10 июня 1233 г. в Новгороде помер старший сын Ярослава Всеволодовича молодой княжич Федор. Умер неожиданно, накануне собственной свадьбы с дочерью Михаила Черниговского Феодулией, «сватба пристроена, меды изварены, наречённая приведена, князи позвани; и бысть в веселие место плачь и сетования за грехи наша». Старшим наследником Ярослава сделался его сын Александр. Во время организации свадебных торжеств и последовавших вместо свадьбы похорон, Ярослав, видимо, также находился в Новгороде, однако разом по завершении всех обрядов, он отбыл в Переяславль. Вместе с ним, судя по всему, в Переяславль уехала и несостоявшаяся невеста. Позже она постриглась в монахини под именем Евросинья, сделалась основательницей и игуменьей Троицкого монастыря в Суздале. После смерти была канонизирована.

В конце 1233 г. происходит событие, для человека, известного с географией территории, на которой оно произошло, труднообъяснимое. При этом сам факт события оспорить невозможно – известие о нем продублировано в нескольких летописях. Есть в виду налет немецкого отряда на Тесов (совр. дер. Ям-Тесово Лужского р-на Ленинградской области). В летописи об этом написано вытекающим образом: «Того же лета изгониша Немци в Тесове Кюрила Синкинича, и яша, и ведоша въ Медвежу Голову, и сиде окованъ от Госпожина дни до великого говения».

Рубеж между немецкими землями в Эстонии и Новгородской землей проходила приблизительно так же, как она проходит сейчас между Россией и Эстонией. Тесов был приблизительно в 60 км. к северо-западу от Новгорода. Чтобы атаковать его, немецкому отряду необходимо было проследовать около 200 км. по территории новгородского княжества, причем линия должен пролегать по густонаселенным, развитым в сельскохозяйственном отношении местам.

Большинство исследователей полагают, что имел место захват Тесова изгоном, т.е. неожиданным налетом, в ходе которого был пленен некто Кирилл Синкинич, которого затем увели в плен в Оденпе. Тесов уже тогда воображал собой укрепленный пункт, у переправы через реку Оредеж на оживленной водской дороге, связывавшей Новгород с погостами Водской пятины. В нем всегда содержался хоть и небольшой, но гарнизон, в то же время, великих богатств в нем не было – грабить нечего. Для того чтобы захватить подобный пункт, даже изгоном, требовался отряд как минимум в несколько десятков воинов. Провести такой отряд двухсоткилометровым маршем по заселенным территориям незаметно (а иначе об «изгоне» не может быть и речи) просто невозможно.

Допустим, немецкий конный отряд в несколько десятков бойцов, рассчитывая исключительно на скорость, вторгся на территорию Новгорода, и двинулся прямо по дороге форсированным маршем на Тесов, уничтожая всех встреченных и не отвлекаясь на грабительство населенных пунктов. В этом случае он мог подойти к Тесову дня через три-четыре на изможденных лошадях. Одновременно в Новгород уже пришла бы соответственная весть (гонцы скачут без отдыха и меняют лошадей), и тогда мы имеем следующую картину: немцы подходят к Тесову (каковы шансы, что их там уже не ожидают?), а в это же время из Новгорода, расположенного в одном дневном переходе, уже выходит отряд на их перехват. Задача захватить тесовское укрепление, после чего на утомившихся лошадях уйти от преследования (с товаром и пленными) в такой обстановке кажется невыполнимой. Конечно, при наличии боевого мастерства, познания местности и, самое главное, сумасшедшего везения, это возможно. Но рассчитывать на везение при планировании такого мероприятия ни один здравомыслящий человек не сделался бы.

Второй вариант. Небольшой отряд скрытно, двигаясь по бездорожью, глухими местами и исключительно по ночам, не разжигая костров в морозное время года, сумел неожиданно выйти к Тесову, атаковать его и захватить. Отряд этот не может быть конным, поскольку коню по глухим местам просто не пройдут. О нападении в Новгороде узнают на следующий день, плюс день на поход дружины до Тесова, таким манером, у нападающих имеется фора в два дня. Вопрос успеха мероприятия упирается в вопрос, смогут ли нападающие обзавестись лошадями на месте, в Тесове? Если нет, то их крах неизбежна. Теоретически, если заранее привести в Тесов соответствующее количество лошадей, обеспечив, таким образом, транспорт нападающим на возвратный путь, такой вариант осуществим.

