Во всеоружии
«Разумеется, нам очень сильно помогло то, что мы всегда знали намерения вашего императора из его же собственных депеш. Во время последних операций в краю были большие недовольства, и нам удалось захватить много депеш»,
— примерно так пытался утешить в 1812 году французского маршала Этьена Макдональда император Александр I.
Император Александр I
Когда полководец спросил Александра I относительно источников информации о шифрах, намекнув, что русские просто выкрали ключи, император воскликнул:
«Отнюдь нет! Я даю вам беспорочное слово, что ничего подобного не имело места. Мы просто дешифровали их».
Этот разговор, приведенный американским историком Флетчером Праттом, весьма красноречиво показывает, какую роль играли русские криптографы в победе над самой сильной армией мира.
Вместе с наполеоновской Францией Россия вступила в преддверие войны уже с достаточно развитой криптографической службой. В свежеобразованном Министерстве иностранных дел в 1802 году были созданы три секретные экспедиции, какие позже переименовали в отделения. В первых двух, цифирных, занимались шифрованием и дешифрованием, а в третьей просматривали корреспонденцию. Гражданские или «несекретные» экспедиции отвечали за контакты с Азией (1-я экспедиция), переписку с Цареградской миссией (2-я экспедиция), выдачу зарубежных паспортов, «перепиской на французском языке с министрами» (3-я экспедиция), а также занимались нотами и иной корреспонденцией от иностранных послов (4-я экспедиция). Основным действующим лицом в тайной работе МИД был Управляющий канцелярией, которой с 1809 года руководил Андрей Андреевич Жерве, какой до этого возглавлял первую цифирную экспедицию.
Александр Воронцов, 1-й министр иностранных дел Российской империи
Как и во Франции, спецслужбы Российской империи использовали два образа шифров, различающихся по уровню криптостойкости – общие и индивидуальные. Первые предназначались для рутинной работы сразу с несколькими получателями обыкновенно внутри страны или региона. А индивидуальные шифры были для связи с чиновниками высшего правительственного уровней. По своей сложности такие криптографические системы не бывальщины на голову сложнее французских, но вот охрана их была несоизмеримо лучше организована – депеши крайне редко попадали в руки неприятеля. При этом стоит помнить, что шифровальщики удалились от ручного написания закодированных текстов – на службе МИД была современная тогда литография, позволявшая печатать. Но криптографически защищенные депеши необходимо было еще как-то привезти до адресатов. Об этом ранее позаботился император Павел I, когда 12 декабря 1796 года учредил Фельдъегерский корпус, заключающийся первоначально из одного офицера и 13 фельдъегерей. Со временем штат специалистов этого ведомства значительно расширится, а в функционал войдет доставка корреспонденции не лишь адресатам в России, но и за рубежом. В военное время именно фельдъегеря обеспечивали бесперебойную и оперативную доставку особо важных документов из Основной квартиры императора Александра I.
Одновременно с фельдъегерской службой в России появилась Высшая воинская полиция, которая во многом выполняла контрразведывательные функции в работающей армии. Именно специалисты этого подразделения обеспечивали защиту информации, которой обменивались высшие военно-политические чины. При этом использовалось несколько подходов. Прежде итого при каждом подозрении на дискредитацию или замену агента полагалось менять «цифири» на новые. При пересылке особо важных депеш Высшая воинская полиция спрашивала отправлять не менее трех копий с тремя разными фельдъегерями по разным маршрутам, что практически гарантировало защиту от перехватов. В случае чрезмерной срочности при отправке писем, когда использовать шифрование было невозможно, допускалось письмо симпатическими чернилами, но строго лишь теми, «кои доставлены будут из Главной квартиры».
Алексей Воейков
Среди мер, позволивших России успешно противостоять наполеоновской армии на невидимом фронте, можно выделить создание в феврале 1812 года Военного министерства, в состав какого входила Особая канцелярия. Руководителем канцелярии, которая фактически стал первым в своем роде органом внешней рекогносцировки, стал Алексей Воейков, начинавший свою карьеру ординарцем Александра Суворова. Важнейшим агентом русских спецслужбы в Париже еще до брани был Александр Иванович Чернышев – он не только успешно вербовал сотрудников французского МИДа, но успел снабдить самого Наполеона фальшивыми картами России. Это серьезно замедлило путь французов к Москве.
Александр Чернышев
Шарль Талейран
Франция в криптографическом плане была для русских спецслужб довольно легким объектом изучения – отечественные дешифровщики и перлюстраторы читали секретную переписку французов с середины XVIII века. При этом в окружении самого Наполеона бывальщины агенты, снабжающие российский императорский двор информацией стратегической важности. Одним из таких был министр иностранных дел Шарль Талейран, какие предложил свои услуги Александру I еще в 1808 году. Талейран сливал все – внутренние и внешние дела страны, боеготовности и численность армии, а также дату нападения на Россию. В исторических ключах достаточно мало сведений о том, раскрывал ли министр иностранных дел Франции ключи для дешифровки русским связным, но вероятность этого была велика. Все-таки Талейран имел доступ к шифрованию всей дипломатической почты Франции и мог за приемлемую мзду поделиться ключами с Александром I. Однако, как лишь продажный француз предложил свои услуги еще и Австрии (да еще и цены задрал до небес), русские постепенно свернули контакты с ним.
