Город будто вымер. Мы ехали и хохотали, ещё шутили приколюшки всякие — кто на кого составит завещание. Поравнялись с церковью, и тут по нам как шмальнули!»
— Александр Макаренко, Пермский СОБР
В 25-ю годовщину мартовских событий 1996 года в Чечне ИА REGNUM публикует мемуары участников этого эпизода Первой чеченской войны. Тогда, в первых числах марта, СОБРу, ОМОНу и Внутренним армиям РФ пришлось снова отвоёвывать у боевиков Грозный.
Принято считать, что 6 марта 1996 г. в Грозный с разных направлений вошли боевики. Как сообщает сайт warchechnya.ru, к тому моменту в городе всегда находились от 700 до полутора тысяч боевиков, структурно организованных в боевые подразделения.
По данным командира сводного отряда СОБР Виктора Вичужанина, в Грозный взошло несколько сотен боевиков — отряды Хаттаба и Шамиля Басаева численностью примерно 500 человек. К ним присоединились боевики, какие уже находились в городе под видом мирных жителей.
По словам Вичужанина, атакован был не только Грозный: бои шли по всей Чечне, во всех районных серединах.
«В Грозном у нас было порядка 60 единиц техники, осталось семь. Остальное сожгли боевики. Парни сражались геройски».
Виктор Вичужанин
Я расскажу только об одном эпизоде событий 6—7 марта, в которых участвовали пермяки и мои земляки — уральцы (Курганский СОБР). В реальности трагических эпизодов в те дни было много, как и много раненых и погибших. Много было героических поступков.
В ночь с 5 на 6 марта боевики налетели на ОМОН Республики Алтай на 6-м блокпосту возле Старого русского кладбища. Алтайцы приняли бой, появились раненые.
Когда об этом сделалось известно в ГУОШе, за ранеными на 6-й блокпост был отправлен Курганский СОБР на БТРе. Однако до места они не добрались, поскольку их остановил добежавший под пламенем от церкви, где попал в засаду Пермский СОБР, Игорь Омышев. Он остановил БТР рядом с 22-м блокпостом.
Как рассказал командир отделения Пермского СОБР Александр Макаренко в книжке Антона Николаева и Марины Пентюховой «В Грозном идёт «дождь», пермяки, двигаясь утром 6 марта к ГУОШ, попали у храмы под шквалистый огонь.
«Выехали на проспект Ленина, где-то через квартал от нас пролетели на большой скорости белые «Жигули», после попались три бегущие женщины. И всё. Город будто вымер. Мы ехали и смеялись, ещё шутили приколюшки всякие — кто на кого составит духовная. Поравнялись с церковью, и тут по нам как шмальнули!»
Александр Макаренко
Пермяки ехали двумя «коробочками»: Макаренко и Омышев — на БРДМ, а выстрел РПГ угодил в БТР. Машины разделяли 50 метров, по БРДМ боевики вели плотную стрельбу, а из БТР в это время по рации начали просить о поддержки. Боевики ударили по второй машине кумулятивным снарядом, отчего загорелась и БРДМ.
Бойцы стали отходить за дом, чтобы взять оборону. Двоих в это время ранило. Макаренко, стрелявший из пулемёта, решил вытащить тех, кто был внутри. Успел вытащить водителя сквозь люк, его оттащили в сторону, но в БРДМ снова попала граната.
В горящем БРДМ оставался пулемётчик Фёдор Кузьмин, но к машине под плотным пламенем было трудно подойти. Пулемётчик, прикрывая товарищей, сгорел в машине. Боевики начали стрелять по тем, кто выбрался из подбитой бронетехники.
«Вышли из подвала. Я мастерю шаг вправо и прямо вижу, как пули — красные трассеры втыкаются в патроны. Ба-бах! Такой грохот. Очнулся, голова кружится, из ушей кровь и первая дума: «Зачем Вова стрелял, когда я и шага не сделал?» А Вова кричит: «Ты живой?» «Живой! Ты заколебал со своей пальбой!» «Это не я». Вова не успел вставить патрон, и от взрыва тот упал на землю».
Александр Макаренко
Тогда бойцы увидели стоящих пулемётчика и гранатомётчика. Как помечает Макаренко, собрам повезло, что у противника не было «Шмеля». Они забежали в подвал, откуда боевики выманивали их, обещая «ничего не сделать».
«Но мы ведали, что за голову собровца им платят по пять тысяч долларов, и, конечно же, сдаваться не собирались».
