В предыдущей статье мы обрисовали ситуацию, уложившуюся на участке газового удара германских войск 18 мая 1915 г. («В клубах ядовитого кошмара. «Отравление выпущенным немцами газом возбуждало сильную рвоту…»).
Страшные последствия
Протокол опроса консультанта Медицинской части Российского общества Красного Креста при армиях Северо-Западного фронта профессора доктора медицины Д. М. Лаврова от 29 июня 1915 года кормил следующие строки: «сего 18 мая 1915 года был командирован в Терезино, куда, по сведениям, полученным Медицинской частью, доставлялись в вящих количествах отравленные строевые чины. Отравление было произведено неприятелем, выбросившим в ночь на 18 мая громадное количество ядовитого газа (какой оказался хлором) на наши передовые окопы. В Терезине таковых отравленных с 4 часов утра до 5 часов дня 18 мая было зачислено около 400 человек, из коих мертвых было 21 человек. Приблизительно 30% отравленных находились в тяжелом состоянии.
Возле 7 часов вечера здесь было уже 27 трупов, из коих один был подвергнут патолого-анатомическому вскрытию. В 11 часов вечера мною был начат осмотр Елизаветинского маневренного № 3 лазарета в Рузове. Все помещения лазарета были переполнены отравленными, из коих около 30% находились в тяжелом состоянии. Этот лазарет к 12 часам ночи зачислил около 1200 человек отравленных; покойников здесь находилось около 140. Из Рузова я проехал в Жирардово для того, чтобы скопить там сведения касательно отравленных, поступивших в означенное место. Эвакуационный пункт Жирардово принял до 4 часов утра около 3000 отравленных, из каких приблизительно 25% находились в состоянии тяжелого отравления. До часу дня 19 мая пункт принял около 4000 отравленных. Мне пришлось побывать в Старо-Радзивиллове, перевязочно-питательный пункт какого принял около 1900 отравленных, из которых 135 — 140 человек уже умерли.
Таким образом, неприятель применил ядовитый газ (хлор) по касательству к нашим войсковым частям в громадных количествах, вызвавших значительные массовые отравления весьма тяжелого характера, с относительно порядочной общей смертностью. Судя по описанию наружного вида газа, примененного неприятелем, и по действию его на разные металлические вещи, можно было предположить, что дело шло о применении хлора. Химический разбор ржавчины, полученной с тех металлических вещей, — ружейные патроны, пуговицы, пряжки от поясов и проч., — которые мною бывальщины доставлены в Варшавский Политехнический Институт, показал, что означенная ржавчина образовалась под влиянием хлора.
26 мая сего года мне пришлось выехать в Гройцы, Новоиспеченное Място и Бялу, дабы там собрать материал касательно применения неприятелем ядовитого газа 24 мая 1915 года. В этом случае неприятель применил другой газ, имевший приторный, довольно приятный запах смешанного характера, в этом запахе преобладал аромат горьких миндалей. От этого газа наблюдалось раздражение глаз, головокружение, тошнота, головная боль и т. п. В общем газ был выброшен в сравнительно небольших числах на наши части, стоявшие под Оссою. От этого газа у нас пострадали сравнительно немногие. 27 мая неприятель выбрасывал подобный газ двукратно, пользуясь ветром, дувшим на наши передовые окопы. И в этом случае от газа пострадали сравнительно немногие. Химический нрав газа остался невыясненным; содержал ли он цианисто-водородную кислоту, которая, как известно, обладает запахом горьких миндалей, — остается проблемой открытым.
30 мая 1915 года утром были получены известия о применении неприятелем ядовитых газов на правом фланге 14-й и левом фланге 6-й дивизий, вследствие каковых известий я отправился в Терезино и иные места района Жирардово. Строгановский подвижной лазарет, стоявший в Терезине, принял около 800 отравленных строевых чинов. Тут, по словам врачей, были члены комиссии сенатора Кривцова, которые вели опрос, составили протокол и производили фотографические снимки. Судя по внешнему виду газа, примененного неприятелем в ночь на 30 мая, по действию его на металлические вещи и по влиянию на человека, пришлось полагать, что дело шло о хлоре. В всеобщем неприятель выбросил этот газ в сравнительно значительном количестве; число пострадавших от газа должно быть оценено в полторы-две тысячи, из каких тяжело пострадавших было приблизительно 10%.
Сего, 24 июня 1915 года, вследствие известий, полученных из Жирардова, я поехал в Терезино. Тут выяснилось, что в ночь на 24 июня неприятель на фронте Сохачев-Боржимов применил в весьма больших количествах хлор, который был выкинут на наши передовые окопы. В общем, действие газа было весьма интенсивно и простиралось почти на 21/2 полка. Из фронта у нас выехало относительно довольно значительное количество людей. В Терезине около 2 часов дня 24 июня находилось около 350 отравленных, из каких приблизительно пятая часть была в состоянии тяжелого отравления. Наружный вид различных металлических частей, как-то: патронов, пуговиц, металлических принадлежностей, ружей и проч., указывал о том, что действие газа было довольно интенсивно.
Судя по описанию наружного вида газа и наружного вида разных металлических предметов, можно было предположить, что в данном случае неприятелем был применен именно хлор. Вскрытие одного умершего, произведенное по моей мольбе в Терезине, показало, что патолого-анатомическая картина отравления такова же, какова была у умерших от хлора, примененного неприятелем в ночь на 18 мая. Как значительно было количество выброшенного хлора, можно судить по тому, что даже на расстоянии 6 — 8 верст явственно чувствовался аромат хлора, так что в тех и других передовых отрядах (врачебных) пришлось применить респираторы.
