Прослушать новинка Остановить прослушивание

Юлий Даниэль и Андрей Синявский во время судебного заседания, февраль 1966 года

Юлий Даниэль и Андрей Синявский во пора судебного заседания, февраль 1966 года

AP 13 сентября 1965 года КГБ арестовал писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. За публикацию своих книжек за границей их приговорили соответственно к семи и пяти годам колонии. Советская интеллигенция сочла процесс против литераторов незаслуженным. В их поддержку прошел митинг гласности на Пушкинской площади. Считается, что осуждение Синявского и Даниэля послужило толчком к началу размашистого диссидентского движения в СССР.

13 сентября 1965 года сотрудники КГБ арестовали в Москве писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Операции предшествовало их разоблачение. Было введено, что Синявский и Даниэль под псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак нелегально переправляли свои сочинения на Запад. В этом им помогала дочь военно-морского атташе Франции Элен Пелетье-Замойская. Статьи и созданья советских авторов печатались в Польше, США и других странах, имея определенный успех. Повесть Синявского «Суд идет» была перемещена на 24 языка. В белоэмигрантской среде этого писателя окрестили «духовным наследником Достоевского». С позиции СССР труды авторов тащили в себе клевету, «осмеивающую советский строй и положения марксизма-ленинизма». Уже после ареста Синявский отрицал антисоветскую направленность своих созданий.

Компетентные органы не могли разоблачить Терца и Аржака в течение многих лет.

Доподлинно неизвестно, что именно привело к раскрытию беллетристов. На этот счет существует несколько версий. Согласно одной из них, авторов выдал друг Синявского. По другому предположению, СССР условился с ЦРУ – и оттуда предоставили необходимые КГБ сведения. Как бы то ни было, чекистам удалось достать пересланные на Запад рукописи. Среди наиболее популярных творений Даниэля – «Говорит Москва», «Руки», «Искупление», «Человек из Минапа». Он также отвергал антисоветскую направленность своих произведений.

Дело писателей получило широкий резонанс. Против преследования Синявского и Даниэля необычно деятельно протестовала советская интеллигенция. Митинг гласности на Пушкинской площади в день советской Конституции 5 декабря 1965 года сделался первой политической демонстрацией в СССР. В нем приняли участие такие известные впоследствии диссиденты, как Владимир Буковский, Юрий Галансков, Александр Есенин-Вольпин (сын Сергея Есенина). Почитается, что процесс Синявского и Даниэля послужил началом широкого диссидентского движения в Советском Союзе. Неравнодушные к судьбе писателей составляли бесчисленные открытые письма, противоречащие обвинению. Выражались опасения в повторении сталинских репрессий. Впервые в советской истории отчетливо прозвучали слова «невозможно сажать за книги». В защиту литераторов выступили западные коммунисты.

Обвинительное заключение было составлено 27 января 1966 года.

Синявского и Даниэля привлекли к ответственности по первой доли статьи 70 УК РСФСР. Она гласила: «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления советской власти, либо совершения отдельных особо опасных государственных правонарушений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же мишенях литературы такого же содержания – наказывается лишением свободы на срок от шести месяцев до семи лет и с ссылкой на срок от двух до пяти лет, или без ссылки, или ссылкой на срок от двух до пяти лет».

Процесс над беллетристами начался в помещении Московского областного суда 10 февраля 1966 года. Внутрь пускали по пригласительным именным билетам: на любое заседание они были разного цвета. В обвинительном заключении было сказано: «В США, Франции, Англии и других капиталистических странах размашистое распространение получили произведения так называемого «советского литературного подполья». Империалистическая реакция ищет подрывных методов в области идеологии, чтобы компрометировать советский народ, наше страна, Коммунистическую партию СССР и ее политику. В этих целях используются антисоветские клеветнические произведения подпольных литераторов, которые выступают враждебной пропагандой за рассказывающие правду о Советском Союзе». Следствие установило, что

Синявский и Даниэль, «занимая по ряду вопросов позицию, враждебную Советскому стране», в 1956 года занялись переправкой за границу своих произведений.

