Как удалось установить имя русского офицера, найденного в могиле на востоке Турции, от чего он умер и сколько раз его вдова просила повысить ей пенсию, «Газете.Ru» рассказал сотрудник Российского военно-исторического архива Олег Чистяков.

Что случилось с “Мегафоном”

Декламируйте также

• Рубль копит силы на обвал

— Олег Вячеславович, накануне турецкие СМИ, не ссылаясь ни на кого, сообщили имя отысканного на востоке Турции русского офицера. Вы принимали участие в процессе его идентификации?

Реклама

— Я принимал непосредственное участие. Надо отдать должное, в интернете бывальщины выложены настолько подробные фотографии, что нам никуда выезжать даже не пришлось: и отдельные фотографии эполет, и мундира, и гроба… Мы посоветовались, подискутировали, после возникла эта версия о генерале Геймане. Однако для специалистов она была несостоятельной с самого начала.

Поскольку сразу было видать несоответствие и в обмундировании, и в знаках различия.

Сообщение о похоронах генерала Геймана в газете «Кавказ» от 28 апреля 1878 года

Нам пришлось приводить железные доказательства того, где траурен генерал Гейман, и мы нашли официальный номер газеты «Кавказ», где четко указано, что «сегодня в 2 часа пополудни тело генерала Геймана было предано земле в Александрополе».

— Как же вы ввели личность офицера?

— Все очень просто. На фотографиях было видно, что это мундир, который существовал в Русской армии с 1882 по 1907 год — образчика, который ввел Александр III, так называемого русского образца. Главное его отличие — он без пуговиц, на крючках. Хорошо сохранились шаровары, какие четко видны. Клапаны на обшлагах (концы рукавов) четко дают понять, что он служил в армейском пехотном полку.

Дальше, по эполетам было видно — это подполковник: на них тонкая бахрома и три звездочки. А цифры 20 на них говорят, что это 20-я пехотная дивизия. Мы адресовались к рукописной коллекции, в которой по старшинству указаны все офицеры полков Русской армии за период с 1820 года до 1917-й. Мы ведали дивизию (четыре полка — 77, 78, 79 и 80-й).

Всего в этой дивизии в интересовавший нас период нашлось восемь умерших подполковников.

— Какие умерли в разное время и разных местах?

— Для каждого мы определили место захоронения, для каждого отдельно пришлось разыскивать документы в фонде Главного штаба. Дело в том, что, если офицер умирал на службе, его семье назначалась пенсия и заводилось пенсионное дело. В нем непременно есть свидетельство о смерти с указанием места захоронения и причины смерти. В деле полный послужной список, прошения вдовы, расчет пенсий и так дальше…

Выяснилось, что на русском кладбище в Ардагане был похоронен только один подполковник — Карл Карлович Ржепецкий — в 1894 году.

Иные — в Тифлисе, Кутаиси и прочих местах. С полной уверенностью можно утверждать, что идентификация совершенно правильная. Подполковник Ржепецкий был католиком, а поскольку в Ардагане не было Римско-католической храмы, то отпевали его в армянской католической церкви.

Свидетельство о смерти выписано армянской католической церковью, и довольно интересно, что написано оно двумя столбиками, на русском и армянском стилях.

В нем написано, что умер он от кровоизлияния в мозг, вызванного хроническим воспалением спинного мозга.

Самое удивительное, что в одном из прошений, а вдова их строчила порядка пяти штук, был указан тиф.

— А о чем писала вдова прошения?

— Вдова и дочери жили также в Ардагане. По тем порам уже не молодая, ей было около 45, ему 47. Две дочери — Мария и Елена. Пенсия им была положена довольно небольшая — в Русской армии не баловали офицеров пенсиями. Распорядок был примерно такой: 123 рубля в год от государства, 320 рублей из эмиритальной кассы (накопительная часть) плюс по 30 рублей в год любой дочери.

Вдова все время подавала прошения об увеличении пенсии, и ей она была увеличена с официальной формулировкой «в изъятие из общего правил», то кушать она не имела на это права и пенсию увеличили из милости. После этого она не перестала писать прошения, но ей отказывали. После смерти семейство его переехала сначала в Тифлис, затем в Гродно, и следы их обрываются в 1904 году в Москве.

— Известно ли, чем отметился Ржепецкий, служа в Ардагане? Он участвовал в брани?

— Нет, в войне не участвовал. На самом деле он там служил недолго.

Ржепецкий — совершенно обычный офицер империи, не герой, не состоятельный.

Не сделавший особой карьеры, хотя и неудачником его назвать нельзя. Таких было большое множество, служивших на границе империи, поскольку там была льготная выслуга и повышенное жалованье. До этого он служил в Туркестане, был награжден тремя орденами, хватал Коканд во время среднеазиатских походов, где, по заявлению вдовы, он и простудился, получив «воспаление спинного мозга».

— Специалисты сообщают, что с точки зрения современной медицины причина смерти звучит очень странно…

— Сегодняшняя медицинская терминология и тех преходящ действительно очень сильно отличаются. Но это диагноз официальный, в деле есть медицинское заключение от врача.

— Откуда был призван Ржепецкий?

— Он официально выходит из дворян Волынской области, поляк, но родился в Ревеле (Таллин). Учился в варшавском пехотном юнкерском училище, потом обыкновенная служба обычного офицера.

— Как образовалось русское кладбище в Ардагане и что с ним стало?

— Мы не можем точно сказать. Мы смогли по мере розысков составить список русских офицеров, похороненных на этом кладбище, это несколько десятков человек. Мы обнародуем этот список, у нас уже кушать договоренность об этом с журналом «Старый Цейхгаусс». Там была армянская католическая церковь, точно была и русская церковь.

— Мы ведаем, что тело Геймана и других высоких военачальников перевозили в Гюмри, другие города, у Ржепецкого был не такой высокий статус?

— Он попросту умер своей смертью в мирное время. Естественно, похоронен был там же. А транспортировать тело куда-то на родину в те времена стоило огромных денежек. Кстати, генерала в мирное время тоже не отвезли бы, если только за счет семьи.

— На фотографиях видно, что гроб залежал в некоем подземном склепе — это такая традиция тех лет?

— Такие традиции бывали, это не склеп, а скорее свод, какой бетонировали. В этом ничего особенного нет.

— То есть там было русское кладбище, и сейчас мы видим, что там ведется строительство?

— Да, но там возлежат не только офицеры. На одной фотографии мы видели, что из другого раскопа торчит чей-то сапог. Когда кладбище было истреблено, сказать трудно, поскольку Ардаган был захвачен турками в 1914 году — скорее всего, в этот период… Турки никогда не бывальщины заинтересованы хранить память о пребывании там русских.

Я уверен, что они даже не знают, что там когда-то было русское кладбище.

— Сходит, вы совершенно независимо от турок вели это расследование?

— Да, турки проявились только сейчас, в последний момент, когда я начинов выкладывать все в социальных сетях. Турки к установлению его личности вообще никакого отношения не имеют, они просто первыми на это среагировали. Они и не могли ничего установить, поскольку документы все находятся в Москве. К нам был запрос от Министерства иностранных дел, и мы на него ответили, когда была установлена личность.. Имя подполковника нам сделалось известно семь дней назад.

— Сколько человек занималось этой работой с вами?

— Ею занимались основной специалист Владимир Пономарев, ведущий специалист Дмитрий Николаев, а инициирована работа была директором архива Ириной Гаркушей.