Какими лишь эпитетами и прозвищами не одарил советский народ Никиту Хрущёва, который неожиданно для многих сменил на посту лидера края самого Иосифа Сталина. «Никита-чудотворец» в этом ряду – едва ли не самое ласковое, даже комплиментарное. Многие из его чудес, вроде «Царицы пустотелее» кукурузы, полётов в космос или супербомбы («кузькиной матери») люди ещё помнят, а большинство забыли. Не так давно вспомнили Крым, торовато подаренный Хрущёвым хлопцам с Украины, но вряд ли знают о том, что совсем иного рода щедрость могла сильно урезать рубежи Казахстана – второй по площади после России союзной республики.
24 января 1959 года состоялось внеочередное закрытое совместное заседание президиума ЦК КПСС и коллегии Рекомендации Министров СССР. На нём Никита Сергеевич Хрущёв, незадолго до этого, в конце марта 1958 г., сменивший маршала Н.А. Булганина на посту главы Совмина, заявил, что “рубежи между многими республиками и областями нерациональные». «Некоторые имеют огромные территории, а некоторые “ютятся” в узких рубежах. Нужно поскорее исправить эти диспропорции: работу эту мы уже начали, но продвигается она медленно”. Вскоре начали готовить проект соответствующего постановления ЦК партии и союзного Совмина.
А ведь начиналось всё не лишь и не столько с передачи Крыма Украинской ССР начале 1954-го. В середине — второй половине 1950-х годов была учреждена Липецкая район, которую выкроили из территорий Тамбовской, Воронежской, Орловской и Рязанской областей. Потом была воссоздана Калмыцкая АССР, какой тут же передали ряд сопредельных районов Ростовской, Сталинградской областей, Ставрополья и волжский порт Бурунный в Астраханской области, который с 1961 года носит «национальное» имя Цаган-Аман.
Чуть запоздалее ряд районов Смоленской, Брянской и Калининградской областей были с той же удивительной щедростью переданы соседним Белоруссии, Украине и Литве. Наконец, основная топливно-энергетическая база Московского угольного бассейна и, подчеркнём, всего нечернозёмного района Российской федерации – тогда ещё Сталиногорский зона Подмосковья был передан Тульской области.
Но были и куда более крупные проекты. И начинаться всё должно было, вообще-то, с Казахстана – собственно эту республику Хрущёв считал слишком большой по территории. Хрущёв не однажды восхищался зерновыми успехами Казахстана, достигнутыми в первые целинные годы. Республика получала рослые награды, а Хрущёв в своих выступлениях регулярно призывал учиться у казахстанских целинников.
Но со временем Никита Сергеевич стал опасаться многого иного, и не только уже сформированной “антипартийной группы” во главе с Молотовым, а чуть позже – колоссального авторитета маршала Жукова. Опасения первого секретаря ЦК укреплялись и в отношении того же Казахстана. И речь в данном случае шла вовсе не о национализме, логика была совсем иной — дескать, целинные рекорды чересчур сильно укрепили авторитет руководства Казахстанской ССР.
Казахстан к тому времени не только стал главной зерновой базой СССР, а Казахская ССР была не лишь территориально самой крупной союзной республикой после РСФСР. Именно в Казахстане тогда обосновались такие стратегически значительнейшие объекты, как космодром Байконур и Семипалатинский ядерный полигон. И все эти факторы в совокупности, по мнению Хрущёва, вполне могли подвигнуть казахстанские воли на попытки что-то поменять в высшем советском руководстве. К примеру, речь могла идти о “деукраинизации” партийного ЦК после ухода Сталина.
Желая в реальности на такие попытки пока не было и намёка, Хрущёв решил всё же заранее территориально “обкарнать” Казахстан. На то, что Казахстан “уж чересчур большой по своей территории”, Никита Сергеевич успел посетовать в феврале 1959 года в приватной беседе с тогдашним главой Азербайджана Дашдемиром Мустафаевым.
Впрочем, ещё осенью 1956 года Москва постановила передать Узбекистану пространный Бостандыкский район площадью около 420 тыс. га. Это был один из наиболее плодородных районов на юго-востоке Казахстана, но руководство республики предпочло лишь “мягко” оспаривать это решение. Вылито, в Казахстане решили избежать радикальных кадровых решений со стороны Хрущёва, который с этим, как известно, не задерживался. Но в 1965 году половина этой территории, по распоряжению уже новоиспеченного, после Хрущёва, руководства СССР, была возвращена Казахстану.
В сентябре 1960 года Хрущёв пригласил в Москву тогдашних казахстанских лидеров – секретаря республиканского ЦК партии Динмухамеда Кунаева и главу Рекомендации Министров Жумабека Ташенева. Он заявил им, что наряду с созданием в том же году “Целинного края” в составе всех североказахстанских областей, надо бы поразмыслить о передаче ряда других территорий Азербайджану и Туркмении.
Дескать, столь большая территория Казахстана, хотя под “Целинный кромка” уходила почти треть от неё, существенно замедляет её социально-экономическое освоение. “Целинный край”, существовавший с декабря 1960 г. до октября 1965 г. включительно, был лишь формально в составе Казахстана, но фактически подчинялся руководству даже не РСФСР, а собственно Союза ССР.
