Невозможно сказать, что появление монголов на границах Руси было неожиданным. После разгрома на Калке в 1223 г. сведения о монгольских делах периодически попадают в русские летописи. Разгром же Волжской Булгарии в 1236 г., извечного соперника и политического противника, решительно поставил Русь перед фактом неизбежной конфронтации с монгольской империей. Думается, что неотвратимость этого конфликта понимали все. Однако, над русскими князьями довлел вековой эксперимент общения со степными народами, который показывал, что степняки как приходят, так и уходят, к тому же совершенно не интересуются лесными областями, предпочитая передвигаться по отворённым, степным ландшафтам. Безусловно, всей силы степной империи русские князья не представляли, да и не могли представить – цифры в десятки тысяч конных бойцов просто не могли уместиться в голове русского князя, численность дружины которого в среднем была около 500 человек, а ополчения крупных городов могли выставить полторы-две тысячи бойцов.

Самый сильный князь Руси – Юрий Всеволодович, глава Владимиро-Суздальского княжества, рассчитывал обороняться в пределах своей собственной земли в том случае, если монголы рискнут ее штурмовать, однако, полагал, что те ограничатся нападением на южные пределы Руси, а его княжество останется в стороне от основных маршрутов вторжения. Рекогносцировка не велась, дипломатическая подготовка к обороне тоже. Даже после атаки монголами Рязанского княжества, гибели рязанских князей в битве на Воронеже и во пора осады и штурма Рязани, Юрий не стал проводить мобилизацию, а только лишь выдвинул имеющиеся войска к границам княжества, возложив руководство ими сыну Всеволоду. И только после того, как, разграбив Рязань, Бату двинулся в сторону Коломны, Юрий постиг, что именно его земли подвергнутся первому удару и начал проявлять какую-то активность.

Рязань пала 21 декабря 1237 г.

На момент основы вторжения Ярослав Всеволодович находился в Киеве. Как только стало ясно, что основной мишенью Бату стало Владимиро-Суздальское княжество, Ярослав со своей небольшой дружиной отправился на поддержка брату. В летописях отмечен его быстрый отъезд на север. Киев остался без руководителя и почти сразу был занят Михаилом Всеволодовичем Черниговским.

С точки зрения здравого резона, Ярослав должен был отправиться либо в Новгород (около 1000 км), либо в Переяславль (около 900 км) – собирать армии. При этом ему нужно было обходить враждебное ему Черниговское княжество, если идти на Новгород, то с запада, если к Переяславлю, то с восхода, так что, при самых благоприятных обстоятельствах такой путь должен был занять не менее месяца, а в реальности, в зимнее время – не менее двух. В то же пора, уже к началу января монголы были в Коломне (битва с отрядом Всеволода Юрьевича и остатками отрядов рязанских князей уложилась для армии Бату тяжело, но все-таки успешно), 07 февраля был штурмом взят Владимир, далее в течение февраля было разорено все вытянутое вдоль Волги переяславское княжество Ярослава, вводя его столицу, а 22 февраля уже был осажден Торжок, тем самым, основная дорога к Новгороду была перекрыта.

При всем желании Ярослав не смог бы обогнать монголов и прибыть на помощь брату Юрию иначе чем просто со своей ближней дружиной, хотя, если бы у него было пора, он, теоретически, смог бы собрать весьма внушительное войско – под его рукой фактически находились Киев, Новгород, где сидел его сын Александр и Переяславль. Беда в том, что этого поре ему никто не дал.

В начале марта в битве на р. Сить погиб великий князь Юрий Всеволодович, сполна заплатив за свои промахи собственной смертью и гибелью всей своей семьи. Приблизительно в это же время пал Торжок, и монголы начали свой отход на юг, в степи. На целый разгром Владимиро-Суздальского княжества и физическое уничтожение его правителя, чему монголы всегда уделяли особое внимание, ушло чуть немало трех месяцев. Правда их ждал еще «злой город» Козельск, под которым они вынуждены будут провести семь недель, дожидаясь поддержки из степи и пережидая распутицу, но в общем нашествие для северной Руси было закончено в середине марта.

Еще сопротивлялся героический Козельск, еще хан Бату ожидал на подмогу из степи тумены ханов Орду и Кадана, чтобы все-таки взять «злой город», а в пределах разоренной нашествием края, буквально по следам монголов, на еще не остывших пепелищах появился князь Ярослав Всеволодович и начал восстанавливать в разоренных областях распорядок и власть. Первое, чем пришлось заниматься князю, были массовые похороны погибших, которые нужно было, в силу популярных причин, произвести до весеннего потепления.

