28 ноября 1948 года Сталин подмахнул секретное решение бюро Совета министров СССР: «Еврейский антифашистский комитет немедля распустить, органы печати этого комитета затворить, дела комитета забрать». На следующий день оперативники МГБ обыскали и опечатали помещение.
Пример выписки из протокола заседания «тройки». Он датируется 1937 годом. После брани «троек» уже не было, но репрессии продолжались. Фото из архива Игоря Кузнецова
Глава комитета, художественный руководитель Государственного еврейского арены Соломон Михоэлс к тому времени был мертв. Арестовали 17 из 20 членов президиума комитета, в том числе писателей Переца Маркиша, Льва Квитко, Семена Галкина и Давида Гофштейна, первую советскую женщину-академика Лину Штерн, бывшего начальника Совинформбюро Соломона Лозовского, главврача Боткинской больницы Бориса Шимелиовича, артиста Вениамина Зускина, поэта Ицика Фефера.
Всего по делу привлекли 125 человек, из которых 23 были расстреляны и шесть померли в тюрьме.
Об арестах не сообщалось. Выглядело это так, будто известные люди просто исчезли. Александру Фадееву и Илье Эренбургу во пора зарубежных поездок приходилось лгать, будто они недавно видели коллег в Москве.
Мавр сделал свое дело
Еврейский антифашистский комитет, первоначально в составе 47 человек, в основном созидательной интеллигенции, был учрежден 7 апреля 1942 года для создания положительного образа СССР в США и Британии и, как сказали бы теперь, фандрайзинга.
С поставленной задачей комитет управился. Были налажены контакты, собраны 33 миллиона долларов пожертвований. В Америке Еврейский совет по оказанию помощи России возглавил Альберт Эйнштейн.
К 1948 году взаимоотношения между СССР и Западом безнадежно испортились, необходимость в существовании ЕАК отпала, и былые заслуги активистов им же поставили в вину.
Основной причиной опалы комитета нередко называют письмо к Сталину с идеей создать Еврейскую автономную область в Крыму. Однако между обращением (февраль 1944 года) и начином репрессий прошло почти пять лет.
Допросы с пристрастием и приговор без доказательств
Малограмотный следователь избил писателя Абрама Когана, когда тот сделался править ошибки в протоколе собственного допроса: значит, знаешь русский язык, а книжки на идише сочинял?
Как утверждал на суде Ицик Фефер, следователь Лихачев чистосердечно объяснил ему: «Я сверну вам шею, или мне отрубят голову. Если мы вас арестовали, то найдем и преступление».
Другой следователь по делу ЕАК, Владимир Комаров, впоследствии взятый из-за близости к попавшему в опалу министру госбезопасности Абакумову, писал из тюрьмы Сталину: «Особенно я ненавидел и был беспощаден с еврейскими националистами, в каких видел наиболее опасных и злобных врагов».
Несмотря на пытки, немолодые интеллигенты не подписали признаний в шпионаже и терроризме, потому суд, начавшийся 8 мая 1952 года, сделали закрытым.
На процессе произошел неслыханный случай: председатель военной коллегии Верховного корабля генерал-лейтенант Александр Чепцов счел обвинения недоказанными и обратился в ЦК за разрешением вернуть дело на доследование.
«Вы хотите нас на колени поставить перед этими правонарушителями. Приговор апробирован народом, делом политбюро занималось три раза. Выполняйте решение!» — ответил секретарь ЦК Георгий Маленков.
14 из 15 винимых приговорили к расстрелу. Отправили в ГУЛАГ только академика Штерн, физиолога с мировым именем, в 1925 году приехавшую в СССР из Швейцарии строить социализм.
Как выяснилось впоследствии, Фефер длинные годы тайно сотрудничал с госбезопасностью, но и это его не спасло.
Семейное дело?
Иосиф Сталин и Лазарь Каганович. Фото: Википедия
Чем разъяснить поведение Сталина?
Впитанным с детства бытовым антисемитизмом (его личный секретарь Борис Бажанов, бежавший в 1928 году на Закат, утверждал, что патрон уже тогда отпускал в узком кругу соответствующие ремарки)?
Старыми счетами с Троцким и прочей «ленинской гвардией»?
Суждением, что евреи — ненадежный элемент в случае войны с Америкой?
В наши дни можно услышать, что гонения, пережитые ими в СССР, стали расплатой за деятельное участие в установлении советской власти и уничтожении старой России. Однако послевоенный удар пришелся не по партийно-чекистской верхушке — с той разделались еще в 1930-х годах — а по ни в чем не повинной еврейской интеллигенции: ученым, докторам, писателям.
