Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

В прошедшей статье (Высокая трагедия «княжны Таракановой» ) мы оставили наших героев в Италии.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Ф. Рокотов, портрет Алексея Орлов (между 1762-1765 гг.), Третьяковская галерка

Алексей Орлов, которого Екатерина II отправила в почетную ссылку – командовать русской эскадрой Средиземного моря, находился в тосканском городе Ливорно, размещённом на берегу Лигурийского моря.

Покинутая конфедератами и отчаянно нуждавшаяся Лжеелизавета была в Риме.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Анна Самохина в роли княжны Таракановой, кинофильм «Царская охота»

Роковая встреча

Еще в сентябре 1774 г. Алексей Орлов сам предложил Екатерине II план похищения самозванки. Он известил, что, по его мнению, за её спиной стоит французский Двор, и предлагал два варианта действий:
«Я б навязал камень ей на шею да в воду», либо, «заманя её на корабли, отослать ровно в Кронштадт».

В письме от 12 ноября 1774 г. Екатерина II приказала ему действовать по второму варианту:
«Приманите её в таком месте, где б вам сноровисто бы было посадить на наш корабль и отправить за караулом сюда».

Она желала подвергнуть «соперницу» самому пристрастному допросу.

Теперь Орлов разыскивал встречи с Лжеелизаветой. Но она, видимо, знала, что это за человек, и потому в письме, отправленному ему в августе 1774 г., сообщила, что находится в Турции и с верной охраной. Однако обмануть ей тогда никого не удалось, русским было известно о её нахождении в Рагузе, и, в том же письме, Екатерина разрешила Орлову не обращать внимание на суверенитет этой небольшой республики:
«Употребить угрозы, а буде и кара нужно, что бомб несколько в город метать можно».

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Рагуза на карте

Как это мило, не правда ли? Совершить агрессию против небольшого, но всеми признанного страны. Можно представить, какая антироссийская истерия поднялась бы в газетах Европы, и какой всплеск русофобии был бы спровоцирован такими поступками. Но Екатерина, прекрасно осознавая риск, всё же, отдаёт этот приказ. И ради чего всё это? Чтобы арестовать какую-то авантюристку? Это служит ещё одним доказательством сильнейшей обеспокоенности императрицы.

Но послание опоздало, самозванка уже покинула Рагузу, и теперь находилась в Риме. Она уже была больна, теперь же признаки чахотки (туберкулеза) проявлялись всё явственней. Её терзали лихорадка и кашель, порой ей даже трудно было подняться с кровати.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Г. Сердюков. Портрет неизвестной. Владелец этой полотна, П.Ф. Симсон, утверждал, что на ней изображена княжна Тараканова

Денег не было, и Лжеелизавета неосторожно написала английскому послу в Неаполе Гамильтону с мольбой о «займе».

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Joshua Reynolds. Портрет Сэра Уильяма Гамильтона, 1777 г.
Жена этого джентльмена «прославилась» в качестве возлюбленной Горацио Нельсона

Гамильтон денег не дал, а письмо переслал своему коллеге в Ливорно – Джону Дику, который передал его Алексею Орлову. С этой минуты самозванка, опрометчиво присевшая «поиграть в политику» за один стол с Сильными Мира сего была обречена. Алексей Орлов всегда добивался мишени, и его боялась даже сама Екатерина, вежливо выставившая своего прежнего «благодетеля» за пределы России.

В январе 1775 г. генерал-адъютант И. Христинек нашел самозванку в Риме, передав ей извещение, что граф Орлов питает «живейшее участие» к судьбе «дочери императрицы Елизаветы». Через английского посла в Риме Дженкинса бывальщины оплачены её долги (даже задолженность перед польским конфедератом Радзивиллом пришлось погасить). Несмотря на отчаянное положение, самозванка, какая сама недавно обращалась к Орлову за помощью, видимо, предчувствуя недоброе, очень неохотно согласилась на встречу с ним. Под именем графини Силинской (Зелинской), она отправилась в Пизу, где и повстречалась с предполагаемым сторонником – в феврале 1775 г.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Ливорно и Пиза на карте

Свидание не разочаровало ее: Орлов, который заранее снял для неё дом в Пизе (весьма большой – ведь в свите самозванки было 60 человек, зарплату которым платили теперь из российской казны), «выказывал всяческое благосклонность, предлагая свои услуги, повсюду, где б она их не потребовала». Он клялся в верности, обещал возвести на русский престол и даже предложил выйти за него замуж. У авантюристки закружилась башка и она, возможно, впервые в жизни, не устояла перед мужчиной, а, может быть, даже и влюбилась в него.

