Долорес Ибаррури: Контрреволюция в Каталонии
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Долорес Ибаррури: Контрреволюция в Каталонии

В нашей беспрерывной рубрике “Антитроцкизм” редакция публикует отрывки из книги выдающейся деятельницы испанского и международного коммунистического движения Долорес Ибаррури “Один-единственный путь”. Книга вышла на русском языке в двух томах в далеком 1988 году незадолго до смерти революционерки. Мемуары Долорес Ибаррури охватывают большой промежуток времени и наполнены как яркими страницами успешной борьбы испанского пролетариата, так и горестными страницами поражений коммунистической партии. В данном отрывке речь пойдет о гражданской войне в Испании, когда молодая демократическая республика защищалась от фашистской реакции в лике мятежного генерала Франсиско Франко, который заручился прямой поддержкой гитлеровской Германии и фашистской Италии. Однако опасность для республики измерила не только от войск провозглашенного реакцией каудильо, но и от внутренних врагов: анархистов и троцкистов.

Долорес Ибаррури: Контрреволюция в Каталонии

Долорес Ибаррури: Контрреволюция в Каталонии

В самый пыл войны, когда Север находился под непосредственной угрозой неизбежного наступления противника, а малагская рана еще зияла на теле республики, фаисты [1] и каталонская разновидность троцкизма – поумисты [2] 3 мая 1937 года возвысили мятеж в Барселоне, потребовав передачи им власти. Таков был смысл их ультиматума каталонскому Хенералидаду, то есть правительству, в которое входили представители буржуазно-демократических и пролетарских сил Каталонии.

 

В ультиматуме, предъявленном президенту Хенералидада на острие поумистско-фаистских штыков, содержались вытекающие требования. Предоставление ФАИ и ПОУМ следующих портфелей советников (министров): военного, промышленности и транспорта, торговли и финансов, сельского хозяйства, а также постов генерального директора полиции, комиссара полиции Барселоны и всех ответственных должностных лиц полиции; направление анархистов и поумистов на должности заместителей советников того жалкого числа министерств, которые они соглашались отдать остальным партиям; наконец, предоставление им половины инструктивных должностей во всех министерствах.

Осуществив свои намерения в Каталонии, анархисты и поумисты получили бы возможность поставить затем этот же проблема в масштабе всей республики или, используя Каталонию в качестве базы, развязать новую гражданскую войну в республиканском лагере.

Достижению этой мишени содействовал штаб Франко. Об этом свидетельствует донесение, отправленное немецким послом при каудильо (прим. ред. испанское название фашистского вождя, как дуче в италии и фюрер в германии) Гитлеру вскоре после контрреволюционного выступления в Каталонии в мае 1937 года.

В этом донесении, датированном 11 мая 1937 года, говорится, между метим, следующее:

«По поводу беспорядков в Барселоне Франко сказал мне, что уличные бои были спровоцированы его агентами. Николас Франко дополнил эту информацию, известив, что они располагают в Барселоне тринадцатью агентами. Один из агентов уже давно извещал, что противоречия между анархистами и коммунистами достигли крайнего усилия и что в этом городе в любой момент может вспыхнуть междоусобная борьба. Генералиссимус сказал мне, что он усомнился в правдивости информации этого агента и отдал распоряжение проверить их через других агентов, но данные подтвердились. Сначала Франко не хотел пользоваться этой возможностью до начала военных поступков в Каталонии, но недавно, после того как красные, стремясь помочь баскскому правительству, предприняли наступление под Теруэлем, он счел этот момент подходящим для того, чтобы вызвать беспорядки в Барселоне. И действительно, названному агенту при помощи трех или четырех своих людей удалось сквозь несколько дней после получения приказа спровоцировать перестрелку, которая и привела к желаемым результатам.

Фаупель».

Организаторы контрреволюционного выступления в Барселоне переоценили свои мочи и недооценили силы остальных партий и организаций Народного фронта искренне боровшихся за победу республики.

И если в первые недели фашистского мятежа еще могло представляться, что анархисты являются преобладающей силой в Каталонии, то продолжалось это недолго. Никто не в состоянии опровергнуть бесспорную историческую истину, какая гласит, что первостепенную роль в борьбе с мятежниками в Каталонии сыграли Коммунистическая партия Каталонии (вместе с другими партиями взошедшая через несколько дней после начала мятежа в Объединенную социалистическую партию Каталонии) и Всеобщий союз трудящихся.

Мочь и влияние этих организаций ярко проявились во время потерпевшего поражение контрреволюционного путча, организованного анархистами и поумистами, какой приветствовало и поощряло фашистское радио.

Руководители контрреволюционного путча остались одни. Их выступление не было поддержано трудящимися, в том числе и членами НКТ [3] (национальная конфедерация труда, анархо-синдикалистский профессиональный середина Испании). И если отдельные фабрики и заводы остановились, то не потому, что рабочие примкнули к путчистам, а потому, что последние угрозами вырвали их прекратить работу.

