Дневник потерянной экспедиции помог построить дорогу Абакан-Тайшет
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Мужественные строки из дневника потерянного изыскателя помогли построить железную дорогу Абакан-Тайшет Три крохотных таежных станции на 600-километровой ветке Абакан – Тайшет. В их наименованиях – имена изыкателей железной дороги, погибших в 1942 году на реке Казыр. Кошурниково, Стофато, Журавлев…
Станции поделены небольшими по здешним меркам расстояниями. Словно прижались друг к другу.

Песня на рельсах

Помню, как впервые проехал тут. Пассажиры в большом волнении приникли к окнам, наиболее чувствительные хватались за валидол. Это когда поезд, замедляя ход, въезжал на “Чертов мост”. Вышина виадука 65 метров, протяженность около полукилометра. А перед станцией Кошурниково, в динамике раздалась песня с навсегда врезавшимся в память рефреном:

Три имени, как будто три салюта
Взметнулись у истоков городов.
Три имени в пути в одно сольются:
Кошурников, Стофато, Журавлев…

Лепешки бабки Лычагиной

Осенью 1942 года им было поручено разведать трассу будущей железной дороги Абакан – Нижнеудинск. В экспедиции трое – 37-летний глава Александр Кошурников и два молодых инженера-техника Алексей Журавлев и Костя Стофато. К этому моменту выпускник Томского политехнического института Кошурников уже поучаствовал в проектировании двадцати железнодорожных объектов, немало раз приглашался на оседлую, перспективную работу в проектный институт и главк.

Все приглашения однажды обрубил телеграммой с трассы: “Повторяю. Не желаю в психиатричку. Кошурников. Точка.”.

Им предстояло пройти совершенно неизведанным путем. Те карты, что раздобыли, были сняты на места еще в 1909 году. В пояснительной записке к смете Кошурников отметил: “Немногочисленные экспедиции, которые проходили Центральные Саяны, вечно сопровождались человеческими жертвами – в порогах, при сплаве на плотах, при переправах через реки, в горных обвалах и лавинах”.

В ночь перед выходом они стали у бабушки Лычагиной; я встречался с ней в начале 1980-х годов. Она хорошо помнила всех троих. И то, что, местные аборигены, отговаривали их от этого маршрута. И то, что в путь им напекла лепешек.

Экспедиция выходила в самое неподходящее время: река вот-вот начнет вставать, покроется льдом. Изыскатели соглашались. Но у них не было выбора. Пора военное, трасса стратегическая. Максимум к 25 октября они должны были выйти на погранзаставу в низовьях Казыра. Но не вышли и к 1 ноября.

Всходил в небо самолет, кружили по тайге поисковые экспедиции. Из столицы примчался отец Кошурникова, признанный профессор в строительстве железных путей, обещал отдать все свои деньги, лишь бы нашли сына. А через год, рыбак Иннокентий Степанов, поднимаясь по боковой протоке Казыра, увидит занесенные песком останки человека…

Дневник потерянной экспедиции помог построить дорогу Абакан-Тайшет

35 страниц подвига

Последствию не пришлось долго распутывать детали трагедии. Все рассказал дневник Александра Кошурникова. Тридцать пять страничек, исписанных требовательным почерком.

25 сентября.

Больше недели просидел в Нижнеудинске. Настроение вообще скверное, основная причина – волокита с пропуском Стофато (въезд в зона горной Тофаларии был строго по пропускам. Тофалария граничила с Тувой, которая официально стала частью России лишь в 1944 году – Н.С.). Из-за нее может оборваться поездка по Казыру. Очень плохо, что время идет, и наступают холода. По замерзающей реке не поеду – слишком большой риск. Написал об этом супругу – она-то будет рада…

3 октября.

С нашим продвижением дальше, дело осложняется, нет проводника, а без него я на оленях ехать не хватаюсь. Оленей дают, а вот проводника нет. Дело плохо, для поездки имеем весьма ограниченное снаряжение. Продовольствие: сухарей 30 кг, хлеба 20кг. Крупы перловой 5 кг, масла 2 кг. Чаю 100гр. Спичек 50 коробок, мыла 0,5 кг. Имею ружье 12 калибра, при нем патронташ заряженный. Нет палатки, не дали в Новосибирске, спальные мешки не хватаю сам – громоздко.

4 октября.

Вчера договорился с проводником, берется проводить Холмоев Александр Иванович. Старик 57 лет… Подогнули 9 оленей и упряжек с ним. Завтра выезжаем.

