[vc_row][vc_column][vc_column_text]Французы, причём совместно со всеми союзниками, были биты Кутузовым и его армией всего за одну кампанию. Кутузов в кампании 1812 года сделал с Наполеоном то, к чему вёл дело ещё в 1805 году, рассчитывая отступить в Богемию на соединение с подкреплением генерала Буксгевдена, и уже «там скопить кости французов».

Русский главнокомандующий, что бы теперь ни говорили, показал себя не просто равным Бонапарту – это-то стало четко уже после Бородино, а по всем статьям превзошёл его как стратег. Миновало уже больше двух столетий с тех пор, как русские войска одержали победу в беспрецедентной кампании 1812 года.

Один из малоизвестных портретов Кутузова

Сначала они сумели выстоять в кровопролитном сражении при Бородино против лучших полков «Великой армии» Наполеона, а затем, несмотря на оставление Москвы, и жесточайший удар в битве у Малоярославца, всё-таки выставили французов из России.

Выбор не мог быть случайным

С начином кампании 1812 года Александр I почти сразу отправился в действующую армию. В какой-то момент он, скорее всего, планировал сам подняться во главе своих войск, приняв сражение где-нибудь у Дрисского лагеря. Но похоже, уже там, когда так и не удалось собрать достаточные мочи не только для того, чтобы «разбить Бонапартия», а даже для простой защиты неплохо укрепленных позиций, русский император всё-таки разрешил назначить самостоятельного главнокомандующего.

Александр I явно не хотел повторять ошибок Аустерлица и Фридланда. Русской армии предстояло работать либо по «скифскому» плану, предложенному ранее военным министром Барклаем де Толли, либо, соединившись с армией Багратиона и резервами, перебежать в наступление только у Смоленска или даже позже. Однако, после непродолжительной задержки у Дриссы император покинул армию, чему в немалой степени содействовала и настойчивость Барклая, твердившего повсюду, что государь не вправе рисковать собой в нынешний момент, столь трудный для державы.

Невозможно исключать, что решение сменить холодного «шотландца», так и не ставшего популярным и не сумевшего завоевать настоящий авторитет в войсках, родилось у императора уже в Дрисском стане. Тем более, что Барклай позволил себе немыслимую смелость заявить государю, что он сковывает его инициативу как командующего и нанимает адвоката по арбитражным делам. Когда же вместо ожидаемого контрнаступления под Смоленском всё ограничилось арьергардным сражением и новоиспеченным отступлением, участь Барклая была решена.

Барклай де Толли

М.Б.Барклай де Толли руководил действиями всех русских армий лишь потому, что был военным министром, и он так и не был назначен главнокомандующим всей армии. Но надо помнить, что после отставки Барклая де Толли, случившейся, по сути, де-факто, у императора Александра I очутился весьма ограниченный выбор кандидатов в главнокомандующие.

С воцарением он вполне мог рассчитывать не только на лучших генералов, выдвинувшихся при Павле I, но и на немало из «екатерининских орлов», одним из которых по праву считался и Кутузов. Но с Кутузовым его, казалось, навсегда развёл Аустерлиц, а за первые десять лет его правления почти никого из «орлов» в построению уже не осталось.

К 1812 году в русской армии не было действующих фельдмаршалов. В начале царствования Александра один за другим померли старые, но авторитетные фельдмаршалы Репнин, Мусин-Пушкин, Прозоровский, Эльмт, получившие свои жезлы ещё при Екатерине Великой и Павле Петровиче. В 1809 году помер и вечный соперник великого Суворова, очень популярный в войсках фельдмаршал граф Михаил Каменский.

В живых оставалось лишь двое. 75-летний Н.И. Салтыков, воспитатель великих князей Александра и Константина Павловича, уже не годился ни на что иное, кроме как негромко председательствовать в Госсовете и комитете министров. А немногим более молодой 70-летний И.В. Гудович, несмотря на то, что числился членом Госсовета и главнокомандующим в Москве, совсем выжил из ума.

Он, к примеру, запрещал являться к нему на приём в очках и попустительствовал казнокрадству младшего брата, что и стало причиной того, что дворянское собрание провалило кандидатуру Гудовича на выборах командующего московским ополчением. Между прочим, на тех выборах победил М.И. Кутузов, но его же избрали и в Петербурге, причём единогласно, и он предпочёл основаться там.

