В интернете нередко можно встретить утверждение, что в России женщинам не приходилось бороться за все права. Законы, их обеспечивающие, появились в 1917 году, начиная от избирательного права после Февральской революции и заканчивая серией декретов сравнительно их семейных прав после Октябрьской. Вот только люди забывают, что Октябрьская революция произошла благодаря Февральской, Февральская – благодаря «бабьему бунту».

Брань как двигатель революций

В 1904 году Российская Империя вступила в Русско-японскую войну. Она началась с нападения японцев в Порт-Артуре. Как ни удивительно, эта война была не только не неожиданна – она была желанна и долгожданна. Она назревала уже несколько лет по экономическим причинам, и в правительстве были те, кто уверен, что эта брань повысит градус патриотизма, позволит перенаправить напряжение в обществе на внешнего врага – и тем самым предотвратит революцию. Считается, что эту идею продвигал одинешенек из министров, фон Плеве.

Война, однако, революционные настроения только усилила. В 1905 году поднялась так называемая Первая русская революция. Желая обычно считается, что она практически сразу была подавлена, в наше время считается, что революционные брожения длились как минимум два года. И во многом – благодаря бунтам крестьян, чуть ли не основной актив каких составляли жёны и матери. В следующий раз волна бабьего бунта накрыла страну в 1910 году – и снова в сельской места.

Работницы спичечной фабрики.
Интересно, что усмирение этих протестов привело к неожиданному эффекту. Тысячи молодых женщин кидали село и уезжали искать работы в городе. Это настолько подкосило сельскую экономику, что в 1911 году серьёзно рассматривался проблема о том, чтобы женщин из деревни выпускали только при наличии письменного согласия мужа или отца. Без бабы деревня помирала. Но процесс было уже не застопорить. Надо ли говорить, что процесс этот привёл к тому, что на фабриках скапливалось достаточное количество женщин с опытом протестов и экспериментом радикальной смены своей судьбы?

Настроение: революционное

В 1914 году Российская Империя вступила уже в Первую Мировую, и на этот раз – безотносительно добровольно. Эта гигантская мясорубка подкосила экономику всей Европы. Россия не стала исключением. Качество жизни в стране приметно упало. И если мещане и дворяне просто стали жить скромнее, то семьям из числа фабричных работников и представителей сферы услуг пришлось туго заволочь пояса. Притом молодые мужчины оказались далеко от домов, и основные тяготы легли на плечи их оставленных дом жён и сестёр. Кроме того, отток молодых мужей с рабочих мест стимулировал и так наблюдавшийся процесс активного притока женщин на фабрики и заводы.

При том, что женский труд был обычным делом, а многие дамы стали основными кормилицами в семьях, им по-прежнему платили вдвое меньше мужчин на постоянной основе. Условия труда бывальщины адскими для всех: рабочие смены в 12 часов были обычным делом, посещения туалетов нормировались по количеству и длине, в цехах было душно и нечисто, а дома ждала «вторая смена» – готовка, уборка, дети.

Наличие младенцев никак не влияло на продолжительность рабочего дня. Дамы просто оставляли малышей на пяти- семилетних сестёр и братьев, а то и просто одних в кроватке, с соской из нажёванного хлеба, и надеялись, что захватят их живыми, вернувшись домой. Такой образ жизни не делал женщин спокойнее и миролюбивее. Они всё чаще ожесточённо поддакивали агитаторкам в городе и на фабрике, сообщавшим о преступной политике властей.

Цех по производству шрапнели для фронта.

Холодно, голодно

Зима с 1916 на 1917 год выдалась особенно тяжкой. Морозы стояли необыкновенно крепкие и перемежались со снежными бурями. Это обстоятельства фактически парализовало железнодорожное сообщение в стране. Локомотивы сходили из строя, пути были завалены снегом. Притом чинить первые и расчищать вторые было некому – в железнодорожную службу принимали принципиально лишь мужчин, а их-то в стране и была теперь нехватка.

Притом зерно и мука, так же, как и уголь, по стране перевозились именно поездами, без вариантов – обыкновенные дороги были не очень проезжими, и грузовиков не было, а конные повозки были слишком медленными. В городах начался продуктовый кризис, и чуть ли не самый жёсткий – в столице. Как ни странно, при этом в Петрограде запасы муки ещё оставались. Не было топлива для пекарен, а также радикально не хватало хлебопеков – в эту профессию тоже брали исключительно мужчин. Что-то почуявшие спекулянты к тому же принялись скупать муку и прятать «про резерв».

И уменьшение выпека хлеба, и слухи (у которых было основание) о том, что введут карточки на продажу хлеба, ограничив фунтом в одни длани привело к тому, что у булочных начали образовываться очереди неимоверной длины. Люди начали закупать хлеб про запас – чтобы сохранить, так, в виде сухарей. Естественно, в очередях стояли преимущественно женщины. Именно в их обязанности всегда вменялись добыча еды и организация резервов. В очередь вставали с ночи, несмотря на страшные ночные морозы. Хлеб был последней каплей. Терпение у людей закончилось. И собственно у женщин.

Очередь за хлебом.

Женский день

В городе начались забастовки и стачки. Первым встал Путиловский завод, и он не сделался единственным. Правительство попыталось повторить сценарий 1905 года, спровоцировав шествие рабочих с тем, чтобы расстрелять главных баламутов, которые непременно будут в первых рядах, из пулемётов. Провокация была провалена благодаря открытому письму от кадетской партии (в какой, кстати, состояло немало активных политически женщин).

