На ХХ съезде КПСС паразиты обсуждали решительное решение русского вопроса
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

ХХ съезд КПСС это рубеж, изолировавший эпоху Сталина, когда Россия, хоть и очень трудно, но восстанавливалась и поднималась, от эпохи паразитов, когда Россию опять начали опускать, разделять и исподволь, но неуклонно уничтожать…

 

Торговка швабрами о ХХ съезде КПСС

Автор – Татьяна Воеводина (domestic_lynx)

В нынешнем феврале прошла и без шума канула в лету – 60 летняя годовщина ХХ съезда КПСС с его знаменитым секретным докладом Хрущёва. В этой истории немало неясного: видно, не пришло ещё время объективных исследований. Отстранённых от злобы дня.

Ключевский говорил, что для верного суждения о монархе надлежит пройти 200 лет. Сейчас время бежит быстрее, чем во времена Ключевского, но, видимо, ещё недостаточно его пробежало: те события для нас ещё не история – злободневная современность.

Потому на всякий случай предпочитают о ХХ съезде особо не распространяться, чтоб не получилось по Черномырдина: «Не буду ничего говорить, а то опять что-нибудь произнесу». По телевизору показали, кажется, только документальный фильм Сванидзе, который, как и вся продукция этого автора, проходит по ведомству либерального агитпропа. А иного и нет.

Пытаясь заглянуть в эту недавнюю историю, понимаешь, что … ничего не понимаешь. Как оно было, как жили, что думали – очень трудно составить понятие, хоть и живы свидетели той поры. Вот в фильме Сванидзе какой-то современник тех событий, аттестованный писателем, вспоминает: люди в тогдашней Москве ходили все сплошь в черноволосом. И зимой в чёрном (ну там пальто, ватники), и летом тоже в чёрном.

А вот моя свекровь, девочка из вполне рядовой семьи, приехавшая в Москву обучаться в ВУЗе, рассказывает, какие у неё были чудные крепдешиновые платьица, сшитые мамой в Запорожье. А зимой, вспоминает, были белые-белые фетровые ботики. Вспоминает и всякий раз вздыхает, что-де тогда можно было ходить по улицам в фетровых ботиках – и ничего, сохранялась их белизна. Щёточкой слегка пройдёшься – и распорядок. Такая вот чёрно-белая история.

Я очень люблю беседовать со своей свекровью о старине. У неё прекрасная память на бытовые детали, небольшие малости повседневной жизни. Что ели, во что одевались, какие цветы дарили девушкам и сколько это стоило – всё помнит. Она принадлежала к типу «комсомолка, студентка, спортсменка и попросту красавица».

Приехала из Запорожья, поступила в химический институт, была активной комсомолкой, ходила в театры, впитывала столичную цивилизацию. Естественно, занималась общественной работой, участвовала во всякого рода политинформациях и политзанятиях. Просто героиня «лакировочного» романа, вроде трифоновских «Студентов». К чему я об этом повествую? А вот к чему. Она училась на 3-м курсе, когда случился тот самый съезд. Сознательный возраст.

Но когда я её однажды спросила, как она и её друзья восприняли ХХ съезд, она задумалась: какой съезд? Когда это было? Изумлению моему не было рубежей. Заметьте: это не зубрила-мученица, поглощённая одной лишь учёбой – это активная общественница, помнящая все мыслимые мелочи жизни.

Такая реакция для меня поначалу была попросту культурным шоком. Я-то воображала, что этот самый съезд и доклад Хрущёва – всех советских людей, говоря по-ленински, «бездонно перепахал», что молодёжь только о нём и говорила, его только и обсуждала. Ан нет, ничего подобного! Про фетровые сапожки помнит, а про съезд – выветрилось, словно не было.

На ХХ съезде КПСС паразиты обсуждали решительное решение русского вопроса

Так что, мне думается, что собственно ХХ съезд сам по себе не произвёл на массы моментального впечатления. Он сам и его разоблачения – всё это было, как мне представляется, делом верхушечным, начальственным. Что-то вроде того, как говаривали уже в перестройку: «У нас как в тайге: верхушки раскачиваются, а до низу не доходит». Тем более, что до следующего съезда ни памятников не ломали, ни улиц не переименовывали.