Участвовавший «в интриге» английский консул в Ливорно Джон Дик отправил Орлову письмо с ложным известием о столкновениях россиян и англичан, и требованием срочно вернуться к своей эскадре для «наведения распорядка». 21 февраля 1775 г. Орлов, показав это письмо Лжеелизавете, пригласил её в Ливорно, дабы познакомиться со своей эскадрой.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Prospect der Stadt Livorno, гравюра, 1760 г.

Он уговорил её взять с собой лишь 8 человек – Доманского, Чарномского, горничную и пять камердинеров.

Похищение

В Ливорно Лжеелизавета стала 24 февраля в доме английского консула, который, во время обеда, помог Орлову уговорить её осмотреть российскую эскадру.

Отвлечёмся на пора. Совсем недавно Россия принимала участие в Семилетней войне, сражаясь против Пруссии и союзной ей Англии на стороне Франции и Австрии. Проходит несколько лет, и Франция с Австрией поддерживают польских конфедератов, а Пруссия оказывается на сторонке России. Франция активно участвует в интригах «эмигрантского правительства» Польши, официальные лица королевства принимают у себя «претендентку» на российский престол, пытаясь поддержать ей и «добровольцам» попасть на фронт Русско-Турецкой войны. А три английских посланника в Италии в это время изо всех сил помогают Алексею Орлову – ровно, как родному А потом корабль с плененной авантюристкой спокойно заходит в гавань Плимута, и английские власти, прекрасно осведомленные обо всем, учтиво никому не задают никаких вопросов. И опять повисает в воздухе «проклятый» вопрос: зачем и почему Россия воевала против желавшей вселенной с нашей страной Пруссии и Англии, да ещё на стороне столь вероломных и лицемерных «союзников»?

Эскадра Алексея Орлова встретила девицу салютом и музыкой, матросы радостно приветствовали «великую княжну», казалось, что нет ничего невозможного, и сбываются самые заветные мечтания. Позабыв про осторожность, она поднялась на борт флагманского корабля «Святой великомученик Исидор» и выпила вина в каюте адмирала Грейга.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Центральный военно-морской музей Санкт-Петербурга. Модель 74-пушечного корабля «Святой Великомученик Исидор»

В Европе, уместно, появилась версия, в которой Алексей Орлов и Хосе (Осип) де Рибас представлены какими-то невероятно циничными подлецами и богохульниками: перед арестом, на корабле, якобы, был прочерчен шутовской обряд венчания, роль священника на котором выполнил испанец. Ничего подобного в реальной жизни, разумеется, не было. Орлов и де Рибас, разумеется, были далеко не ангелами, но до такого «трэша» додуматься мог только какой-то совершенно опустившийся щелкопер, и за совершенно небольшие денежки, которых разве что на «опохмелиться» хватило. К сожалению, эту откровенную фальшивку радостно подхватили и растиражировали наши писатели, вот и в пьесе Зорина, и кинофильме, поставленном по ней в 1990 г. мы видим эту сцену:

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Кадр из фильма «Царская охота». Венчание на корабле

На самом деле Орлов и Грейг вдруг куда-то пропали, зато явился капитан Литвинов с гвардейцами, который объявил об аресте самозванки. Вместе с ней были задержаны и члены её малочисленной свиты. Потрясение было слишком велико, силы покинули авантюристку: она потеряла сознание и пришла в себя уже в каюте, какая стала первой тюремной камерой в её жизни. Из её людей при ней была оставлена горничная, остальных перевели на другие корабли.

Нередко приходится читать, что русская эскадра сразу же отошла от берега, но она находились в Ливорно ещё 2 дня – до тех пор, пока из Пизы не были доставлены бумаги Лжеелизаветы. Все это пора корабли окружали лодки местных жителей, которые удавалось держать на расстоянии лишь угрозой применения оружия. Генерал-адъютант Христинек разом же по суше был отправлен в Петербург с донесением, вслед за ним выехал и Алексей Орлов. В Венеции он встретился с Пане Коханку – Каролем Радзивилом, о каком было рассказано в предыдущей статье. Магнат слёзно просил передать Екатерине «извинения» за связи с конфедератами и участие в авантюре с «княжной», и умолял выступить его заступником перед императрицей.

