ХХ съезд КПСС это рубеж, изолировавший эпоху Сталина, когда Россия, хоть и очень трудно, но восстанавливалась и поднималась, от эпохи паразитов, когда Россию опять начали опускать, разделять и исподволь, но неуклонно уничтожать…
Торговка швабрами о ХХ съезде КПСС
Автор – Татьяна Воеводина (domestic_lynx)
В нынешнем феврале прошла и без шума канула в лету – 60 летняя годовщина ХХ съезда КПСС с его знаменитым секретным докладом Хрущёва. В этой истории немало неясного: видно, не пришло ещё время объективных исследований. Отстранённых от злобы дня.
Ключевский говорил, что для верного суждения о монархе надлежит пройти 200 лет. Сейчас время бежит быстрее, чем во времена Ключевского, но, видимо, ещё недостаточно его пробежало: те события для нас ещё не история – злободневная современность.
Потому на всякий случай предпочитают о ХХ съезде особо не распространяться, чтоб не получилось по Черномырдина: «Не буду ничего говорить, а то опять что-нибудь произнесу». По телевизору показали, кажется, только документальный фильм Сванидзе, который, как и вся продукция этого автора, проходит по ведомству либерального агитпропа. А иного и нет.
Пытаясь заглянуть в эту недавнюю историю, понимаешь, что … ничего не понимаешь. Как оно было, как жили, что думали – очень трудно составить понятие, хоть и живы свидетели той поры. Вот в фильме Сванидзе какой-то современник тех событий, аттестованный писателем, вспоминает: люди в тогдашней Москве ходили все сплошь в черноволосом. И зимой в чёрном (ну там пальто, ватники), и летом тоже в чёрном.
А вот моя свекровь, девочка из вполне рядовой семьи, приехавшая в Москву обучаться в ВУЗе, рассказывает, какие у неё были чудные крепдешиновые платьица, сшитые мамой в Запорожье. А зимой, вспоминает, были белые-белые фетровые ботики. Вспоминает и всякий раз вздыхает, что-де тогда можно было ходить по улицам в фетровых ботиках – и ничего, сохранялась их белизна. Щёточкой слегка пройдёшься – и распорядок. Такая вот чёрно-белая история.
Я очень люблю беседовать со своей свекровью о старине. У неё прекрасная память на бытовые детали, небольшие малости повседневной жизни. Что ели, во что одевались, какие цветы дарили девушкам и сколько это стоило – всё помнит. Она принадлежала к типу «комсомолка, студентка, спортсменка и попросту красавица».
Приехала из Запорожья, поступила в химический институт, была активной комсомолкой, ходила в театры, впитывала столичную цивилизацию. Естественно, занималась общественной работой, участвовала во всякого рода политинформациях и политзанятиях. Просто героиня «лакировочного» романа, вроде трифоновских «Студентов». К чему я об этом повествую? А вот к чему. Она училась на 3-м курсе, когда случился тот самый съезд. Сознательный возраст.
Но когда я её однажды спросила, как она и её друзья восприняли ХХ съезд, она задумалась: какой съезд? Когда это было? Изумлению моему не было рубежей. Заметьте: это не зубрила-мученица, поглощённая одной лишь учёбой – это активная общественница, помнящая все мыслимые мелочи жизни.
Такая реакция для меня поначалу была попросту культурным шоком. Я-то воображала, что этот самый съезд и доклад Хрущёва – всех советских людей, говоря по-ленински, «бездонно перепахал», что молодёжь только о нём и говорила, его только и обсуждала. Ан нет, ничего подобного! Про фетровые сапожки помнит, а про съезд – выветрилось, словно не было.
Так что, мне думается, что собственно ХХ съезд сам по себе не произвёл на массы моментального впечатления. Он сам и его разоблачения – всё это было, как мне представляется, делом верхушечным, начальственным. Что-то вроде того, как говаривали уже в перестройку: «У нас как в тайге: верхушки раскачиваются, а до низу не доходит». Тем более, что до следующего съезда ни памятников не ломали, ни улиц не переименовывали.
