У истории нет сослагательного наклонения, но у тех, кто разбирал обстановку и планировал действия, всегда была многовариантность. История Второй мировой войны описана, отражена в фактах, официальных документах или рассекреченной после переписке первых лиц, наконец, в мемуарах. Не так широко известна «кухня» кабинетов и штабов. Каждое решение на высшем уровне — ​это итог столкновения мнений этажом ниже, сравнения вариантов и прогнозов

Как этот процесс шел в Великобритании, можно узнать, перебрав протоколы, депеши, аналитические доклады, которые хранятся в современных серо-коричневых корпусах Национального архива в зеленом районе Кью на западе Лондона. Отдельный оцифрованы, но большинство — ​на бумаге с машинописными, реже полиграфическими текстами. На них стоят грифы «секретно», «совершенно негласно и лично», но сейчас с ними может ознакомиться каждый. Достаточно оформить читательский билет.

Это документы Военного кабинета, как именовалось с 1939 года и до конца войны правительство, его подразделений: Комитета начальников штабов, Объединенного штаба планирования и Объединенного комитета по рекогносцировке.

Союзничество западных демократий с СССР рождалось на неудобренной почве. Еще в марте 40-го Молотов в докладе на сессии Верховного Совета винил Англию и Францию в развязывании войны против Германии «под предлогом выполнения своих обязательств перед Польшей» и в отказе от миролюбивых предложений Третьего рейха.

Вот протокол Военного кабинета от 12 марта 1940 года. Премьер Чемберлен вынес на обсуждение доклад Комитета начальников штабов о возможности брани с Россией как союзницей Германии (в британских документах Россией называли СССР). Боялись, что советская авиация ударит из Средней Азии по Британской Индии — ​мечтанию Гитлера.

В вариантном сценарии штаб рекомендовал превентивно ударить по нефтяным районам Кавказа. Это нанесло бы ущерб не только СССР, какой брал тогда с Кавказа 80% своей нефти, но и Германии, которая могла в значительной мере пользоваться советской нефтью. Начальство штаба ВВС сэр Сирил Ньюэлл предупреждал, что такие планы трудно реализовать. А министр иностранных дел лорд Галифакс рекомендовал погодить с переброской бомбардировщиков на Ближний Восток для ударов по Баку: пока вступление России в войну маловероятно и лучше сосредоточиться на обороне Британии от немцев. Но планы на всякий случай должны быть.

Касательство резко поменялось с нападением Гитлера на СССР. После капитуляции Франции и оккупации немцами других европейских стран Великобритания воевала против Оси одна, с трудом удерживая или теряя территории и сферы воздействия — ​от Британских островов и Северной Африки до Бирмы и Австралии. Ей отчаянно требовался военный союзник. США самоизолировались за океаном, огласили нейтралитет.

Как помочь России?

Премьер-министр Уинстон Черчилль, которого по прошлым делам не назовешь другом Советской России, устремил личное послание Сталину уже 8 июля 1941 года.

«Мы сделаем все, чтобы помочь вам, насколько это позволят время, география и наши ресурсы», — ​строчил Черчилль. Он сообщал о массированных бомбардировках британской авиацией промышленных районов и военных объектов Германии и оккупированной Европы, о сражениях в Африке, которые отвлекали часть немецких войск от Восточного фронта. А 10 июля британский премьер секретной телеграммой подтвердил Сталину два основных пункта проекта англо-советского соглашения: взаимопомощь без ограничений по количеству или качеству и обязательство сторон не заключать сепаратного мира с Германией. 15 августа в совместном послании Сталину Черчилль и президент США Рузвельт обещали «предоставить максимум материалов, какие срочно нужны» СССР.

В первые месяцы между Москвой и Великобританией идет напряженный поиск форм и возможностей поддержки — ​от поставок техники до открытия Второго фронта и даже непосредственного участия союзных войск в боях на Восточном фронте.

Черчилль 21 июля в посланье Сталину дает понять, что Великобритания не готова открыть фронт в Западной Европе. Причины — ​превосходящие силы и мощные укрепления немцев во Франции, Бельгии и Голландии, нехватка ресурсов у края, более года воевавшей в одиночку. Высадка обернулась бы никому не нужной катастрофой, делает вывод Уинстон Черчилль.

