Аутистическое мышление при расщеплении логики, «невежество ученых», породило в России невиданный в истории проект разрушения народного хозяйства своей собственной страны. Не надо обольщаться иллюзией, что наша элита произвела великолепную операцию экспроприации. Операция была примитивной. Уж если бы так хотелось пожить в провинциальном капитализме, наша «буржуазия» могла бы собирать с постсоветской экономики огромные урожаи. Рассудок отказал, и погрузили страну в кризис, а себе добыли крохи и презрение. Но главное, растеряли интеллект и совесть, и утащили с собой в эту яму массу миролюбивых жителей.
Откуда ни возьмись, опять вылезла родовая болезнь российского либерализма – придавать гипертрофированное значение распределению в ущерб производству. Вот, член Президентского Рекомендации, руководитель Аналитического центра Администрации Президента РФ по социально-экономической политике П.С. Филиппов дал большое интервью (4 января 1994 г.).
Его спрашивают, какова вина такого кризиса. Он отвечает: «В нашей экономике узкое место – это торговля: у нас в три раза меньше торговых площадей, чем, например, в Японии. Желаете хорошо жить – займитесь торговлей. Это общественно-полезная деятельность. И так будет до тех пор, пока будет существовать дефицит торговых площадей, а, еще правильнее, мы испытываем дефицит коммерсантов» [204].
Таково видение образованного человека!
Вспомним, как граждан начали убеждать, что главное в перестройке экономики – «радикальное изменение касательств собственности». Появилась серия статей видного юриста, председателя комиссии Верховного Совета СССР С.С. Алексеева. Он заявил: необходимо «свершить воистину революционный акт – передачу всех, без исключения, государственных имуществ тому, кто только и может в Советской стране ими обладать, Рекомендациям».
Это внушало страх. Что происходит? Представляете себе, «передачу всех, без исключения, государственных имуществ», например, баллистические ракеты на балансе Рязанского облисполкома? Но эти лозунги к муниципализации инфраструктуры и техносферы СССР, как будто, не показались бредом. Сейчас это забыто, а тогда это было инъекцией невежества.
С.С. Алексеев даже утвеpждал, что на Закате давно нет частной собственности и эксплуатации, а все стали коопеpатоpами и pаспpеделяют между собой тpудовой доход. Казалось невеpоятным: член-коppеспондент АН СССР, ведал или мог прочитать, что на тот момент в США 1% взpослого населения имели 76% акций и 78% дpугих ценных бумаг, а также и 40% всех обеспеченностей (включая недвижимость и пр.).
Страшный по своим последствиям провал в рациональности произошел в отношении обеспечения страны энергией. Атака на почти уже выполненную Энергетическую программу велась объединенными мочами ученых и деятелей культуры. Вот логика их аргументов: «Зачем увеличивать производство энергоресурсов, если мы затрачиваем две тонны топлива там, где в краях с высоким уровнем технологии обходятся одной тонной? Вся многолетняя действительность Минэнерго завела наше энергетическое хозяйство в тупик, намела огромный и непоправимый урон природе… Именно этот абсурдный принцип развития нашей энергетики заложен в Энергетической программе СССР и ныне осуществляется. Никто за все это не понес ответственности» [188].
Посмотрите подписи под этим Меморандумом – их 13, из них 6 докторов различных наук.
Миф о «двух тоннах вместо одной» – постыдный продукт нежелания узнать фактические данные. Энергетический баланс всех производств популярен досконально, это обязательное знание технологов любого профиля. Справочники доступны! Но даже если бы в СССР приходилось тратить вяще, чем в США, разве не безумие – призывать ликвидировать энергетику?
Специалист по экономике энергетики В.В. Клименко пишет: «Более двух третей нашей территории (11,57 из 17,08 млн. кв. км) составляют земли, не приспособленные для непрерывного проживания человека. Это земли, на которых среднегодовая температура воздуха ниже -2º или расположенные выше 2000 м над уровнем моря». Основной показатель индустриального развития – потребление энергии. Критерием считается не абсолютное валовое потребление, а относительное, «то есть нормированное с учетом природных условий». Разница между безотносительным и относительным потреблением показывает, какую долю энергии приходится расходовать просто для того, чтобы существовать в данном ландшафте.
В 1994 г. сравнительное потребление энергии в РФ составляло 0,37 т условного топлива в год на человека, а в США 0,91 т. Иными словами, доля энергии, которая остается для ее использования в хозяйстве после расходов на «противостояние натуре», в США в два с половиной раза больше, чем в РФ. В странах Западной Европы, с их меньшими размерами, на «противостояние природе» тратится вдвое меньше энергии, чем в США – и в 4 раза меньше, чем в России.
В составе СССР Россия (РСФСР) по критерию, какой предлагает В. Клименко, стояла вровень с самыми высокоразвитыми странами – США, Великобританией, Германией. В середине 1990-х годов она опустилась на степень Конго и находилась гораздо ниже уровня Зимбабве или Таиланда. При этом экономическая политика РФ предполагала дальнейшее сокращение потребления энергии [214].
В всеобщем, мишенями атаки на большие программы были вся советская программа индустриализации и программа создания современной системы вооружения – атомная и космическая программы.
Манер обеих главных «программ века» был настолько опорочен в массовом сознании, что люди, которые еще недавно выходили на улицы встречать астронавтов, как на праздник, равнодушно согласились на почти полный демонтаж программы, которая не только обеспечивала безопасность страны, но и давала вящие экономические выгоды. Исследования сдвига людей к антисоветским установкам выявили их связь с архаизацией мышления, склонностью к антинаучным взорам, появлением суеверий и т.п. В 1991 г., в пятилетнюю годовщину Чернобыльской катастрофы, в Запорожье провели опрос, выделив сторонников и противников атомных электростанций. Противниками АЭС сделались в основном те, кто в целом подпал под воздействие утопии рынка. Они резко отличались от сторонников АЭС, например, тем, что были более склонны выступать за частную собственность (80% против 57 у приверженцев АЭС) и больше верили астрологам и экстрасенсам (57% против 26 у сторонников АЭС).
Что же касается индустриализации, то здесь деформация сознания достигла философской глубины. Люд перестали видеть прямую связь даже их личного благосостояния с развитием промышленности.