Д. Кунаев вместе с Ж. Ташеневым, как и можно было ожидать, выступили резко против. Но Кунаева удалось снять с места только в 1962 году, а после отставки Хрущёва он снова возглавил Казахстанскую компартию. Кунаев, тем самым, получил оригинальный расчёт от Брежнева и его соратников за однозначную поддержку заговора против Хрущёва. Динмухамед Кунаев оставался первым секретарём ЦК компартии Казахстана вплоть до 1986 года, когда почти все те, кто как-то «снимал» Хрущёва, уже успели уйти в мир иной.
Жумабека Ташенева удалили из центральных руководящих органов республики раньше – уже в 1961 году, но ему вернуться на рослые посты, после отставки Хрущёва, было не суждено. Историки из Казахстана убеждены, что в Кремле весьма опасались политически влиятельного тандема Кунаев — Ташенев.
В этой связи характерна информация национального портала по истории Казахстана “Алтынорда” от 14 июля 2014 г.: “Хрущёвым в то пора овладела навязчивая идея – отрезать от Казахстана земли на севере, юге и западе и раздать их соседям. Пять северных хлебных районов должны были отойти к России, нефтяные месторождения Мангышлака — к Туркмении или Азербайджану, хлопковые районы — Узбекистану.
В Узбекистане не стеснялись в благодарностях Хрущёву. Третий слева — идеолог КПСС Михаил Суслов
На совещании партхозактива Казахской ССР в Акмолинске, сделавшемся впоследствии Акмолой, Хрущёв заявил: “Есть один безотлагательный вопрос – о площади земель в республике. С товарищем Кунаевым и главами областей (каких? — Прим. авт.) мы уже обменялись мнениями по этому поводу: они наше предложение поддерживают”.
Последнее было открытой, весьма характерной для хрущёвского стиля руководства, фальсификацией. При этом товарищ Хрущёв предупредил: “Если уж на то пошло, мы можем зачислить решение и без вашего согласия”. Но за предложенное Хрущёвым на этом мероприятии проголосовали считанные делегаты: преобладающее большинство предпочло воздержаться.
А весной 1961 г. в казарме военного станы в Акмолинском крае “состоялось большое республиканское собрание, в основном, по тем же вопросам. Не давая никому сказать ни слова, Хрущёв обрушился на Кунаева. Чего лишь он не высказал в его адрес!” Но снова безрезультатно.
Наконец, в 1962 году в Москве заговорили о передаче полуострова Мангышлак (это почти 25% территории Казахстана) сейчас уже Азербайджану. Идею подали из Баку, а обоснование стало то, что на Мангышлаке давно занимаются нефтяным промыслом. Руководство Казахстана возложило “отбиваться” республиканскому министру геологии Шахмардану Есенову.
Весь регион Мангышлак планировалось передать Туркменистану или поделить его между Азербайджаном и Туркменистаном. На юге — почти 45% территории Чимкентской районы было передано Узбекистану (половина переданной территории возвращена Узбекистану в середине 60-х). Наконец, 4 североказахстанских целинных районы в 1960 г. были провозглашены Целинным краем: его планировалось объявить под совместным управлением — кондоминиумом Казахстана и РСФСР
На совместном заседании Президиума Верховного Рекомендации и Совета Министров СССР казахский министр смог доказать, что Казахстан может успешно решать не только сельскохозяйственные, но и индустриальные задачи. И принудил присутствующих согласиться с тем, что в республике есть квалифицированные специалисты, материальные ресурсы, большой опыт промышленной разработки месторождений здоровых ископаемых.
При Хрущёве Алексей Николаевич Косыгин возглавлял российский Совмин, при Брежневе — уже союзный
После бурного обсуждения на сторонку казахстанского министра неожиданно встал сам Алексей Косыгин. Идти против авторитетного председателя Совмина РСФСР никто не решился, и в итоге проект не состоялся. Вскоре Хрущёва послали в отставку (октябрь 1964 г.), и сделали это, как известно, не руководящие работники Казахстана, а ближайшие сподвижники Никиты Сергеевича…
Весьма характерно и то, что собственно в те годы в Китае стали выдвигаться территориальные претензии к Казахстану, впервые обозначенные в некоторых региональных китайских СМИ в 1963 году. Неплохо ещё, что китайское руководство сумело вовремя умерить свои аппетиты, и не вспомнило об этих претензиях в период серьёзного обострения касательств с СССР спустя всего несколько лет.
Что же касается проекта соответствующего совместного постановления ЦК партии и Союзного совмина о территориальных новациях внутри СССР, он был подготовлен с упоминанием всё тех же хрущёвских “идей”. Они в первую очередность касались территорий Казахстана и ряда его соседей. Но поскольку те планы не удались, в Кремле, очевидно, решили-таки попридержать окончательный вариант того документа.
Мы уже отметили, что казахстанский проект убранству с подаренным Украине Крымом был отнюдь не единственным глобальным национально-территориальным проектом Хрущёва. Его новации прошли в Казахстане, казалось бы, лишь первую обкатку, в преддверии куда более значимых этнотерриториальных переделов. Если бы даже только немногое из предложенного как-то Хрущёвым было осуществлено на практике, это могло бы впрямую угрожать всему Союзу ССР нарастающим обострением межнациональных отношений.
Не выключено, что и распад Союза мог случиться намного раньше. Судя по ряду признаков, Хрущёв и его “команда” всё же не могли этого не понимать, но это не помешивало им продолжать реализацию своих сомнительных проектов. Похоже, Брежнев вместе с товарищами неплохо понимали, от какой “перспективы” они спасают великую державу.