Спустя неделю они пришли в долину Казыра и увидели совершено гиблый лес. Ягеля – основного корма для оленей в нем не было вовсе. Провожатый наотрез отказался идти дальше и повернул с оленями назад. Они стали рубить плот из сухостойных пихт. Вскоре его разметало в пороге. Валили второй, третий, четвертый…
Уму непостижимо, но они все же прошли 180 километров по клокочущей и на глазах замерзавшей реке. Через пороги Щеки, Саянский, Китатский, сквозь последний Базыбайский. Скрупулезно выполняя муторную, ежечасную работу изыскателей. Будущая трасса отражена в профессиональных ремарках Кошурникова: “террасы, каменные отложения, левый берег Казыра спокойнее для трассирования… Бачуринская шивера – легкий порог, проходимый в любую воду на плотах и на лодках. Идти нужно под правым берегом, там ровный слив без камней… От речки Воскресенки до Верхнего Китата выходят обнажения коренных пород-граниты, серпентины, порфириты и базальты, осадочных нет…”.

Изыскатель выполнял собственный долг, уже неумолимо осознавая: пятьдесят километров до ближайшего жилья и погранзаставы им не пройти.

31 октября. Суббота.

Ночуем на пикете 1516. Дело нехорошо, очень плохо, даже скверно, можно сказать. Продовольствие кончилось, осталось мяса каких-то два жалких кусочка, сварить два раза и все. Шагать нельзя. По бурелому, по колоднику, без дороги и при наличии слоя снега в 70-80 см, да вдобавок еще мокрого идти, безумие. Единственный выход – плыть по реке от перехвата, пока еще не застыла совсем. Так вчера и сделали. Прошли пешком от Базыбая три километра, потом сделали плот и проплыли сегодня на нем до пикета 1520. Тут на перехвате, по колено забило снегом, и плот пришлось бросить. Это уже пятый наш плот! Завтра будем делать новый.

Какая-то попросту насмешка – осталось до жилья всего 52 км. И настолько они непреодолимы, что не исключена возможность, что совсем не выйдем. Заметно слабеем. Это выражается в чрезмерной сонливости. Стоит лишь остановиться и сесть, как сейчас же начинаешь засыпать. От небольшого усилия кружится голова. К тому же совершено мокрые уже трое суток. Просушиться нет никакакой возможности. Сейчас строчу, руку жжет от костра до волдырей. Но самое страшное наступит тогда, когда мы не в состоянии будем заготовить себе дров.

1 ноября. Воскресенье.
Перетащили лагерь к месту постройки плота на пикет 1512, против впадения реки Базыбай. Все ослабли настолько, что за день не смогли сделать плот. Я совершенно не работал. Утром не мог встать, тошнило, кружилась голова. Встал в 12 часов и к двум дошел до товарищей. (впоследствии восстановили это дистанция по пикетам, 400 метров – Н.С.) заготовили лес на плот и таскали его к реке. Заготовили на ночь дров – вот и вся работа двух человек за день. Я расчистил в снегу пункт под лагерь, площадь 18 квадратных метров и поставил балаган – тоже все, что сделал за день.

Все погорели. Буквально нет и одной несоженной платья, и все равно мокрые до нитки. Снег не перестает, идет все время, однако тепло, летит мокрый, садится, на него упадает новый и таким образом поддерживается ровный слой сантиметров 80 мокрого тяжелого снега.

У всех опухли лики, руки и главное, ноги. Я с громадным трудом надел сапоги и решил их больше не снимать, так как еще раз мне их уже не надеть.

3 ноября. Вторник.

“Строчу, вероятно, последний раз. Замерзаю. Вчера 2.11 произошла катастрофа. Погибли Костя и Алеша. Плот задернуло под лед, и Костя разом ушел вместе с плотом. Алеша выскочил на лед и полз метров 25 по льду с водой. К берегу добиться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду пешочком, очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пищи. Вероятно, сегодня замерзну.

Дорогу построил сын

Ну, вот и всё.

Нет, не всё. Изучив в том числе дневник Кошурникова, в 1958 году было разрешено отказаться от слишком труднодоступного направления на Нижнеудинск и строить железную дорогу Абакан-Тайшет через Саянские хребты. Вышло постановление правительства, 35 тысяч охотников с комсомольскими путевками устремились на трассу.

В 1965 году дорога была введена в эксплуатацию. В ее строительстве принял участие Володя Стофато, сын Кости.

>