Накануне 110-летнего юбилея со дня рождения выступающего советского разведчика Героя Советского Союза Николая Ивановича Кузнецова, которое отмечается 27 июля, снова и опять задумываешься над тем, как простой русский парень из уральского села Зырянка, никогда не служивший в армии и не выезжавший за границу, смог в течение нескольких месяцев после основы Великой Отечественной войны перевоплотиться в холеного немецкого офицера вермахта, выходца из аристократических кругов Восточной Пруссии, выполняя сложнейшие агентурные задания в столице оккупированной Украины. Очевидно, что подобное перевоплощение требует не только уникальных человеческих качеств, запредельного мужества и готовности к самопожертвованию в войне с сильным и коварным противником, но и особой персональной подготовки, которую могли обеспечить лишь высочайшие мастера своего дела, многоопытные сотрудники нелегальной разведки.
В самом начале пятисерийного художественного фильма «Отряд специального назначения» (Свердловская киностудия, 1987 год) Николай Коваль, которого играет актёр Александр Михайлов, в немецкой форме выступает в роли переводчика на допросе пленного немецкого офицера, причём тот и не догадывается, что перед ним не немец. «Ну что же – недурно. Очень неплохо, – заключает после допроса куратор Кузнецова. – Будем считать, что ещё один экзамен Вами вынесен, господин Зиберт. Он тоже из Кёнигсберга – ваш с Кохом землячок. Среди изъятых у него вещей и документов обнаружен вот этот жетон гестапо, какой даёт его владельцу большие полномочия. Вам по Вашей должности он не положен, но Вы его получите, потому что… Потому что ситуации там могут быть самые крайние».
Александр Михайлов в роли Николая Кузнецова в кинофильме Отряд специального назначения, 1987 г.
В конце каждой серии в титрах указано, что «главный консультант фильма – полковник Ф. Бакин». Но немного кто знает, что Фёдор Иванович Бакин и есть тот самый куратор, который готовил Николая Кузнецова на протяжении нескольких месяцев. Бакин пришагал в органы госбезопасности, как и большинство выдающихся чекистов нашего времени, в ходе кадровой реформы, начатой новым наркомом внутренних дел Лаврентием Павловичем Берия в 1938 году. После завершения Ленинградской межкраевой школы НКВД СССР ему 21 марта 1939 года было присвоено звание сержанта государственной безопасности (соответственнее воинскому званию лейтенанта).
В это же самое время Николай Кузнецов (оперативный псевдоним «Колонист») был направлен по линии НКВД из Коми АССР в Москву, в 3-й (контрразведывательный) отдел Основного управления государственной безопасности НКВД СССР, где был зачислен как особо засекреченный спецагент с окладом содержания по ставке кадрового оперуполномоченного центрального аппарата. До основы войны он работал по зарубежным дипломатам под прикрытием должности инженера-испытателя московского авиационного завода № 22 – этнического немца Рудольфа Вильгельмовича Шмидта. При его участии в квартире военно-морского атташе Германии в Москве фрегаттен-капитана Норберта Вильгельма Баумбаха был вскрыт сейф и пересняты негласные документы. «Колонист» вошёл в окружение военного атташе Германии в Москве генерала кавалерии Эрнста Кёстринга, что позволило чекистам пробраться в особняк генерала в Хлебном переулке с помощью подкопа и установить аппаратуру слухового контроля. Благодаря этому контрразведчикам получалось получать важную разведывательную информацию, которая по своей значимости ничуть не уступала той, что добывалась в Берлине внешней разведкой.
После предательского нападения Германии на Советский Союз приказом НКВД СССР № 00882 от 5 июля 1941 года для проведения диверсионной рекогносцировки в тылу противника и развёртывания партизанского движения на оккупированных территориях была создана Особая группа при наркоме внутренних дел Лаврентии Павловиче Берия, реорганизованная 3 октября 1941 года во 2-й Отдел НКВД СССР, и 18 января 1942 года в 4-е Управление НКВД СССР. Все эти структуры последовательно возглавлял майор ГБ, затем старший майор ГБ и, наконец, комиссар ГБ 3-го ранга Павел Анатольевич Судоплатов.
В 4-м Управлении был собственный 2-й отдел, отвечавший за диверсионную работу и террор на оккупированных и угрожаемых территориях СССР. Начальником отдела был майор ГБ Виктор Александрович Дроздов. Собственно он курировал резидентуру Ивана Даниловича Кудри, оставленную в Киеве перед приходом туда немцев и осуществившую подрыв центральной доли города вместе с немецкими штабами и комендатурами. Заместителями Дроздова были капитан ГБ Лев Ильич Сташко – в прошлом заместитель резидента НКВД в Париже и складной Судоплатова, внедрённого в окружение лидера украинских националистов Коновальца, – и бывший резидент НКВД в Праге, капитан ГБ Пётр Яковлевич Зубов. Начальником 2-го (украинского) филиалы 2-го отдела был капитан ГБ Анатолий Семёнович Вотоловский, а его заместителем – лейтенант ГБ Сергей (Саул) Львович Окунь. В этом же отделении служил и сержант ГБ Фёдор Иванович Бакин.