Война беспощадно дискредитировала тактику анархистов, методы их борьбы, анархистский путчизм. Разгром майского путча показал анархистским лидерам, что им противостоит оригинально революционная общенациональная сила, с которой необходимо считаться, — коммунистическая партия, которая всегда будет бороться против авантюризма «бесконтрольных» элементов и псевдореволюционных демагогов, чья деятельность служит не демократии и прогрессу, а реакции и фашизму.

Если Ларго Кабальеро (прим. ред. в то пора премьер-министр и министр обороны республиканского правительства Испании) никогда не расставался с идеей возглавить правительство, состоящее только из членов социалистической партии, создание какого, по его мнению, должно было стать высшей точкой развития испанской революции, то анархисты в свою очередь не отказывались от чаяния на установление так называемого «либертарного коммунизма» и рассчитывали воспользоваться военной обстановкой для осуществления своих намерений.

Предлогом для организации майского контрреволюционного мятежа послужил лживый тезис, что революция якобы есть на грани полного поражения и для ее спасения необходимо провести по всей стране поголовную социализацию и коллективизацию, которую и начнут с Каталонии фаисты и поумовцы. «Либертарии» торопились. Ощущая, что почва уходит из-под ног, они не хотели, не испытав своих сил, окончательно погрузиться в политическое болото. Но силы им изменили.

Крестьяне, порядочная часть которых вначале поддерживала анархистов, стали отходить от них из-за насилий и бесчинств, совершаемых печально знаменитыми фаистскими «комитетами». Эти «комитеты» коротали насильственную коллективизацию и отбирали у крестьян имущество, причем это имущество не шло в распоряжение всего народа, а присваивалось «комитетами», которых крестьяне страшились больше, чем мятежников.

Правда, анархисты продолжали пользоваться влиянием среди рабочих каталонских фабрик и заводов, но далеко не в той степени, как до брани.

В каталонском тылу НКТ, хотя и стала слабее, все же продолжала возглавлять профсоюзы железнодорожников, транспортников и строительных рабочих. Под ее контролем были рабочие 50 процентов текстильных, продовольственных и химических предприятий.

Иначе было на фронтах. Только на Арагонском фронте над несколькими подразделениями, какие фактически не воевали, продолжало развеваться красно-черное знамя.

Арагонский фронт оставался неподвижным на протяжении многих месяцев. Благодаря его пассивности мятежники имели возможность неоднократно снимать оттуда армии и перебрасывать их в другие районы. Мятежники твердо знали, что этот фронт не сдвинется с места.

Так, например, они сняли с Арагонского фронта две бригады, усилили ими итальянские армии, наступавшие на Мадрид в секторе Гвадалахары, а анархистское командование не воспользовалось этим обстоятельством и не провело никаких операций, которые сковали бы фашистские мочи на Арагонском фронте и измотали их в небольших или крупных боях.

Когда «либертариям» ставили в упрек неподвижность Арагонского фронта, они отвечали, что не имеют оружия. Это была неправда. У анархистов было больше оружия, чем на других фронтах. В самом начале мятежа они захватили значительную часть оружия барселонского гарнизона. Дальше. Вплоть до того момента, когда Негрин установил государственный контроль над барселонскими военными заводами, эти заводы работали на одних анархистов, и никто этому не препятствовал. Наконец, анархисты имели цельную сеть международных биржевых спекулянтов, закупавших для них оружие во Франции и где угодно на валюту, которую они добывали в Испании с помощью «либертарных» методов.

Чего у анархистов подлинно не было и чего они все время требовали — это самолетов и танков. Но самолетов и танков анархисты не имели только потому, что у самого правительства их было весьма мало — лишь то, что удалось провезти благодаря советской решимости помочь республиканской Испании, несмотря на препятствия, чинимые французским правительством транзиту того оружия, какое поставлялось Испании.

Чем же в действительности объяснялась неподвижность Арагонского фронта? Тем, что лидеры левоэкстремистов типа Абада де Сантильян настойчиво влеклись к достижению одной вполне конкретной цели: сохранить свои силы в неприкосновенности и не расходовать их на фронтах. И вовсе не потому, что «вытекало сначала совершить революцию, а затем вести войну», как утверждали эти лицемеры, а для того, чтобы использовать эти силы для давления на прочих участников Народного фронта, осуществить коварные планы захвата власти и навязать свою волю стране.

На протяжении всей брани анархисты почти не участвовали в важнейших операциях. Исключением из этого правила были действия частей Дуррути, вступивших в бой тогда, когда фашисты уже бывальщины остановлены у ворот Мадрида. Анархисты заботливо берегли свои силы, но их престиж все время падал, а силы и авторитет тех, кто, несмотря на каждодневные тяжелые потери, всегда находился в первых рядах и без колебаний становился на самые опасные места, постоянно росли.