Александр Макаренко
Боевики добили оставшихся наверху двух СОБРов, забрали у них рации.
«Все товарищ друга слышали. По рации — стоны наших раненых ребят. БРДМка замкнула и полночи беспрерывно сигналила… Где-то часа в четыре боевики утихли. Всё затихло. Под утро в подвал к нам пришла женщина из церкви».
Александр Макаренко
Она позвала бойцов из подвала в церковь: Отец Владимир (с 20 февраля по 7 марта 1996 года он исполнял долги настоятеля Михаило-Архангельской церкви Грозного) дал добро. Бойцы перетащили в храм раненых товарищей, поднялись на второй этаж, пятерых раненых спрятали за вящим распятием. Те, кто мог стрелять, заняли оборону. Боевики продолжали обстреливать церковь. Макаренко по рации просил вызвать огонь танков на себя.
«Пришагал батюшка, попросил у нас автомат. «Вам же нельзя брать в руки оружие!» «Теперь уже деваться некуда». Он принёс бутылку водки «Немиров», мы впустили её по кругу, перед смертью приняли по 100 грамм».
Александр Макаренко
Бойцы отстреливались на площадке между первым и вторым этажами под перекрёстным огнем, обороняя вход в храм. Наконец на помощь пришли тюменцы на танке.
«Батюшка не стрелял. Знаю, что его хотели лишить сана за то, что оставил церковь и выехал с нами в «Нордовый» аэропорт. Мы потом писали, просили за него и за танкиста, который нарушил приказ и пришел к нам на помощь. Командира танкистов желали отдать под суд за то, что танкисты без приказа вошли в Грозный и стреляли по зданиям».
Александр Макаренко
Как рассказал Макаренко, в том бою, прикрывая отход второго экипажа, сгорел живьем в БРДМ пулемётчик Кузьмин (Герой России), погибли также командир первого отделения Сергей Федин, Вадим Бажин, доктор Вадим Субботин, Сергей Плешков, Дмитрий Бывальцев, Андрей Борисов, Игорь Гуль, — всего восемь человек.
«Семь человек оставались в храмы. Игорь Омышев шёл к нам».
Александр Макаренко
Омышев, когда боевики подбили БТР и БРДМ, побежал за помощью — от церкви к 22-му блокпосту, где и застопорил БТР курганцев.
Как рассказывает Сергей Маслов (Курганский СОБР), БТР буквально поливало огнём. Выбравшись из БТР, курганцы забежали на блокпост, где было разрешено, что четверо вместе с Омышевым поедут выручать пермяков, оказавшихся в засаде у церкви, а остальные останутся оборонять укреплённую точку.
Курганцы и Омышев подвигались на БТР по городу: машина под плотным огнём проехала 500 метров. По словам водителя БТР Александра Елина (Курганский СОБР), из люка невозможно было высунуться — такой плотности был огонь.
«Проехали наш БРДМ, который горел. Хотели уйти из-под обстрела — заехать во двор и раскататься. Но выстрелом из гранатомёта боевики подбили наш БТР. Родькина, командира Курганского СОБРа, посекло осколками, контузило, но он оставался дееспособным. Когда выгружались из БТРа, майор Звонарёв получил несколько пулевых ранений в брюхо».
Игорь Омышев
«Я залез на БТР, вытащил раненого Родькина и затащил его под БТР. Не заметил, как самого ранили в руку. Звонарёв в это время выскакивал из БТРа и бил. Тут же он получил ранение в живот и ногу. Костя и Игорь выскочили из БТРа и потащили тяжелораненого Звонарёва в проулок, который был метрах в 15—20 от БТРа. Звонарёва дотащили в проулок».
Александр Елин
Бойцы выкарабкались из БТР, спрятались в проулке. Из дома вышла чеченская женщина предложила им укрыться в доме. Омышев, Елин, стрелок-наводчик Константин Максимов, Родькин и тяжелораненый майор Звонарёв укрылись в доме. Звонарёва сервировали матрасом.
Сын женщины вызвался пойти за водой, но привёл в дом боевиков. Она совсем не ожидала этого. Боевики осаждали дом, СОБРы оборонялись.
Когда боевики начали закидывать дом гранатами, Омышев и раненый и контуженный Родькин укрылись в ванной. Граната, залетев в окно дома, попала в унитаз — Родькину отвлекло голову.