Возвращение Ярослава Всеволодовича во Владимир. Лицевой летописный свод

Ярослав, в первую очередность с головой окунулся в административную работу. Нужно было восстановить княжескую власть на местах, поскольку практически весь административный аппарат княжества был истреблён, перераспределить освободившиеся в результате гибели князей уделы, наладить работы по восстановлению страны, грамотно распределить уцелевшие ресурсы. Главенство Ярослава среди князей никто не оспаривал, чересчур велик был его авторитет в клане юрьевичей и слишком бесспорно его старшинство в роду. И Ярослав не обманул ожиданий своих родственников и подданных, обнаружив себя энергичным, рачительным и вдумчивым хозяином. Одно то, что уже весной 1238 г. вновь были засеяны поля, что позволило избежать голодания, можно поставить Ярославу в огромную заслугу. Некоторое время людям казалось, что с уходом монголов назад в степи житье снова пойдет в том же порядке, а монгольское разорение можно забыть, как страшный сон.

Не тут-то было.

Не прошло и года, как Бату напомнил Руси, что монгольская империя не сборище кочевых племен, существующих от набега до набега, и что с этой силой Руси придется считаться как ни с чем другим до этого.

В марте 1239 г. монголы берут штурмом Переяславль-Южный. После этого город восстановился на старом месте в сопоставимых объемах только в XVI в.

В начале осени 1239 г. монгольская армия осаждает и берет штурмом Чернигов. Во пора осады к городу подошел князь Мстислав Глебович с небольшой дружиной и атаковал монголов. Атака была самоубийственная, мочи были слишком неравны, княжеская дружина была уничтожена, сам Мстислав погиб, а город был взят и разграблен, навсегда утратив статус одного из цивилизованных и экономических центров Руси.

Ближе к зиме были разграблены владимирские и рязанские земли в низовьях Оки и Клязьмы, не затронутые первым походом Бату: Муром, Гороховец, Городец.

Кроме боя с дружиной Мстислава Глебовича у стен Чернигова, немало нигде какого-либо серьезного сопротивления захватчикам не оказывалось.

Ярослав в 1239 г., не помышляя об открытом сопротивлении монголам, занимался политическим обустройством своей земли, сдерживанием захватнических соседей на ее западных границах и выполнением союзнических обязательств перед Даниилом Галицким.

В начале 1239 г. крупному набегу литвы подверглось смоленское княжество. Литве удалось даже завладеть сам Смоленск, из которого был изгнан князь Всеволод Мстиславич, сын погибшего на Калке в 1223 г. киевского князя Мстислава Романовича Престарелого бывший также как и Владимир Рюрикович, уступивший в 1236 г. Ярославу Киев, участником сражения на Липице 1216 г. Ярослав немедля организовал поход на Смоленск, взял город и вернул его Всеволоду. Интересно, что княжество, почти не подвергшееся монгольскому погрому, было вырвано прибегнуть к помощи княжества, разгромленного монголами полностью, тем самым встав от него в определенную зависимость.

В том же 1239 г. состоялась свадьба князя Александра Ярославича (уже скоро он поведет в бой против шведов на сберегаю Невы новгородскую дружину, чем заслужит у потомков свое знаменитое прозвище «Невский»), на полоцкой княжне Александре Брячиславне. Этим супружеством Ярослав, вероятно, хотел подчеркнуть свои претензии на доминирование во всех землях северной Руси, что, если не учитывать монгольский фактор, было объективной политической реальностью, поскольку так или по-иному, под его контролем оказались все территории от северных пределов новгородской земли до Коломны в меридиональном направлении и от Смоленска до Нижнего Новгорода в широтном.

Увлекательно, что с нападением монголов на северные земли Руси, княжеская усобица на юге не прекратилась, даже не приостановилась. Несмотря на очевидность того, что с разгромом Владимиро-Суздальского княжества экспансия монгольской империи в Европу не закончится и на очередности земли южной Руси, никаких попыток примириться и создать хотя бы некое подобие коалиции для противостояния степной угрозе, мощь и напор какой уже можно было оценить вполне наглядно, предпринято не было. Более того, почто сразу после ухода Ярослава из Киева, в нем в начине 1238 г. обосновался Михаил Черниговский. Одновременно, его сын Ростислав, в нарушение договоров его отца с Даниилом Романовичем, отобрал у последнего переданный тому по миролюбивому соглашению 1237 г. Перемышль.