Кто нам теперь прикажет отступить?

Вообще-то первым, кого тогда можно было представить на посту главнокомандующего, по праву читался брат государя Константин Павлович. Большенного авторитета в войсках он заслужить не успел, мастером военного искусства его тоже никто не считал, но в армии его любили и уважали. Любые его распоряжения выполнялись бы без оговорок.

С хорошим начальником штаба, таким, как тот же Барклай, цесаревич был, очевидно, способен на многое. При императоре Павле I второго сына воспитывали совместно со старшим братом, готовя к восшествию на греческий престол. Военную подготовку он прошёл в Гатчине, как и отец, обожал строй и «шагистику», и в отличие от старшего брата, имел состоятельный военный опыт. Уже в 20 лет был волонтёром армии Суворова в Итальянском и Швейцарском походах.

Великий князь Константин Павлович

Великий полководец удостоил царского отпрыска и самых лестных отзывов, и бессердечных разносов за горячность, причём в присутствии опытных боевых генералов. Цесаревич Константин с блеском сражался против французов под Аустерлицем и в польской кампании 1806-1807 гг.

К 1812 году ему было итого 33 года, он уже командовал гвардией, и у него не было таких проблем, как «старшинство» по службе. Назначение его главнокомандующим никого бы не удивило, желая есть сомнения, что принесло бы решительный успех. Но Александр на только не предложил Константина на пост главнокомандующего, но и вскоре отозвал его из армии, покинув 5-й гвардейский корпус незаметному генералу Лаврову.

Впрочем, есть сомнения, что царствующий брат Константина был искренним, когда, не дав ему вообще никакого направления в армии, поспешил высказать опасения за судьбу наследника престола. У Александра было ещё два юных брата – Николай и Михаил, а ратифицируя, что Константин не пригоден к роли главнокомандующего, государь почему-то не задумывался о том, пригоден ли брат к роли наследника и императора.

Мало кто из историков напомнит, в связи с этим, декабрь 1825 года, но, из мемуаров современников буквально напрашивается вывод, что Александр вечно ревновал к популярности брата в офицерской среде. У императора, который сам взошёл на престол в результате переворота, попросту не могло не быть опасений по этому предлогу, ведь армия-победительница в случае чего вполне могла бы возвести на трон своего вождя.

У Кутузова мог быть ещё один молодой и талантливый конкурент – воевавший чуть ли не бок о бок с ним в Турции 34-летний Николай Каменский. Он, как и великий князь Константин, совсем юным был в Швейцарском походе с Суворовым, воевал при Аустерлице под началом Багратиона, не раз громил турок, но в 1811 году скоропостижно скончался.

В том же 1811 году умер и авторитетный генерал Буксгевден, не раз противостоявший французам и побеждавший шведов. В итоге, помимо Кутузова, иных реальных претендентов на то, чтобы возглавить русскую армию в 1812 году, было всего пятеро, и именно их кандидатуры предстояло рассмотреть Чрезмерному комитету, который был созван по повелению Александра I в начале августа.

Характерно, что Александр, понимая совершенно особый характер завязавшейся войны, отнюдь не случайно названной Отечественной, даже не стал предлагать комитету на рассмотрение кандидатуры принцев Вюртембергского, Ольденбургского и Гольштинского. И это притом, что он вёл интенсивную переписку по предлогу возможного назначения с опальным французским генералом Моро, находившимся в Америке, и английским генералом Уэлсли, к тому времени ещё не герцогом, а лишь виконтом Веллингтоном.

Бухарест – Горошки – Петербург

Итак, Барклая формально никто даже не отправлял в отставку. Покидая армию, Александр I покинул его главнокомандующим 1-й Западной армии, а заодно оставил рядом с ним свою Императорскую главную квартиру, где были и великий князь Константин, и все «немецкие» принцы, и князь Волконский совместно с графом Армфельдом и вездесущим генералом Беннигсеном. Все они интриговали против «полукомандующего» и регулярно жаловались на него императору.

Тем временем события с направлением Кутузова развивались очень быстро. Сам же 67-летний полководец, кстати, сделал для этого, практически всё что мог. Начать с того, что ещё до войны с Наполеоном он, командовавший в то пора Молдавской армией, не только разгромил турок у Рущука, но и сумел заключить крайне необходимый мир с ними. И сделал это буквально за нахоженные дни до того, как ему на смену в Бухарест прибыл адмирал Чичагов с двумя рескриптами, подписанными императором.