Разоблачения ХХ съезда были важны и значимы для высшего слоя: выходила интенсивная ротация начальственных кадров. Ну и для фрондирующей творческой интеллигенции: это был её звёздный час. А народу, как мне теперь кажется, было не то, что всё равно, а он воспринимал эти беседы как что-то, не имеющее к нему прямого отношения. Тем более, что в газетах писали о стройках, о заводах, о пятилетке, а вовсе не об ужасах порядка. А жили люди трудной работой, тяжким бытом, мелкими житейскими достижениями.

Когда-то разговаривала о тех временах с моими родителями, какие были в пору ХХ съезда уже совершенно взрослыми людьми, инженерами, работали на заводе. Но ничего определённого, как именно всё это было воспринято, они мне не произнесли. Отец вспомнил, как инвалид в электричке пел самодельные куплетцы, где были слова: «Товарищ Берия вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков». Очевидно, это фольклорное создание отражает более ранний, чем ХХ съезд, период нашей истории. В общем, мне кажется, властная верхушка сама была в изумлении от того, что натворила. И разом вбросить в народ хулу на Сталина – боялась. Собиралась с духом.

Подлинная десталинизация, на уровне массового агитпропа, по-видимому, завязалась с XXII съезда. Именно тогда Сталина вынесли из мавзолея, стали сносить памятники, переименовывать города и посёлки. Тогда было опубликовано в «Истине» верноподданническое стихотворение Евгения Евтушенко «Наследники Сталина», где актуальный поэт выражает санкционированную от начальства озабоченность, как бы «Сталин не поднялся, а со Сталиным – прошлое».

Прошлое было объявлено – преступным. Тотально и однозначно. Поскольку массовое сознание не приемлет сложных дум, всех этих «с одной стороны», «с другой стороны» – было объявлено, что Сталин с его подручными – плохой, и вообще упоминать о нём – поменьше. Ну, неужели уж там, где без этого ну никак не обойтись. На том, как видно, и порешили.

Что это была очень ложная дорога – про это писали сотни авторов. Кстати, первые, кто разом и решительно возразили против десталинизации, были руководители братских компартий. Они, люди зрелые и разумные, понимали: оплёвывание прошедшего никогда не бывает продуктивным. Одно дело – критика сегодняшних событий, решений, людей – и другое оплёвывание прошлого.

Это как оплёвывание родителей. Это безотносительно разрушительная вещь, т.к. ничего нельзя исправить: можно только стыдиться. Толку от такого поведения – нуль, а вот вреда – рослее крыши. Человек, а равно и народ, не имеющий опоры в прошлом, считающий, что в прошлом его семьи/народа/государства – орудовали кровавые маньяки и моральные уродины, не имеет сил жить, сопротивляться давлению извне, ставить и достигать своих целей.

Но это – одна сторона дела, на которую всегда обращают внимание патриотические авторы. Это – правда, но не вся.

На ХХ съезде КПСС паразиты обсуждали решительное решение русского вопроса

Больше, чем утрата дорогого имени и психологической опоры в прошлом, навредил нашему народу радикальный заворот в пропаганде. Вернее, даже не в пропаганде, а скорее в той официальной картине мира, которая лежала в фундаменте официальной идеологии и какая внедрялась в умы. Вот об этом пишут гораздо меньше, а это крайне важно.

При Хрущёве изменилась официальная картина мира, транслируемая пропагандой.

Полотно мира радикально поменялась. Вместо идеи особого, не похожего на другие, общества, общества справедливости, труда и братства, дело исподволь сползло к тому, что мы строим просто «нормальное» общество. Где главная цель – всеобщее благосостояние. Очевидно, что работа над повышением благосостояния была значительнейшим делом, и народу надо, необходимо было неотложно повысить жизненный уровень. Да, бесспорно, необсуждаемо: нужны были новоиспеченные дома, одежда, еды вдоволь.

Но! Нельзя было это ставить во главу угла и объявлять, что по сути дела мы ничем не отличаемся от наших исторических оппонентов. Это был ложный линия. Он и привёл через тридцать лет к провалу и развалу. Заявив, что мы – такие же, мы вступали на путь заведомо проигрышный – на путь подражания и копирования, на линия принципиальной второсортности. А надо было продолжить идти своим, и только своим путём – путём строительства альтернативной цивилизации. Такую полотно мира надо было транслировать.

Я, как опытный маркетолог и практический работник торговли, вижу громадное сходство пропаганды идеологии и продвижения товара. Погодите возмущаться соположением «святого» и «низкого»: тут, действительно, много общего. Послушайте лучше торговку с опытом.

