Среди нынешних «историков» 1917 года очень популярно утверждение о рабочих, как о погромщиках, как об ограниченной невежественной толпе, которой владеют звериные страсти и инстинкты. Поскольку все «наши» современные «исследователи» являются последышами белоэмигрантщины, то понятен этот унаследованный ими взгляд бывших «хозяев» на своих невольников.
В этом «тренде» и Стариков. В своем описании 25 февраля он утверждает:
«В этот день пролилась первая кровь: на Знаменской площади был уложен полицейский, пытавшийся вырвать флаг у демонстранта. Затем новая неприятность – казаки впервые отказались разгонять мятежную гурьбу. Кое-где, пока ещё робко, как проба сил, уже выброшены лозунги «Долой самодержавие!». Зато начинаются погромы, грабежи лавок и избиение полицейских»[58]
Слабо ориентирующийся в событиях Февральской революции, Стариков ошибочно думает, что погромы начинаются 25 февраля. Визави, к этому дню их практически не станет. Погромы начинаются с первого дня революции — с 23 февраля, но наибольшее их количество будет зафиксировано полицией 24 февраля. Уделим же и мы внимание погромам и грабительствам, случившимся во второй день революции.
В донесениях полиции за 24 февраля фигурируют следующие погромы и грабежи:
– около 12 часов 1500 человек шли по Коломенской улице в сторонку Пушкинской улицы. Разбили стекла в 4 магазинах. Рассеяна участковыми полицейскими, задержали троих – два за грабеж, одного за подстрекательство гурьбы[59].
– утром на Глазовой, Боровой и Разъезжей улицах появились группы подростков-хулиганов, которые выбили стекла в 19 магазинах. Мерами полиции приостановлены двое, изобличенных в разбитии стекол[60].
– с утра на Петроградской стороне у мелочных лавок наблюдалось большое скопление публики в ожидании очередности. В некоторых местах выражалось злобное настроение по поводу недостатка продуктов и хлеба, в результате оказались в некоторых лавках вышиблены стекла, а мясная лавка Уткина (в д. №19 по Съезжинской ул.) подверглась разграблению. Разграбленные в этой лавке окорока, куры, рыба и масло долей найдены в соседних домах[61].
– чинами полиции задержана мещанка Андреева, 21 года, изобличенная разбитии стекла в булочной Чекулаева[62].
– в 2 часа дня гурьбами, ожидавшими очереди у хлебопекарни Барского у Лахтинской ул. в доме 2/62 и хлебной лавки Ярофеева по Геслеровскому переулку в доме № 5 бывальщины выбиты стекла[63].
– при попытке толпы ворваться в мелочную лавку Колчина по Геслеровскому переулку подоспевшим полицейским надзирателем Прейсером гурьба была разогнана[64].
– в 8 часов вечера толпами были выбиты стекла в окнах трех фруктовых магазинов[65].
– отделившаяся от демонстрации группа расшибла стекла и разграбила мясную лавку Староверова в доме №47 по Большой Спасской улице и чайный магазин в д. №43 по той же улице. Приспевшими городовыми толпа была рассеяна и задержаны участники грабежа – две женщины и подросток[66].
– около двух часов дня толпа, заключающаяся из рабочих, разбила стекла и расхитила часть товаров в мелочной лавке Андреева (на углу Среднего проспекта и 17-й линии в доме № 30/66)[67].
– возле 8 часов утра на Охте толпа рабочих и подростков свыше 500 человек разбила стекла в двух мелочных лавках, причем выплеснула из лавки Якунева около 10 пудов хлеба, а затем расхитила товар в двух мелочных лавках, по заявлению обладателя на сумму свыше 9000 руб. Вызванным конным нарядом означенная толпа была рассеяна[68].
– около 10 часов утра на Лиговской доли собралась значительная толпа, которая полиция разогнала. Подростками были разбиты стекла в 6 мелочных лавках[69].
