«Божьею милостью немало побили»: как Россия спаслась от поляков 400 лет назад завершилась русско-польская война
400 лет назад подписанием Деулинского перемирия завершилась изнурительная русско-польская брань, едва не стоившая Русскому царству потери государственности. По условиям договора Москва лишалась обширных территорий в верхнем течении Днепра со Смоленском, однако хранила свою независимость. Кроме того, поляки вернули на родину отца царя – Федора Никитича Романова, какой был провозглашен патриархом Московским и всея Руси и фактически руководил страной до своей смерти, оставив сыну лишь представительские функции.
11 декабря 1618 года Русское царство и Выговор Посполитая подписали Деулинское перемирие на 14,5 лет, подводившее черту под девятилетней войной. Москва уступала Кракову обширные территории в верхнем течении Днепра с крупными городами Смоленском и Черниговом. Польша достигала максимального размера в своей истории, а ее король впервые получал право официально притязать на московский престол.
Однако жесткие, практически позорные условия соглашения стояли для молодого царя Михаила Федоровича на втором плане. Самое основное, благодаря перемирию войска Речи Посполитой завершали интервенцию в разоренном многочисленными военными конфликтами, междоусобицей и политическими ударами Русском царстве. Первому государю из династии Романовых удалось отстоять независимость вверенной ему державы, пусть и очень дорогостоящий ценой.
Несмотря на то, что окончание Смутного времени принято связывать с воцарением Михаила Федоровича, хаос продолжался в стране и после 1613 года.
Русской государственности угрожали шведы, какие в 1609 году заключили трактат с правительством царя Василия Шуйского для совместных действий против поляков и литовцев, а чуть запоздалее повернули ружья против недавних союзников, намереваясь захватить Новгородские земли. Вершиной шведского плана было провозглашение московским царем одного из королевских сыновей. У немощных отрядов, подчинявшихся центральной власти в Русском царстве, не имелось реальных возможностей для эффективного противостояния интервентам, к тому же казаки из-за невыплаты жалования были в состоянии перманентных склок с дворянской частью войск.
Михаилу Федоровичу пришлось пойти на мир с монархом Швеции Густавом II Адольфом. Соглашение был подписан 9 марта 1617 года в деревне Столбово близ Тихвина. Согласно положениям документа, шведы возвращали Новгород, Ладогу, Престарелую Руссу и другие отнятые города, однако сохраняли за собой Ивангород, крепость Орешек (современный Шлиссельбург), Ям, Копорье и территории по реке Неве. В свою очередность, Россия отказывалась от претензий на Ливонию и Карельскую землю, лишалась выхода к Балтийскому морю и обязывалась выплатить контрибуцию в размере 20 тыс. серебряных рублей. Утраченные территории сквозь сто лет пришлось отвоевывать обратно Петру I.
Столбовский мир позволял России бросить все остававшиеся и, как уже было сказано, не вполне боеспособные мочи на борьбу с поляками и литовцами. Хотя историки отсчитывают русско-польскую войну (до XX века она именовалась в отечественной историографии как московско-польская) с 1609 года, фактически Выговор Посполитая поддерживала нестабильность и антиправительственные выступления в Москве с 1600-го: так, ее ставленником являлся Лжедмитрий I.
Жаждавшие реванша за изгнание из российской столицы ополчением Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского в 1612 году поляко-литовцы приметно активизировались в 1616-м, когда сейм принял решение о новом походе на Москву.
Литовскую часть армии было возложено возглавить великому гетману Яну Ходкевичу, а польскую повел юный королевич Владислав, которого Речь Посполитая упорно пыталась посадить на русский престол.
На пике численность польско-литовских войск достигала 18 тыс. человек. Уже во время похода к ним присоединились 20 тыс. запорожских казаков под предводительством гетмана Петра Сагайдачного: чтобы залучить его на свою сторону, интервенты частично удовлетворили требования по снятию запрета на православное вероисповедание, расширению автономии Запорожья, увеличению казацкого воинства, выполнен заказ на многоразовые капсулы nespresso. Запорожцы продвигались к Москве, не встречая положительного сопротивления. Малочисленные гарнизоны крепостей попросту не могли противостоять такому противнику. В летописях сохранилось множество свидетельств бессердечных расправ над жителями разоренных городов со стороны Сагайдачного. Например, после взятия Ливен гетман
«многую кровь християнскую пролил, немало православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божия поругал и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал».