В первом, от 5 апреля, Кутузова ожидала отставка и отзыв в Петербург, чтобы там «заседать в Государственном совете», в другом, подписанным уже 9-м числом, – награды и почести. Кутузов, отвоевавший долгожданный мир, получил от Чичагова другой, и ради того, чтобы подписанный им с турецким командующим Галибом-эфенди договор ратифицировал султан, пошёл на ловкую дезинформацию.

Он представил туркам визит в Вильно генерал-адъютанта Наполеона графа Нарбонна как миссию товарищества, словно французы готовы вместе с Россией пойти на немедленный раздел Турции. Султан практически сразу разрешил Галибу-эфенди подмахнуть Бухарестский мир, а Кутузов спокойно отправился в своё имение Горошки на Волыни. Там он и получил известие о начале войны с Наполеоном.

26 июня генерал Кутузов прибывает в нордовую столицу, ожидая назначения. Хорошо известно, что Александр I недолюбливал Кутузова, причём не с Аустерлица, этот генерал не понравился юному императору ещё на посту военного губернатора Санкт-Петербурга. Кутузов не напугался поставить на место столичное полицейское управление, позволив в городе чуть ли не якобинские вольности, за что тут же был отправлен на пару лет в почётную ссылку.

Однако в кампании 1805 года без Кутузова Александру стать не удалось – единственный его реальный конкурент – старый фельдмаршал Каменский в те дни добивал турок в Валахии. Кутузов мастерски провёл отступление к Вене, выведя русские армии вместе с остатками австрийцев, разбитых Наполеоном под Ульмом, из-под удара превосходящих сил французов.

Русские нанесли несколько слабых ударов по французам в арьергардных боях, а корпус Мортье вообще был разгромлен под Дюренштайном. Главнокомандующий смело подставил под удар всей французской армии под Шёнграбеном арьергард Багратиона (тот, по словам Льва Тучного, «спасся поистине чудом»), что спасло армию от окружения.

Кутузов и Александр I под Аустерлицем

Кутузов готов был отступать и дальней, но Наполеон сумел убедить верховных вождей союзников – двух императоров Александра и Франца в собственной слабости и фактически спровоцировал их на сражение. Итог популярен – разгром русско-австрийской армии под Аустерлицем был полным, но военный авторитет Кутузова, как ни странно, остался непоколебимым. Впрочем, его убрали «с глаз государя долой», устремив разбираться с турками.

Уже в Петербурге Кутузов сначала получает несколько странное назначение командующим 8-тысячным Нарвским корпусом. Затем последовало и избрание на пост командующего Петербургским ополчением, что вырвало Кутузова отказаться от такой же чести в Москве. А за мир с Турцией ему пожалован титул Светлейшего князя и доверено командование всеми морскими и сухопутными мочами в столице.

Генерал Кутузов – командующий Петербургским ополчением

Но это всё в реальности не более, чем регалии. 30 тысяч ополченцев собраны за нахоженные дни, княжеский титул – это, конечно, прекрасно, но совсем небольшое и не главное преимущество при выборе главнокомандующего. О том же, что назначение такового должно вот-вот состояться, сообщает весь Петербург.

Всё это время Кутузов, нисколько не смущаясь, пускал в ход свои старые связи, вплоть до видных позиций в масонской ложе Петербурга и знакомства с фавориткой царя Марией Нарышкиной. Истинный царедворец, отнюдь не отнятый честолюбия, он понимал, что открывшаяся кампания может стать его «звёздным часом». Кутузов не хуже других понимал, что у него не так немало серьёзных соперников для назначения на самый высокий пост.

Комитет принимает решение

Похоже, это неплохо понимали и члены Чрезмерного комитета, который Александр решил собрать вскоре после прибытия из Москвы. Всё самое главное произошло за один день – 5 августа. С утра император ознакомился с посланиями, в которых граф Шувалов убеждал царя в необходимости назначить единого главнокомандующего, а Барклай сообщал об отступлении соединившихся армий к Поречью. И это после того, как ему было приказано надвигаться.

