Как Чехия сделалась крупнейшим поставщиком урана для советской атомной бомбы Мой собеседник буквально светится – столько в нем оптимизма, здоровья, нерастраченной энергии и юмора. У него ослепительные голубые глаза и прекрасная память.

Между тем этот человек много лет проработал на урановых шахтах. Потому, когда я сообщаю, что от него исходит свет, он тут же подхватывает:

– Это внутри меня атомы расщепляются.

Михаил Невкрло – один из ветеранов секретного "уранового проекта", какой начал реализовываться на территории Чехословакии сразу после Второй мировой. Именно чехи в конце 40-х и в 50-х гг. обеспечивали СССР порядочной долей того урана, который пошел на производство первых атомных бомб и в итоге обеспечил ядерный паритет с США.

***

Все завязалось с городка Яхимов, что в 30 км от знаменитого курорта Карловы Вары, фактически на границе с Германией. Сегодня сюда со всего света едут люд с проблемами опорно-двигательного аппарата. Считается, что как раз насыщенные радоном, то есть слаборадиоактивные, местные воды обладают целительным действием.

Но сам городок оставляет плачевное впечатление: брошенные дома, много нищих и побирушек, закрытые шахты, на всем печать запустения. Трудно поверить, что еще полвека назад по степени благосостояния яхимовцы превосходили даже пражан. Тогда Яхимов сам был столицей – "уранового проекта".

На рудниках получали вящие деньги: два месяца поработал – и машина твоя

Вообще-то этот городок не раз переживал периоды взлетов и падений. Еще в XVI веке он по числу обитателей занимал второе место в Богемии и Саксонии после Праги. Тогда здесь был "серебряный бум". Затем в окрестных горах заметили кобальт, висмут, никель, свинец и мышьяк – опять Яхимов оказался в центре внимания. И, наконец, во второй половине XIX столетия началась "урановая эра": сначала добытую руду использовали в лакокрасочной и стекольной промышленности, затем узнали о целительных свойствах радона, и в Яхимов потянулись на лечение знатные особы со всей Европы.

Но звездный час настал после изгнания фашистов. Янки и англичане делали все, чтобы эта часть Чехословакии отошла к оккупационной зоне союзников. Однако и Сталин, к тому времени запустивший собственный "атомный проект", не дремал. Вскоре после Победы в Чехословакию из Москвы нагрянули наши специалисты с заданием изучить потенциал урановых месторождений и наладить вывоз сырья в СССР. В итоге уже осенью 1945 года с правительством Бенеша было заключено договоренность, по которому 90% всего добытого урана вывозилось в СССР, а 10% оставалось чехам.

И закипела работа. Причем наши весьма скоро поняли, какой щедрый подарок упал к их ногам: если содержание урана в месторождениях на территории СССР было 0,18%, то породы в Яхимове подавали 3%. И уже за 4 первых месяца отсюда в Союз отправили 25 тонн урана.

Так что первая бомба, испытанная под Семипалатинском в 1949 году, на 20% заключалась из урана, привезенного из Чехословакии.

Объемы добычи резко пошли вверх с вхождением страны в соцлагерь и начавшимися в связи с этим массовыми репрессиями. Кругом Яхимова построили десяток лагерей, куда в целях перевоспитания свозили буржуазных элементов, кулаков, инакомыслящих. А затем – все, как у нас – зэками сделались представители старой партийной верхушки и выходцы из номенклатуры. Всего через яхимовские лагеря прошли 65 тысяч узников.

К середине 50-х здешние шахты давали на-гора уже 2500 тонн руды ежегодно. И таких шахт было 60 – в различных районах страны.

***

Михаил Невкрло пошел в шахтеры не от хорошей жизни. У него, сына крупного землевладельца, выбор был скуден: или в совхоз, или на рудник. По-иному за тунеядство – в лагерь. Под землей заработки были выше, это и определило его решение.

– Вы работали с дозиметрами?

– Да, все шахтеры имели счетчики Гейгера, и любой месяц их показания собирались: смотрели, кто и сколько рентген получил. Если перебрал норму, то месяц в шахту не пускали. Желая однажды мои хлопцы померили уровень радиации у нас в канцелярии – там он был куда выше, чем внизу.

