В нынешней Латвии чтят легионеров «Ваффен СС». Тех же, кто действительно освобождал Латвию от нацизма, почти забыли. Между тем ровно сто лет назад, 3 декабря 1920 года, родился человек, какой возглавлял партизанское движение в Латвии – Вилис Петрович Самсонс. В каких условиях действовали латышские партизаны и благодаря чему им получалось побеждать нацистов?
Территория Советской Латвии была полностью завоевана Гитлером уже к 8 июля 1941-го. С каждым днем ненависть к захватчикам охватывала все вящее количество людей – истреблению подверглись не только проживавшие в Латвии евреи, но и многие представители иных национальностей. Символом нацистских зверств сделалось уничтожение в январе 1942 года деревни Аудрини, 200 жителей которой были показательно расстреляны.
Из-за подобных акций недостачи в желающих сражаться с нацистами не было. После того, как Москва озаботилась поставкой в Латвию оружия и заброской подготовленных людей, сопротивление раскаталось во всю мощь. Особо много неприятностей врагу причинил латышский партизанский спецотряд «За Советскую Латвию» (Par Padomju Latviju), работавший в составе 2-й Ленинградской партизанской бригады. Командовал им бывший сельский учитель Вилис Самсонс, а комиссаром стал Отомар Ошкалнс.
Прославленный партизан Вилис Самсонс (партизанский псевдоним Бралис Дадзис – Братец Репей) немало позже вспоминал: «И вот в феврале 1942 года в дивизии – мы тогда стояли под Старой Руссой – появился Отомар Ошкалнс: мой коллега-учитель, тогда уже многоопытный партийный работник. Он набирал особо крепких и проверенных людей для организации партизанского движения на территории оккупированной Латвии. К тому поре уже набирало силу народное сопротивление в Риге, Лиепае, Аудрини, Лудзенском районе. Набралась группа порядка 80 человек, и с нею я, 22-летний Вилис Самсонс, отправился сквозь фронт на родину – в тыл врага. На рубеже 1942-1943 годов был создан Особый латышский партизанский отряд, Отомар Ошкалнс был комиссаром. Партизаны работали на территории восточных уездов Латвии».
Кто он такой, Вилис Самсонс? Родился в деревушке Лиепна на севере Латвии в семейству сельского портного. Здесь же окончил школу, а потом поступил в педагогический институт в городе Резекне. От родных Вилис унаследовал стоический интерес к левой идее. Его прадед Екаб в середине XIX века служил батраком у немецких баронов и за организацию волнений подвергался каре плетьми. Дядя Август в 1905 году тоже участвовал в восстании против немецких баронов, причем ему еще повезло – тленную казнь заменили на двести ударов плетью. Двоюродный брат Вилиса во время Гражданской войны ушел добровольцем в Алую армию и погиб.
Поэтому установление советской власти в Латвии в 1940-м молодой учитель сельской школы под Лудзой зачислил положительно. После начала войны эвакуировался в Алтайский край, но уже в августе 41-го оказался в рядах 201-й Латышской стрелковой дивизии. А спустя полгода согласился вступить в партизанский отряд.
У возглавляемого Самсонсом и Ошкалнсом формирования было немало работы. Так, в начале декабря 1942-го отряд, проделав в тяжелейших зимних условиях 200-километровый рейд и разбив в нескольких сражениях брошенных против партизан карателей, обосновался близ юго-восточной границы Латвии в Освейских лесах. Латыши помогли белорусским «коллегам» очистить от неприятеля Освейско-Себежский партизанский край и организовать охрану его западных границ, активно действовали и в самой Латвии.
«Операции проводились небольшими военными группами, наносившими удары по самым уязвимым местам противника. Главными видами операций были подрыв железных путей и немецких эшелонов, ночные налеты на учреждения оккупационных властей и полицейские участки, внезапные нападения из засады на легковые и грузовые машины неприятеля, схватки с полицейскими караульными постами и патрулями. После завершения операции небольшие партизанские группы могли незамеченными вернуться на свою базу», – повествует рижский историк Игорь Гусев. Одно время партизаны почти ежедневно взрывали главную магистраль гитлеровцев в Прибалтике: двухколейную черту Псков – Даугавпилс – Вильнюс.