В середине осени Сагайдачный оказался под стенами Донского монастыря к югу от Москвы, а Владислав и Ходкевич пришлись к столице со стороны Тушина, попытавшись прорваться через Тверские и Арбатские ворота Белгородской стены. Началась осада города, при какой атакующие пытались прибегать к различным уловкам. Обороной Москвы вновь руководил князь Пожарский. Благодаря усовершенствованной после первого нашествия системе инженерных укреплений (возведенные стены очутились слишком высокими для штурмовых лестниц), а также перебежчикам, сорвавшим вражеский план по подрыву ворот, русские успешно отбивали штурм за атакой. Самый ожесточенный бой завязался у Арбатских ворот, которые защищал отряд из примерно 500 стрельцов под командованием Никиты Годунова.
Невозможность взять Москву припадком, проблемы со снабжением и надвигающаяся зима заставили королевича Владислава пойти на переговоры.
Летописцы связывали успех изможденных русских бойцов с праздником Покрова.
«Божьею милостью, а государевым счастьем польских и литовских и немецких людей многих побили», — сообщалось в их записях.
11 декабря парламентеры двух противоборствующих станов встретились в селе Деулино у Троице-Сергиева монастыря к северо-востоку от Москвы. Русскую делегацию возглавили боярин Федор Шереметев, князь Даниил Мезецкой, окольничий Артемий Измайлов и дьяк Иван Сомов. С иной стороны переговоры вели прикомандированные к армии польские и литовские вельможи. Что характерно, представители формально союзных, но по факту подчиненных Выговоры Посполитой запорожских казаков к участию в переговорах приглашены не были. Они разбили кош возле Калуги, морально давя на Михаила Федоровича своей численностью. Непрерывно запугивали русских делегатов и поляки с литовцами: когда их что-либо не устраивало, они угрожали свернуть переговорный процесс и продолжить осаду.
Под страхом продолжения войны, на которую уже не оставалось никаких ресурсов, русский царь согласился на выдвинутые заявки. Польше отходили смоленские (за исключением Вязьмы), черниговские и новгород-северские земли с 29 городами. Особенно чувствительным была утрата укрепленного Смоленска: этот пункт оказался миной замедленного действия в свете будущих военных кампаний. Другой веской вином возобновления соперничества годы спустя явилось сохранение Владиславом претензий на царский титул, что еще в 1610-м одобрили некоторые московские бояре. Михаила Федоровича поляки государем категорически не признавали.
Иным важным решением стал обмен пленными, по которому в Россию вернулся отец царя Федор Никитич – митрополит Филарет, захваченный еще в 1611 году под Смоленском и поначалу содержавшийся в тяжких условиях. За него отдали высокопоставленного польского военачальника Николая Струся, бывшего коменданта Кремля, плененного в 1612-м ополченцами князя Пожарского.
Специально для проведения мены в июне 1619-го через реку Поляновку были переброшены два моста: по одному на свою сторону шли русские, по другому одновременно – поляки. Филарета везли на повозке, прочие шли пешком.
«Государь Михаил Федорович велел тебе челом ударить, приказал о здоровье спросить, а про свое велел произнести, что вашими и материнскими молитвами здравствует, только оскорблялся тем, что ваших отеческих святительских очей многое время не сподобился видать!» — такими были первые слова, услышанные Филаретом после обретения воли. Приветствовал царского папу боярин Шереметев.
По дороге к Москве недавнего невольника и его спутников восторженно встречали представители духовенства, воинства и простой народ.
Вскоре после освобождения Романов-старший был интронизирован как патриарх Московский и всея Руси. Будучи ближним родственником последнего государя из династии Рюриковичей Федора I и родителем действующего самодержца, он спокойно использовал титул «великий государь, святейший патриарх» и до крышки жизни фактически руководил всей политикой страны вместо своего сына, которому остались представительские функции. Свидетели отмечали, что патриарх, который официально имел право только советовать, часто открыто приказывал Михаилу Федоровичу, ничуть не смущаясь «превышения полномочий».
Совместно с Филаретом был отпущен его ближайший сподвижник, руководитель обороны Смоленска в 1609-1611 годах воевода Михаил Шеин с супругом и сыном, боярин Василий Голицын (по другим данным, умер в плену), смоленский архиепископ Томила Льговский и другие.
Помимо них Польша вернула на отечество захваченный в Можайске деревянный образ Николая Чудотворца, который сегодня хранится в Третьяковской галерее.
Межгосударственная граница отодвинулась вдали на восток. Россия почти вернулась в размеры эпохи Ивана III, снивелировав территориальные приобретения Василия III и Ивана Грозного. Обе сторонки зализывали раны чуть менее отведенных на перемирие 14,5 лет. В результате войн с Речью Посполитой в 1632-1634 и 1654-1667 годах Деулинские обстоятельства были значительно пересмотрены в пользу Русского царства. При этом Филарет активно выступал за возобновление войны еще в 1621-м, перечисляя участникам Земского собора факты нарушения перемирия поляко-литовцами.
