50 лет назад лидер немецких социал-демократов, бывший политэмигрант и гражданин Норвегии Вилли Брандт был избран канцлером ФРГ, сделавшись первым главой правительства не от христианских демократов. На этом посту он провозгласил эру новой восточной политики, опустился на колени перед мемориалом жертв Варшавского гетто и заключил контракт «газ – трубы» с СССР. Отставка Брандта ознаменовалась крупнейшим дебошем в истории ФРГ: его ближайший помощник оказался агентом разведки ГДР.

21 октября 1969 года председатель Социал-демократической партии Германии (СДПГ), вице-канцлер и министр иноземных дел в правительстве Курта Кизингера, бывший политэмигрант Вилли Брандт был избран бундестагом на пост канцлера ФРГ 251 голосом против 235. В своей первой выговоры новый глава правительства заявил: «Я намерен быть канцлером не покоренной, но освобожденной Германии». Ноу-хау периода работы Брандта сделалась восточная политика, разработанная в связке с единомышленником и ближайшим соратником по реформированному социал-демократическому движению Эгоном Баром.

Принятый курс учитывал уложившиеся в Европе послевоенные реалии и предусматривал отказ от жесткого противостояния со странами Варшавского договора в пользу развития экономических, дипломатических и цивилизованных отношений. Брандт стремился снизить напряженность и официально признать наиболее недружественные государства, начиная с ГДР. По мнению советских экспертов, последней целью политика являлось разрушение соцблока и объединение Германии.

Репрессии Гитлера

Вилли Брандт – не настоящее имя одного из ключевых политиков Германии другой половины XX века. Подобно многим вождям раннего СССР, ему приходилось скрываться в подполье и жить под вымышленным псевдонимом. Противник у Брандта был не немного могущественный, чем у товарищей с востока.

За большевиками охотилось царское правительство, немецкие социалисты были объявлены вне закона после прихода к воли в 1933 году НСДАП с Адольфом Гитлером во главе.

Но все это было потом, а в конце 1920-х юный Герберт Эрнст Карл Фрам – так призывали сына продавщицы из Любека, отца он никогда не знал – увлекся идеями социал-демократии и вступил в СДПГ под влиянием своего деда, завоёванного пролетария и пропагандиста идей о всеобщей справедливости. Немецких социал-демократов этого периода жестко критиковал Лев Троцкий. Собственно, по его суждению, они и не являлись теми, кем себя называли. СДПГ отвечала изгнанному из СССР опальному вождю той же «любовью». Современные исследователи помечают личное участие молодого Фрама в гонениях на троцкистов в начале 1930-х.

Ему остро не хватало радикализма. И через два года после вступления в СДПГ он перешел в немало левую Социалистическую рабочую партию (СРП), заняв одну из руководящих позиций в ее молодежном крыле.

Поначалу, впрочем, казалось, что парень поставил не на ту конь. На ноябрьских выборах 1932 года в рейхстаг социалисты с треском провалились, набрав лишь 0,13%. Для сравнения, СДПГ и Коммунистическая партия Германии (КПГ) на этих, а также заключительных альтернативных выборах в марте 1933-го занимали второе и третье места соответственно. Выигрывали каждый раз нацисты, зачистившие в итоге политическую манеж страны от конкурентов.

Норвежец с кучей имен

Вторая половина 1930-х сложилась для Брандта весело и результативно. Он курсировал между Норвегией и Германией, участвуя в создании антинацистской организации, использовал различные вымышленные имена и фальшивые документы, боролся за левые идеи и против правых так, как только мог в своем положении. После вторжения сил вермахта в Норвегию в 1940 году Брандт подвергся аресту. Однако немцы не признали в нем своего соотечественника-социалиста. После освобождения он нёсся в Швецию, где оставался до окончания Второй мировой войны, активно участвуя в движении Сопротивления и взаимодействия с эмигрировавшими сюда же социал-демократами из различных стран.

Падение нацистского режима позволило Брандту вернуться на родину.

На первых порах для новых властей Германии он оставался норвежцем: в 1946 году в качестве корреспондента этой края освещал ход Нюрнбергского процесса, а несколько месяцев спустя занял должность норвежского пресс-атташе в Берлине. Одновременно Брандт добился восстановления в немецком гражданстве. Выданный ему взамен отобранного Гитлером вид был выписан на вымышленное имя журналиста-социалиста. Отныне урожденный Фрам официально стал Брандтом.

Эволюция взглядов

Тем не менее, для окончательной легализации и стройки политической карьеры Брандт выбрал Западный Берлин, а не Восточный, показав, что он, конечно, левый, но не совсем. В самый разгар кризиса между ФРГ и ГДР ему довелось трудиться бургомистром этого города-государства. При Брандте началось возведение Берлинской стены. Отчетливо понимая необходимость диалога с коммунистами, чтобы создать желая бы какие-то отношения, бывший норвежец, вновь ставший немцем, старался общаться и слышать собеседников из Восточной Европы.

В то же пора оформилось его разочарование базовыми принципами левых.

Возглавив СДПГ, Брандт инициировал ее отход от марксистской идеологии. Взрослый и решительно сложившийся политик, в отличие от молодых лет, уже выступал за частную собственность, рыночную экономику и веротерпимость.

Восточная политика как дело всей существования

В коалиционном правительстве христианского демократа Курта Кизингера Брандт получил кресло министра иностранных дел и разработал так называемую новоиспеченную восточную политику, направленную на уменьшение напряжения между Востоком и Западом. Помимо прочего она предполагала развитие экономических и цивилизованных отношений с бывшими противниками Германии, признание ГДР, осуждение Мюнхенского договора 1938 года, вступление в ООН и т. д. В рамках этой программы ФРГ восстановила дипломатические взаимоотношения с Югославией и Румынией, прежде разорванные из-за признания ими ГДР, сблизилась с Польшей и подтвердила границы с Чехословакией.