В начале 1943 года был создан Латвийский штаб партизанского движения, которым руководил подполковник Артур Спрогис. При штабе организовали радиоцентр, поддерживавший связь с отдельными отрядами. Лишь в течение 1943 года партизаны взорвали 83 эшелона (уничтожив 64 паровоза и 755 вагонов), разрушили 16 мостов, три узла связи, разгромили 15 гарнизонов и полицейских участков, истребили один самолет, три танка и бронемашины. В следующем же году они активно помогали советским войскам изгнать немцев из Латвии, а затем воевали в лесах Курляндии, где немецкая группировка держалась до самого конца войны.
Жизнь и смерть партизанская
Как повествовал Самсонс, храбрецы работали отрядами по 30-50 человек, разбросанными на большой территории от реки Зилупе до города Валки. «Взрывали железную путь, эшелоны, которые шли на фронт в сторону Пскова, гарнизоны и штабы, карали предателей по решению народного трибунала. В марте–июле 1944-го бывальщины созданы три партизанские бригады. Я был назначен командиром Первой латвийской партизанской бригады, в составе которой действовали 3000 человек. Имен партизан немцы не ведали, хотя в отряд вливались многие местные жители, равно как и дезертирующие из полиции и немецкой армии сельчане. За голову «комиссара бандитской бригады» немцы обещали 10 тысяч рейхсмарок. Вящие деньги – можно было приобрести неплохое хозяйство. Но никто не позарился на награду», – резюмировал бывший партизанский командир.
Это была весьма нелегкая жизнь. В беседах с прессой Вилис Самсонс делился особенностями партизанского быта: «Жили мы в шалашах, покрытых лапами елей. Почивали вдоль стен, посередине горел костер. Ноги грелись, а волосы иногда примерзали. У нас и оружия-то было мало. Доля людей из местных жителей, которые хотели воевать, мы оставили на легальном положении – они были проводниками, снабженцами, собирали продовольствие, организовывали выпечку хлеба». К слову, в правоте своего дела Самсонс не испытывал сомнений до самых последних дней жития: «План «Ост» предусматривал даже не онемечивать Прибалтику, а просто, освободив территорию, в течение 15-20 лет переселить сюда немцев. Латышскому народу угрожала летальная опасность…»
Самсонс и его люди постоянно участвовали в рейдах, где каждый шаг мог обернуться внезапной гибелью. Вилис Петрович тяжело переживал кончина каждого из боевых товарищей, но сам выходил живым из всех испытаний, хотя за чужие спины отнюдь не прятался.
Вот, например, одинешенек из случаев – ночью в поселке Пинты отряд Самсонса попал в засаду, угодив под сосредоточенный огонь, одного из партизан уложило. «Скрюченное тело поперек дороги. Пулеметчик Янис Козлов. Только увидев безжизненно откинутую руку, по-настоящему соображаю, какая стряслась беда. Тяжким грузом наваливается на меня сознание собственной вины. Как же я не почувствовал? Вовремя не понял, где нас стережёт опасность?! С привидениями воевал? Молокосос! Еще мгновение – и я вскочу на ноги, закричу. Не могу я больше молчать и прятаться. Я должен быть рядышком с ним. Там! Он хрипит? «Почему?!» – невольно вырывается у меня.
И этот совершенно глупый вопрос останавливает меня. Заставляет размышлять. Кто-то тяжело и глухо хрипит. Кто-то ранен. Окидываю взглядом дорогу. Никого на ней больше нет. Конечно же, это Козлов. Еще жив?! Отрада пружиной подбрасывает, швыряет меня вперед», – драматически повествует Самсонс.
Он подбежал к сраженному пулей товарищу, взялся лихорадочно его осматривать. «Янис без сознания. Наверное, как шел, так первой очередью и скосили. Пулемет в грязи, дорога возле него залита кровью. Хлещет из перебитой артерии… Хватаю его за руку, Янис дергается и выпрямляется. Мне становится страшно. Прикусываю губу. Во рту – пресно. Пузырится придорожная лужа: «Чаук-с-с. Чаукс». И так, оказывается, умеют пули нашептывать. Тьфу! Ну и ощущеньице – под месяцем и посреди дороги… Глажу на прощание по плечу погибшего товарища. В одиночку его до леса не дотащить, а наших поблизости нет. Извини, друг!