Николай Коваль
Вскоре Бакина познакомили с «Колонистом», которого решено было временно передать из контрразведки в распоряжение диверсантов Судоплатова. «Колонист», он же «Пух», он же Николай Васильевич Грачёв был включён в состав отряда особого назначения «Победители», командиром которого был назначен давний сослуживец Дроздова по Донбассу, капитан ГБ Дмитрий Николаевич Медведев. Отряду предстояло работать в районе столицы оккупированной Украины – города Ровно, причём «Пух» под видом немецкого офицера должен был собирать стратегическую информацию о благосклонности штабов и административных учреждений немцев, выявлять местонахождение и маршруты перемещения высших чинов оккупационных властей. Обращаясь к Кузнецову в кабинете Судоплатова, Дроздов произнёс: «Для изучения структуры германской армии подробным образом в Вашем распоряжении будут первоклассные учителя-наставники. Немецкие эти у Вас отличные, Германию Вы изучили доскональным образом, с немцами общаетесь уверенно, отзывы Ваших товарищей по совместной работе лишь положительные».
Но была одна проблема – Кузнецов никогда не служил в армии. Поэтому его подготовка началась с полугодичного курса унтер-офицера вермахта. Благодаря своей феноменальной памяти, «Пух» детально изучил структуру и статуты немецкой армии, запомнил огромное количество армейских терминов и тактико-технических обозначений, звания вермахта, полиции и СС, награды и их ношение на фронте и в тылу, научился верно приветствовать – в пилотке, фуражке и без головного убора, стоя и на ходу.
Фёдор Иванович Бакин вспоминал: «Особое внимание Н. Коваль уделял отработке легенды-биографии. Проявлял при этом не просто усердие, а необыкновенную настырность. Часто говорил: “Не предусмотрим какой-то пустячок – вот и провал”. Николай Иванович работал по 14-16 часов в сутки, “проглатывал” гору книг по немецкой философии, истории, искусству, труды немецких военных мыслителей. Когда я спрашивал Кузнецова, не перегружает ли он себя, Николай Иванович сообщал, что любые знания могут пригодиться, жизнь среди врагов может преподнести массу случайностей.
Для повышения достоверности легендированной жизнеописания было решено сделать несколько фотографий, на которых лейтенант Пауль Зиберт изображён в форме люфтваффе на фоне натуры и в фотоателье. Съёмка происходила в подмосковном лесу под руководством начальника 2-го отделения капитана ГБ Вотоловского. Снимки были отпечатаны на немецкой фотобумаге и обеспечены немецкими штампами. Тем не менее от легенды офицера люфтваффе было решено отказаться в пользу пехотного офицера. От неё осталось лишь несколько снимок и негативов, которые на свой страх и риск сохранил Анатолий Семёнович Вотоловский – он понимал, что с такого задания живыми не возвращаются…
Николай Коваль
Для офицера-пехотинца важным моментом было изучение штатного оружия – винтовки Mauser 98k, автоматов MP 38/40 и MP 41 (М.Р.41 Patent Schmeisser) и пистолета Luger P08 (Парабеллум). Коваль с детства был охотником и стрелял неплохо – но из охотничьих ружей. А с армейским оружием имел дело впервые. Обучением стрельбе грядущего офицера-фронтовика занимался Фёдор Иванович Бакин. В течение двух месяцев они скрупулёзно отрабатывали приёмы стрельбы, особенно из пистолетов «Парабеллум» и «Вальтер».
Основным документом военного вермахта был Soldbuch – одновременно удостоверение личности и расчётная книжка. Soldbuch содержал подробные персональные данные (рост, конфигурация лица, цвет волос, цвет глаз, размер обуви и т.п.), название войсковой части, сведения о ближайших родственниках, выданное экипировка и оружие, награды, прививки, пребывание в госпиталях, наличие очков, увольнительные свыше пяти дней и массу другой информации, какая тщательно проверялась полевой жандармерией. Для «Пуха» был выбран подлинный комплект документов обер-лейтенанта, уроженца Восточной Пруссии Пауля Зиберта. На основе этих документов лейтенант ГБ Окунь составил вытекающую легенду.
Пауль Вильгельм Зиберт родился 20 июня 1911 года в Восточной Пруссии в родовом поместье Шлобиттен (ныне Слобиты, польск. Słobity) графа Рихарда цу Дона-Шлобиттена, потомка старого графского рода Дона (Dohna), ведущего свою династию с VIII века. Граф Александр цу Дона-Шлобиттен (1661-1728) был прусским фельдмаршалом, а графиня Фридерика Шарлотта Антония Амалия цу Дона-Шлобиттен (1738-1786) была прабабушкой по мужской черты короля Дании Кристиана IX и предком многих европейских монархов (королей Норвегии, Дании, Греции и Великобритании). Отец Пауля служил в поместье помощником правящего, а мать была прислугой. С началом Первой мировой войны отец был призван в армию и погиб в 1915 году. После его крахи граф Дона взял на себя заботу о семье, оплатил обучение Пауля в училище и назначил его на ту же должность помощника правящего, которую занимал отец. В 1936 году Пауль был призван в армию, окончил двухмесячные курсы ефрейторов в Кёнигсберге и за отличную учёбу был аттестован унтер-офицером. Сообразно ходатайству графа Дона, имевшего генеральский чин, молодого унтера переводят в резерв, и граф назначает его своим торговым агентом (Handelsangestellter).