Третий вариант – крупный отряд в грабительском рейде не рассматривается. Такой рейд предполагает грабительство населения от начала его проведения и до конца, а такие детали в летописях всегда фиксируются, чего в данном случае мы с очевидностью не наблюдаем.

Да и какова могла быть мишень такого похода? Грабеж исключается – заходить так глубоко на вражескую территорию, рискуя быть отрезанным от своих баз, когда можно скоро и просто пограбить пограничные деревни – глупо. А атаковать при этом укрепленный и защищенный пункт – еще глупее. По тем же причинам можно выключить и политическую провокацию.

Остается предположить, что у похода была определенная, четко обозначенная цель и эта цель находилась именно в Тесове. Исходя из летописной записи можно сделать вполне обоснованное гипотеза, что целью этой мог как раз и быть захваченный немцами Кирилл Синкинич. А если прочитать летописное сообщение буквально, то мы вообще ничего не увидим о захвате собственно Тесова: «изгониша Немци в Тесове Кюрила Синкинича, и яша, и ведоша въ Медвежу Башку», речь идет о захвате (неожиданном, врасплох) одного человека, а не укрепленного населенного пункта.

Для захвата одного человека, пускай даже знатного и перемещающегося, возможно, с охраной, не нужно формировать большой отряд. При этом, стоит помнить, что после разгрома под Изборском, кое-какая часть «борисовой чади» могла уцелеть и принять активное участие в таком мероприятии, используя свои знакомства, знание места и установленных порядков. Кроме того, не следует забывать, что в это время в плену у Ярослава Всеволодовича находился князь Ярослав Владимирович, официально являвшийся подданным рижского епископа и имевший родственников в клане Буксгевденов, среди элиты крестоносного сообщества Ливонии. Захват Кирилла Сикинича мог быть реализован силами этих родственников и остатков «борисовой чади» с целью обмена его на пленного Ярослава, чтобы не платить за того большенного выкупа. Если это так, то «тесовский инцидент» так же как и поход на Изборск, является частной инициативой, а не политической акцией. Косвенно об этом указывает и то, что местом заключения Кирилла были не Дерпт, Венден или Рига – столицы и резиденции правителей католических областей, а Медвежья Башка – то самое место, куда выехала «борисова чадь», будучи изгнанной из Пскова за год до этого. Предполагается, что Медвежья Голова (нем. Оденпе) являлась домениальным владением семейства Буксгевденов.

Говоря о «захвате Тесова» немцами в 1233 г., исследователи обычно отмечают, что, коль скоро земли Пскова немцы своим налетом не затронули, мишенью этой акции являлось отторжение Пскова от Новгорода. То есть, немцы демонстративно нападают на новгородские земли, не трогая псковские, как бы намекая, что псковичи им не неприятели, изборский инцидент – частная инициатива отдельных личностей, за которую они ответственности не несут и спрашивать с псковичей за разгром не будут, а в их конфликт с Новгородом Пскову встревать нечего. В принципе, в подобный конструкции нет ничего противоестественного, если не задумываться о географическом положении Тесова.

Кстати, описывая немецкий рейд на территорию Новгорода в 1240 г., когда Тесов и вся округа подлинно были ими захвачены и разграблены, летописцы использовали совсем другие слова и краски.

Во время «тесовского инцидента» сам Ярослав Всеволодович был в Переяславле, где, вероятно, собирал войска для запланированного им похода в Ливонию. Узнав о пленении Кирилла, Ярослав не стал вступать с немцами в переговоры, а немедля выступил с войсками в Новгород, куда прибыл уже к началу зимы 1233-1234 гг.

Осуществление масштабного похода в Ливонию против католиков было давнишней мечтой Ярослава. В 1223 г. во время похода на Колывань с ним была только его личная дружина и новгородские полки. В 1228 г., когда он подвёл в Новгород переяславские полки, осуществлению этой мечты помешали псковичи. Сейчас под рукой Ярослава находились и переяславские полки, приведенные им собственно, и новгородское войско и псковичи также дали согласие на поход. Сила, конечно, собралась внушительная, но она значительно уступала даже той, что недавно под руководством Ярослава разоряла черниговское княжество.

Впрочем, и мишень поход имел не столь амбициозную. Ярослав в этот раз вовсе не планировал разгромить и уничтожить все крестоносные силы в Прибалтике. Он разрешил воспользоваться внутренними разногласиями в католическом анклаве и атаковать только одну цель – Юрьев.

