«Стукнул, как сокол цаплю»: почему погиб воздушный ас Нестеров
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

«Стукнул, как сокол цаплю»: почему погиб воздушный ас Нестеров

8 сентября 1914 года погиб родоначальник высшего пилотажа, прославленный русский летчик-ас Петр Нестеров. В тот день он первым в истории применил воздушный таран, стремясь сшибить австрийский самолет в небе над Галицией, однако не рассчитал последствия удара и рухнул на своем аэроплане вместе с противником.

    Выступающий русский летчик Петр Нестеров, отец «мертвой петли», отправился в расположение Юго-Западного фронта, едва только грянули первые выстрелы Первой всемирный войны. Штабс-капитан Русской императорской армии (РИА) был уже хорошо известен во всем мире как основоположник высшего пилотажа. Во Франции Нестерову посвящали заметки в газетах, восхищаясь мастерством авиатора, которому не было еще и 30 лет, а в Австро-Венгрии после первых воздушных сражений объявили награду за его голову.

    В составе 11-го авиаотряда Нестеров зачислил активное участие в боях за Львов,

    осуществляя воздушную разведку и выполнив одну из первых в РИА бомбардировок наземной цели приспособленными для этого артиллерийскими снарядами. К 8 сентября (26 августа по юлианскому численнику) уроженец Нижнего Новгорода совершил уже 28 успешных боевых и разведывательных вылетов в Галиции.

    В ту пору становления военной авиации самолеты краёв Антанты и Тройственного союза, кроме русского «Ильи Муромца», еще не были оснащены пулеметами. Считалось, что основной задачей пилотов является разведка. Оружие на борту, по мнению командования, неизбежно отвлекало бы экипаж от выполнения наблюдательной миссии. Поэтому первые воздушные бои велись при поддержки карабинов и револьверов. Наиболее эффективным способом сбить вражеский аэроплан являлся таран.

    Именно об этом и подумал Нестеров, когда увидал в небе над Жолквой (ныне райцентр в Львовской области, в 1951-1992 годах назывался Нестеров) австрийский самолет-разведчик с Францем Малиной и бароном Фридрихом фон Розенталем на борту: они вели слежку за передвижением долей РИА.

    Тяжелый и маломаневренный истребитель «Альбатрос» был недосягаем для выстрелов с земли, так что Нестеров бросился ему наперерез на своем легком и быстроходном «Моране».

    Австрийцы попытались удалиться от столкновения, однако русский штабс-капитан догнал их и попытался нанести шасси своего аэроплана удар по краю корпуса противника. Есть мнение, что из-за крайнего переутомления Нестеров ошибся с расчетами. Вместо намеченной цели удар пришелся в середину «Альбатроса», колеса «Морана» угоди под верхнюю плоскость, а винт и мотор ударили по ней сверху.

    Тонкостенный вал, на котором держался ротативный двигатель «Гном», переломился. Мотор откололся от самолета Нестерова и упал отдельно. «Моран» стал неуправляемо планировать — по-видимому, при столкновении летчика бросило вперед и он погиб, стукнувшись виском о ветровое стекло. Следом упал «Альбатрос». Оба австрийца разбились насмерть при ударе о землю.

    Русские газеты, пристроившие некролог в память о Нестерове, сообщали о том, что экипаж «Альбатроса» не просто вел разведку, а готовился к бомбардировке русских позиций.

    «Увидев в зоне Желтиева, в Галиции, летящий над нашим расположением австрийский аэроплан, собиравшийся бросить бомбы, Нестеров взлетел на воздух, атаковал неприятеля и протаранил неприятельский аппарат, предупредив жертвы в наших войсках. Сам Нестеров при этом погиб смертью героя. По словам доставленных в Киев пленных австрийских офицеров, всей неприятельской армии неплохо известно имя Нестерова.

    Во время воздушных разведок русских авиаторов австрийцы всегда безошибочно определяли, каким аппаратом правил Нестеров.