Разоблачения ХХ съезда были важны и значимы для высшего слоя: выходила интенсивная ротация начальственных кадров. Ну и для фрондирующей творческой интеллигенции: это был её звёздный час. А народу, как мне теперь кажется, было не то, что всё равно, а он воспринимал эти беседы как что-то, не имеющее к нему прямого отношения. Тем более, что в газетах писали о стройках, о заводах, о пятилетке, а вовсе не об ужасах порядка. А жили люди трудной работой, тяжким бытом, мелкими житейскими достижениями.
Когда-то разговаривала о тех временах с моими родителями, какие были в пору ХХ съезда уже совершенно взрослыми людьми, инженерами, работали на заводе. Но ничего определённого, как именно всё это было воспринято, они мне не произнесли. Отец вспомнил, как инвалид в электричке пел самодельные куплетцы, где были слова: «Товарищ Берия вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков». Очевидно, это фольклорное создание отражает более ранний, чем ХХ съезд, период нашей истории. В общем, мне кажется, властная верхушка сама была в изумлении от того, что натворила. И разом вбросить в народ хулу на Сталина – боялась. Собиралась с духом.
Подлинная десталинизация, на уровне массового агитпропа, по-видимому, завязалась с XXII съезда. Именно тогда Сталина вынесли из мавзолея, стали сносить памятники, переименовывать города и посёлки. Тогда было опубликовано в «Истине» верноподданническое стихотворение Евгения Евтушенко «Наследники Сталина», где актуальный поэт выражает санкционированную от начальства озабоченность, как бы «Сталин не поднялся, а со Сталиным – прошлое».
Прошлое было объявлено – преступным. Тотально и однозначно. Поскольку массовое сознание не приемлет сложных дум, всех этих «с одной стороны», «с другой стороны» – было объявлено, что Сталин с его подручными – плохой, и вообще упоминать о нём – поменьше. Ну, неужели уж там, где без этого ну никак не обойтись. На том, как видно, и порешили.
Что это была очень ложная дорога – про это писали сотни авторов. Кстати, первые, кто разом и решительно возразили против десталинизации, были руководители братских компартий. Они, люди зрелые и разумные, понимали: оплёвывание прошедшего никогда не бывает продуктивным. Одно дело – критика сегодняшних событий, решений, людей – и другое оплёвывание прошлого.
Это как оплёвывание родителей. Это безотносительно разрушительная вещь, т.к. ничего нельзя исправить: можно только стыдиться. Толку от такого поведения – нуль, а вот вреда – рослее крыши. Человек, а равно и народ, не имеющий опоры в прошлом, считающий, что в прошлом его семьи/народа/государства – орудовали кровавые маньяки и моральные уродины, не имеет сил жить, сопротивляться давлению извне, ставить и достигать своих целей.
Но это – одна сторона дела, на которую всегда обращают внимание патриотические авторы. Это – правда, но не вся.
Больше, чем утрата дорогого имени и психологической опоры в прошлом, навредил нашему народу радикальный заворот в пропаганде. Вернее, даже не в пропаганде, а скорее в той официальной картине мира, которая лежала в фундаменте официальной идеологии и какая внедрялась в умы. Вот об этом пишут гораздо меньше, а это крайне важно.
При Хрущёве изменилась официальная картина мира, транслируемая пропагандой.
Полотно мира радикально поменялась. Вместо идеи особого, не похожего на другие, общества, общества справедливости, труда и братства, дело исподволь сползло к тому, что мы строим просто «нормальное» общество. Где главная цель – всеобщее благосостояние. Очевидно, что работа над повышением благосостояния была значительнейшим делом, и народу надо, необходимо было неотложно повысить жизненный уровень. Да, бесспорно, необсуждаемо: нужны были новоиспеченные дома, одежда, еды вдоволь.
Но! Нельзя было это ставить во главу угла и объявлять, что по сути дела мы ничем не отличаемся от наших исторических оппонентов. Это был ложный линия. Он и привёл через тридцать лет к провалу и развалу. Заявив, что мы – такие же, мы вступали на путь заведомо проигрышный – на путь подражания и копирования, на линия принципиальной второсортности. А надо было продолжить идти своим, и только своим путём – путём строительства альтернативной цивилизации. Такую полотно мира надо было транслировать.
Я, как опытный маркетолог и практический работник торговли, вижу громадное сходство пропаганды идеологии и продвижения товара. Погодите возмущаться соположением «святого» и «низкого»: тут, действительно, много общего. Послушайте лучше торговку с опытом.
