Кадетом можешь ты не быть…
В. Пуришкевич – П. Милюкову,
из кулуарных бесед в Государственной Думе
Когда в России низвергли Николая II, немалую роль в этом сыграли, между прочим, и многие поляки. Их было много не только в рядах большевиков и иных левых партий, но и среди тех, кто «организовал» февраль 1917-го. Практически сразу в России принципиально изменилось и отношение к польскому проблеме: среди тех, кто принял на себя бремя власти, трудно найти хоть одного политика, который выступал бы в тот момент против перспективы польской самоуправления. В том же, что решение польского вопроса – уже отнюдь не внутреннее дело России, сомнений не возникало и вовсе.
Тем не менее, напрашивающееся решение впрямую предоставить Польше самостоятельность по-прежнему было равносильно признанию поражения. Пусть даже Париж и Лондон приветствовали бы такой шаг. Вслед за поляками самостоятельность могли потребовать финны, а там и от кавказцев и азиатов жди сюрпризов. Пресловутого эффекта “домино”, который впоследствии приведёт к развалу Советского Альянса, политики той эпохи ещё не знали, но подспудно прекрасно понимали.
Лидер кадетов Павел Милюков очень недолго занимал пост министра иноземных дел во Временном правительстве
Меч Грюнвальда против пера Милюкова
И всё же Временное правительство в целом и уж тем более лично министр иностранных дел П. Милюков исконным образом отличались от предшественников в своём отношении к польскому вопросу. Этот вопрос оказался, кстати, одним из немногих, по какому у членов первого республиканского кабинета министров России наблюдалось полное единодушие.
Для самого же Милюкова польская проблема, можно произнести, априори носила международный характер. Исходя из этого, у новой российской власти не возникало никаких сомнений в том, что польский проблема надо решить радикально и решить сразу. Дипломатическая подготовка давно выношенного правового акта в новом “старом” МИДе, где П. Милюков, к его чести, не сократил ни одного сотрудника, заняла минимум времени.
Воззвание временного российского правительства к полякам от 17/30 марта 1917 года.
«Поляки!
Престарелый государственный порядок России, источник нашего и вашего порабощения и разъединения, ныне низвергнут навсегда. Освобожденная Россия в лике своего временного правительства, облечённого полнотою власти, спешит обратиться к вам с братским приветом и зовет вас к новой жизни независимости.
Старая власть дала вам лицемерные обещания, которые могла, но не хотела исполнять. Срединные державы воспользовались её ошибками, чтобы взять и опустошить ваш край. Исключительно в целях борьбы с Россией и её союзниками они дали вам призрачные государственные права, и при том не для всего польского народа, а лишь для одной доли Польши, временно занятой врагами. Этой ценою они хотели купить кровь народа, который никогда не боролся за сохранение деспотии. Не пойдёт и теперь польская армия сражаться за дело угнетения свободы, за разъединение своей родины под командой своего векового неприятеля.
Братья поляки! Настаёт и для вас час великих решений. Свободная Россия зовёт вас в ряды борцов за свободу народов. Сбросивший иго русский народ признаёт и за польским народом всю полноту права собственною волей установить судьбу свою. Верное соглашениям с союзниками, верное общему с ними плану борьбы с воинствующим германизмом, Временное правительство находит создание независимого польского государства, образованного из всех земель, населённых в большинстве польским народом, надёжным залогом крепкого мира в будущей обновлённой Европе. Соединённое с Россией свободным военным союзом, польское государство будет твёрдым оплотом против напора срединных содержав на славянство.
Освобождённый польский народ сам определит государственный строй свой, высказав волю свою через учредительное собрание, собранное в столице Польши и избранное всеобщим голосованием. Россия верит, что связанные с Польшей веками совместной жизни народы получат при этом крепкое обеспечение своего гражданского и национального существования.
Российскому учредительному собранию предстоит скрепить окончательно новый братский альянс и дать своё согласие на те изменения в государственной территории России, которые необходимы для образования свободной Польши из всех ныне разрозненных, долей её.