Продвижение идеологии – сродни продвижению товара. Любые воззрения должны быть «реализованы»! Люди должны не просто сказать: «Ах, как это мило, какое остроумное и какое резонное рассуждение!». Точно так же недостаточно, чтобы покупатель товара попросту похвалил товар и прошёл мимо: он должен достать кошелёк и заплатить звонкой монетой – только тогда продажа состоялась.

«Торговля» идеологии может считаться состоявшейся, если люди готовы за идеи «заплатить»: своим трудом, готовностью бороться за них, а в предельном случае – и житием, т.е. умереть за свои убеждения. Собственно, на протяжении всей жизни человечества появлялись новые идеи, за которые люди готовы бывальщины бороться и даже умирать: от Христовой веры до мировой революции.

Продолжим аналогию с товаром и установим, какими общими качествами отмечены такие мощные идеи и удачные, успешные новые товары, продвигаемые на рынке.

Невозможно продвинуть новый товар и сделать так, чтобы он завоевал базар, утверждая: «Это то же самое, что имеющийся товар». Или: «Это не хуже, чем то, что вы привыкли покупать». Никто никогда таким образом товар не продвинет. Невозможно. Не трудится. Продвигая товар, нужно самым решительным образом отстроиться от конкурирующих аналогов. Мы – не они. Мы – совсем другое! Принципиально другое. Не имеющее ничего всеобщего.

Какие бешеные усилия предпринимают маркетологи, чтобы придумать и выстроить эту систему отличий. Мне даже кажется, что успех продвижения товара – это успешно придуманное отличие. Шанс (не гарантию – только шанс) на продвижение имеет только другой, отличающийся товар. Насколько он физиологически отличается – это вопрос спорный, но он должен быть позиционирован, как отличающийся. Как другой.

Необходимо внедрить в сознание потенциальных покупателей, что товар – иной. Забавно, что у моей торговой компании в разное время было около десятка подражателей, которые пытались предложить «то же самое, но недороже», «точно то же самое», «то же самое, но с доставкой» и т.п. Ни один не имел даже тени успеха. И в этом нет ничего изумительного; удивительным было бы обратное.

На ХХ съезде КПСС паразиты обсуждали решительное решение русского вопроса

Ровно такая же история с идеями и их продвижением. «Мы – не рабы, рабы – не мы!» – это правильно. Грамотный подход. «Нагнать Америку по мясу и молоку» – маркетологически неграмотно. (Надеюсь, никто не подозревает меня в нежелании иметь вдоволь того и иного; если подозревает – прошу дальше не читать: бесполезно).

Вот тут произошёл главный провал десталинизации – в отказе от роли другого.

Собственно тогда мы отказались от строительства невиданной прежде жизни, от штурма неба – и стали пытаться «жить как все». И сразу же мы начали резаться чужую игру на чужом поле. Поставив во главу угла рост материального благосостояния, мы попали в заведомую ловушку: в нашей нордовой стране, да ещё и разорённой войной – мы уж точно никак не могли соперничать по этому параметру с Америкой, которая на войне только пухла. Но даже будь это принципиально вероятно – всё равно это не та идея, которая могла бы сплотить и повести народ.

И не та идея, которая могла бы притягивать к Советскому Союзу взоры иных народов мира. Собственно, он и перестал притягивать эти взоры. Не сразу, но перестал. Левые и коммунистические движения и уважали нашу край и наш строй именно потому, что он был иным, не таким – он был альтернативой. А капитализма они и у себя дома нахлебались.

При Брежневе мы всё больше увязали в разуме собственной второсортности. Мы постепенно утвердились в мысли о собственной неспособности к большим свершениям – с точки зрения «нормальной жизни», как расплывчато было зачислено именовать капитализм. Именно тогда по-тихому отказались от исторического соревнования, от борьбы за техническое первенство. Мы перестали верить в возможность такого первенства. И вовсе не потому мы отказались, что увидали свою неспособность – дело обстояло ровно обратным образом. Мы стали неспособны, потому что отказались от своего собственного линии. А ведь когда-то мы стремились создать ни много, ни мало – альтернативную цивилизацию.