Дело в том, что католические владения в Прибалтике бывальщины отнюдь не однородны. Кроме владений ордена меченосцев, существовали владения датского короля в северной Эстонии, а также владения трех епископов – рижского со столицей в Риге, дерптского со столицей в Юрьеве и эзель-викского со столицей в г. Леаль (совр. г. Лихула, Эстония). Любое из этих формирований имело свои вооруженные силы и могло проводить собственную политику. Периодически между ними возникали несогласия, иногда даже доходившие до вооруженных конфликтов. Летом 1233 г. конфликт представителя римского папы, легата Балдуина, поддержанного дерптским епископом и привлеченными из Европы крестоносцами (не все крестоносцы в Прибалтике являлись членами ордена меченосцев), с одной сторонки, и орденом меченосцев, поддержанным рижским епископом, с другой, перерос в полномасштабные боевые столкновения, в которых Балдуин потерпел разгром. Таким образом, Рига и Орден не возражали, чтобы дерптский епископ был наказан кем-нибудь и на подготовку Ярославом похода против Юрьева глядели, если и не одобрительно, то, во всяком случае, нейтрально.

По этим же причинам псковичи, имевшие с рижским епископом мирный договор, но участвовавшие в походе на Юрьев, не почитались клятвопреступниками.

В начале марта 1234 г. Ярослав начал свой поход. Вероятно, вместе с Ярославом в походе участвовал и его тринадцатилетний сын Александр. Буквальная датировка похода в летописях отсутствует, однако известно, что мирное соглашение по его итогам было заключено до «великого говения», то кушать, до конца апреля. Придя под Юрьев, Ярослав не стал осаждать город, в замке которого имелся сильный гарнизон, а распустил свои армии в «зажитие», то есть разрешил грабить местное население без ограничений. Гарнизон Юрьева, который к тому времени уже будет вернее называть Дерптом или Дорпатом, как выяснилось, ожидал помощи из Оденпе – Медвежьей Головы и бессильно наблюдал за тотальным опустошением округи. Ярослав не желал класть своих воинов под стенами хорошо укрепленного города, поэтому своими действиями провоцировал немцев на выступление из замка. Провокация удалась глянцевито. С приходом подкрепления от «медвежан», как называли жителей Оденпе русские, гарнизон Юрьева вышел за стены города, и выстроился для битвы. Однако, Ярослав был к этому готов и сумел к этому моменту опять собрать свои дружины и сосредоточить их для боя.

О ходе самого сражения известно, что бой происходил на берегу реки Омовжа (нем. Эмбах, совр. Эмайыги, Эстония), русские успешно вынесли немецкую атаку и сами атаковали немецкий строй, в упорном бою погибли многие рыцари, после чего немецкое армия дрогнуло и побежало. Часть войска, преследуемая русским, выбежала на речной лед, который не выдержал и провалился – многие немцы утонули. На раменах бегущих русские ворвались в город, который был захвачен и сожжен. Не смогли русские войска захватить лишь замок, стоявший на холме, в каком укрылись остатки разбитого немецкого войска. Штурмовать его Ярослав не стал.

Битва на Омовже. Лицевой летописный свод.

Небольшая доля немецкого войска также сумела добраться до Оденпе.

Победа Ярослава была впечатляющей. Потери русского войска – минимальны. После победы Ярослав провел свое армия к Оденпе, окрестности которого также подверглись изрядному разграблению. Сам замок Ярослав решил не штурмовать и даже не осаждать.

Запертый в Дерптском замке епископ Герман начинов мирные переговоры. Ярослав выдвинул достаточно жесткие условия: возобновление выплаты «юрьевской дани», о которой немцы в заключительнее время «забыли», а также отторжение от территории епископства некоторых земель на юго-востоке. Также по мирному соглашению Буксгевдены выпустили без выкупа плененного в Тесове Кирилла Синкинича.

Заключив с Дерптом мир, Ярослав вернулся в Новгород и распустил войска. Одним из итогов битвы на Омовже (под таким наименованием она вошла в историю) считается смена немецким крестоносным движением в Прибалтике вектора своей агрессии с восточного на южный и западный. На юге, впрочем, им тоже не особо благоприятствовала судьбина. Через два года после поражения на Омовже крестоносцы потерпят еще более жестокое поражение от литвы под Сауле. В результате этого фиаско орден меченосцев будет раскассирован, а его остатки войдут во вновь учрежденное Ливонское ландмейстерство Тевтонского ордена.

Следующая попытка уже Тевтонского ордена расширить свою территорию на восход произойдет только в 1240 г. Князь Ярослав Всеволодович сумел приостановить «Дранг нах остен» на шесть лет.

Источник