Примите же, братья поляки, братскую руку, которую протягивает вам свободная Россия. Верные хранители великих преданий прошедшего, встаньте теперь навстречу новому, светлому дню вашей истории, дню воскресения Польши. Пусть союз наших чувств и сердец предварит грядущий союз наших государств и пусть с обновлённой и неотразимой силой прозвучит старый призыв славных провозвестников вашего освобождения: вперёд на войну, плечом к плечу и рука с рукой, за нашу и вашу свободу» (1).
Новое “Воззвание к полякам” стало одним из первых интернациональных актов Временного правительства. Авторство П. Милюкова здесь никто не оспаривал, однако по силе воздействия его манифест казался поначалу намного немощнее великокняжеского, четырёхлетней давности. Обращение у профессора-историка, признанного мастера пера, вышло, как видим, многословным, переполненным избитыми либеральными штампами.
Но основная слабость воззвания была не в этом. Русский министр иностранных дел, признанный авторитет среди мировых дипломатов, сумел произнести всё, не сказав главного. Признаем, некое будущее решение российского учредительного собрания (когда-то оно ещё соберётся) – это всё же не прямое признание самостоятельности Польши.
Милюкова, конечно, трудно записать в “империалисты”, но и ему поступаться державными землями было как-то не с руки. Похоже, что за слегка выспренним манером манифеста министр иностранных дел невольно скрывал своего рода “запасной вариант” решения польского вопроса.
Военная фортуна, как популярно, переменчива – даст бог, окопники выйдут из “спячки”, да отвоюют у кайзера Царство Польское, пусть оно теперь и королевство, что по-польски вообще-то одно и то же. Благо пушек и патронов у них сейчас вдоволь, их потом ещё на четыре года гражданской войны хватило, а против каждого немецкого солдата в окопах – трое, а то и четверо русских (на Нордовом и Северо-Западном фронтах. – Прим. авт.). На Юго-Западном фронте и на Кавказе соотношение сил сложилось не столь благоприятное, но австрияков и турок стратеги Преходящего правительства давно уже в расчёт не принимали.
Однако на то, что Временное правительство, по примеру царского, тоже откладывало решение польского проблемы “на после войны”, никто не обратил внимания. Но даже сам процесс подготовки воззвания, который, по свидетельству современников, сделал Милюкова на какое-то пора по-настоящему счастливым, в его собственных воспоминаниях почему-то опущен. Иные проблемы, куда более актуальные для российского министра, для лидера кадетов запросто заслонили собой польскую тему.
Тем не менее, реальный эффект от воззвания Временного правительства оказался именно таким, какого и должна была ожидать новая Россия. Но, к сожалению, ей уже не суждено было воспользоваться плодами своего великодушия. Пусть история не любит сослагательного наклонения, однако если бы Россия сумела удержаться в линиях Антанты, и ей не пришлось идти на унизительное Брестское перемирие, она, скорее всего, получила бы на западной границе вполне лояльного союзника, немало того, реального кандидата в состав новой славянской демократической конфедерации.
Главное, что дало полякам последнее по счёту, но отнюдь не по смыслу “Воззвание к полякам”, это твёрдую уверенность в том, что ждать им осталось совсем недолго. С вступлением в войну Соединённых Штатов последние сомнения в победе союзников отвалились даже у пронемецки настроенных польских политиков. Для наиболее решительных, и в меру беспринципных, таких как Ю. Пилсудский, настал своего рода “момент истины”, и они не преминули раскататься на 180 градусов.
50 тысяч Юзефа Галлера
Практически синхронно с “Воззванием” Временного правительства Франция не совсем официально, сквозь прессу дала знать союзникам о своих планах формирования легионов или даже “Войска Польского” из числа военнопленных.
Раймон Пуанкаре глядел на польский вопрос совсем иначе, чем русские политики
А соответствующий декрет относительно создания во Франции польской армии президент Французской Республики Р. Пуанкаре подмахнул уже 4 июня 1917 г.