Продвижение идеологии – сродни продвижению товара. Любые воззрения должны быть «реализованы»! Люди должны не просто сказать: «Ах, как это мило, какое остроумное и какое резонное рассуждение!». Точно так же недостаточно, чтобы покупатель товара попросту похвалил товар и прошёл мимо: он должен достать кошелёк и заплатить звонкой монетой – только тогда продажа состоялась.
«Торговля» идеологии может считаться состоявшейся, если люди готовы за идеи «заплатить»: своим трудом, готовностью бороться за них, а в предельном случае – и житием, т.е. умереть за свои убеждения. Собственно, на протяжении всей жизни человечества появлялись новые идеи, за которые люди готовы бывальщины бороться и даже умирать: от Христовой веры до мировой революции.
Продолжим аналогию с товаром и установим, какими общими качествами отмечены такие мощные идеи и удачные, успешные новые товары, продвигаемые на рынке.
Невозможно продвинуть новый товар и сделать так, чтобы он завоевал базар, утверждая: «Это то же самое, что имеющийся товар». Или: «Это не хуже, чем то, что вы привыкли покупать». Никто никогда таким образом товар не продвинет. Невозможно. Не трудится. Продвигая товар, нужно самым решительным образом отстроиться от конкурирующих аналогов. Мы – не они. Мы – совсем другое! Принципиально другое. Не имеющее ничего всеобщего.
Какие бешеные усилия предпринимают маркетологи, чтобы придумать и выстроить эту систему отличий. Мне даже кажется, что успех продвижения товара – это успешно придуманное отличие. Шанс (не гарантию – только шанс) на продвижение имеет только другой, отличающийся товар. Насколько он физиологически отличается – это вопрос спорный, но он должен быть позиционирован, как отличающийся. Как другой.
Необходимо внедрить в сознание потенциальных покупателей, что товар – иной. Забавно, что у моей торговой компании в разное время было около десятка подражателей, которые пытались предложить «то же самое, но недороже», «точно то же самое», «то же самое, но с доставкой» и т.п. Ни один не имел даже тени успеха. И в этом нет ничего изумительного; удивительным было бы обратное.
Ровно такая же история с идеями и их продвижением. «Мы – не рабы, рабы – не мы!» – это правильно. Грамотный подход. «Нагнать Америку по мясу и молоку» – маркетологически неграмотно. (Надеюсь, никто не подозревает меня в нежелании иметь вдоволь того и иного; если подозревает – прошу дальше не читать: бесполезно).
Вот тут произошёл главный провал десталинизации – в отказе от роли другого.
Собственно тогда мы отказались от строительства невиданной прежде жизни, от штурма неба – и стали пытаться «жить как все». И сразу же мы начали резаться чужую игру на чужом поле. Поставив во главу угла рост материального благосостояния, мы попали в заведомую ловушку: в нашей нордовой стране, да ещё и разорённой войной – мы уж точно никак не могли соперничать по этому параметру с Америкой, которая на войне только пухла. Но даже будь это принципиально вероятно – всё равно это не та идея, которая могла бы сплотить и повести народ.
И не та идея, которая могла бы притягивать к Советскому Союзу взоры иных народов мира. Собственно, он и перестал притягивать эти взоры. Не сразу, но перестал. Левые и коммунистические движения и уважали нашу край и наш строй именно потому, что он был иным, не таким – он был альтернативой. А капитализма они и у себя дома нахлебались.
При Брежневе мы всё больше увязали в разуме собственной второсортности. Мы постепенно утвердились в мысли о собственной неспособности к большим свершениям – с точки зрения «нормальной жизни», как расплывчато было зачислено именовать капитализм. Именно тогда по-тихому отказались от исторического соревнования, от борьбы за техническое первенство. Мы перестали верить в возможность такого первенства. И вовсе не потому мы отказались, что увидали свою неспособность – дело обстояло ровно обратным образом. Мы стали неспособны, потому что отказались от своего собственного линии. А ведь когда-то мы стремились создать ни много, ни мало – альтернативную цивилизацию.
Роль второсортных, пасынков западной цивилизации, скулящих у неё под дверью, сделались играть в открытую при Горбачёве. Но началось-то при Хрущёве: неслучайно в начале перестройки превозносилась фигура Хрущёва, «оттепель» и её блага. Перестройка идейно, психологически вытянулась из Оттепели.