Протокол заседания Военного кабинета от 15 сентября 1941 года на Даунинг-стрит, 10. Председательствует Черчилль, участвуют лорд-хранитель небольшой печати Клемент Эттли, министр иностранных дел Энтони Иден, канцлер казначейства Кингсли Вуд, лорд-председатель совета Джон Андерсон, министр без портфеля Артур Гринвуд, министр труда и госслужбы Эрнест Бевин, лорд Галифакс — ​сейчас уже в роли британского посла в США.

Черчилль зачитал письмо Сталина от 13 сентября. Сталин предлагал открыть Второй фронт, если не в Западной Европе, то, вероятно, путем высадки 25–30 британских дивизий в Архангельске или переброски их через Иран на Кавказ и дальше к Украине. В этом посланье он благодарил британское правительство за предложение помочь алюминием, танками, самолетами, но просил, чтобы это было не на коммерческой основе, а на основе «товарищества и сотрудничества». (В итоге вся поддержка Великобритании Советскому Союзу в годы войны была безвозмездной.) Еще Сталин просил компенсировать после войны потерю Балтийского флота СССР, если его придется потопить в Финском заливе.

Военный кабинет оставил без комментариев просьбу о 25–30 дивизиях и предложил ответить Сталину только по пункту о Балтийском флоте: компенсация вероятна кораблями противника.

На том же заседании обсуждался вопрос об объявлении войны Румынии, Венгрии и Финляндии, которые сотрудничали с Гитлером. Лондону не хотелось добавлять себе официальных противников. Потому ограничились тем, что пригрозили Хельсинки объявлением войны, если финны не прекратят наступление на Ленинград. Уже это спасло жизни тысяч заступников города.

Но советское правительство было разочаровано степенью поддержки Запада при катастрофическом положении на фронте. Сталин рассчитывал на немало серьезную помощь.

27 октября 1941 года, открывая заседание Военного кабинета, Черчилль привлек внимание к поступившей 26 октября депеше № 29 от посла Великобритании в СССР Стаффорда Криппса из Куйбышева, куда были эвакуированы посольства.

Сэр Стаффорд бил тревогу: взаимоотношения между Лондоном и Москвой ухудшаются. И если Великобритания не может открыть Второй фронт, улучшить ситуацию должна отправка армий в Россию. Черчилль, предваряя дискуссию членов кабинета, сказал, что давно послал Криппсу телеграмму с указанием причин, по каким Лондон не может послать войска. Глава Форин-офиса Иден отметил, что посол Иван Майский говорил ему о тех же предложениях. Британский и советский политики ретранслировали один и тот же сигнал Кремля: советское правительство крайне обеспокоено ходом событий, «корабль терпит бедствие».

Но министр поставок, миллионер и медиамагнат лорд Уильям Эйткен Бивербрук покойно курил сигару, советовал не спешить и посмотреть записи недавних бесед, своих и посла США в СССР Аверелла Гарримана, со Сталиным. У Бивербрука создалось впечатление, что Сталин на самом деле не так уж и мощно настаивает на вводе войск в Россию и даже на открытии Второго фронта. Сталина больше интересовали поставки танков, аэропланов, материалов и сырья.

Черчилль тоже скептически оценил предложение послать британские войска на Кавказ или Украину. Потребовалось бы немало времени, два-три месяца, чтобы британский корпус начал действовать там. Далее, развивал он свою мысль, «если мы пошлем британские армии на Кавказ, для их обеспечения придется полностью загрузить железную дорогу через Персию» и прекратить поставки по ней грузов для России: «Такое предложение мы не поддержим».

Кабинет предложил военному министру Дэвиду Марджессону доложить об условиях Архангельска, сквозь который в Первую мировую союзники по Антанте помогали России. Взоры обратились к северным портам.

Было упомянуто и предложение устремить две эскадрильи британских истребителей в Мурманск. Русских бы подбодрило, если бы британские эскадрильи вместе с личным составом направились дальней на юг для участия в воздушных боях на главном российском фронте, заметил Черчилль. Идея не получила полного развития, хотя британские пилоты все же воевали в советском небе.

Северные конвои

Арктические конвои: вид с крейсера «Шеффилд». Северный Ледовитый океан. Декабрь 1941 года. Фото: Royal Navy official photographer Coote, R G G (Lt) / Imperial War Museums

Самым успешным и безусловным проектом помощи союзников были «Арктические конвои». Первый — ​«Дервиш» — ​отправился из Исландии 21 августа 1941 года и сквозь десять дней прибыл в Архангельск без потерь. Он состоял всего из шести судов с военными грузами, а его эскорт — ​из трех минных тральщиков, трех эсминцев и трех противолодочных кораблей.