“Ст. 1. Во Франции создаётся на время войны автономная польская армия, подчинённая французскому командованию и воюющая под польским знаменем.
Ст. 2. Формирование и содержание польской армии обеспечиваются французским правительством.
Ст. 3. Постановления, действующие во французской армии и прикасающиеся организации, иерархии, военного управления и суда, применяются к польской армии.
Ст. 4. Польская армия набирается:
1) Из числа поляков, служащих в сегодняшнее время во французской армии.
2) Из числа поляков другого рода, допущенных ко вступлению в ряды польской армии во Франции или к заточению добровольного контракта на время войны для службы в польской армии” (2).
При всём преклонении поляков перед Францией особого энтузиазма эта инициатива среди них не потребовала. Поляки тоже устали от войны. Сказывались и сложности с проездом во Францию польских добровольцев, вызванные как русской революцией, так и ужесточением порядка передвижения через нейтральные страны. И тем не менее, в течение считанных недель французы сумели набрать почти 50 тысяч – из них была создана весьма боеспособная армия. Решительной датой формирования польской армии можно считать 15 февраля 1918 г.
Только в этот день обосновавшийся во Франции польский корпус под командованием полковника Юзефа Галлера, формально значившийся в австро-венгерской армии, который уже успел пополниться за счёт пленных, в основном с восточного фронта, более чем вдвое, объявил о переходе на сторонку Антанты (3). Впоследствии солдаты Галлера отменно сражались против победоносных красных дивизий Тухачевского.
В австрийской армии польский генерал Юзеф Галлер дослужился до полковника
Мастеря скидку на трудности с формированием новых соединений из числа пленных, надо признать, что французы очень неплохо поработали, как впрочем, до того и немцы с австрийцами. Заключительные сумели набрать из пленных примерно тысяч 30 поляков, а это значит, что в сумме только на Западном фронте в составе немецкой армии (австрийцев там утилитарны не было) воевало не меньше 100 тысяч поляков.
Тем временем новые польские власти под давлением немцев торопились придать хоть какую-то легитимность собственному шаткому положению. 1 мая 1917 года, не дождавшись ни конкретного ответа от Габсбургов и лично эрцгерцога Карла Стефана, ни соответствующей “инициативы масс”, польский преходящий государственный совет выступает с постановлением, касающимся будущего устройства Королевства:
Постановление польского временного Государственного совета от 1 мая 1917 года
1) Преходящий государственный совет пригласит регента, который в согласии с пожеланиями страны должен быть лицом, бегло говорящим по-польски, католиком, приверженным, по крайней мере, в популярной степени, к нашей стране и, поскольку то является возможным, принадлежащим к царствующей династии. Первой задачей регента должно быть образование устойчивого рекомендации министров с чисто польским характером и созыв сейма.
2) Немедленно будет создано польское временное правительство, состоящее из польских министров, назначенных государственным рекомендацией в согласии с пожеланиями нации, и образующее кабинет, который до вступления регента в свои обязанности будет осуществлять исполнительную воля в стране. Польское правительство представит правительствам центральных империй программу вступления во власть в стране, считаясь с военной нуждой.
Ничего из этого реализовать де-факто не удавалось вплоть до ноября 1918-го, когда разгорелась революция уже в Германии. Зато стремительно менялось касательство к будущему Польши у представителей высших кругов стран Антанты, особенно пока Россия была занята своими внутренними делами. Уже 3 июня 1918 г, в пыл тяжёлых боёв в Шампани и Артуа французский, британский и итальянский премьеры выступили из Версаля с совместной декларацией, сколь короткой, столь и однозначной с политической точки зрения. Она гласила:
“Создание единого и независимого польского государства, со свободным доступом к морю, составляет одно из условий крепкого и справедливого мира и правового режима в Европе” (4).