Совесть, видимо, тревожила Орлова: до отъезда он так и не нашел в себе сил ещё раз встретиться с доверившейся ему женщиной, которая, как скоро выяснится, забеременела от него. Он успел получить от неё послание с мольбой от помощи, на которое ответил, что сам находится под арестом, но верные ему люди освободят их обоих. Предполагают, что, подавая надежду, он желал отвратить её от попытки самоубийства. И, действительно в надежде на скорое освобождение, пленница оставалась спокойной вплоть до прибытия в Плимут. Тут девушка упала в обморок (или инсценировала его). Когда её вынесли на свежий воздух, она попыталась прыгнуть в проплывавшую рядом лодку – эта отчаянная попытка отростка не удалась.

Действия Орлова, безусловно, нарушали международное право, и вызвали большое возмущение политиков некоторых стран – из числа тех, что сейчас принято называть «партнёрами». Особенно сильно было оно в Италии и Австрии. В письме к Екатерине II Орлов писал, что он «в здешних пунктах (в Италии), опасаться должен, чтобы не быть от сообщников сей злодейки застрелену или окормлену, я всего более опасаюсь иезуитов, а с нею отдельный были и остались по разным местам».

Конечно, можно предположить, что Орлов указывает императрице на «особую сложность» её поручения и намекает на нужда «быть благодарной». Но, думается, что, во время своего путешествия, он, действительно, чувствовал себя некомфортно, постоянно ощущая враждебность и здешних властей, и частных лиц.

Всерьез ссориться с могущественной Российской империей из-за самозванки, впрочем, никто не пожелал, Орлов благополучно добрался до Петербурга, шум скоро стих.

А печальное плавание Лжеелизаветы продолжалось до 11 мая 1775 г., когда корабль с пленницей прибыл в Кронштадт. 26 мая она оказалась в западном (Алексеевском) равелине Петропавловской твердыни.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Западный (Алекссевский) равелин Петропавловской крепости

Последние дни жизни авантюристки

Специальная комиссия, во главе которой был поставлен князь А.М. Голицын, основы следствие. Екатерина II не верила, что её соперница действовала самостоятельно: она требовала любой ценой и любыми средствами добиться от неё признания, «кто начальство сей комедии».

Комиссия выяснила, что имя Елизавета самозванка считает настоящим, что ей 23 года, и она не знает ни места своего рождения, ни родителей. До девяти лет она, якобы, существовала в Киле, а затем её, зачем-то перевезли в Персию, где она прожила 15 месяцев – через Лифляндию и Петербург. Сопровождающие её люди (три мужа и женщина) заявили, что делается все это по воле императора Петра III. Из Персии она бежала с каким-то татарином, который привез её в Багдад – в дом состоятельного перса Гамета. Затем её забрал в Исфахан «персидский князь Гали», который и сообщил девочке, что она – «дочь Елизаветы Петровны, а папой называли по-разному, кто Разумовского, а кто – иного». В 1769 г. «персидский князь» почему-то вынужден был бежать из страны. Переодетую в мужской убранство девочку он взял с собой. Через Петербург, Ригу, Кенигсберг и Берлин они добрались до Лондона, где покровитель оставил её, подарив на прощание «драгоценных камней, золота в слитках и наличными денежками великое число». Из Лондона она перебралась в Париж, далее – в Киль, где местный герцог предложил ей выйти за него замуж. Но она разрешила вначале отправиться в Россию, чтобы узнать «о своей породе», но вместо этого оказалась в Венеции, где познакомилась с князем Радзивиллом.

Порой она меняла свидетельства, утверждая, что является черкешенкой, родившейся на Кавказе, но воспитывавшейся в Персии. Она, якобы, намеревалась приобрести полосу земли вдоль Терека, чтобы расселить на ней французских и немецких колонистов (поддержка в этом должен был оказать ей жених – Филипп де Лимбург) и даже основать небольшое пограничное государство на Кавказе.

Молодая дама, еще недавно, игравшая, словно с марионетками, с далеко не глупыми мужчинами, и ставшая на некоторое время серьезным фактором европейской политики, тащила какой-то откровенный бред, причем, похоже, свято веря в свои слова. Трудно было поверить, что эта, по-видимому, психически не вполне крепкая девушка, настолько напугала тщательно заботившуюся о своей репутации за рубежом Екатерину, что вынудила её пойти на скандальное нарушение суверенитета Великого герцогства Тосканского, каким правили родственники австрийских Габабургов. Ей и не верили, мучая долгими допросами и постоянно ужесточая условия содержания. Екатерина спрашивала ответа на главный вопрос: кто из европейских, либо даже русских, политиков стоял за спиной самозванки?

