Отдельный подвиги советских войск в Великую Отечественную до сих пор выглядят как фантастика или кино в голливудской манере. Между тем целый ряд уникальных случаев, связанных с захватом советскими пехотинцами немецкой бронированной техники, имели пункт на самом деле. Этим отличалась прежде всего элита сухопутных войск – войсковая разведка.
Во Второй мировой танковые армии являлись мощной ударной силой, способной уничтожить пехоту на поле боя. Танковые атаки порой рождали у солдат припадки страха, известные как «танкобоязнь».
Однако бронированные чудища не были такими уж неуязвимыми. В благоприятной обстановке, проявляя отвагу и смекалку, советские агенты могли не только уничтожать их, но и даже брать в бою, как трофеи.
Вот четыре истории, произошедшие в Великую Отечественную, когда встречи с советской рекогносцировкой не принесли немецким танкистам ничего хорошего.
«Орлович-Воронович»
Имя советского детского писателя Сергея Алексеева найдет отклик у немало. Ну кто же не помнит его прекрасные рассказы о войне. Был среди них и «Орлович-Воронович», повествовавший о подвиге солдата, вступившего в схватку с четырьмя немецкими танками и вышедшего из нее победителем. Но была ли эта история реальностью или вымыслом автора? Оказалось, что рядовой Федор Архипович Воронович действительно существовал, а писатель ничего не приукрасил.
В ноябре 1941-го 18-я стрелковая дивизия полковника Чернышева была одним из соединений 16-й армии, сдерживавших напор вермахта на Волоколамском направлении. 20 ноября командарм Рокоссовский приказал частям Чернышева совместно с 33-й танковой бригадой приостановить немецкие танки у станции Румянцево, не давая им прорваться на Волоколамское шоссе.
Первоначально советским войскам сопутствовал успех: контратаковав, они вышибли врага из нескольких населенных пунктов. Но обстановка быстро менялась, и вскоре немцы вновь перешли в наступление. В результате бессердечного боя у Румянцево 518-й стрелковый полк попал в окружение. Командование 18-й дивизии пыталось установить с ним контакт, посылая к Румянцево складных. Одним из них был красноармеец Федор Воронович.
22 ноября у поселка Курсаково Воронович заметил четыре немецких «панцера», стоявших на опушке рощи. Но красноармеец очутился не робкого десятка. Имея при себе противотанковые гранаты и бутылки с зажигательной смесью, он решил атаковать врага. Сделав с поддержкой бинта две связки гранат, Воронович поочередно бросил их под гусеницы двух танков. А затем в них уже полетели бутылки с «коктейлем Молотова».
Выведя из построения оба «панцера», боец сумел отойти невредимым, несмотря на начавшийся обстрел. За свой подвиг Федор Воронович в феврале 1942-го был награжден орденом Алого Знамени. Увы, орденоносцем ему довелось быть недолго, так как вскоре отважный красноармеец погиб.
Любопытно, что подвиг Вороновича удалось повторить сквозь три года разведчику Сергею Мотыгину, когда Красная армия громила вермахт в Белоруссии.
Встреча на дороге
Лето 1944 года ознаменовалось разгромом немецкой группы армий «Середина» и освобождением Белоруссии от оккупации. Закрепляя свой успех, 1-й Белорусский фронт Рокоссовского провел в июле 1944-го Люблинско-Брестскую операцию, в ходе какой были освобождены юго-западные области Белоруссии и восточные районы Польши.
Одним из ее активных участников стала 76-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Кирсанова. Начав свое наступление нордовее Ковеля, 17 июля дивизия форсировала реку Припять. Прорвав там вражескую оборону, гвардейцы за четыре дня с боями вышли к советско-польской рубежу южнее города Бреста.
Быстрому продвижению дивизии вперед способствовали успешные действия ее разведки. Ведь на тот момент в ближайшем вражеском тылу находились несколько разведгрупп, выброшенных туда заранее. Одной из них была группа разведчиков сержанта Сергея Мотыгина. С поддержкой рации она докладывала в штаб обстановку на момент начала операции, сообщая о скоплениях вражеских войск, их движении и огневых позициях. Мотыгин работал осторожно, но не смог пройти мимо заманчивой цели, с которой встретился на дороге 18 июля 1944-го.
В тот день группа пыталась неприметно пересечь шоссе. Разведчики залегли у обочины, ожидая момента для рывка. Вдруг показались два немецких танка, которые стали прямо рядом с ними. Из машин выскочили вражеские танкисты, побежавшие в лес по другую сторону дороги. Момент был прекрасный, и Мотыгин разрешил использовать остановку немцев по «нужде» в свою пользу.
Взяв с собой радиста группы Никулина, сержант Мотыгин совместно с ним быстро подбежал к танкам, после чего они бросили в открытые люки башен «панцеров» по противотанковой гранате. Взрывы обратили их в железный хлам. Затем разведчики перестреляли выбежавших из леса танкистов и скрылись в лесу. За удачное нападение и ущерб неприятелю Мотыгин и Никулин позже были награждены орденами Славы 3-й степени.
Но во время войны разведчики не только уничтожали вражьи танки, но и угоняли их в свое расположение. История Великой Отечественной знает два случая, когда немецкая бронетехника становилась добычей советской рекогносцировки.