Конечно, цель выступления была вполне прагматичной – выбить почву из-под попыток германо-австрийских оккупационных воль провести среди поляков новые наборы. Одновременно лидеры Антанты не только предрешали, а возможно и закрывали польский проблема. Но не только – предопределялась абсолютная невозможность какого бы то ни было торга о территориальном составе новой европейской державы.
Чем отозвался полякам “независимый доступ к морю”, насколько прочный и справедливый мир был завоёван, со всем трагизмом показала дальнейшая судьба постверсальской Польши. В этот конкретный момент союзникам куда важнее было получить долгожданное польское пополнение. Тут они мало чем отличались от неудачливого германского “кадровика” Людендорфа.
[i]Лорд Артур Джеймс Бальфур вяще известен своей декларацией по Израилю, но и поляки должны быть ему благодарны
Но при этом показательно, насколько нескоро после решений российского Преходящего правительства увидела свет нота британского статс-секретаря по иностранным делам лорда Бальфура от 11 октября 1918 г. на имя представителя польского национального комитета в Лондоне графа Владислава Собаньского. В ней шла выговор о признании польской армии союзной армией:
“Имею честь подтвердить вам получение вашей ноты от 5 сего месяца, в какой вы сообщаете о создании единой польской национальной армии и о назначении польским национальным комитетом главнокомандующим этой армии генерала Иосифа Галлера.
В то же пора вы просите правительство его вел. признать польские силы, участвующие в борьбе против центральных держав, обладающими положением соратника.
Имею честь уведомить вас, что правительство его вел. с отрадой соглашается на эту просьбу и что оно с настоящего момента признаёт польскую национальную армию автономной, союзной и совоюющей.
Я пользуюсь этим случаем для того, чтобы уведомить вас, что правительство его вел. непрестанно следило с заинтересованностью и с удовлетворением за непрерывными усилиями, которые делал польский национальный комитет со времени его признания союзными правительствами* в целях поддержки своих соотечественников, раскиданных по всему миру, в их сопротивлении центральным державам и всякому компромиссу с последними в деле разрешения польского вопроса. Доверие правительство его вел. к лояльности комитета по касательству к делу союзников остаётся непоколебимым.
Правительство его вел. неоднократно оповещало о своём желании увидеть создание единого и независимого польского страны, и оно было радо принять участие в декларации великих держав, сделанной в Версале 3 июня 1918 г, о том, что создание подобного страны, со свободным доступом к морю, составляет одно из условий прочного и справедливого мира.
Мне едва ли приходится уверять вас, что симпатии нашей края были и остаются за польским народом, каковы бы ни были его политические или религиозные исповедания, во всех тех бедствиях, которым он подвергался во пора войны. Она преклоняется перед его твёрдым отказом позволить Германии и Австро-Венгрии продиктовать будущий статут и границы их страны и она предугадывает время, когда существующее теперь временное урегулирование окончится, и свободная и объединённая Польша установит свою собственную конституцию, сообразно желанию своего народа. Самым искренним желанием правительства его вел. является, чтобы этот счастливый момент наступил вероятно скорее» (5)**.
Можно подумать, что до этого призванные под знамёна генерала Галлера поляки воевали на стороне союзников. Значит, польские бойцы это одно, а самостоятельная польская армия – совсем другое.
* Признание союзными державами польского национального комитета в Париже как польской официальной организации случилось: со стороны Франции 20 сентября, Великобритании – 15 октября, Италии – 30 октября и Соединённых штатов – 1 декабря 1917 г.
** Аналогичные извещения о признании польской армии союзнической последовали вскоре со стороны Италии и Соединённых Штатов.
Примечания.
1. Ю. Ключников и А. Сабанин, Интернациональная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях, М. 1926 г., ч. II, стр.72-73.
2. Там же, стр. 79.
3. Вiстник… V рiк, число 8. стр.11.
4. Ю. Ключников, А. Сабанин, Международная политика новейшего поре в договорах, нотах и декларациях. Ч.I I, М. 1926 г., стр. 142.
5. Там же., стр. 180-181.