В течение всей брани тема русских конвоев была в повестке дня Военного кабинета. Сначала конвои отплывали из Исландии, но с сентября 1942 года сделались формироваться в бухте Лох-Ю на севере Шотландии. Их путь лежал вдоль северных берегов оккупированной Норвегии в Мурманск и Архангельск. В первое пора потерь практически не было, но потом немцы спохватились и перебросили в Норвегию силы перехвата.

1 апреля 1942 года Комитет начальников штабов заседал под председательством начальника Имперского генерального штаба генерала Алана Брука, ветерана Первой всемирный, участника эвакуации союзников из Дюнкерка, организатора обороны Британских островов.

Глава Военно-морского штаба первый морской лорд адмирал Дадли Паунд, наименованный потом героем победы над немецкими подлодками в Битве за Атлантику, привлек внимание к серьезному затруднению прохождения конвоев. Немецкая авиация разошлась в Норвегии, в норвежских водах действовали корабли и 10 подлодок ВМС Германии. Март был трудным месяцем из-за невозможности использовать немало северный маршрут до таяния льдов.

«Мы будем и дальше делать все возможное, но потери, вероятно, будут очень тяжелыми», — ​заключил «престарелый хитрый барсук», как его называли на британском флоте.

Самым критикуемым решением Паунда будет приказ «Рассеяться!», отданный конвою PQ‑17. Конвой отправился из Рейкьявика 27 июня 1942 года со стратегическими грузами и военной техникой из США, Канады и Великобритании. Конвой был невнимателен после сообщений о выходе немецких линкоров и крейсеров на его перехват. В итоге только 11 из 36 торговых судов прорвались в советские порты. Эта морская трагедия сделалась первым поражением русских конвоев, после которого проект пришлось скорректировать. Но «сигналы тревоги» звучали и раньше.

Из протокола Военного кабинета от 13 апреля 1942 года: «Одно корабль из конвоя, возвращавшегося из России, потоплено бомбардировщиками и два — ​подлодками противника. Премьер-министр считает важным объяснить российскому правительству серьезность наших рисков и усилий, нужда полного сотрудничества со стороны российских авиации и флота в охране конвоев. Он пошлет телеграмму такого содержания Сталину»…

Комитет начальников штабов 10 июля 1942 года (после крушения PQ‑17): «Сэр Дадли Паунд сообщил о гибели шести судов. Судьба других двенадцати неизвестна, но есть надежда, что отдельный уцелели».

Главный маршал авиации сэр Чарльз Портал на том же заседании доложил о плане отправить эскадрилью торпедных бомбардировщиков «Хэмпден» в Мурманск, чтобы гарантировать с воздуха прохождение следующего конвоя вдоль берегов Норвегии. Но доставить за столь короткое время обслуживающий персонал и 500 тонн оборудования для функционирования базы было нереально. База английских торпедных бомбовозов в Мурманске так и «не состоялась».

К идее размещения английской авиации на российском Севере возвращались и позднее, но дело не спорилось. На заседании Военного кабинета 1 марта 1943 года министр Иден произнёс, что сделал жесткое представление послу Майскому в связи с «трудностями, которые российские власти чинят отправке эскадрильи Королевских ВВС в Нордовую Россию для защиты конвоев». Военному кабинету доложено, что «российские власти конфисковали радиоаппаратуру, необходимую для защиты конвоев».

Комитет начальников штабов 13 июля 1942 года рассмотрел черновик депеши Сталину, написанный Черчиллем по результатам заседания Комитета обороны. Рекомендовано в сложившихся обстоятельствах не посылать конвои в Северную Россию. Одновременно подготовлена депеша президенту США Рузвельту:

«Совершенно секретно и лично.
Послано премьер-министром
президенту 14 июля.

Только четыре судна дошли до Архангельска, а еще четыре или пять из 33 кораблей, составивших конвой PQ‑17, застряли во льдах у побережья Новой Земли. Если бы прошла половина, мы бы продолжили усилия, но когда к пункту назначения прибывают лишь около четверти судов, операция недостаточно успешна. Например, из отправленных 600 танков чуть вяще сотни доставлены, а около пятисот потеряны. Это никому не помогает, кроме врага. Адмиралтейство не может рисковать направлением военных кораблей на восток от острова Медвежий <…>.