    Когда показывался аэроплан-птица, красиво и вольно паривший в воздухе, австрийцы указывали:— Das ist Nesteroff! Австрийцы страшились покойного, и все их усилия были направлены к прекращению его деятельности», — резюмировало одно из изданий.

    После крушения мертвого Нестерова ограбили мародеры. У 27-летнего героя остались трехлетний сын и пятилетняя дочь.

    В последующие годы нестеровский таран сделался предметом для спекуляций. Все причастные к военной авиации спорили, являлась ли атака Нестерова над Жолквой тараном в правильном понимании. Так, одни утверждали, что летчик на самом деле пытался совершить рискованный маневр, но случайно столкнулся с австрийским самолетом-разведчиком.

    Ряд медиков уверяли, что во пора атаки на «Альбатрос» у Нестерова случилась гипоксия мозга, и он потерял пространственную ориентацию.

    Впрочем, из рассказа очевидца воздушного боя пилота Виктора Соколова напрашивается вывод, что действия штабс-капитана были более чем продуманными.

    «Ближе к обеденному времени в воздухе вновь показался австрийский аэроплан. Было видно, как он, сделав круг, шел над городом прямо на запад, слегка набирая высоту. А Нестеров обходил город с полуденной стороны и, быстро поднимаясь, шел наперерез противнику, заметно догоняя его. Было ясно, что скорость «Морана» Нестерова намного рослее скорости «Альбатроса», — воспоминания Соколова были впервые напечатаны в 1920-е годы в Париже в эмигрантской прессе, а в этой заметке приводятся по книжке Сергея Степанова-Прошельцева «Война… Как много в этом звуке!». — Австриец заметил появление страшного неприятеля, видно было, как аэроплан начал снижаться на полном газу. Но уйти от быстроходного «Морана» нельзя.

    Нестеров зашел позади, догнал врага, и как сокол бьет неуклюжую цаплю, так и он ударил противника.

    Сверкнули на солнце серебристые крылья «Морана», и он врезался в австрийский аэроплан. После удара «Моран» на миг как бы остановился в воздухе, а потом начал падать носом вниз, медленно кружась вокруг продольной оси. Для меня было четко, что аэроплан не управляется и это падение смертельно. Австриец же после удара какой-то момент еще держался в воздухе и летел прямо.

    «Неужели тщетная жертва?» — мелькнуло у меня в голове.

    Но вот и громоздкий «Альбатрос» медленно повалился на левый бок, потом повернулся носом книзу и стал стремительно падать».

    Изучение фактов позволило понять, что Нестеров не собирался ликвидировать противника ценой собственной жития. Следствие пришло к выводу, что летчик давно готовился к подобной атаке на вражескую цель. В «Акте расследования по обстоятельствам геройской кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова» указывалось:

    «Штабс-капитан Нестеров уже давным-давно выражал мнение, что является возможным сбить неприятельский воздушный аппарат ударами сверху колесами собственной машины по поддерживающим поверхностям неприятельского аппарата, причем допускал возможность благополучного исхода для таранящего пилота».

    18 марта 1915 года младший летчик 4-го корпусного авиационного отряда поручик Александр Казаков стал вторым человеком в истории, применившим воздушный таран. В зоне усадьбы Воля-Шидловская он сбил германский аэроплан типа «Альбатрос» и, в отличие от Нестерова, благополучно приземлился, за что был пожалован Георгиевским оружием. Итого же русские летчики уничтожили за годы Первой мировой войны порядка 250 вражеских самолетов. 17 из них записал на собственный счет Казаков, дослужившийся до звания подполковника и должности командира 19-го корпусного авиационного отряда. Еще 15 самолетов были сшиблены при его непосредственном участии в групповых боях. Казаков признан самым результативным русским летчиком-истребителем Первой мировой.

    25 лет спустя, 5 августа 1939 года, военный пилот Михаил Ююкин в разгар боев с японцами на Халхин-Голе первым в мире применил таран самолетом против наземной мишени — так называемый огненный таран. Во время Великой Отечественной войны этот прием использовали и другие советские асы, чьи воздушные машины подбили неприятели.

    Источник

    >