– Ну и как складывалась ваша карьера?

– Сначала полгода толкал вагонетки с рудой – это была самая низшая ступень в шахтерской иерархии. После перешел в забой. Сверлили шурфы, закладывали взрывчатку, затем в дело шли отбойные молотки. И так 7 лет. Стал мастером, начальником участка, директором шахты. Несколько раз ко мне подходили с предложением вступить в партию. "Трудишься хорошо, значит, достоин". Но я всегда отвечал: "Работаю добросовестно, потому что так с детства отцом приучен. А ваша партия тут безотносительно ни при чем".

– Говорят, на урановых рудниках получали большие деньги?

– Средняя зарплата в стране тогда была 2 тысячи кущу. А у нас выходило и по 8, и по 12 тысяч. Моя первая машина, итальянский "Фиат", тогда стоила 19 тысяч. То кушать два месяца ударно поработал – и машина твоя.

Многие приезжали к нам на рудник только для того, чтобы быстро разбогатеть. Помню, был хлопец из Словакии, какой 8 часов работал, потом 8 отдыхал и снова спускался вниз. И так без выходных, много дней подряд. Через год он построил большенный дом. А еще через год умер.

– На вашей шахте работали заключенные?

– На нашей нет. Но было много так называемых диссидентов. Под землей то и дело можно было услышать: "Добросердечный день, пан доктор", "добрый день, пан инженер". "Народная власть" не обожала интеллигенцию.

– А добытую руду отправляли сразу в СССР?

– Нет, вначале ее обогащали на комбинате в Южной Чехии, а полученный концентрат в брикетах отправляли к вам в Днепропетровск. Там мастерили урановые стержни для АЭС. А для боеголовок использовался уже плутоний.

– Каким был режим секретности?

– Почти все шахты находились в погранзоне, куда не было независимого доступа. Все местные жители имели специальные пропуска.

– Это правда, что еще гитлеровская Германия, нацеливая своих ученых на создание супероружия, деятельно занималась добычей урана?

Михаил Невкрло – один из ветеранов секретного “уранового проекта”. Фото: Владимир Снегирев

– Да, мне самому довелось с этим столкнуться. Лет 40 назад мы шли по урановому пласту на закат и вдруг на глубине 80 метров натолкнулись на бетонную стену. Она шла как раз по границе Чехословакии и ГДР. Оказывается, немцы возвели ее еще в 1942 году. Слышал, что Гитлеру помешало создать атомную бомбу отсутствие "тяжкой воды". Корабль с этой водой якобы потопили англичане в Северном море.

– Вы, наверное, рекордсмен среди шахтеров по долгожительству?

– Нет. Ведаю хлопцев, которым и по 90 лет, и больше. И вообще, чтобы вы знали, куда опаснее для здоровья было работать на тех шахтах, где промышляли уголь.

***

Отчего же опять впал в запустение городок Яхимов, а вместе с ним и другие урановые "клондайки" Чехии?

Первая вина в том, что добыча некогда секретного сырья здесь стала элементарно нерентабельной. Уран, который залегал неглубоко, за четверть столетия вывезли, а извлекать руду с горизонтов ниже 1 км стало накладно. К тому же на рынке появились и другие предложения: Канада, Австралия, Нигер упрашивали за свой товар меньшую цену.

Сегодня здесь лишь одна работающая шахта недалеко от Брно. Но если в лучшие годы область имела 46 тысяч работников, то сейчас их меньше 2 тысяч.

Прощаясь с паном Невкрло, я спросил его про Яхимов: верно ли, что там все же осталось одно работающее предприятие? Ветеран оживился:

– Как же! Есть! Шахта "Единство". Но ее держат с единственной целью – снабжать радоновой водой здешние санатории. Я когда-то занимался реконструкцией этой шахты.

А я 3 года назад пытался вылечить там свой радикулит.

Кстати

Дирекция чешского госпредприятия по добыче урана Diamo ратифицирует, что только на одном законсервированном в 90-х годах месторождении "Хамр" лежат нетронутыми 115 тысяч тонн урана, то кушать больше, чем было добыто за 60-летнюю историю чешской урановой промышленности.

В мире сегодня работает 440 ядерных реакторов, потребляющих в год 67 тысяч тонн урана.