«Государственный пиар вызвал не совсем те результаты, на которые рассчитывала воля: не только за рубежом, но и в СССР начались общественные выступления в защиту арестованных писателей, — указывает исследователь диссидентского движения и самиздата Геннадий Кузовкин. — Дело Синявского и Даниэля (как и за два года до этого дело Иосифа Бродского) поначалу потребовало резонанс в литературных кругах, но вскоре вышло за их пределы. В официальные советские инстанции были направлены десятки индивидуальных и коллективных обращений против погонь по политическим мотивам. И совершенно необычным для советских граждан стал митинг гласности на Пушкинской площади. Одним из ключевых его лозунгов сделалось требование соблюдать процессуальные нормы: предстоящий процесс над Синявским и Даниэлем не должен быть тайной и безгласной расправой».

Подсудимые не признали вину. Социальные обвинители между тем клеймили писателей позором. Синявского и Даниэля называли «людьми с двойным дном, внутренними эмигрантами», а их созданья – «безвкусицей, пошлятиной и порнографией». Некоторые коллеги «от имени всех писателей» обвиняли их в тягчайшем преступлении и просили суд о суровом каре. Письмо с ходатайством об освобождении подсудимых подписали 62 деятеля культуры и искусства, среди них – Андрей Тарковский, Илья Эренбург, Корней Чуковский, Булат Окуджава, Вениамин Каверин, Варлам Шаламов, Владимир Войнович и иные. Против Синявского и Даниэля высказывались Сергей Михалков, Константин Симонов, Константин Федин.

Синявского приговорили к семи годам лишения независимости, Даниэля – к пяти.

Леонид Брежнев в своей речи на XXIII съезде КПСС заявил, что осужденные избрали своей специальностью «очернение нашего построения, клевету на наш героический народ».

«Синявский и Даниэль в ореоле мученичества были угнаны в лагеря, но там, хвала Господу, уцелели, выжили. Может, уже не совершенно те были лагеря, что в 30-40-е годы, а может, помогало им отсутствие чувства вины – все же не враги они были своему народу, а попросту писатели: писатель пишет и должен печататься, а органы тут не при чем», — отмечал писатель Борис Носик.

22 апреля 1966 года «предательскую антисоветскую суть» Синявского и Даниэля разоблачил с трибуны съезда Компартии писатель Михаил Шолохов. Нобелевский лауреат признался, что ему «стыдно за тех, кто оболгал Отечество и облил грязью все самое светлое для нас». По его мнению, если бы «молодчики с черной совестью» попались в 1920-е годы, то приговор вышел бы еще более суровым. Применительно к Синявскому и Даниэлю Шолохов также использовал слово «оборотни».

Путем открытых писем, получивших размашистое распространение в самиздате, ему ответили Галансков и Лидия Чуковская. Журналист Александр Гинзбург составил из протоколов судебных заседаний и протестных посланий сборник «Белая книга». За это его самого арестовали в 1967 году и осудили на пять лет по той же 70-й статье.

В 1971 году Синявского отпустили досрочно по инициативе Юрия Андропова. Через два года он уехал во Францию. Даниэль отбыл свой срок полностью и остался в СССР, где печатался анонимно. Он помер в 1988 году.

В 1991-м писателей реабилитировали за отсутствием в их действиях состава преступления.

Синявский скончался в 1997-м и был похоронен под Парижем.

«Процесс Синявского и Даниэля привел к консолидации отдельных протодиссидентских компаний и кружков, протестная риторика сделалась вбирать в себя идеи права, прав и свобод человека. Именно поэтому историки связывают возникновение в СССР социального движения в защиту прав человека с событиями вокруг дела двух писателей, которые решились рискнуть личной независимостью ради свободы творчества», — резюмирует историк Кузовкин.

Источник