Тот капитализм, в который мы устремились во время Перестройки, убогое «вхождение в европейский дом» – это что-то, вроде базарного варианта сумочки Louis Vuitton, сработанной вьетнамками-нелегалками в сарае из отходов клеёнки. Она так и воспринимается, как что-то убогое и заведомо второсортное. Даже не для масс, а так – для бедняцких низов, каким очень хочется хоть слабого отсвета великого имени.
Любопытно, что ощущение своей второсортности очень зримо обнаружилось в хрущёвской архитектуре. Неслучайно кто-то наблюдательный сказал, что архитектура – это единственное из искусств, в котором нельзя лгать: она всё равно выдаст. Так вот хрущёвские пятиэтажки сообщали: «Куда уж нам, сирым, замахиваться на большое и красивое? Нам бы поплоше, попроще, люди мы не гордые – сойдёт и так».
Вот это и было главным провалом десталинизации. Мы отказались от самостоятельной роли, от альтернативной цивилизации. Мы сделались – внутри самих себя – второсортными. А что внутри – то и снаружи.
Источник
От редакции РуАНа
Татьяна Воеводина – отличный автор, пишущий интересно, правдиво и объективно. Однако, любые попытки объяснять события прошлого нашей страны, не именуя вещи своими именами, т.е. не зная или не опираясь на подлинные события того времени, выглядят, по меньшей мере, незаконченными, и не позволяют постичь их цели и логику. Знание хотя бы части реальных событий прошлого – это базис, благодаря которому можно понимать мишени и логику последующих действий субъектов истории.
А прошлое наше является совсем не таким, каким нас приучили его знать. Заключительные несколько тысяч лет являются непрерывной борьбой Руси за выживание, которая очень активно продолжается и сегодня. Все без исключения брани и революции, которые были организованы на Земле, были направлены против людей белой расы – славяно-ариев, ареалом обитания каких ещё несколько сотен лет назад была почти вся планета (см. статью «Зачем нам наше прошлое»).
Наши непримиримые враги – это инопланетная паразитическая цивилизация, каких мы сегодня называем «социальными паразитами» или «Тёмными Силами». Эти разумные, но очень другие существа смогли оккупировать Землю возле 10 тысяч лет назад и начать перманентную войну ради уничтожения людей белой расы на Земле. Они действуют не сами, а сквозь своих помощников – избранный народ, по большей части зомбированный до последней степени посредством религии. А люди, которые не ведают хотя бы части всей этой подноготной, не в силах ничего понять.
И ХХ съезд КПСС, о котором пишет автор, не является исключением. Для того, чтобы постичь, что на нём происходило, нужно знать, что несколько сотен лет тому назад Московское княжество было завоёвано европейскими бандитами Ольденбургами. Затем в 1917 году их чистоплотно подвинули евреи-сефарды (большевики, присланные из США), быстро захватившие власть во всей России.
Перед началом Второй Мировой брани Сталин с ашкеназами смог отвоевать большую часть власти у сефардов и смог, благодаря этому, сохранить Россию. А после смертоубийства Сталина и Берии, сефарды полностью восстановили свою власть. Однако, ашкеназы руками Брежнева смогли их опять слегка приструнить. После Брежнева сефардам уже никто не мог воспрепятствовать, и они устроили нам кровавую демократию, которая сохраняется в России до сих пор, и с которой в меру сил и возможностей борется Президент Путин.
А на ХХ съезде КПСС сефард Никита Хрущёв (Перлмутер) доносил своим хозяевам и подельникам о проделанной работе по очередному оттеснению ашкеназов от власти и открытию России для безудержного грабежа своими заокеанскими хозяевами.
Это – основа, базис, без познания которого невозможно понять логику почти всех событий прошлого. Для более подробного изучения правильного базиса, рекомендуем изучить труды академика Николая Левашова, который очень хорошо изучил социальных паразитов и отдал борьбе с ними всю свою существование.
Андрей Фурсов «О 60-летии ХХ съезда КПСС»
Андрей Фурсов «Нас обманывают про режим Иосифа Сталина»
Андрей Фурсов «Что поспел Сталин после Победы в Великой отечественной?»