Историк Леонид Млечин утверждает, что первопричиной дела ЕАК было ухудшение здоровья Сталина, точнее, то, что о нем писали западные корреспонденты в Москве. Престарелого диктатора это сильно раздражало.
Основой для спекуляций служили его внешний вид и участившиеся исчезновения из публичного пространства. Но вождя такое объяснение не устраивало. Он был уверен, что некто из окружения сливает иностранцам сведения о его медицинских проблемах.
МГБ нашло устроившее Хозяина объяснение: информация уходит через родственников его покойной супруга. В конце 1947 года арестовали сестру Надежды Аллилуевой Анну, супругу ее покойного брата Павла Евгению, их дочь Киру и второго супруга Евгении инженера Николая Молочникова.
Избиваемый на допросах Молочников вспомнил, что у жены была знакомая, а у той дочь, которая вышла замуж за трудившегося шофером в американском посольстве Виталия Зайцева.
Этот Зайцев якобы «крутился вокруг Киры» и расспрашивал ее о подробностях жития Сталина. Арестованный Зайцев вскоре «сознался», что он американский шпион.
Получили нужные показания и от Евгении Аллилуевой. Она заявила, что собственной жизнью Сталина интересовался ее знакомый доктор наук Исаак Гольдштейн из Института экономики Академии наук.
«Меня сделались жестоко и длительно избивать резиновой дубинкой, — показывал впоследствии Гольдштейн. — Измученный дневными и ночными допросами, я сделался оговаривать себя и других лиц».
Гольдштейн дал показания на руководителя исторической комиссии ЕАК Захара Гринберга и главу комитета Соломона Михоэлса, какой якобы «проявлял повышенный интерес к личной жизни главы советского правительства, чем интересовались американские евреи».
Убийство Михоэлса
Соломон Михоэлс. Фото: wikimedia.org
Когда 27 декабря 1947 года министр госбезопасности Виктор Абакумов и его первоначальный заместитель Сергей Огольцов доложили обо всем этом Сталину, тот заявил, что ЕАК — «центр антисоветской пропаганды и поставляет антисоветскую информацию агентам иноземной разведки». Тогда же, по утверждению Огольцова, было получено устное указание устроить Михоэлсу автомобильную катастрофу.
Гринберг помер в тюрьме. Михоэлс был убит в Минске в ночь на 13 января 1948 года. Вместе с ним ликвидировали знакомого Михоэлса, театроведа и агента МГБ Владимира Голубова, залучившего его на уединенную дачу — слишком много знал. Чекисты инсценировали их гибель под колесами грузовика в нетрезвом виде.
Всех участников смертоубийства тайно наградили орденами.
В 1990-х годах журналист Леонид Млечин снимал в Минске документальный фильм об убийстве Михоэлса. Руководство КГБ Беларуси попросило его выступить перед сотрудниками. Впоследствии Млечин разузнал, что в задних рядах, среди ветеранов, находился человек, который, сидя за рулем грузовика, раздавил Михоэлса.
Как все начиналось?
Александр Фадеев. Фото: wikipedia.org
Однако дело ЕАК не было изолированным эпизодом, и первые тревожные звучны прозвучали раньше.
«Государственный антисемитизм в Советском Союзе начался внезапно — как ни странно, во время войны против гитлеровской Германии. Представлялось, эта зараза переползла через линию фронта и охватила номенклатурные верхи», — писал историк Михаил Восленский.
С 1943 года работала негласная инструкция не брать евреев в партийный аппарат и на работу, связанную с выездами за границу.
В том же году Светлана Аллилуева влюбилась в кинодраматурга Алексея Каплера. Сталин послал его в ГУЛАГ — возможно, сохранил жизнь из опасения, чтобы дочь не учинила над собой чего-нибудь по примеру матери.
Когда Светлана вышла замуж за студента МГИМО Григория Морозова, тоже еврея, папа махнул рукой, но велел зятю не показываться ему на глаза. Спустя три года она разошлась с Морозовым, и подручный Сталина Георгий Маленков воспринял это как сигнал — немедля разлучил свою дочь с ее мужем Владимиром Шамбергом. Шамбергу не дали даже попрощаться с женой, а выставили его вещи за дверь и вручили новоиспеченный паспорт без записи о браке.