– в 8-30 часов утра на Третьем участке Александро-Невской доли толпа разбила стекла в нескольких вагонах трамвая и в нескольких лавках. За разбитие стекол задержана фабричная рабочая Матаева, 17 лет[70].
– гурьба женщин выбила стекла в булочной «Шмаров и Иванов», помещающейся в доме №60, по Николаевской улице[71].
– забастовавшие и вышедшие на улицу пролетарии завода Щетинина вышли на трамвайную линию, где начался погром лавочек. Здесь же была разгромлена лавка по Ново-деревенской набережной, д. №4 у дверей какой, дожидаясь открытия, скопились женщины. После того как хозяин заявил, что хлеба нет, ожидавшие в очереди женщины ворвались в лавочку и выяснили, что в лавочке есть печеного хлеба пудов 70, который весь выбросили в разбитые окна и двери. Сам хозяин успел убежать. Все собственность лавки было разграблено, при появлении конной и пешей полиции все стали разбегаться, но полиция просто попросила разойтись. В разгроме лавки деятельное участие приняла молодежь, после погрома все разошлись либо домой, либо присоединились к другим демонстрантам[72].
– в Новой деревне гурьба численностью в 2.000 человек, пошла по Ланскому шоссе, но была рассеяна полицией. Кто-то из толпы камнем разбил два стекла в хлебопекарне Воротилова[73].
– в Гаваньском участке гурьба рабочих, женщин и подростков, численностью до 5.000 человек, собралась у петроградского военно-подковного завода и с криком: «Бросай работу!» пыталась сломать ворота и ворваться на завод, но была оттёрта приставом и городовыми. Толпа разбила окно в мелочной лавке Горшкова на углу Среднего проспекта и 18 линии и, ворвавшись в лавку, выкинула на улицу хлеб, а затем пыталась опрокинуть остановленный ею вагон трамвая, но этому помешал взвод запасного Финляндского полка[74].
– в 8 часов вечера гурьбой были выбиты стекла в мелочной лавке в доме №17 на Большой Зелениной улице и в городской хлебной лавке в доме №29 на той же улице. В заключительнее лавке толпа расхитила остаток хлеба и около 50 рублей выручки. На местах грабежа задержаны два подростка[75].
Таким манером, по данным полиции за 24 февраля зарегистрирован 21 случай причинения ущерба торговым лавкам. Совершенно очевидно ничтожность не велика статистика для двух с половиной миллионной столицы, в какой второй день идет революция.
В значительной части случаи погрома были ограничены только битьем стекол в лавках, и таких случаев было 11 из 21, то кушать половина. Из этих 11 случаев разбития стекол к действиям рабочих возможно отнести лишь 3 эпизода (1500 человек на Коломенской улице; рабочая Матаева; хлебопекарня Воротилова в Новоиспеченной деревне), в остальном же разбитие стекол совершалось подростками (2 случая), очередью или женщинами из очереди (4 случая) неустановленной гурьбой (2 случая).
Из 10 случаев, связанных с погромом и грабежом лавок непосредственно к рабочим можно отнести лишь 4 случаи. Первый случай произошел в Петроградском районе при «снятии» военно-подковного завода была разгромлена мелочная лавка Горшкова (угол Посредственного проспекта и 18 линии) при этом хлеб был выброшен из лавки на улицу, что, как мы понимаем, не в буквальном смысле на землю, а был роздан гурьбе разгромившей лавку. Второй случай полиция сама приписывает рабочим и подросткам разгром, произошедший на Охтенском участке, когда была разграблена лавка Якунева (унесли 10 пудов хлеба) и ещё в двух мелочных лавках расхитили товаров на 9000 рублей. Третий случай обрисован в донесении агента полиции под кличкой «Крестьянинов». Согласно его доносу, рабочие завода Щетинина забастовали, вышли на улицу и сбросили с работы рабочих завода Слесаренко. Затем остановили пассажирский поезд, следовавший в Финляндию, после чего выйдя на трамвайную черту, стали громить лавки. При этом описывая погром лавки (единственный погром, который «Крестьянинов» описывает) в качестве погромщиков упоминаются лишь дамы, стоявшие в очереди. Сам «Крестьянинов» признает, что погром начался с заявления хозяина о том, что хлеба нет, после чего разъяренная толпа, ворвавшись в лавку, заметила печеного хлеба «пудов 70-т», после чего разгромила лавку. Любопытно, что в донесения полиции данный эпизод не был включен, и в описании событий в Новоиспеченной деревне от 24 февраля полиция ограничивается двумя разбитыми стеклами хлебопекарни Воротилова и, естественно, «рассеиванием» рабочей демонстрации. Четвёртый случай — это разгром мелочной лавки Андреева, какой приписал рабочим лично шеф столичной охранки генерал Глобачёв, сообщив об этом в своём донесении на имя директора департамента полиции.