Консервативный дух лидеров ФАИ никак не отвечал настроениям трудящихся, входивших в Национальную конфедерацию труда. Последние были полны желания сражаться, выиграть войну, истребить фашизм. В руководимых коммунистами частях, где имелись бойцы из НКТ, они принадлежали к числу лучших и отлично сражались плечом к плечу с коммунистами. Итогом этого содружества был естественный и закономерный процесс, которого так боялись фаистские и поумовские лидеры: после недолгого пребывания с коммунистами в военный обстановке трудящиеся из НКТ вступали в компартию.

В то время как усилия всех здравомыслящих людей были направлены на создание регулярной армии, в отрядах анархистской милиции Арагонского фронта распространялись листовки вытекающего содержания: «Мы не признаем милитаризации, так как она несет с собой явную опасность. Мы не признаем чинов в воинских частях, ибо признание чинов кушать отрицание анархизма. Выиграть войну не значит выиграть революцию. В современной войне имеет значение техника и стратегия, а не дисциплина, предусматривающая подавление личности».

Подготовка майского контрреволюционного путча, какой в дальнейшем повлек за собой кризис правительства Ларго Кабальеро, началась давно. Момент начала путча был выбран не в Каталонии, а в штабе Франко. Об этом сообщает приведенный выше документ немецкого посла — явное свидетельство связей поумистов и фаистов с противником.

Тот факт, что поумистам и фаистам удалось организовать этот криминальный мятеж и обагрить кровью улицы каталонской столицы, объясняется только тем, что ни каталонское, ни мадридское правительства по различным причинам не пожелали своевременно пресечь позорную и кровавую провокацию.

29 апреля 1937 года, когда республика еще не оправилась от тяжелого удара — утраты Малаги, а поза в Басконии и на всем Севере было чрезвычайно напряженным, анархистское командование перебросило людей и оружие с Арагонского фронта в Барселону.

1 и 2 мая путчисты пытались застопорить движение поездов и перерезать телефонные и телеграфные линии.

В связи с этим каталонское правительство отдало войскам приказ взять под контроль телефонную станцию и обезоружить лиц, которые носят оружие, не имея разрешения.

Путчисты ответили на этот приказ агрессивными насильственными действиями. На улицах Барселоны завязались бои. Повстанцы спрашивали отставки каталонского правительства и немедленного роспуска всех его вооруженных сил.

3 мая анархисты захватили казарму горнострелкового батальона и разоружили офицеров; транспорт и связь в городе и его округах находились под контролем троцкистов, а правительство не принимало никаких мер, чтобы покончить с этим.

Путчисты сделали попытку взять штурмом помещение Объединенной социалистической партии Каталонии, но бывальщины отброшены сильным ружейно-пулеметным огнем.

Сообщение о том, что правительство республики направило для подавления мятежа авиационную эскадрилью и танки, охладило пыл тех, кто уже видал себя во дворце Хенералидада отдающим приказы правительству республики.

В дни мятежа франкистское радио все время подбадривало повстанцев и направляло их поступки. И хотя расчеты путчистов провалились, путч, несомненно, был трагедией для республики.

В борьбе с путчистами пали многие товарищи из Объединенной социалистической партии Каталонии, в том числе товарищ Сесе [4], вероломно уложенный выстрелом в спину в момент, когда он входил во дворец Хенералидада.

Контрреволюционный переворот в Каталонии умирал от истощения. Его организаторы рассчитывали на поддержку масс, но очутились в одиночестве.

И все же они не сдавались: 6 мая, когда уже шли переговоры между правительством Каталонии и прибывшими из Валенсии министрами-анархистами, организаторы путча сбросили с Арагонского фронта два батальона дивизии Аскасо и батальон поумовской милиции и на 45 автобусах двинули их по направлению к Барселоне.

Разузнав о том, что эти войска покинули фронт, командующий авиацией Арагонского фронта товарищ Рейес лично повел на розыски авиационную эскадрилью. Нагнав колонну, которую возглавлял сам Аскасо, Рейес приказал немедленно вести ее назад, предупредив, что в противном случае подвергнет дезертировавшие батальоны бомбардировке.

Колонна была вырвана вернуться на фронт. До Барселоны добралась только маленькая группка поумистов, но к этому времени позорный путч уже испускал дух.

На всех фронтах бойцы спрашивали сурового наказания ответственных за контрреволюционное выступление в Каталонии; однако военный министр наотрез отказался принять против путчистов какие-либо меры. Он не желал лишаться поддержки ПОУМ и ФАИ, так как считал эти организации главным орудием борьбы против коммунистической партии.

Это вызвало всеобщее возмущение. С любым днем коммунистам становилось все труднее и труднее оставаться в правительстве.

Примечания редакции:

1. ФАИ – Федерация Анархистов Иберии – испанская анархистская организация, военное крыло анархо-синдикалистского профсоюза Национальная конфедерация труда (НКТ).

2. ПОУМ – Partido Obrero de Unificación Marxista (Рабочая партия марксистского союзы) – левоэкстремистская группировка в Каталонии.

3. НКТ – Национальная конфедерация труда, анархо-синдикалистский профессиональный центр Испании

4. Один из руководителей Объединенной социалистической партии Каталонии, секретарь Всеобщего альянса трудящихся Каталонии.

>