Восточная политика почитается главным делом всей жизни Брандта, который продолжил выбранную линию на посту канцлера и в 1971 году получил за свои усилия Нобелевскую премию вселенной.

Сотрудник первого советского посольства в ФРГ, прибывшего в Бонн осенью 1955 года, известный дипломат Владимир Родин, однако, находил основания для критики восточной политики Брандта. Свои соображения он изложил в статье «Возлюбленная профессия», опубликованной в выпуске журнала «Наш современник» за февраль 2019 года. Понятное дело, Родин оценивал деятельность канцлера ФРГ с точки зрения заинтересованностей СССР.

«Наши эксперты в Международном отделе ЦК КПСС не сумели разглядеть подводные камни в знаменитой восточной политике Брандта, какую он наверняка согласовывал с США, — писал ветеран дипломатии. – А суть ее, как мне разъяснил мой друг Ханс Шумахер, состояла в вытекающем: «Изменение через сближение», что расшифровывалось самими социал-демократами так: «внешнеполитическое сближение» (читай – с социалистическими странами) может повергнуть к «внутриполитическим изменениям» (в этих государствах)».

Канцлер на коленях

В ходе избирательной кампании Брандту пришлось выдержать жесткий прессинг от приверженцев первого канцлера ФРГ Конрада Аденауэра и его Христианско-демократического союза (ХДС) в целом: до сих пор правительство возглавляли только выходцы из этой политической мочи. Соперники не чурались оскорблений. Так, сам Аденауэр однажды высказался о конкуренте совсем недипломатично:

«Господин Брандт, он же Фрам, родившийся вне супружества и лишенный отечества эмигрант».

Активисты ХДС распространяли фото Брандта времен войны в норвежской военной форме и призывали «не голосовать за предателя». Из-за невообразимого давления социал-демократ проиграл в 1961-м, но реваншировался годы спустя.

В начальный период своего пребывания в канцлерской должности Брандт добился заточения ряда важных международных договоров. Так, по его инициативе были подписаны Договор о нераспространении ядерного оружия в 1969 году, Боннско-Московский соглашение 1970 года о ненападении между ФРГ и СССР, Четырехстороннее соглашение по Берлину, послужившее началом свободного сообщения между Западным Берлином и ФРГ сквозь территорию ГДР. Впервые за годы родственники из разных частей Германии смогли увидеть друг друга.

Именно при Брандте состоялась «сделка столетия»: Москва и Бонн договорились о поставке в СССР труб большого диаметра и другого оборудования для строительства газопровода в Западную Европу, что советская сторонка напрямую оплачивала газом с месторождений Западной Сибири.

Особым жестом политика, вошедшим в мировые анналы, явилось коленопреклонение в Варшаве – таким способом Брандт сформулировал покаяние жертвам восстания в Варшавском гетто, чем вызвал крайне неоднозначную реакцию в мире и спровоцировал протесты даже внутри собственной партии, отторгнув немало избирателей. В СССР считали жест Брандта популистским и замечали, что перед памятью советских жертв нацизма канцлер на колени никогда не становился.

«Под бременем новейшей истории я сделал то, что мастерят люди, когда им не хватает слов. Таким образом я почтил миллионы жертв», — объяснял мотивы своего поступка сам лидер СДПГ.

Брандт полагал, что

«нет народа, какой мог бы скрыться от своей истории».

Он также стал первым канцлером ФРГ, посетившим Израиль. Как и до того в Варшаве, Брандт заставил сообщать о себе всю планету, явившись в мемориал Холокоста – Яд ва-Шем – в шляпе ортодоксальных евреев.

Отношения Брандта с СССР невозможно назвать столь же теплыми, как с другими странами, пострадавшими от нацизма. И все же канцлер неоднократно в Москве, где встречался с генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым и председателем Рекомендации министров Алексеем Косыгиным.

Скандальная отставка

Отставка Брандта оказалась неожиданной и скандальной. В 1974 году его ближайшего помощника Гюнтера Гийома обличили как внедренного с разведывательной миссией агента Штази – знаменитой спецслужбы ГДР. Скандал привел к серьезному внутриполитическому кризису. Роковая промашка означала досрочное завершение большенный политической карьеры Брандта, который вызывал недовольство оппонентов и по другим причинам.

«Я совершил свои ошибки. Я не всегда обращал внимание на то, на что вытекало. Мне жаль. И это правда»,

— произнес Брандт.

Когда канцлер зачитывал в бундестаге заявление об уходе в отставку, его ближайший соратник и единомышленник Эгон Бар заплакал. Новоиспеченный канцлер Гельмут Шмидт занял не в пример более жесткую позицию в отношении ГДР и СССР. После случившегося Восточный Берлин и Москва пытались извиниться перед Брандтом за неуклюжую ситуацию, кулуарно обвиняя друг друга в подсылке шпиона и отрицая собственную причастность. В обеих столицах понимали, что Брандт с его насыщенной жизнеописанием для соцблока более приемлемая фигура, чем почти любая альтернатива на посту канцлера.

Со временем ему пришлось отойти и от активной деятельности в СДПГ. До своей кончины в 1992 году Брандт лишь эпизодически появлялся в поле зрения СМИ. Незадолго до кончины он сказал, что хотел бы видеть на собственной могиле слова: «Они усердствовали».

Источник