Перспективы поставок в Россию этим путем плохие. Мурманск значительно разрушен, кушать признаки готовящегося нападения немцев на него. К концу полярного дня Архангельск замерзнет. Некоторые поставки могут пойти сквозь Басру. Они готовятся, но по количеству это не много. Таким образом, Россия в трудный момент оказалась практически отрезанной от северных морских коммуникаций. Мы ждем вашего ответа, прежде чем разъяснить положение дел Сталину».

В другом послании Рузвельту от 21 сентября 1942 года Черчилль предлагает совместными действиями специально подготовленных для Арктики двух американских дивизий, канадского корпуса и нескольких советских дивизий очистить от немцев норд Норвегии в 1943–1944 гг. Но опасается, что эта операция под кодовым названием «Юпитер» без реальных приготовлений останется на бумаге. Что и произошло.

С июля по сентябрь 1942 года и с марта по ноябрь 1943-го арктические конвои в Россию не ходили.

О загрузке караванов можно судить по негласной служебной записке в архиве Форин-офиса от 10 ноября 1942 года (FO 954–3A‑198):

«Г-ну Харви

Вот цифры поставок в Россию по нордовому маршруту, которые ваш министр хотел для своей речи в четверг. Это данные за год о грузах как американского, так и британского происхождения:

Самолеты — ​3052, танки — ​4084, автомашины — ​30 031, смешанные грузы — ​831 000 дедвейтовых тонн. Кроме того, поставлено 42 000 тонны авиационного спирта и бензина и 66 000 тонн солярки. Смешанные грузы вводят в себя противотанковые винтовки, автоматы, запчасти к самолетам и танкам, снаряды и боеприпасы для стрелкового оружия, большое количество различного рода бортового оборудования для флота, армии и авиации. Там же стальная продукция и механизмы, станки и электрооборудование, партии цветных металлов (алюминий, латунь, медь, цинк, никель и олово). Кроме того, продовольствие питания и медикаменты».

Состав грузов менялся по согласованию. Военный кабинет 5 октября 1942 года рассматривал, например, мольбу посла Майского увеличить поставки самолетов за счет других грузов.

Арктические конвои продолжали ходить до конца мая 1945 года. Нордовый маршрут был самым быстрым, но и самым опасным. На него пришлось около 40% перевозок, что сравнимо с поставками по самому долгому пути — ​из Америки на советский Дальний Восток — ​и вдвое больше, чем через Иран.

Важный и перспективный союзник

Великобритания дорожила союзничеством с СССР, усердствовала избегать предлогов для ухудшения отношений. 11 мая 1942 года в кабинете председательствовал Черчилль. За столом — ​Эттли, бывший посол в Москве, а сейчас лорд-хранитель Малой печати Криппс, лорд-председатель Совета Джон Андерсон, министр производства Оливер Литтлтон, глава МИД Иден, министр труда и госслужбы Бевин.

Иден отметил распространение вестей «в двух или трех столицах» о возможных или начавшихся мирных переговорах Великобритании с Германией. Поскольку слухами полна Анкара, то совсем ясно, что их распускают колеблющиеся в выборе турки. Немцы спекулируют на их традиционном страхе перед Россией. Министр подтвердил руководства всем британским послам решительно опровергать эти слухи, чтобы исключить подозрения у «наших российских союзников».

Лондон рассчитывал на поддержка и поддержку Москвы не только на европейском военном театре, но и в других регионах. В Европе еще не знали Сталинграда, и до перелома в войне было вдали, но Объединенный штаб планирования имел виды на совместные с СССР действия на Ближнем Востоке и против Японии. Вариантное планирование — ​это необходимая труд военных, даже если потом эти варианты остаются на бумаге.

На заседании Военного кабинета 7 июля 1942 года головной болью была угроза захвата немцами дельты Нила и Суэцкого канала. Это было бы крушением, обернулось бы потерей нефти Персидского залива, коммуникаций с Индией и трансиранского пути поставок Советскому Союзу. Министры обсуждали выкладки Объединенного штаба планирования. Стратегия и тактика Германии в 1942 году, ратифицировали военные аналитики, подчинены цели разгрома России, и «пока русские сражаются, Германия не сможет выделить более пяти («излишних») дивизий и еще 50–60 самолетов для развития успеха против (союзников) в Египте».