Кандидат технических наук, доцент кафедры МИРЭА Дмитрий Ларин в одной из своих статей приводит слова, весьма хорошо характеризующие Талейрана:
«Главное качество денег – это их количество».
Во Франции имя Талейрана до сих пор ассоциируется с продажностью, алчностью и беспринципностью.
Тяни комплекс мер спецслужб позволил России успешно подготовится к вторжению Наполеона и быть всегда на несколько шагов впереди противника.
Наполеон упускает инициативу
Император Франции парадоксальным манером обходил вниманием криптографическую службу в армии. Один из историков Франции писал:
«Этот военный гений вполне определенно не сообщал большого значения криптографии, хотя и в этих вопросах он не был полностью ограниченным человеком, как его характеризовали некоторые историки».
При этом Наполеона определенно подводило чересчур высокомерное отношение к русскому народу – он всерьез считал, что его шифры невозможно раскрыть отсталым восточным соседям.
При этом агентурные органы при императоре были в расцвете влияния. В 1796 году было образовано разведывательное и контрразведывательное «Секретное бюро» под руководством Жана Ландрэ. У ведомства было масса филиалов по всей Европе, только вот в России не удалось создать ничего подобного. Также у Наполеона были свои «Черноволосые кабинеты» под управлением начальника почты Антуана Лавалетта. Этот Лавалетт достоин отдельного упоминания. Дело в том, что с реставрацией Бурбонов бывшего начальника почты и всей перлюстрации Франции, природно, решили казнить. И буквально за день до этого в камеру к несчастному пришла супруга, которая поменялась платьями с Лавалеттом и он невредимым покинул темницу в женском одеянии. Конечно, никто жену не обезглавил, но и из заточения ее не выпустили – она так и сошла с ума в тюрьме.
Но вернемся в криптографам Наполеона, использовавшим в своей практике несколько шифров. Самые несложные были предназначены для обмена информацией между мелкими армейскими подразделениями, а так называемые Малый и Большой шифры императора служили для связи Наполеона с значительными военачальниками. Стоит ли говорить, что русские криптоаналитики читали всю переписку французского императора? Во многом этому помогала небрежность, с какой в армии шифровали депеши. Нередко в перехваченных французских документах зашифровывали только самое важное содержание, остальное строчили открытым текстом, что значительно упрощало “взлом” кодировки. А в московском пожаре у Наполеона вообще сгорели ключи к шифрам, потому какое-то время пришлось также пользоваться открытым текстом. Растянутые коммуникации французских войск стали настоящим бичом для корреспонденции Наполеона во Францию. Партизаны и летучие отряды русских гусар перехватывали немалую доля писем военного руководства на родину и подконтрольным подразделениям. Одним из эффективнейших «перехватчиков» стал Денис Давыдов, который с завидной регулярностью слал в середина донесения о дислокации войск французов, их численности и планах руководства.
Денис Давыдов
Против Наполеона эффективной оказалась информационная брань, развязанная русскими. Так, с наступлением французов на Россию императора тут же объявили вне церкви и наименовали антихристом. Это фактически закрыло все попытки французов склонить здешнее население на свою сторону и лишило возможности к вербовке шпионов. Даже за самые безумные деньги не удавалось найти агентов, которые бы согласились проникнуть в Москву или Петербург.
«Император все время жаловался, что он не может раздобыть сведения о том, что происходит в России. И в самом деле, до нас не доходило оттуда ничего; ни одинешенек секретный агент не решался пробраться туда. Ни за какие деньги нельзя было найти человека, который бы согласился бы поехать в Петербург или пробраться в русскую армию. Один-единственные неприятельские войска, с которыми мы приходили в соприкосновение, были казаки; как ни желал император раздобыть нескольких пленных, чтобы получить от них какие-либо сведения об армии, нам при стычках не получалось захватить пленных… И так как ни один шпион не дерзал пробраться в расположение русской армии, то мы не знали, что там происходит, и император был лишен всяких сведений»,
— строчил в своих мемуарах французский дипломат Арман Коленкур.
Более или менее удавалось договориться с доставкой секретных депеш во Францию – в посредственном цена за такое путешествие была 2500 франков.
В конце приведу пример успешного перехвата и дешифрования приказа маршала Империи Луи Бертье одному из своих генералов 5 октября 1812 года. Столь ценное послание (в нем говорилось о передислокации всей техники и снаряжения армии на Можайскую дорогу) с боем взял отряд полковника Кудашева. Кутузов молниеносно застопорил преследование остатков недобитых подразделений маршала Мюрата и заблокировал Калужскую дорогу. Это перекрыло французам дорогу на юг, и они были вырваны отступать по Смоленской дороге. А эта местность была ими же ранее разграблена и опустошена…