Дальнейшее же поведение Михаила вообще не может не удивлять – запершись в Киеве, он отослал свою семейство подальше от неизбежной войны не предпринимал никаких действий, весь 1238 и 1239 гг. наблюдая как монголы разоряют сначала Переяславль-Южный, затем его собственную вотчину Чернигов.

Ярослав же, предприняв необходимые меры по восстановлению хозяйства разоренной края и вернув Смоленск его законному обладателю, снова включился в политическую жизнь на юге. Прощать Михаилу захват Киева во время его отсутствия он не собирался. Судя по всему, летом 1239 г. ему удалось снестись с Даниилом Романовичем Волынским и разработать, и согласовать совместный план по возвращению Даниилу Галича, а Ярославу Киева. Осенью 1239 г., в то пора как монголы осаждали и штурмовали Чернигов, Ярослав с дружиной находился четырьмя сотнями километров западнее: действуя, видимо, целым умыслом с Даниилом Романовичем, он осадил крепость Каменец (совр. Камень-Каширский Волынской обл., Украина), штурмом овладел ею и захватил бывшую там жену Михаила Черниговского – княгиню Алену Романовну, к слову, родную сестру Даниила Романовича.

Сам же Даниил, тем временем, мастерски разработал, подготовил и реализовал операцию по захвату Галича, в результате которой молодой князь Ростислав Михайлович, оставленный отцом в этом городе местоблюстителем, без целого сражения потерял всю свою дружину. Дезинформированный относительно сил и намерений Даниила Ростислав вышел из Галича для отражения набега Ярослава, после чего Даниил студиям маневром отрезал его от города. Затем, при помощи своих сторонников в Галиче Даниил без потерь захватил этот город. Ростислав остался без тыловой базы между отрядами Даниила и Ярослава, зарекомендовавших себя твердыми и удачливыми военачальниками, его дружина потеряла боевой дух и разбежалась, причем часть ее вернулась в Галич к Даниилу. Ростислав вынужден был с небольшим отрядом неизменных людей бежать в Венгрию. Таким образом, при помощи Ярослава, Даниил, наконец, сумел объединить в своих руках наследство своего папу и теперь мог с полным правом называться Галицким, под каковым именем он и вошел в историю.

Тем временем, уже в начале 1240 г. к Михаилу, безвылазно сидевшему в Киеве, и никак не реагировавшему на поступки своих противников, прибыли послы монгольской империи. Михаил послов велел умертвить, а сам, видимо, не выдержав психологического усилия последних лет, тут же сбежал в Венгрию к сыну, находившемуся при дворе короля Белы IV. Киев остался без князя, чем немедленно воспользовался Даниил Галицкий, завладев этим городом (для этого ему понадобилось выгнать из него князя Ростислава Мстиславича, из смоленских ростиславичей, захватившего город чуть ранее) и поставив там своего наместника – боярина по имени Дмитрий. То, что Даниил не попытался вокняжиться в Киеве сам, а сразу после захвата этого города послал внушительное посольство в суздальскую землю, свидетельствует, скорее всего о том, что действовал он, в данном случае, в интересах Ярослава Всеволодовича, для какого, видимо, согласно их договоренностей, он и освободил киевский стол. Косвенно это подтверждается тем, что Ярослав передал посольству Даниила жену Михаила Всеволодовича, захваченную в Каменце, как козырь в предстоящих переговорах с Михаилом.

Сам Ярослав в Киев не поехал, видимо, с одной сторонки, кандидатура Дмитрия, которого он мог знать еще по своему княжению в Киеве до монгольского нашествия, как наместника его устраивала, а с другой, необходимо было заниматься хозяйством у себя в разоренной земле. Требовалось возрождать города, строить новые крепости, возвращать людей, вселяя в них уверенность в собственном будущем. Глобальное обустройство земли спрашивало постоянного присутствия князя настолько, что он даже не принимал активного участия в новгородских делах, предоставив возможность разбираться с ними своему сыну Александру.

Осенью 1240 г. завязалась последняя, завершающаяся стадия западного похода монголов – вторжение в центральную Европу. После десятинедельной осады 19 ноября пал Киев, раненый посадник Дмитрий был взят монголами в плен и в дальнейшем сопровождал их в походе в Европу. Дальше были разорены города и земли южной Руси, включая Галич и Владимир-Волынский, разгром монголами поляков и венгров, под Легницей и на Шайо, штурмы европейских городов и замков, тяжелое возвращение монгольской армии в степи. Михаил Черниговский и Даниил Галицкий, в отличие от суздальских князей, в открытое вооруженное противостояние с монголами вступать не рискнули, пересидев все вторжение у родственников в Европе.