Таким манером, из 21 эпизода рабочие причастные только к 7-ти: 3 случая битья стекол и 4 разгрома продуктовых лавок, составляют «лепта» рабочих в общую картину погромов, прошедших 24 февраля.
Ни одна революция не обходилась без эксцессов. Помимо различных уголовных элементов, какие используют в своих преступных интересах ослабление государственного репрессивного аппарата, эксцессы возникают в силу пробуждения к политической активности вящих масс народа. Вековая угнетенность, задавленность и забитость рождает ответную реакцию, которая не всегда рациональна и прагматична. Всплески силы и жестокости, как отмщения за десятилетия и столетия надругательств хозяев над рабами, неизбежны и тем ярче и беспощадней, чем сильнее и безжалостней гнёт эксплуатации. Пробужденные к жития классы и прослойки, безусловно, не все сознательны и организованы, стихийность неотъемлемый, обязательный элемент любой революции.
Среди угнетенных классов царской России пролетариат, безусловно, был наиболее сознательным и организованным, но и его линии не имели, да и не могли иметь одинакового для всех уровня сознательности и организованности – наряду с передовыми отрядами, на улицу стали сходить и самые тёмные и забитые элементы пролетариата веками лишенные образования и человеческих условий жизни. Но, что характерно для питерского пролетариата, там, где на острие войны был передовой отряд — там высокий уровень сознания и организованности. Достаточно обратить внимание на донесения полиции по Выборгскому району – этому авангарду пролетария движения – и мы не увидим ни одного эксцесса, ни в I части Выборгского, ни во II части, ни в Лесном и лишь в Охте один случай. Также полицией не отмечено ни одного погрома и разграбления лавки или лавки ни на Литейном проспекте, по которому шли выборжцы, ни на Невском проспекте, на котором находились весь день массы рабочих. Это однозначное подтверждение высокой классовой сознательности пролетариата Петрограда. Эту сторону рабочего движения «исследователь» Стариков усиленно обходит стороной, как и его преподавателя солженицыны, спиридовичи и прочая белоэмигрантские и необелоэмигрантские «историки».
Всплеск эксцессов, произошедший 24 февраля, говорит о том, что рабочие начали пробуждать различные классы и пласты к политической активности и привлекать их к борьбе с царизмом. Движение росло не только вглубь, но и вширь. Массовые действия рабочих, сочувствие им различных слоев городского населения рождали специфическую атмосферу первых дней выступления (23 и 24 февраля). Советский историк Знаменский выразительно передает её:
«Мужество и согласные действия рабочих, отсутствие крупных эксцессов и стрельбы, очевидное «благодушие» проявлявшееся казаками, наконец, ослепительно яркий солнечный день – все это на какое-то пора создавало мажорное настроение, чему, помимо прочего, способствовали студенты и гимназисты, державшие себя очень экспансивно, как будто даже вызывающе весело. Те, что неясно представляли себе общее положение в столице или могли наблюдать лишь за некоторыми сценами на Невском проспекте, выносили впечатление, что собственно учащаяся молодежь («мальчишки и барышни») – главные участники «беспорядков»[76]
Контрреволюция vs революция
Военно-полицейское руководство не питало иллюзий сравнительно опасности рабочих забастовок и уличных выступлений. Объединенные силы контрреволюции в этот день с самого утра были озадачены войной с революционным движением. Придя на работу, рабочие прочитали расклеенное около заводских проходных объявление Хабалова об угрозе мобилизации, в случае если труды не возобновятся в ближайшие сутки.