«Хозяина» авантюристки отыскать так и не удалось, похоже, его, действительно, не было.

Между тем, симптомы туберкулеза у пленницы стремительно прогрессировали, самым тревожным из них был кашель с кровью. Кроме того, по кой-каким сведениям, общение с Орловым не прошло даром, и было выявлено, что самозванка находится на пятом месяце беременности. На основании доклада медика, было зачислено решение перевести её в подвал под домом коменданта Петропавловской крепости, как более сухое помещение.

Из своей камеры она писала Екатерине, умоляя о встрече, эти послания остались без ответа.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Одно из писем самозванки Екатерине II

В 1860 г. в газете «Северная пчела» был опубликован очерк П.И. Мельникова-Печерского, где приводилось подтверждение некоего Винского. Это был сержант гвардейского Измайловского полка, который за какие-то «политические» дела был заключен в Алексеевский равелин, причем очутился в камере «княжны Таракановой». Здесь он увидел слова «О mio Dio!», нацарапанные на оконном стекле. Очень старый сторож-ветеран, якобы, разоткронничавшись раз, рассказал ему, что к молодой барыне, которая прежде находилась здесь, приезжал один раз сам граф Алексей Григорьевич Орлов, на какого она «очень бранилась» на иностранном языке и даже «топала ногами».От этого же сторожа Винский узнал, что «барыню» «привезли беременную, она тут и родила».

Следует сказать, что не все исследователи склонны доверять данному рассказу. Впрочем, такая ситуация является правилом, а не исключением: история к разряду «буквальных» наук не относится, и на многие вопросы ответов предлагается гораздо больше, чем один.

Здоровье узницы резко ухудшилось в октябре 1775 г., 26 числа этого месяца Голицын известил императрице, что «лекарь отчаивается в её излечении и сказывает, что она, конечно, долго не проживет». Тем не менее, считается, что в ноябре она родила живого ребенка. Это был мальчишка, которого некоторые исследователи отождествляют с Александром Алексеевичем Чесменским. Позже он служил в лейб-гвардии Конном полку и умер в молодом году. Другие историки с этим, разумеется, категорически не согласны – всё, как всегда.

В начале декабря узница попросила прислать православного попа для исповеди, которая проходила на немецком языке. После этого началась агония, длившаяся двое суток. 4 декабря эта загадочная женщина умерла, ее тело было похоронено во дворе Петропавловской крепости.

Члены свиты самозванки, привезенные из Ливорно совместно с «княжной» (Доманский, Чарномский, горничная Мельшеде, камердинеры Маркезини и Анчиолли, Рихтер, Лабенский, Кальтфингер), которые ничего не смогли произнести о происхождении самозванки, после её смерти были высланы за границу. Им даже выдали деньги «на дорогу» (Доманскому и Чарномскому по 100 рублей, Мельшеде – 150, прочим – по 50), запретив возвращаться в Россию и настоятельно посоветовав «забыть» обо всем.

Интересно, что после смерти Александра I, в его личном кабинете в Зимнем дворце бывальщины обнаружены «Книга тайной экспедиции Сената» (в которой содержались материалы по делу Пугачева) и следственное дело «княжны Таракановой». Представлялось бы: фигуры совершенно несопоставимого масштаба, но, даже внуку Екатерины II самозванка, видимо, казалась не менее опасной, чем знаменитый вождь Крестьянской брани. Мало того, обнаруживший дело «Таракановой» Николай I, приказал Д.Н.Блудову, параллельно с делом декабристов, подготовить для него целый доклад по самозванке. А, когда в 1838 г. в бумагах скончавшегося председателя Государственного совета Н.Н. Новосильцева обнаружили какие-то новые документы, связанные с Лжеелизаветой, последовал распоряжение императора: все бумаги, не знакомясь с содержанием, немедленно передать … Блудову! А потом с делом «Таракановой» пожелал ознакомиться новый император – Александр II. Что-то уж нездорово много внимания уделялось этой самозванке и Екатериной II, и ее наследниками. Может быть, мы до сих пор не всё знаем о ней?