Любые просьбы о помощи к России, несущей основное бремя войны против Гитлера, в ближайшее время неуместны, признали военные. Но в перспективе российские войска — ​это ключ усиления союзников, а в «худшем варианте» развития событий на Ближнем Востоке — ​единственный источник своевременного пополнения сил для обороны Ирака. В ответ на содействие СССР рассматривался вариант, при каком после разгрома Роммеля в Северной Африке англо-американское авиационное соединение будет переброшено на Кавказ в распоряжение советского Верховного командования. До этого не дошло.

17 июня 1942 года Объединенный штаб планирования представил доклад о вариантах брани с Японией, захватившей к тому времени Британскую Бирму, Малайю, Сингапур, Гонконг, Голландскую Индию (Индонезию) и угрожавшей Австралии. Как и многие иные вариантные планы, этот остался на бумаге. В сопроводительной записке секретаря Военного кабинета он был определен как «сугубо предварительный».

Военные помечали, что Япония будет стремиться «устранить угрозу со стороны России при ближайшей удобной возможности», а нападение Японии на российское Приморье «было бы тяжким осложнением для России в войне против Германии». Поэтому переброску помощи в Приморье надо начинать немедленно, учитывая сложную логистику. Ее эффективность «целиком зависит от сотрудничества русских и требует прежде всего консультаций между США и Россией».

Из пяти пунктов плана подрыва способности Японии продолжать брань три полностью зависели от России (атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки в британском плане, конечно, не предвиделось). Имелись в виду оккупация индустриальных и сырьевых районов в Манчжоу-го, Корее и Северном Китае, затруднение морских коммуникаций Японии с Северным Китаем и Манчжоу-го по Золотому морю, интенсивные и продолжительные бомбардировки промышленных районов Японии с береговых баз.

Наращивание необходимых сил в Северном Китае без помощи России может взять годы, докладывали военные. Но союзники мало знают о способности России выстоять против неминуемого в этом случае нападения на нее японцев. Критически значительно, чтобы Америка смогла оказать ей немедленную и эффективную помощь.

Еще один доклад Подкомитета послевоенного планирования, составленный 1 мая 1944 года, остался в анналах: «О воздействии советской политики на британские стратегические интересы». Допуски военных экспертов относительно дальнейшей политики СССР, которые улеглись в основу доклада, были далеки от оптимизма, и все же рекомендации правительству вполне позитивны: постараться обеспечить полное и дружественное участие СССР в системе интернациональной безопасности, избегать трений. Поскольку Лондон ощущает угрозу со стороны СССР своим жизненно важным нефтяным заинтересованностям и коммуникациям на Ближнем Востоке, его политика направлена на то, чтобы США были на его стороне в случае развития этой угрозы. Общее ослабление краёв Европы после этой войны создает вакуум, который СССР при желании может заполнить. Этому можно противодействовать лишь в узком сотрудничестве с западноевропейскими странами, особенно с Францией.

И в заключение: «Мы считаем маловероятным, что СССР начнет проводить агрессивную политику разом в послевоенные годы. Его главной заботой будут безопасность и развитие страны. Но невозможно предусмотреть, как долго эти обстоятельства будут сохраняться. Если они увидят приметы слабости или нерешительности с нашей стороны, то могут поддаться искушению продвинуть свои интересы за наш счет».

Работа военных — ​разбирать обстановку и писать вариантные планы на все случаи. Работа политиков — ​принимать эти планы или предавать забвению. Это относится к негласной «кухне».

А примером публичного воплощения британской политики в отношении СССР времен Второй мировой войны, «народной дипломатии» была деятельность Клементины Черчилль, супруга британского премьера. Она была главой Фонда помощи России Британского Красного Креста, который действовал с 1941 по 1946 год и оказал вящую помощь Советскому Союзу медикаментами, оборудованием для больниц, продовольствием.

В марте 1945 года по приглашению советского Красного Креста Клементина приехала в СССР, посетила Ленинград, Сталинград, Ростов-на-Дону, Кисловодск, Пятигорск, Одессу, Ялту… Из Крыма сквозь Одессу она выехала в Москву, где ей вручили орден Трудового Красного Знамени и где она встретила День Победы

Александр Минеев