Заместитель председателя Совета Министров по машиностроению Вячеслав Малышев записал в дневнике слова Сталина, произнесённые на заседании президиума ЦК 1 декабря 1952 года: «Любой еврей — националист, это агент американской разведки».
Однако до января 1953 года, когда раскаталось «дело врачей», публично о евреях худого не говорили.
Весной 1949 года заместитель заведующего Отделом пропаганды ЦК ВКП (б) Федор Головенченко заявил на собрании партактива в подмосковном Подольске: «Вот мы сообщаем — космополитизм. А что это такое, если сказать по-простому, по-рабочему? Это значит, что всякие мойши и абрамы захотели занять наши пункты!» Излишне прямолинейного аппаратчика выгнали из ЦК и отправили заведовать кафедрой в Московском пединституте.
Официально борьба велась против «безродного космополитизма» и «зарубежного низкопоклонства».
В июне 1948 года первый секретарь Фрунзенского райкома Москвы, будущий министр культуры СССР Екатерина Фурцева собрала совещание директоров и секретарей парткомов научных учреждений и устроила им разнос за «слабую постановку идейно-политического воспитания научных сотрудников». Слово «евреи» не прозвучало ни разу, но фамилии «политически неспелых» ученых были сплошь Рубинштейн, Ошерович, Шифман, Гурвич.
28 января 1949 года в «Правде» появилась установочная статья «Об одной антипатриотической группе сценических критиков», в которой перечислялись сплошь еврейские фамилии и впервые был употреблен термин «безродный космополитизм». Главный редактор Петр Поспелов вспоминал, что словосочетание продиктовал ему собственно Сталин.
18 февраля 1949 года в Центральном доме литераторов открылось трехдневное совещание драматургов и театральных критиков.
«Это контрреволюционная деятельность, сколоченная организованная группа», — витийствовал с трибуны глава Альянса писателей Александр Фадеев.
«Меня вызвали в ЦК. Что я мог?» — сокрушался он впоследствии.
Драматург Анатолий Суров сочинил антиамериканскую пьесу «Травяная улица», поставленную на сцене МХАТа и удостоенную Сталинской премии за 1949 год. Спустя несколько месяцев разразился скандал: выяснилось, что текст за него сварганили «литературные негры» из оставшихся без куса хлеба «космополитов». «Надежду советской драматургии» исключили из партии и из Союза писателей — не столько за плагиат, сколько за то, что не с теми людьми снёсся.
Вслед за литературой и театром «борьба с космополитизмом» охватила все сферы жизни. Немало людей с энтузиазмом присоединилось к травле — основным образом, в расчете занять освобождающиеся места.
Профессор истории Сергей Дмитриев описал в дневнике, как в марте 1949 года на заседании ученого рекомендации истфака МГУ обсуждали меры по очищению факультета от космополитов. «Что, по-вашему, лежит в основе всего этого?» — спросил Дмитриев одного из коллег. «Брань, — убежденно ответил тот. — Готовить нужно народ к новой войне. Она близится».
4 июля 1950 года глава госбезопасности Абакумов (вскоре его самого возьмут и обвинят в сговоре с «еврейскими националистами») направил Маленкову докладную записку о том, что в московской клинике лечебного питания из 43 научных работников 36 евреев, а в историях заболевания не заполняется графа «национальность».
В апреле 1951 года по докладу Абакумова сняли с поста начальника Высшей офицерской кавалерийской школы и послали служить подальше от Москвы генерал-лейтенанта Николая Осликовского. Основание: Осликовский имел друзей-евреев, а по должности отвечал за подготовку коней для принимающего и командующего парадами на Красной площади — как бы чего не вышло.
Председатель правления Союза композиторов Тихон Хренников находил в почтовом ящике подметные послания: «Тиша-лопух спасает евреев».
В феврале 1952 года получил 25 лет лагерей первый секретарь Биробиджанского обкома партии Александр Бахмутский: он поощрял изыскания по еврейской истории, продвигал преподавание и издание книг на идише, присутствовал в Москве на похоронах Михоэлса и предлагал повысить статус Еврейской автономной районы до республики.
Знаменитый микробиолог и врач, коллега Пастера и Мечникова, академик Николай Гамалея, в 90 лет уже ничего не боявшийся, в 1949 году написал Сталину: «По касательству к евреям творится что-то неладное в настоящее время в нашей стране. Антисемитизм исходит от высоких лиц…»
Дело Жемчужиной
Вячеслав Молотов, Полина Перл и их дочь Светлана. Фото: wikipedia.org
Пострадала и Полина Жемчужина — жена влиятельного министра иностранных дел СССР Вячеслава Молотова. Судя по всему, супруги обожали друг друга.