Дело «княжны Таракановой» придерживалось в тайне, тем не менее, какие-то обрывочные сведения стали известны широкой публике, в результате, со временем, эта, и без того печальная история была драматически усилена вестью о гибели самозванки во время наводнения в Петербурге – 10 сентября 1777 года. В 1864 г. Константин Флавицкий написал знаменитую полотно «Княжна Тараканова», которая способствовала окончательному закреплению этой легенды в народном сознании.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
К. Флавицкий. Княжна Тараканова

Успех полотна Флавицкого побудил Александра II рассекретить некоторые из документов «дела княжны Таракановой» – потому что «картина лжива» и необходимо «возложить конец пустым толкам».

Другим раздражающим для властей фактором, подтолкнувшим их к большей открытости, стало обращение к читателям редакции журнала «Русская беседа» в 1859 г.:
«Неужели русская история осуждена на неправда и пробелы на все время, начиная с Петра I?»

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Обложка журнала «Русская беседа», 1859 г.

В итоге главноуправляющий II Отделением Собственной канцелярии и член московского Общества истории и древностей Российских В.Н. Панин опубликовал в 1867 г. две труды: «Краткая история Елизаветы Алексеевны Таракановой» и «О самозванке, выдававшей себя за дочь императрицы Елисаветы Петровны».

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
В.Н. Панин. Гравюра. 1850-е гг.

Запоздалее «княжна Тараканова» стала героиней книг П. Мельникова, Г. Данилевского, Э.Радзинского, пьесы Л. Зорина, по которой был снят фильм «Царская охота», и даже мюзиклов.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Постановка театра имени Моссовета «Царская охота», 1977 г.
Маргарита Терехова в роли княжны Таракановой и Леонид Марков в роли Алексея Орлова

«Принцесса Августа»

Немного известной претенденткой на роль дочери Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского является реально существовавшая монахиня Досифея, какая в 1785 г. именным повелением императрицы Екатерины II была помещена в Московский Иоанно-Предтеченский женский монастырь.

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Иоанно-Предтеченский (Ивановский) дамский ставропигиальный монастырь, гравюра XIX века

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Иоанно-Предтеченский (Ивановский) женский ставропигиальный монастырь, современное фото

Этот монастырь был основан Елизаветой Петровной в 1761 году, какая предназначила его «для призрения вдов и сирот» знатных и заслуженных людей империи. Однако жизнь внесла свои коррективы, и монастырь сделался не только «домом престарелых», но и тюрьмой для «неудобных» лиц знатного происхождения. Любопытно, что, одновременно с Досифеей, в подземной келье Иоанно-Предтеченского монастыря содержалась знаменитая садистка «Дарья Николаева» (Дарья Николаевна Салтыкова, немало известная, как «Салтычиха»).

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
П.В. Курдюмов. «Салтычиха»

Здесь она провела более 30 лет, с 1768 по 1801 гг. Следствием было доказано смертоубийство ею 38 крепостных. А вот за что была заживо погребена в этом монастыре кроткая Досифея, которую было приказано бессрочно кормить в строжайшей изоляции? Единственным послаблением было разрешение приобретать на деньги, выделяемые из казны, к столу этой монахини продовольствие без ограничений (с учетом «постных» и «скоромных» дней, разумеется).

Размещена Досифея была в двух небольших кельях с прихожей неподалеку от покоев самой игуменьи. Окна этих келий вечно были закрыты занавесками, заходить в них могла только сама настоятельница и личный духовник Досифеи. Данные кельи не сохранились – бывальщины снесены в 1860 г.

Как это часто бывает, покров тайны вызвал небывалый интерес к таинственной затворнице: всё время собирались любопытные, надеющиеся хоть кромкой глаза увидеть её через щель в занавесках. Распространялись слухи о молодости и невиданной красоте монахини, её высоком происхождении. Лишь после кончины императрицы режим содержания Досифеи несколько улучшился: выходить из келий ей так и не разрешили, но более свободно стали допускать посетителей. Популярно, что среди таковых оказался и митрополит Платон. Причётник монастыря утверждал, что некоторые из гостей держались, как вельможи, и вели с Досифеей беседы на каком-то иностранном языке. Вспоминали также о том, что на стене её кельи висел портрет императрицы Елизаветы.

Досифея скончалась после 25-летнего заточения в году 64 лет – в 1810 году. Её похороны удивили очень многих, так как отпевал эту монахиню московский викарий – епископ Дмитровский Августин. А при погребении присутствовали многие вельможи Екатерининского поре, явившиеся в парадных мундирах и при орденах. Тело Досифеи было погребено в Московском Новоспасском монастыре – у восточной ограды, на левой сторонке от колокольни. На могильном камне было написано:
«Под сим камнем положено тело усопшей о Господе монахини Досифеи обители Ивановского монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве 25 лет и скончавшейся февраля 4 дня 1810 года».