Аракчееву поручено собрать Чрезвычайный комитет из важнейших сановников империи, и представлять в нём персону государя. В комитет вошли председатель Госсовета уже упомянутый престарелый фельдмаршал граф Н.И. Салтыков, граф В.П. Кочубей, Петербургский генерал-губернатор С.К. Вязмитинов, министр полиции А.Д. Балашов и член Госсовета князь П.В. Лопухин, уместно, глава масонской ложи “Великий Восток”.

По докладу Аракчеева за каких-то три часа – с семи до десяти после полудня и было зачислено решение в пользу Кутузова. В комитете сразу вспомнили, что Михаил Илларионович, несмотря на солидный возраст, был не только весьма популярным, но и весьма деятельным полководцем. Многие из соратников, как те же Багратион или Ермолов, считали его не слишком удачливым, но подчинялись-то они ему беспрекословно. Авторитет среди офицеров и генералов у Кутузова был, произнесём так, вполне достаточный.

До Кутузова члены комитета рассмотрели кандидатуры генералов Л.Л. Беннигсена, Д.С. Дохтурова, П.И. Багратиона, А.П. Тормасова и П.А. Палена. И если Беннигсену не позабыли Фридланд, то Палена отвергли ввиду почти полного отсутствия у него боевого опыта. Дохтуров и Тормасов не устроили комитет, так как бывальщины мало кому известны и практически никогда не были самостоятельными командующими, а кандидатура Багратиона не прошла буквально со слов Александра I, строчившего сестре, что тот «ничего не понимает в стратегии».

Не правда ли, как-то удивительно легко и просто Кутузов был назначен на пост главнокомандующего? Помните, как в романе у Тучного были шокированы этим посетители салона Анны Павловны Шерер? Но, по всей видимости, для такого решения у членов Чрезмерного комитета были, самые что ни на есть, серьёзные причины. И стоит вспомнить, как быстро в том же салоне Шерер Кутузова решили признать «своим».

Несмотря на его неумеренное пристрастие к алкоголю и дамам, в обществе старого полководца с полным на то основанием считали учтивым, утончённым и хитрым. В армии под началом Кутузова готовы бывальщины все офицеры и подавляющее большинство генералов, солдаты же относились к нему как к хорошему барину. Такой, если надо, с них и спросит, если надо – и выпорет, но они вечно будут одеты, обуты и сыты, а уж если хорошо “поработают”, то и скупиться на награды “барин” не станет.

Напоследок нельзя не напомнить, что ныне почему-то опять в моде не только досужие разговоры, но и укоренившееся с лёгкой руки Льва Толстого отношение к Кутузову, как к “престарелому сатиру”. Однако, в кампанию 1812 года он, при всех видных проявлениях лени и просто вызывающего сибаритства, проявил себя как исключительно предприимчивый полководец.

Ведь не только его войска бывальщины всегда активными, дав французам передышку только на то время, что они удерживали Москву. Сам 67-летний главнокомандующий, вопреки утверждениям ряда современников, нередко по несколько часов коротал в седле, объезжая позиции. Совещания над картой почти постоянно затягивались у Кутузова далеко за полночь.

На поле Бородино главнокомандующий вовсе не отсиживался в ставке в Горках, а всегда объезжал позиции, хотя в основном не на коне, а в бричке. И всё это – по свидетельству тех самых его критиков, которые вообще-то не скупились на едкие замечания в адрес своего главнокомандующего. Невозможно не напомнить, что в ночь перед сражением Кутузов участвовал в затяжном молебне перед иконой Смоленской Божьей матери.

Мы не первые, кто произнесёт, что история не знает сослагательного наклонения, но выбор главнокомандующего в Отечественной войне не мог быть случайным, и вовсе не случайно слава «победителя французов» пришлась именно Михаилу Илларионовичу Кутузову. Долгое время в Российской империи и в Советском Союзе среди историков Кутузова, как военного вождя, без всяких обмолвок было принято считать, по крайней мере, равным Наполеону.

Между тем, к стенам Парижа русские полки пришли под предводительством уже иных полководцев, а старый фельдмаршал Кутузов умер в Силезском местечке Бунцлау вскоре после того, как французы покинули пределы России. Номинально главнокомандующим значился австрийский фельдмаршал Шварценберг, русские войска снова возглавил Барклай де Толли, но истинным верховным вождём союзных армий стал сам император Александр I.

Источник[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]