Утром градоначальник Балк объехал центральную часть города и Выборгский район на легковой машине под охраной эскорта конной жандармерии. Вот как он описывает свою поездку. Повстречавшись с «чинами полиции», генерал-майор уверился в «сознании ими важности переживаемого момента, и что они всецело проникнуты чувством долга к службе». Очевидно, растроганный такой сознательностью Балк огласил, что полицейским раненым 23 февраля выдано пособие на лечение в 500 (!) рублей. После такой новости на физиономиях жандармов и полицейских показалось «чувство благодарной удовлетворенности»[77]. Затем градоначальник не обнаружил на улицах Выборгской стороны никаких скоплений, а только «праздношатающихся». Возле таких «праздношатающихся» он остановился, вышел из машины, «подошел в упор к толпе» и спросил: «Почему вы не работаете и стоите без дела[?]» Гурьба, конечно же, проявила колебание, пристойный тон по отношению к генералу, а в конце разговора ещё и поблагодарила градоначальника. После этого генерал-майор «проехал сквозь толпу», заметив при этом, что «некоторые поклонились». Каково!
Глубоко презирающий простых трудящихся, градоначальник Балк считает допустимым среди белоснежного дня вопрошать «почему не работаете?». Сначала помиловал своих слуг пособием, затем призвал к ответу чернь. Проехать надо было непременно «через толпу» вызывающе продемонстрировав собственное превосходство, отметив при этом поклоны некоторых, но не всех. И обрати внимание, читатель, что пишется это в 1929 году в эмиграции, после того как этого царского холуя вышвырнули вон из России эти самые «праздношатающиеся»! Можно лишь догадываться о манерах этого градоначальника, когда он был при должности и регалиях…
Тем не менее, в 12-30 Балк доложил Хабалову, о бессилии полиции в войне с демонстрациями рабочих. Хабалов немедленно распорядился о вызове воинских частей в центр города. С 2-3 часов дня вся полнота власти в зонах охраны перешла к командирам воинских подразделений. Были брошены против демонстрантов и пожарные команды.
В ночь с 24 на 25 февраля в квартире Хабалова состоялось совещание воль по итогам прошедшего дня. Присутствовали, кроме хозяина квартиры, начальник штаба Петроградского военного округа Тяжельников, министр внутренних дел Протопопов, городской башка Лелянов, начальник войсковой охраны города полковник Павленко, начальник «охранки» генерал-майор Глобачев. По докладу последнего разрешено начать аресты революционеров и рабочих-активистов. Известную большевичку Стасову, находившуюся в это время на нелегальном положении в Петрограде, арестовали собственно в ночь с 24 на 25 февраля[78]. Совещание обратило внимание на особые военные меры по ликвидации «беспорядков».
Разом после этого совещания началось совещание в штабе войск гвардии и военного округа на Дворцовой площади. Проводил это собрание полковник Павленко. На совещании присутствовали: градоначальник, полицмейстеры, командиры резервных батальонов гвардейских полков, офицеры Донских казачьих и 9-го запасного кавалерийского полков. Решено энергичными действиями ни в коем случае не допускать скопление народа на Невском проспекте. Полицейским волям вменялось в обязанность постоянно поддерживать телефонную и курьерскую связь с начальниками районов войсковой охраны.
В этот же день Хабалов доложил в Ставку Верховного главнокомандующего Алексееву о событиях в Петрограде за 23-24 февраля.
