Русско-турецкая брань 1828-1829 гг. 190 лет назад, 14 сентября 1829 года, в Адрианополе был подписан мир между Россией и Турцией, завершивший брань 1828-1829 гг. Русская армия одержала блестящую победу над историческим врагом, стояла у стен древнего Константинополя и поставила Османскую империю на колени. Однако приобретения России по Адрианопольскому вселенной были незначительны.
Московские триумфальные ворота. Сооружены в 1834—1838 гг. по проекту архитектора В. П. Стасова в честь победоносного окончания русско-турецкой брани 1828—1829 гг.
Русская армия поставила Турцию на грань катастрофы
Летом 1829 года русская армия под командованием Дибича на Балканском фронте свершила беспримерный марш-бросок через малопроходимые Балканские горы, разгромила турецкую армию в ряде сражений. Русские взяли Адрианополь. Казачьи разъезды бывальщины видны со стен Константинополя. В Стамбуле началась паника. Османское руководство не имело никаких возможностей для обороны столицы. На Кавказском фронте Отдельный Кавказский корпус под командованием Паскевича-Эриванского разгромил турок, взял основные стратегические крепости врага на Кавказе – Карс и Эрзерум. То есть турецкий фронт на Балканах и на Кавказе рухнул. Османская империя на кой-какое время полностью утратила возможность воевать.
Таким образом, у стен Константинополя стояла армия Дибича, которая могла взять турецкую столицу практически без боя, у османов не было боеспособных сил для обороны города. Русская армия начала наступление в западной Болгарии, отпустила города центральной части Болгарии, форсировала Балканы и была на подступах к Софии. Русские войска могли освободить всю Болгарию. Рядышком с Босфором крейсировал Черноморский флот, который контролировал ситуацию у берегов Кавказа, Анатолии и Болгарии, и мог поддержать захват Константинополя высадкой десанта. В поясу Дарданелл находилась эскадра Гейдена, составленная из кораблей Балтийского флота. В такой ситуации русские могли легко взять Константинополь, чего спрашивали национальные интересы. А затем продиктовать любые условия мира Турции, в частности, забрать Константинополь-Царьград, что планировала ещё Екатерина Великая, дать независимость Болгарии.
Неудивительно, что в Стамбуле началась паника. Султанский дворец в Эски-Сарае, где располагалась штаб-квартира Дибича, немедленно посетили европейские политики, находившиеся в столице Османской империи. Они были единодушны в своих устремлениях. Послы европейских держав желали немедленных миролюбивых переговоров, чтобы не дать русским занять Константинополь и проливы.
Находившийся тогда при штабе действующей армии военный историк генерал А. И. Михайловский-Данилевский (автор официальной истории Отечественной брани 1812 года) передал настроение русской армии. Он отмечал, что захват Константинополя не представлял проблемы. Город не имел нынешних укреплений, боеспособного гарнизона не было, горожане волновались, столица была на грани бунта. При этом русские могли перерезать водопроводы, снабжающие Константинополь водой и спровоцировать бунт. Михайловский-Данилевский подчёркивал, что армия была готова идти на Константинополь и пережила большое уныние, когда от взятия Царьграда отказались.
Незавершённая победа
К сожалению, в Петербурге размышляли иначе. Канцлер и министр иностранных дел Карл Нессельроде (он занимал пост министра иностранных дел Российской империи дольше, чем кто-либо иной, он занимался иностранными делами с 1816 по 1856 г.), который постоянно опасался недовольства Западной Европы, ориентировался на позицию Австрии. А для Вены дело русскими Константинополя и их победа на Балканах была как нож в сердце. Австрийцы боялись, что Россия займет господствующие позиции на Балканском полуострове, опираясь на славянские и православные народы. Это наносило летальный удар по стратегическим интересам империи Габсбургов.
Русский государь Николай Первый колебался. С одной стороны, он был бы рад видеть русский флаг над Босфором, с иной стороны, был привержен идеям Священного союза (Россия, Пруссия и Австрия), не желал обострения с «западными партнерами». В конце крышек царь сформировал из бюрократов, которые были далеки от понимания национальных, стратегических интересов России, «Особый комитет по Восточному проблеме». Комитет принял резолюцию, составленную Д. Дашковым: «Россия должна желать сохранения Османской империи, поскольку она не могла бы отыскать более удобного соседства, поскольку разрушение Османской империи поставило бы Россию в затруднительное положение, не говоря уже о пагубных последствиях, какие оно могло иметь для общего мира и порядка в Европе». Эта резолюция означала отказ Петербурга от плодов победы, которые принесли ей победы русской армии. Царь Николай не разрешил Дибичу взять Константинополь.