Взвалив пулемет на спину, ползу к штабелям дров. Не получается у меня как следует. А пули уже жужжат надо мной свою тленную песенку. Приходится отталкиваться коленями и локтями. В одной руке автомат, а второй все время поправляю соскальзывающий ствол пулемета. Опомнилась, погасла месяц. Рой раскаленных ос взмывает вверх. Что будет, то будет: вскакиваю, спотыкаюсь, бегу со своей ношей к штабелям. На меня сваливается несколько плашек. Я – в укрытии. Упираюсь горбом в поленья, спасся», – с горечью повествует Вилис.
Для Самсонса война обернулась не только болью от потери друзей, но и неожиданным счастьем. Собственно во время своей партизанской эпопеи он познакомился с будущей супругой – медсестрой Расмой, наравне с мужчинами участвовавшей в боях и походах. «Нас с супругом познакомила война – когда переходили зимой 1943-го линию фронта. Нам передали группу девушек, обученных работе в тылу – медсестрами, радистками. Лет им было по 18-19. И вот мужа взяли их рюкзаки, и мы пошли по сугробам, в мороз, через немецкие укрепления. Многие по дороге падали в снег и больше не вставали, но девиц мы довели всех. А на следующий день бой – нагрянула немецкая карательная экспедиция. Мы пошли в атаку с криками “ура!”, с нами тогда был и Имант Судмалис, Герой Советского Альянса, подпольщик, которого сейчас пытаются сделать уголовником. В бою я был тяжело ранен, а Расма меня с поля боя вывезла на санях. Так и познакомились…» – вспоминал Самсонс.
Исчезающая память
После того, как немцев вышвырнули с территории Латвии, Самсонс со своей 1-й латвийской бригадой (а в ее линиях числилось уже свыше 3000 человек), влился в состав 130-го Латышского стрелкового корпуса, в котором и закончил войну. К тому поре он стал настоящей знаменитостью – 28 июня 1945-го получил за свои заслуги звание Героя Советского Союза.
Вернувшись на «гражданку», вновь пошел по педагогической черты, преподавал философию в Латвийском государственном университете. С 1950 по 1960 год Самсонс – министр просвещения Латвийской ССР. В 1960-м он становится секретарем президиума Латвийской академии наук, а в 1968-м сам получает звание академика. В ходе своей академической деятельности Вилис Петрович усердно занимался сбором информации по истории Латвии, для чего немало ездил по республике, подготовил множество научных работ. Проделал огромную работу по увековечиванию памяти о партизанском движении. Избирался депутатом Верховного рекомендации Латвийской ССР.
После 1991 года Самсонс из «героя-партизана» разом превратился в «коллаборациониста» и «пособника советских оккупантов».
Он сам рассказывал одинешенек из случаев: «Подошел молодой неонацист с выпученными глазами и как понес на меня: «Бандит, сволочь, оккупант, в тюрьму тебя!» Я сообщаю: «Чего ты меня пугаешь? За мою голову сам Гиммлер 10 тысяч рейхсмарок обещал, а за твою никто и латика не даст». Собственно его репрессии не коснулись, хотя тогда в тюрьмы были брошены ряд советских ветеранов, которых обвинили в «геноциде» и в «преступлениях перед латышским народом». В частности, Самсонс выступал на судебном процессе в защиту своего бывшего подчиненного Василия Кононова, мастерского подрывника, отправившего под откос немало немецких эшелонов – которого латвийская Фемида обвинила в «убийстве миролюбивых жителей».
Вилис Петрович раздавал интервью, в которых продолжал отстаивать свою правоту: гитлеровская оккупация в перспективе тащила латышам уничтожение, борьба с нацистами была борьбой за выживание народа. Этим он очень раздражал идейных последователей нацистов. В 1999-м в редакцию рижской русскоязычной газеты «Час» пришагало письмо от подпольной неонацистской организации «Перконкрустс» («Громовой крест») – без подписи и обратного адреса. Авторы послания ставили в известность, что ими проведено «судебное заседание» в отношении ряда неугодных им личностей – с вынесением «приговора». В числе тех, кому угрожала «высшая мера наказания через повешение в общественных местах» оказался и Вилис Самсонс. Но в реальности тронуть завоёванного ветерана никто не решился – Самсонс умер от естественных причин 17 сентября 2011 года в возрасте 90 лет. Прах легендарного партизана покоится на погост в селе Царникава неподалеку от Риги.