Протопопов отослал Николаю II депешу о положении дел в столице. В своих письменных показаниях ЧСК от 11 сентября 1917 года он по памяти привел текст этой депеши:
«Вчера в Петрограде начались беспорядки рабочих. Причина – опоздавшая выпечка хлеба, ложные слухи об отсутствии в городе мучения. Имеется запас на 20 дней. Распорядился увеличить отпуск муки пекарям. Движение рабочих не сорганизовано. Связь между пролетариями и оппозицией в Государственной думы пока не возобновлена. Роспуск Думы отклонен; решено прервать занятия. Вызванные войска беспорочно исполняют свой долг. Есть надежда, что завтра рабочие встанут на работу. В Москве все спокойно»[79]
Поздно вечером в Охтенском зоне состоялось совместное совещание Петербургского комитета (ПК) и Выборгского райкома большевиков. Присутствовали представители Нарвского, Петроградского и Василеостровского зон. Ситуацию оценили, однозначно, как начало революции. Констатировали, что движение продолжает набирать обороты и настрой рабочих масс военный, отметили колебания в солдатских и казачьих массах. При этом все остро нуждались в более четких революционных директивах от Русского бюро Центрального Комитета (РБ ЦК). Возложили РБ ЦК написать манифест, а также листовку от имени ЦК. По предложению Чугурина постановили на завтра объявить всеобщую политическую стачку и призвать всех пролетариев примкнуть к ней. Как существенный недостаток, препятствующий более интенсивному развитию движения, отметили нехватку регулярной информации о происходящем, плохую организационную связь между зонами, отсутствие согласованных действий. Для координации действий между РБ ЦК, ПК и райкомами решено направить членов ПК и Выборгского райкома в другие зоны. Так Чугурин осуществлял взаимодействие между Выборгским райкомом и ПК, Афанасьев между ПК и Нарвским и Московским районами, Скороходов между ПК и Петроградский зоной, Павлов связался с Василеостровская районом. Для усиления ввели в состав исполнительной комиссии Выборгского райкома двух новых членов: Медведева и Моисеева.
РБ ЦК послало в Москву курьера с письмом о событиях в Петрограде и призывом поддержать столицу. Районным комитетам было поручено всеми имеющимися мочами проинформировать окрестные города и поселки о революции в Петрограде.
Итоги 24 февраля
Подведём итоги 24 февраля. К основным событиям второго дня Февральской революции можно отнести расширение забастовочного движения – увеличение численности стачечников почти в два раза с 128 000 до 214 111 человек и предприятий до 224 (сразу на 175!). Но не только присоединением новых предприятий к стачке ограничился рост революционного движения. На второй день расширилась география рабочих волнений. Присоединились не только окраины в лике Васильевского острова, Московской, Невской застав, но и центральные I и II городские районы, пока ещё не в полном составе, но всё же уже бастующие. В результате военно-полицейское руководство контрреволюции столкнулось не с возмущением отдельных окраинных пролетариев районов, которые возможно было изолировать друг от друга и от всего города, а со сплошным «фронтом» рабочего движения разом одновременно во всех частях города. Безусловно, это обстоятельство, буквально, «разорвало» имевшиеся полицейские силы на части и сделало не вероятным силами одной полиции противостоять рабочим массам.
Мы видели, что пролетариат Петрограда не ограничился одной забастовкой, он вышел на улицу – это поступок создало новую обстановку противостояния революции и контрреволюции. При этом надо отметить, что 24 февраля при организации демонстраций пролетарии действовали очень решительно и энергично, сразу навязав полиции и место, и упорный характер противостояния.
Инициатива, по истечении двух суток революции, была открыто на стороне рабочих. Красные знамёна, революционные песни, лозунги «долой войну», «долой царя», повсеместно фиксируют не лишь очевидцы и участники демонстраций, но и полиция тоже (как бы им этого не хотелось) – эти атрибуты присущи, безусловно, революции. С этого дня для всех сделалось очевидным, что борьба приобрела форму бескомпромиссного противостояния. Стало применяться оружие, появились жертвы. Мощь революционного выступления пролетариев, всколыхнула все слои и классы Петрограда. Всколыхнулась темная забитая масса ещё вчерашних крестьян, не знавших забастовок, выступила молодёжь обучающаяся и студенческая. Это сразу же отразилось на количестве эксцессов, на увеличении числа погромов. Но в то же время мы видим, что погромы не приняли повсеместного масштаба, а бывальщины лишь небольшими очагами примитивного протеста.
