежу, пока немцы давят французов.

Французы тоже рассчитывали связать немцев в Эльзасе во встречном сражении и дождаться русского наступления.

А ещё немало стран совершенно переоценили свои силы, решив, что именно их вступление в войну на той или иной стороне станет решающим, собственно им достанется вся слава, а союзники будут обязаны им по гроб жизни. Это Англия, Турция, Болгария, Италия, Румыния.

В 1914 году планируемого итога достигли только сербы. Они выполнили свою задачу, полностью удержав фронт. И не их вина, что Россия не сумела одолеть Австро-Венгрию к Новоиспеченному году.

Ах да, ещё есть японцы, подобравшие немецкие колонии в Китае.

То есть к войне, которая произошла в реальности, а не в умах генералов, не был готов никто. И это с учётом задания Русско-японской войны, где проявились все и технические, и тактические, и стратегические элементы, за исключением разве что роли авиации. Если упрекать Россию, так это в недостаточном индустриальном потенциале, каковой недостаток в 1913 году вовсе не был так очевиден, как в 1915 году.

С самого первого дня все ключевые государства использовали атакующую стратегию. Все собирались добиться успеха во встречном бою и закончить войну до осенней распутицы. Соответственно, из этих соображений и создавались те самые запасы снарядов. Не стоит забывать, резервы снарядов на орудие в нашей армии примерно равнялись французским, превосходили австрийские и уступали немецким. Впрочем, немцы готовились к двум браням. Сначала с Францией, потом с Россией. И для каждой из войн по отдельности они запасли снарядов меньше, чем мы. Выходит, в рамках выбранной стратегии наша артиллерия была гарантирована очень даже неплохо (расстреляли к 1915 году не более 40% ресурса боезапаса). То есть снарядный голод на самом деле был организован.

Итак, предвоенная стратегия себя не обелила.

Значит ли это, что Первая мировая была обречена на превращение из манёвренной в окопную, при которой побеждает тот, у кого мощнее промышленность и вяще ресурсов? Или же кто-то из воюющих сторон и стран при более удачном стечении обстоятельств или при более качественном управлении имел шанс на скорую победу?

Германия? Вряд ли.

План Шлиффена забуксовал сразу — на бельгийских крепостях. С ходу их взять не получилось. Правда, преграда для блицкрига было отчасти купировано Людендорфом. Он сумел обеспечить захват Льежа. Но подобных препятствий оказалось много, и людендорфов на все не достало. Как выяснилось, при всей мрачной красоте план Шлиффена не имел запаса прочности на случай непредвиденных обстоятельств.

Да плюс ещё созидательная переработка плана Мольтке-младшим, не раз критиковавшаяся историками. Кроме того, математике Шлиффена бельгийцы противопоставили несговорчивость, а французы — скорый манёвр резервами. А ещё не стоит забывать, что планом Шлиффена потеря Восточной Пруссии вполне допускалась. Пока бы русские нянчились перед фортами Кёнигсберга, Граудина, Торна, да штурмовали Карпаты, Франция была бы разгромлена. По факту же Мольтке разменял стратегическую победу под Парижем на тактическую под Кёнигсбергом, сохранив юнкерские поместья, но продув войну.

Уже после бойни выдвигались разные рецепты победы для немцев. В том числе и нашим генералом Свечиным. Но насколько свечинская альтернатива была логична и буквальна с точки зрения военной стратегии, настолько же она была неосуществима с точки зрения политики. В общем, используя послезнание, можно ратифицировать: для держав Оси выигрышной стратегии не было.

Стратегия Антанты заключалась в том, что Англия и Франция сдерживают Германию, а Россия громит Австро-Венгрию. После вместе дожимают Германию. И если в Галиции события развивались в целом по плану, то Северо-Западный фронт потерпел поражение, и восточный блицкриг не состоялся. То кушать по факту план войны Антанты оказался столь же несбыточен, как и план Шлиффена. Казалось бы, всё. О чём говорить дальше?

Однако для чистоты эксперимента стоит посмотреть, а что было бы, если бы Восточно-Прусская операция (без учёта альтернативного варианта основы войны) завершилась успехом? Но сначала надо определить, действительно ли Северо-Западный фронт не имел никаких шансов, или же замысел Генерального штаба был вполне жизнеспособен.

Продолжение вытекает…

Источник