В Нордовой Руси в это время основные события развивались в Новгороде и Пскове, где взамен разбитого ордена меченосцев на политическом поле показался новый, еще более опасный игрок – Тевтонский орден, включивший в себя как остатки разгромленных меченосцев, так и новые крестоносные мочи. Желая использовать военный разгром Руси в своих интересах активизировались и шведы, и датчане. В июле 1240 г. князь Александр Ярославич разгромил шведский экспедиционный отряд на Неве, за что получил свое историческое кличка «Невский», под которым его знают потомки, хотя современники называли его «Храбрый».

В том же году в сентябре объединенные силы Тевтонского ордена и католических епископств Ливонии разгромили псковскую дружину под Изборском и захватили Псков «бяху бо переветъ держаче с Немци Пльсковичи, и подъвели ихъ Долбило Иванковичь съ инеми, и самъ поча владети Пльсковомь с Немци, воюя села новгородьская;». В сражении под Изборском и оккупации Пскова деятельную роль сыграл князь Ярослав Владимирович, уже упоминавшийся в связи с событиями 1233 – 1234 гг. Плененный под Изборском же в 1233 г., он был не позднее 1235 г. выкуплен, своими немецкими родственниками и вернулся на службу к немцам, получив от них лен под Оденпе. Тем не немного, мечты о возвращении во Псков он, судя по всему не оставлял.

Однако, захватив Псков, немцы не учли его желаний и не передали ему этот город в управление, желая он готов был принести, а, по некоторым сведениям, даже принес за Псков вассальную присягу рижскому архиепископу. Обиженный Ярослав вяще в антирусских акциях не участвовал, впоследствии, после победы Александра Невского в ледовом побоище он приехал в Новгород к Александру и попросил его содействия в возвращении на Русь. Александр, какому Ярослав Владимирович приходился двоюродным братом (мать Александра и отец Ярослава были родные брат и сестра) послал Ярослава к своему отцу и тот выделил ему, как ростиславичу, удел в родном ему смоленском княжестве. По другим данным, Ярослав Владимирович сделался наместником Александра Невского, как новгородского князя, в Торжке. В 1245 г. Ярослав Владимирович погиб в очередном бою под Усвятом при отражении литовского налета на русские земли.

В крышке осени 1240 г. Александр вместе с семьей неожиданно уезжает из Новгорода в Переяславль. Некоторые исследователи объясняют его отъезд конфликтом с новгородским боярством, потребованным тем, что новгородцы не желали идти на Псков выгонять немцев. Сторонники этой точки зрения полагают, что новгородцы считали псковичей вправе самостоятельно выбирать себе политического покровителя, даже если это немецкий рыцарский орден, тем немало, что привел немцев во Псков как раз Ярослав Владимирович. Однако, когда стало понятно, что князем псковским Ярослава немцы не сделают, когда во Пскове завязались гонения на православие, когда, базируясь на Псков, немцы начали проводить налеты на собственно новгородские территории, новгородская господа остро изменила свое мнение и стала просить Ярослава Всеволодовича дать им сына в князья, а когда тот предложил Андрея, опять попросили именно Александра, который, видимо, пользовался в Новгороде искренним уважением.

Ярослав дозволяет Александру вернуться в Новгород и дает ему в поддержка брата Андрея с полками.

В апреле 1242 г., когда монголы начали свое возвращение в степи из европейского похода, князь Александр Невский при поддержки «низовских полков», присланных ему отцом с братом Андреем, сумел изгнать немцев с новгородских земель и из Пскова, после чего разгромил их в генеральном сражении, популярном нам как Ледовое побоище.

«Того же лѣта князь Ярославъ Всеволодичь позванъ цесаремь татарьскымь Батыемь, иде к нему въ Орду».

Не поспели монголы вернуться из трудного европейского похода, в ходе которого не потерпели ни одного поражения, но не смогли одержать победу, как хан Бату призвал к себе наиболее родовитых и влиятельных русских князей, в том числе и Ярослава Всеволодовича как очевидного для него главу русского княжеского дома и при этом, наиболее влиятельную фигуру в политическом пространстве Руси.

Начинался новоиспеченный этап в истории древнерусского государства и каково будет начало этого этапа, будет оно основываться на конфронтации со степью или сотрудничестве с ней, предстояло решать недавно отметившему свое пятидесятидвухлетие, великому князю киевскому и владимирскому Ярославу Всеволодовичу.

Ключ