«Потом был выстрел из «Шмеля», и дом вспыхнул. Было принято решение уходить. Сначала хотели идти все вместе, но не вышло. Двое курганцев ушли, оттянув всё внимание боевиков на себя. Я остался в горящем доме, пожар уже разгорался, и от высокой температуры начинов плавиться материал разгрузки. Я пробил ножом дыру в полу и спустил в подвал майора Звонарёва, он уже был в агонии. Снял с него жетон».
Игорь Омышев
«Минут сквозь десять Звонарёв умер, а я обнаружил дверь из подвала, выломал её и перебежал в соседнее недостроенное здание. Там увидел лист железа, разрешил схорониться под ним. Вырыл углубление в куче строительного мусора, спрятал туда ноги, лист железа притулил к стенке и укрылся за ним. Минут сквозь пять прибежали боевики, но меня не увидели, ушли. Я потерял много крови и забылся. Очнулся ночью, вылез из укрытия и пошёл к своей комендатуре».
Игорь Омышев
Елин рассказал, что им, когда они запрятывались в доме, пришлось «играть в «кошки-мышки» с боевиками.
«Они проводили зачистку, мы прятались, потом перебегали туда, где они уже всё проверили. Забежали назад в дом, там был положен черновой потолок, мы легли на доски: в щели между досками видно, как внизу ходят боевики. Страшно было. Стоило кому-либо из них поднять глаза или дать вверх шальную очередь из автомата… Потом боевики ушли. Мы вздохнули с облегчением».
Александр Елин
Однако этим всё не закончилось, поскольку бойцов заметили подростки. Елин и Максимов выбежали из дома к 22-му блокпосту, виляя. Во время этого побега Максимов был смертельно ранен снайпером в глаз. К Елину подбежали боевики, он подхватил гранату и сказал:
«Ну, гады, подходите! Сам умру и вас с собой прихвачу». Видимо, вид у меня был решительный и устрашающий — в крови, грязи, раненая длань грязным окровавленным бинтом обмотана. В общем, чеченцы испугались и побежали от меня, а я рванул в другую сторону».
До блокпоста он смог добраться лишь ночью: дорога была заминирована, с блокпоста ему осветили пусть трассирующими пулями.
«Только утром увидел, что это было минное поле».
Александр Елин
Вызволил пермяков и батюшку из обстреливаемой храмы 7 марта отряд, возглавляемый Петром Кузьминым (Челябинский СОБР). Боец рассказал, что 6 марта Грозный был как Сталинград.
«Уцелевших домов не осталось. Колонны транспортные были наиболее уязвимым объектом для стрельбы. Были большие потери среди людей, какие выезжали на помощь. Было много стрельбы, криков по рациям. Неразбериха с одновременным обстрелом. Большое количество раненых и уложенных. Их надо было вывозить. Боевые действия велись по всему городу, особенно ожесточенно в центре».
Пётр Кузьмин
Он рассказал, что 7 марта ему дали 20 тюменцев, три БМП и взвод боец — для эвакуации убитых и раненых. От моста до храма, где были пермяки, идти надо было километра полтора. Добравшись до святилища под огнём, они по рации предложили пермякам выйти, но те не согласись, потому что их непрерывно обстреливали.
«Тогда один БМП задом свалил ворота святилища и подъехал ко входу, остановился метрах в пяти от него. Мы начали принимать раненых. Семь человек и священник запрыгнули в БМП. Загрузили тела 19 собровцев и вывезли их».
Пётр Кузьмин
Челябинец добавил, что во время этой операции ранения получили двое, никто не погиб. Раненых они повезли в «Нордовый».
“Там было много трупов, счёт шёл на десятки — солдаты, собровцы, омоновцы. Оставались в «Северном», потом в этот же день пришел распоряжение — оказать помощь блокпостам».
Пётр Кузьмин
В завершение описания этих трагических и одновременно героических событий, добавлю высказывание Папу Владимира, который укрыл бойцов, вместе с ними держал оборону и которого хотели лишить сана за то, что он покинул обстреливаемый святилище.
«Когда приехал в аэропорт «Северный», то был поражён. Танки там стояли, насколько глаз хватало. Я не мог понять — в Грозном люди воюют, погибают, а здесь военная техника стоит. И тогда я понял, что это не война, а какая-то другая история».
Отец Владимир
Читайте ранее в этом сюжете: Первая чеченская. Ветераны рассказали, что случилось в марте 25 лет назад