22 февраля сильно потеплело. В этот же день царь покинул Царское присело, чтобы переехать в Ставку в Могилёв. Вместе с царём и погодой пришёл в движение как будто весь мир. Или должен был прийти… По заводам и фабрикам шептались работницы, повторяя два слова: «Дамский день». Дело в том, что календарь в России отличался от общеевропейского. 22 февраля было 7 марта, и 23 февраля должен был быть Интернациональный женский день. К этому празднику работницы готовили вовсе не стихи и салатики.

23 февраля – 8 марта по европейскому и нынешнему российскому календарю – на улицы Петрограда вышли тысячи женщин. Они шли плотной толпой, локоть к локтю, и скандировали: «Хлеба!» и «Долой голодание!» При виде мужчин с фабрик и заводов женщины начинали кричать призывы присоединиться к протестам. В первый их день приняло участие 90 000 человек. По масштабам поре – невероятно.

Февральский бунт стал только первой из манифестаций женщин в 1917 году.
На следующий день фабричные работницы вышли опять, и теперь к ним присоединились многие другие женщины, а также – мужчины с заводов. Толпа достигла 200 000 человек. 25 февраля (10 марта) – 300 000. В университетах прервались занятия, потому что студенты обоих полов присоединились к протестам. К прежним двум лозунгам добавились ещё: «Долой войну!» и «Долой самодержавие!». Дамы поднимали также самодельные транспаранты, вещающие: «Да здравствует равноправие!». Слышны были революционные песни, которые очутились известны подозрительно широкому кругу людей – да почти что всем. Именно так аукнулся 1905 год.

Она дала сигнал

Гарнизон в Петрограде в тот момент заключался из крестьян свежего призыва, преимущественно крайне молодых – и очень сочувствующим по крайней мере одному из лозунгов протестующих. «Хлеба!» – вопль, ясный тому, кто рос в деревне. Опасаясь, что солдаты начнут массово саботировать приказ, а то и присоединятся к протестующим, власти тянули с распоряжением о подавлении протестов.

Тогда императрица лично написала императору, призывая его проявить твёрдость. Император в ответ приказал зачислить любые меры к прекращению протестов. Это значило – начать стрельбу. Генерал-лейтенант Сергей Хабалов, получив этот приказ, написал царю о том, что выполнить его не может. На вытекающей же день он был смещён с должности. На его место поставили другого человека.

Сергей Хабалов.
Полиция начала стрелять в протестующих. К городу затянули два полка, показавших себя на фронте лучшими. Но солдаты взбунтовались. Прошедшие настоящую войну, с настоящим врагом, они отказывались бить в тех, про кого им ещё вчера говорили как о людях, которых они, солдаты, защищают на фронте. Вслед за ними взбунтовалась двинутая на Петроград дивизия, сброшенная с Западного фронта, а затем – два батальона георгиевцев.

Стрельба по протестующим вызвала возмущения и в петроградском гарнизоне. Как и был уверен Хабалов, саботаж распоряжений закончился открытым бунтом и переходом на сторону протестующих. Сыграл и психологический фактор. На выставленных солдатов пошли именно дамы. Они хватали винтовки голыми руками и кричали, требуя солдат перейти на их сторону. Так у протестующих появилось оружие, и вскоре демонстрации перебеги в вооружённый переворот. По легенде, последний сигнал – буквально, выстрел и возглас «На штурм!» – раздался из толпы женщин.

Итоги революции

Как популярно, в конечном итоге царь отрёкся в пользу своего брата, а брат царя отказался занимать престол. К власти пришагала партия кадетов, образовав Временное правительство – одна из партий, в составе которой хватало женщин, вроде Ариадны Тырковой и Софьи Паниной, первой даме в правительстве России (она стала замминистра народного просвещения). В армию и флот было решено допускать женщин. Были зачислены законы, устанавливающие для женщин (да и вообще для всех социальных групп) право голоса – что значительно повлияло на принятие законов о праве дам голосовать в других странах.

Женщины напоминают новой власти о своих правах.
Разруха в стране только увеличивалась, как вечно после переворотов. Зато политические свободы, принятые после Февральской революции, дали возможность лидерам большевиков вернуться в край, подготовить и устроить Октябрьскую революцию. После прихода к власти партии, где женщин было ещё больше, чем среди кадетов, и ещё немало радикальной в своих взглядах на равенство, были приняты законы, отменяющие понятие незаконнорождённости, свободу женщины выходить замуж и разводиться и многие иные её гражданские права. Подготовкой этой политики партии многие годы до того занималась Надежда Крупская, супруга Владимира Ленина.

8 марта продолжили помечать на государственном уровне, но чем дальше, тем больше старались загладить память о самом ярком из «празднований» этого дня. Новые перевороты бывальщины ни к чему, так что за полвека праздник превратился в «День весны и красоты», вернувшись к старым весенним праздникам плодородия в новой конфигурации. А после того, как память о бабьем бунте так старательно затёрли, и расцвёл миф о том, как внезапно добрые дяди подарили женщинам права.

Отдельный из этих прав женщины в любом случае получили только временно: Как 100 лет назад русские барышни служили на флоте, и Какие «бунты на корабле» пришлось подавлять начальству

Текст: Лилит Мазикина