Примечательным обстоятельством первых двух дней революции, явилось препятствие трамвайному движению. Останавливая трамваи, забирая ручки у вожатых, рабочие получали для своей демонстрации всю проезжую часть, без случайного или намеренного разделения колонн таким эффективным способом, как трамвай. К тому же лишали возможности контрреволюцию использовать трамвай для переброски сил между зонами, снижая тем самым маневренность противника. В результате активных действий по остановке трамваев первыми в 14 часов забастовали 570 слесарей, вожатых и кондукторов Петроградского трамвайного парка. Затем Рождественский парк, предъявив экономические требования, не вышел на работу. В Московский парк в течение дня вернулось сорок трамвайных поездов.
Увлекателен факт поддержки забастовок и демонстраций со стороны рядовых членов эсеро-меньшевистских партий. Не получив 23 февраля поддержки от пролетариев своей лакейской позиции воздерживаться от забастовок и демонстраций, 24-ого, чтобы не попасть в полную изоляцию, оппортунисты вырваны были присоединиться к всеобщему порыву пролетариата бастовать и демонстрировать. Правда и в этот раз лакеи буржуазии попытались склонить массу пришагать к Таврическому дворцу на поклон к Государственной думе. Рабочие не поддержали этой идеи и не пошли за эсеро-меньшевистскими призывами.
Итак, революционная война разрасталась. Достигла ли она своего предела, состоится ли, намечаемая большевиками, всеобщая политическая стачка рабочих Петрограда. Какие конфигурации примет борьба военно-полицейских сил с революцией и хватит ли рабочим энергии и упорства в противостоянии им? На эти вопросы даст нам ответы следующий революционный день – 25 февраля.
И. Якутов
ПРИМЕЧАНИЯ
[58] – Н. Старцев. 1917. Разгадка «русской» революции, стр. 51.
[59] – А.Г. Шляпников. Семнадцатый год. Том 1, стр. 84.
[60] – Акаёмов. Агония старого режима /Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XI-XII.
[61] – Акаёмов. Агония престарелого режима /Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XII.
[62] – Акаёмов. Агония старого режима /Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XII.
[63] – Февральская революция 1917. Сборник документов и материалов, стр. 29.
[64] – Акаёмов. Агония престарелого режима /Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XV.
[65] – Акаёмов. Агония старого режима /Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XIV.
[66] – А.Г. Шляпников. Семнадцатый год. Том 1, стр. 86.
[67] – Февральская революция 1917. Сборник документов и материалов, стр. 29.
[68] – А.Г. Шляпников. Семнадцатый год. Том 1, стр. 88.
[69] – А.Г. Шляпников. Семнадцатый год. Том 1, стр. 88.
[70] – А.Г. Шляпников. Семнадцатый год. Том 1, стр. 88.
[71] – Февральская революция 1917. Сборник документов и материалов, стр. 29.
[72] – Февральская революция и охранное филиал/Былое, 1918, №1(29), стр. 167-168.
[73] – Акаёмов. Агония старого режима /Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XII.
[74] – А.Г. Шляпников. Семнадцатый год. Том 1, стр. 87.
[75] – Акаёмов. Агония престарелого режима/Исторический вестник, 1917, апрель, стр. XVI.
[76] – О.Н. Знаменский. Интеллигенция накануне Великого Октября, стр. 54-55.
[77] – Русское прошлое, 1991, №1, стр. 30-31.
[78] – Е.Д. Стасова. Мемуары, стр. 132.
[79] – Падение царского режима. Том 4, стр. 98.