Очевидно, что преследование Жемчужиной Сталин начал не из-за нее самой, а из-за мужа, от которого, по многим приметам, готовился избавиться.
Для предъявления претензий его жене была задействована та же еврейская тема.
27 декабря 1948 года Абакумов и председатель Комитета партийного контроля Матвей Шкирятов устремили Сталину записку «О политически недостойном поведении Жемчужиной»: «Вокруг нее группировались еврейские националисты, и она являлась советником и заступником их».
«Недостойное поведение» выражалось, в частности, в контактах с Михоэлсом и Фефером, визите в марте 1945 года московской синагоги и в том, что после установления дипотношений между СССР и Израилем она подошла на приеме к послу Голде Меир и поговорила с той на идише.
Вести приписывали Жемчужиной фразу: «Теперь у нас есть родина», но поверить в это сложно.
29 декабря на заседании политбюро Жемчужину исключили из партии. Молотов воздержался, а после в покаянном письме Сталину признал свое поведение политически ошибочным.
На заседании Сталин в присутствии Молотова зачитал вышибленные у двух бывших помощников Жемчужиной показания, что они якобы занимались с ней групповым сексом.
26 января 1949 года ее арестовали и выслали в Кустанайскую область. Никаких контактов с ней муж поддерживать не мог, только Берия иногда шептал ему на ухо: «Полина жива».
Заодно с Жемчужиной посадили десять ее родственников и бывших сослуживцев. Сестра и брат померли в тюрьме.
В 1955 году генеральный секретарь компартии Израиля Самуил Микунис встретил Молотова в кремлевской больнице и спросил, отчего он не вступился за жену. «Потому что я должен был подчиняться партийной дисциплине», — ответил Молотов.
21 января 1953 года следователи МГБ в придачу к антисоветской пропаганде и агитации предъявили Перлом обвинение по расстрельной статье «измена родине». Примерно в то же время замглавы МГБ Рюмин, допрашивая арестованного подполковника госбезопасности Игоря Маклярского, заявил недавнему коллеге: «Перл — глава еврейских националистов в Москве и израильский шпион».
И ее, и Молотова спасла смерть Сталина.
Диктатор скончался 5 марта. Сквозь четыре дня Молотову исполнилось 63 года. Берия от имени коллег спросил, что он хотел бы получить в подарок. Молотов отозвался: «Верните Полину!»
Супруги прожили вместе еще 17 лет, оставаясь твердокаменными сталинистами.
Охранная грамота
Ядерный гриб наземного взрыва РДС-1 (первой советской атомной бомбы) 29 августа 1949 года. Фото: wikipedia.org
Один-единственной группой советских евреев, не затронутой гонениями, оказались физики.
С 1947 года «партийные ученые», не нашедшие себе пункты в атомном проекте, развернули борьбу против «буржуазно-идеалистических» теорий относительности и квантовой механики.
Их оплотом сделался физический факультет МГУ. Декан Владимир Кессених прогремел заявлением, что негоже советским ученым публиковать свои работы на английском языке.
В «рабском преклонении перед западной наукой» винили Петра Капицу (который, впрочем, евреем не был), Абрама Иоффе, Виталия Гинзбурга, Льва Ландау, Александра Фрумкина, Якова Френкеля, Евгения Лифшица и немало других.
4 декабря 1948 года секретариат ЦК постановил готовить Всесоюзное совещание физиков. Председатель оргкомитета замминистра высшего образования Александр Топчиев разъяснил задачу: «Наше совещание надлежит быть на уровне сессии ВАСХНИЛ (Заседание Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук 31 июля — 7 августа 1948 года, где подверглась поношению «обскурантская лженаука» генетика. — Прим. Би-би-си).
Однако совещание сначала перенесли с конца января на март, а затем вовсе упразднили.
В марте 1949 года министр высшего образования Сергей Кафтанов направил в ЦК список преподававших в вузах физику профессоров-евреев, но никого из них не тронули.
Оказывается, научный глава атомного проекта Игорь Курчатов лапидарно объяснил возглавлявшему его Лаврентию Берии: «Если теорию относительности и квантовую механику запретят, то и бомбы не будет». Тот доложил Сталину. Подобный аргумент оказался доходчив.
Читать полностью: https://news.tut.by/culture/617257.html