Очевидно, это было глупостью и стратегической промахом. Священный союз, защищавший принцип легитимности в Европе, с самого начала был ошибкой, связавшей Россию. Императоры Александр I и Николай I принесли заинтересованности России в жертву интересам Вены, Берлина и Лондона. Разрушение Турецкой империи, старого исторического врага России, какого Запад регулярно натравливал на нас, было выгодно Петербургу, отвечало национальным интересам. Россия могла сформировать более «спокойных» соседей. Дать полную свободу балканским народам, на полстолетия раньше освободить Болгарию, присоединить исторические земли Грузии и Западной Армении. Взять Константинополь и проливы, превращая Чёрное море в «русское озеро», обеспечивая защиту юго-западного стратегического направления. Получить выход в Восточное Средиземноморье.
Удобопонятно, что Западная Европа не одобрила бы решение турецкого вопроса в интересах России. Но кто в 1829 году мог помешать Российской империи? Россия недавно разгромила империю Наполеона, его «непобедимую» армию, была самой мощной военной державой в Европе. Почиталась «жандармом Европы». Турция больше воевать не могла, её разгромили в пух и прах. Франция была крайне ослаблена войнами Наполеона, истощена экономически, обескровлена. Франция и Австрия бывальщины на пороге революций. В случае враждебности Австрии Россия имела все шансы уничтожить империю Габсбургов – поддержать отделение Венгрии и славянских районов. Англия имела сильный флот, который располагался в Эгейском море, но у неё не было сухопутных сил для противодействия русским и защиты Константинополя. Немало того, британский флот в 1829 году не мог сделать того, что он проделал в 1854 и 1878 гг., войти в Мраморное море. У входа в Дарданеллы стояла русская эскадра Гейдена. Её можно было истребить, но это автоматически означало войну с Россией. А к ней Англия, не имея «пушечного мяса» в виде Турции, Франции или Австрии, не была готова.
Таким манером, реальных противников у России в 1829 году не было. Однако Петербург испугался мнения «просвещенной Европы» и отказался от решения вековой задачи.
Адрианополь
2 (14) сентября 1829 года в Адрианополе был подмахнут мир. Со стороны Российской империи соглашение подписали уполномоченный посол Алексей Орлов и глава временной русской администрации в Дунайских княжествах Фёдор Пален, со сторонки Турции — главный хранитель финансов Османской империи Мехмед Садык-эфенди и высший военный судья Анатолийской армии Абдул Кадыр-бей. Договоренность состояло из 16 статей, отдельного акта о преимуществах Молдавского и Валашского княжеств и Объяснительного акта о контрибуции.
Приобретения России по этому соглашению были минимальны. Российская империя возвращала Порте все территории в Европе, занятые русской армией и флотом, кроме устья Дуная с островами. При этом правый берег Дуная оставался за турками. На Кавказе к России отходило восточное побережье Черноволосого моря от устья Кубани до пристани святого Николая с крепостями Анапа, Суджук-кале (будущий Новороссийск) и Поти, а также города Ахалцых и Ахалкалаки. Порта признавала старые успехи России – переход в её состав Картли-Кахетинского царства, Имеретии, Мингрелии, Гурии, а также Эриванского и Нахичеванского ханств. Турция уплачивала России контрибуцию в размере 1,5 млн. голландских червонцев. Российские подданые имели право вести независимую торговлю в Турции, и были неподсудны османским властям.
Турки гарантировали свободный проход русских торговых судов сквозь черноморские проливы в мирное время. Режим проливов в военное время не оговаривался. Адрианопольский договор не касался прохода русских военных кораблей сквозь Босфор и Дарданеллы. Хотя свободное право русских военных кораблей в мирное время было закреплено в русско-турецких соглашениях 1799 и 1805 гг. А Бухарестский и Адрианопольский соглашения 1812 и 1829 гг. были туманны, они не подтверждали и не отвергали статьи соглашений 1799 и 1805 гг. Эта неопределённость давала формальный предлог для России, но была выгоднее Турции, которая могла объявить статьи договора 1829 года исчерпывающими и все вопросы, сходящие за рамки Адрианопольского соглашения, решать в своих интересах.
Таким образом, Россия очень мало получила от своей веской военной победы. Однако Европа выиграла, а Турция много потеряла. Австрия, Франция и Англия были довольны: русские не взяли проливы и Константинополь. Турция подтверждала автономию Сербии, Дунайских княжеств (Молдавия и Валахия) и Греции. Фактически они получили самостоятельность.
В результате после смерти Екатерины Великой все войны России с Турцией вели к тому, что Российская империя имела небольшие приобретения в Причерноморье. Османская империя тащила серьёзные потери, но выигрывала Европа: Австрия (расширявшаяся на Балканах), Франция и Англия (финансово-экономически закабалявшие Турцию, расширяющие свою сферу воздействия на Ближнем Востоке) и балканские страны, получившие свободу.