Из Терезина я проехал в Ежувку, далее в штаб 22 полка, штаб 21 полка, в Гузов и Жирардово; во всех этих пунктах и пунктах можно было собрать сведения, которые свидетельствовали о весьма значительных размерах использования неприятелем ядовитого газа. Число тяжко отравленных было сравнительно велико. Общее число пострадавших было также относительно весьма значительно. При этом применении хлора неприятель учинил вытекающее зверство. В одном месте некоторыми воинскими частями наши окопы были оставлены, причем самое меньшее несколько десятков тяжко отравленных не были удалены из окопов. В эти окопы вскоре пришли другие русские воинские части и нашли наших отравленных зверски исколотыми, истертыми и изрезанными. По этому поводу я, по предложению господина командира 21 полка, расспрашивал о происшедшем подпрапорщика Петруканца и других лиц, какие сами видели в окопах изувеченные трупы наших отравленных воинов. Нередко встречались трупы с десятью — двадцатью колотыми штыковыми ранами, расшибленными головами, вспоротыми животами и проч. Таким образом, вне всякого сомнения, что в означенных местах нашего Северо-Западного фронта неприятель «вторично применял ядовитые газы, — главнейшие хлор, — резко действующие на человека, причиняющие большие страдания, возбуждающие очень мучительную смерть».
Многострадальный Осовец
А рядовой 226-го пехотного Землянского полка, выдержавшего химический удар в твердыни Осовец, рассказывал, что впервые германцы пустили ядовитый газ утром 24-го июля 1915 г. В эту ночь 13-я рота, сменившись из передовых окопов, отдыхала в твердыни. Около 3 часов ночи бойцов разбудили, сообщив о газовой и обычной атаках германцев. Газ (едкий удушливый сероватый мгла, губивший все живое) уже распространялся по крепости. Гибли люди, животные и растения, а медные предметы покрывались зеленым налетом.
Надев респираторы, батальон двинулся к окопам. По пути лежали трупы, а германцы успели занять обе линии русских окопов. Бойцы бросились в штыки – выбили германцев и вернули окопы. 6 рот полка, занимавшие окопы и участвовавшие в контратаке, мощно пострадали. Солдат попал в лазарет и жаловался на очень плохое самочувствие: в голове постоянный шум, частые головокружения, дышать и ходить тяжело, в глазах туман и слабость во всем теле.
А ефрейтор С. Я. Евсиков вспоминал о тех же событиях следующим образом: «Это произошло на рассвете 24 июля 1915 года. Дело было на германском фронте, близ твердыни Осовец, в расстоянии 3 верст от последней. Находился я в окопе. Нас всего в окопах было 3 роты. Со стороны германских позиций на наши позиции бывальщины пущены газы. Цвет газа был зеленый, как цвет сукна письменного стола. Запах горький. Действие газов на сидевших со мной в окопах было таково, что из них немного кто остался в живых. Газы шли на наши окопы как густой туман. Действие газов было на все ужасно. Листья на деревьях пылали. Птицы лишались зрения. Ружья и пулеметы ржавели и из них нельзя было стрелять. Распространяясь, газы дают от себя какое-то шипение. Впустив газы, германцы пошли на нас в атаку, но были отбиты».
Временно командующий Кавказской гренадерской дивизией сообщал начальнику штаба 2-го Кавказского армейского корпуса 27 сентября 1915 года: «25 августа 1915 года сводный 3 батальон 14 Грузинского полка, заключавшийся из 7,8,9, 10 и 11 рот в числе 499 человек, занимавший позиции впереди озер Гавле и Татаришки, у деревни Замостье, западнее Новоиспеченных Трок, подвергся обстрелу неприятельскими снарядами с удушливыми газами. Обстрел начался около 1 часу пополудни и продолжался до 6 часов вечера. Сколько было выпущено за это пора неприятелем снарядов с удушливыми газами не представляется возможным определить, но о силе обстрела и интенсивности ее может дать понятие заявление одного из батарейных командиров, насчитавшего до 40 выстрелов в минуту. К этому необходимо добавить, что направление ветра в сторону наших окопов в свою очередь способствовало и усиливало влияние газов на людей.
С первого же момента обнаружения обстрела удушливыми газами людьми бывальщины применены имеющиеся у них повязки против удушливых газов и, несмотря на это, влияние газов не было парализовано. За 5 часов обстрела удушливыми газами выехало из строя убитыми, ранеными, контужеными и отравившимися до 200 человек. Сколько из них приходится собственно на отравившихся газами не представляется вероятным установить, так как за все это время сильный огонь противника не давал доступа к нашим окопам, и отравившиеся газами не могли быть выведены из них.
Физиологические свойства удушливых газов выражались в зеленоватом цвете и сладковатом вкусе их. Нижние чины, подвергшиеся действию удушливых газов, при врачебном осмотре отысканы были в следующем состоянии: все жаловались на общую слабость, чувство разбитости, головокружение, головную боль, жжение в глазах и органах дыхания, дурноту (у некоторых рвоту), затрудненное дыхание. В более тяжелых случаях дело доходило до обмороков и потери сознания. …По докладу дивизионного доктора, во время обстрела пользовались повязками старого типа с 10 слоями марли, пропитанными смесью гипосульфита и соды, закрывались лишь рот и нос, так как иных повязок не было».
Окончание следует…