В этом монастыре будет долго показывали ещё ныне не сохранившийся портрет инокини Досифеи, на обратной стороне которого можно было прочитать:
«Принцесса Августа Тараканова, во иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по немало летах праведной жизни своей и скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».

Лжеелизаветы. Печальная удел самозванок
Часовня-кенотаф (символическая могила) монахини Досифеи, Новоспасский монастырь, Москва

В 1996 г., во пора реконструкции Новоспасского монастыря, останки Досифеи были изучены сотрудниками Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы и профессором-криминалистом, доктором медицинских наук В.Н. Звягиным. Очутилось, что у нее был горб, ставший следствием какой-то, перенесенной в детстве, травмы.

Тайна монахини Досифеи

Но кем же была эта пленница Екатерины?

Отдельный утверждают, что от брака Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского около 1746 года, действительно, родилась дочь, получившая имя Августа. Якобы, она была отдана на воспитание родимый сестре фаворита – Вере Григорьевне, что была замужем полковником Малороссийского войска Е.Ф.Дараганом. После смерти Елизаветы, её, будто бы, послали за границу – вдруг новому монарху «ненужная» родственница не понравится? Но, по приказу Екатерины II, в 1785 г. девушку привезли в Россию и установили в знакомый нам Иоанно-Предтеченский монастырь.

Сама Досифея, когда к ней стали более свободно допускать посетителей, ведя рассказ от третьего лики, поведала Г.И. Головиной:
«Это было давно. Была одна девица, дочь очень-очень знатных родителей. Воспитывалась она далеко за морем, в теплой сторонке, образование получила блестящее, жила в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у нее были гости, и в числе их – одинешенек русский генерал, очень известный в то время. Генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью. Поехали с музыкой, с песнями, а как вышли в море, там стоял начеку русский корабль. Генерал и говорит ей: не угодно ли посмотреть устройство корабля? Она согласилась, вошла на корабль, а как только вошла, ее уж силою отвели в каюту, заперли и приставили часовых. Это было в 1785 году».

В Петербурге её отвели к Екатерине II, которая рассказав о Пугачевском бунте и самозванке Таракановой, произнесла: для спокойствия государства, ей, «чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев», следует постричься в монахини.

Вы, вероятно, обратили внимание, что этот рассказ весьма уж сильно напоминает реальную историю похищения Лжеелизаветы Алексеем Орловым. И потому большинство историков уверены, что Досифея была слабоумной, либо психически нездоровой девицей, которая, услышав от кого-то о настоящей самозванке, придумала для себя похожую историю. Видимо, она действительно, была особой родовитого происхождения, раз в её деле приняла участие сама императрица. Ссылать в Сибирь дочь одного из её приближенных не стали, но, от греха подальнее, навсегда заперли в привилегированном монастыре, назначив пожизненное содержание. Помещение умалишенных в монастырь, было весьма распространенной практикой тех лет. Известным говорили о благочестивом желании кого-то из родственников уйти от соблазнов грешной светской жизни, посвятив себя служению Господу. Это было тем немало удобно, что в монастыре они получали новые имена, и как бы, растворялись в общей массе монастырских «братьев» и «сестер». Прежние имена и фамилии подлежали забвению, и безумие их не кидало тень на семью.

Но не у всех были средства, для внесения необходимого «вклада» в обитель или назначения «пенсии». И потому «юродивые» у папертей храмов также никого не удивляли.

Другие «дети» Елизаветы и Разумовского

Не менее скептически следует относиться к сведениям, будто у Елизаветы от Разумовского родился также и сын, какой, то ли умер в одном из монастырей Переяславля-Залесского в начале XIX в., то ли, под фамилией Закревский дослужился до чина тайного советника.

Как будто этого немного, некоторые утверждают, что еще одна дочь императрицы, Варвара Мироновна Назарьева, до 1839 г. жила в монастыре под Нижним Новгородом. Иная предполагаемая дочь Елизаветы и Разумовского якобы жила в Московском Никитском монастыре. Легенды о «дочерях Елизаветы и Разумовского» повествовали также в женских монастырях Арзамаса, Екатеринбурга, Костромы и Уфы. Как вы, наверное, догадались, таковыми считали безымянных знатных женщин, каких родственники определяли туда по причине их безумия.

Источник

>