Роль второсортных, пасынков западной цивилизации, скулящих у неё под дверью, сделались играть в открытую при Горбачёве. Но началось-то при Хрущёве: неслучайно в начале перестройки превозносилась фигура Хрущёва, «оттепель» и её блага. Перестройка идейно, психологически вытянулась из Оттепели.

Тот капитализм, в который мы устремились во время Перестройки, убогое «вхождение в европейский дом» – это что-то, вроде базарного варианта сумочки Louis Vuitton, сработанной вьетнамками-нелегалками в сарае из отходов клеёнки. Она так и воспринимается, как что-то убогое и заведомо второсортное. Даже не для масс, а так – для бедняцких низов, каким очень хочется хоть слабого отсвета великого имени.

Любопытно, что ощущение своей второсортности очень зримо обнаружилось в хрущёвской архитектуре. Неслучайно кто-то наблюдательный сказал, что архитектура – это единственное из искусств, в котором нельзя лгать: она всё равно выдаст. Так вот хрущёвские пятиэтажки сообщали: «Куда уж нам, сирым, замахиваться на большое и красивое? Нам бы поплоше, попроще, люди мы не гордые – сойдёт и так».

Вот это и было главным провалом десталинизации. Мы отказались от самостоятельной роли, от альтернативной цивилизации. Мы сделались – внутри самих себя – второсортными. А что внутри – то и снаружи.

Источник

 

 

От редакции РуАНа

Татьяна Воеводина – отличный автор, пишущий интересно, правдиво и объективно. Однако, любые попытки объяснять события прошлого нашей страны, не именуя вещи своими именами, т.е. не зная или не опираясь на подлинные события того времени, выглядят, по меньшей мере, незаконченными, и не позволяют постичь их цели и логику. Знание хотя бы части реальных событий прошлого – это базис, благодаря которому можно понимать мишени и логику последующих действий субъектов истории.

А прошлое наше является совсем не таким, каким нас приучили его знать. Заключительные несколько тысяч лет являются непрерывной борьбой Руси за выживание, которая очень активно продолжается и сегодня. Все без исключения брани и революции, которые были организованы на Земле, были направлены против людей белой расы – славяно-ариев, ареалом обитания каких ещё несколько сотен лет назад была почти вся планета (см. статью «Зачем нам наше прошлое»).

Наши непримиримые враги – это инопланетная паразитическая цивилизация, каких мы сегодня называем «социальными паразитами» или «Тёмными Силами». Эти разумные, но очень другие существа смогли оккупировать Землю возле 10 тысяч лет назад и начать перманентную войну ради уничтожения людей белой расы на Земле. Они действуют не сами, а сквозь своих помощников – избранный народ, по большей части зомбированный до последней степени посредством религии. А люди, которые не ведают хотя бы части всей этой подноготной, не в силах ничего понять.

 И ХХ съезд КПСС, о котором пишет автор, не является исключением. Для того, чтобы постичь, что на нём происходило, нужно знать, что несколько сотен лет тому назад Московское княжество было завоёвано европейскими бандитами Ольденбургами. Затем в 1917 году их чистоплотно подвинули евреи-сефарды (большевики, присланные из США), быстро захватившие власть во всей России.

Перед началом Второй Мировой брани Сталин с ашкеназами смог отвоевать большую часть власти у сефардов и смог, благодаря этому, сохранить Россию. А после смертоубийства Сталина и Берии, сефарды полностью восстановили свою власть. Однако, ашкеназы руками Брежнева смогли их опять слегка приструнить. После Брежнева сефардам уже никто не мог воспрепятствовать, и они устроили нам кровавую демократию, которая сохраняется в России до сих пор, и с которой в меру сил и возможностей борется Президент Путин.

А на ХХ съезде КПСС сефард Никита Хрущёв (Перлмутер) доносил своим хозяевам и подельникам о проделанной работе по очередному оттеснению ашкеназов от власти и открытию России для безудержного грабежа своими заокеанскими хозяевами.

Это – основа, базис, без познания которого невозможно понять логику почти всех событий прошлого. Для более подробного изучения правильного базиса, рекомендуем изучить труды академика Николая Левашова, который очень хорошо изучил социальных паразитов и отдал борьбе с ними всю свою существование.

 

 

Андрей Фурсов «О 60-летии ХХ съезда КПСС»

 

 

Андрей Фурсов «Нас обманывают про режим Иосифа Сталина»

 

 

Андрей Фурсов «Что поспел Сталин после Победы в Великой отечественной?»

 

 

>