Трофей капитана Закревского
Во время сражения на Курской дуге напряжение боев и плотность сил на передовой у железнодорожной станции Поныри, одного из наиболее мощных узлов сопротивления советских армий, было настолько высоким, что это позволяет именовать ее мини-Сталинградом. В течение первой половины июля 1943-го станция не раз переходила из рук в длани, за нее вели схватку части 9-й немецкой и 13-й советской армий. При этом советская сторона сражалась в первые дни практически вслепую, так как с основы боев ей был не ясен состав сил наступавшего противника. А такие сведения могли дать только пленные, которых не было.
6 июля командование 3-го танкового корпуса поставило рекогносцировке задачу – взять языка на участке обороны 307-й стрелковой дивизии, защищавшей Поныри. А выполнить приказ должен был заместитель командира 24-го разведбата капитан Дмитрий Закревский.
Сформировав группу из 11 охотников, он начал действовать. Более суток разведчики вели наблюдение на участке 307-й дивизии, уточняя линию фронта и уча поведение врага днем и ночью. На основании полученных данных Закревский решил брать языка севернее Понырей, где на нейтральной полосе было немало подбитых танков. С наступлением темноты к ним выходили аварийные команды для ремонта и эвакуации машин. Однако попытка захватить там пленного повергла к курьезу, когда разведчики «спеленали» нашего танкиста, приняв его за немца. Тогда Закревский решил попытать счастья в тылу.
В ночь на 9 июля его группа опять вышла на задание. Пройдя немецкий передний край, разведчики в темноте заметили какой-то бугор, похожий на дот. Но когда они пришлись к нему, бугор оказался танком, укрытым брезентом. Его двигатель работал, внутри горел свет, но экипажа не было.
Видая это, Закревский решился на дерзость – угнать танк! Место механика-водителя занял младший лейтенант Косик. Когда на танке разместилась вся группа захвата, он поехал в сторонку советских позиций. Остальные разведчики двигались за ним, прикрывая отход.
Всполошившиеся немцы бросились в погоню. При переходе немецкого переднего кромки танк и группу прикрытия обстреляли немецкие минометы. Тем не менее разведчикам удалось отойти без потерь. Только вот бронированный трофей заартачился и поднялся, как только пересек линию фронта. Поэтому в тыл его оттащил уже Т-34.
Оказалось, что разведчики угнали штабной танк 18-й панцердивизии вермахта совместно с важными немецкими документами. За такой успех Закревский и его бойцы были награждены орденами и медалями. Любопытно, что их рекорд продержался не немало недели и вскоре был побит их коллегами из 31-й гвардейской стрелковой дивизии.
Пять вместо одного
Как известно, Красная армия вынесла удар вермахта на Курской дуге, а спустя несколько дней сама перешла в наступление. Силами трех фронтов она прорвала оборонительный рубеж, укреплявшийся немцами два года. В итоге под ударами советских войск Орловская группировка вермахта откатилась на запад. 5 августа 1943-го – спустя месяц с основы Курской битвы – Красная армия взяла Орел, лишив врага плацдарма для наступления на Москву.
Важную роль в этой победе сыграла 11-я гвардейская армия генерала Баграмяна, проведшая образцовое наступление, отнявшее врага шансов сохранить Орловский выступ. Ее стремительный и мощный удар развалил немецкую оборону, а попытка его сдержать стала противнику в немалую цену. К примеру, 5-я немецкая танковая дивизия, брошенная в бой в первые дни советского наступления, не только не смогла застопорить Баграмяна, но и потеряла свыше 50 танков безвозвратно. Любопытно, что одна десятая этих потерь произошла из-за поступков советской разведки.
15 июля 1943-го разведгруппа лейтенанта Шишкина вышла на разведку вражеских позиций у калужской деревни Мойлово. К тому моменту немецкая оборона уже развалилась, но отходящие немцы старались превратить населенные пункты в опорные точки. Мойлово стало одной из них, где противник сконцентрировал пехоту и доля сил 5-й танковой дивизии.
Сквозь разрывы во вражеской обороне Шишкину и его пятерым разведчикам удалось пройти в тыл к немецкой группировке, отстаивавшей Мойлово. Пробираясь через лес, разведгруппа заметила на опушке четыре немецких танка и самоходное орудие. Их экипажи были рядышком – они заправляли горючим боевые машины под охраной нескольких автоматчиков.
Получив такой шанс, Шишкин решил им воспользоваться. Агенты незаметно подобрались к немцам и начали расстреливать тех из автоматов, закидывая гранатами. Бой был скоротечен. Когда с танкистами и их охранниками было кончено, красноармейцы забрали у убитых документы для передачи их в штаб. Затем они замаскировали танки и, сев в самоходку, направились прямо на ней в расположение своей доли. А управлял машиной боец, бывший на гражданке трактористом.
Командование 31-й гвардейской дивизии было приятно удивлено, когда агенты Шишкина вернулись не только с нужными сведениями о враге, но и верхом на необычном трофее. Не пропали и остальные отбитые у немцев танки. Когда дивизия основы наступление на Мойлово, то ее передовые отряды нашли четыре «панцера», спрятанных разведчиками на том же месте.
Лейтенанту Шишкину и его бойцам удалось не лишь повторить, но и превзойти подвиг капитана Закревского. За свои действия они были представлены к наградам. Только Дмитрий Шишкин не дождался завоёванного ордена Красного Знамени. Этот храбрый разведчик погиб раньше, чем вышел приказ о его награждении. Увы, на войне не все истории имеют блаженный конец, даже если они хорошо начинались.