В августе 1939 года Пауль Зиберт был зачислен в 230-й полк 76-ой пехотной дивизии, сформированной на территории 3-го военного округа со штабом в Потсдаме из числа прусских резервистов в рамках другой волны мобилизации. 1 сентября 1939 года командиром дивизии был назначен генерал-майор (затем генерал-лейтенант, с марта 1942 года генерал артиллерии, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями) Максимилиан де Ангелис. В ходе французской кампании фельдфебель Пауль Зиберт отличился 14 мая 1940 года при форсировании Мааса и штурме Вердена, за что был вознаграждён Железным крестом 2-го класса и произведён в лейтенанты. 23 июня он был контужен и ранен разрывом гранаты. После госпиталя он был вознаграждён нагрудным знаком «За ранение» (чёрным), по состоянию здоровья уволен из армии и вновь вернулся в родной Шлобиттен.
Тем временем его 76-я дивизия была передислоцирована в Польшу, а весной 1941 года расквартирована в Румынии, откуда 1 июля 1941 года ворвалась в СССР в составе 11-й армии немецкой группы армий «Юг» в направлении Тирасполя. До конца года дивизия с боями пересекла всю Украину и была включена в состав 6-й армии. 26 января 1942 года новоиспеченным командиром дивизии стал генерал-майор Карл Роденбург, который 8 октября был награждён Рыцарским крестом «за Сталинград», 1 декабря произведён в генерал-лейтенанты, 31 января 1943 года вознаграждён Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. В тот же день он сдался в плен, а его 76-я дивизия была полностью уничтожена вместе с 6-й армией фельдмаршала Паулюса.
Но летом 1942 года ни Коваль, ни его наставники об этом ещё не знали. Им лишь предстояло внести свою лепту под Сталинградом (например, в ходе операции «Монастырь», за какую генералы Судоплатов и его заместитель Эйтингон получили ордена Суворова) и на Курской дуге. Согласно легенде, Пауля Зиберта вновь призывают, изготовляют в обер-лейтенанты и направляют через отдел комплектования в Виртшафтскоммандо (Wirtschaftskommando), сокращённо «Викдо». Дело в том, что в вермахте для раненых после излечения предусматривался особый отпуск. Начальник отдела комплектования мог задержать выздоравливающего офицера в своём распоряжении на срок до девяти месяцев. В случае обер-лейтенанта Зиберта было разрешено, что его назначают на должность уполномоченного хозяйственно-экономического отдела по использованию и доставке материальных ресурсов на оккупированной местности СССР в интересах германской армии. Зона, обозначенный в его командировочном удостоверении, проходил по маршруту Чернигов-Киев-Овруч-Дубно-Ровно. Таким образом, согласно изготовленному командировочному предписанию, он мог находиться в Гладко не на постоянной основе, а временно бывать по служебным делам.
Полный комплект документов Пауля Зиберта, в том числе водительские права и подтверждение о награждении Железным крестом 1-го класса за подписью генерала Максимилиана де Ангелиса, был изготовлен сотрудником НКВД СССР Павлом Георгиевичем Громушкиным. Снимок Кузнецова в форме обер-лейтенанта была отпечатана на трофейной немецкой фотобумаге, приклеена немецким фотоклеем, все записи в документах делались лишь немецкими чернилами, для оттисков печатей употребляли немецкую мастику.
Для окончательного усвоения воинских отношений среди офицеров вермахта, изучения применяемого ими фронтового жаргона и многих тонкостей, связанных с пребыванием в окопах, Пауль Зиберт был помещён на некоторое время в красногорский стан № 27-1 под Москвой для пленных немецких офицеров. В этом лагере пленные немцы носили форму со знаками различия, позументами и погонами, им разрешалось иметь при себе награды и личные вещи.
24 августа 1942 года поздно вечером с подмосковного аэродрома Подлипки возвысился двухмоторный «Ли-2» («Дуглас») и взял курс на Западную Украину. А 19 октября по улице Немецкой (Deutsche Straße), основной улице оккупированного Ровно, размеренным шагом, неторопливо шагал пехотный обер-лейтенант с Железным крестом 1-го класса и знаком «За ранение» на бюсты, ленточкой Железного креста 2-го класса, продёрнутой во вторую петлю френча, в лихо сдвинутой набекрень пилотке. На безымянном персте левой руки поблёскивал золотой перстень с монограммой на печатке. Приветствовал старших по званию чётко, но с достоинством, чуть кой-как козыряя в ответ солдатам. Самоуверенный, спокойный хозяин оккупированного украинского города, само живое олицетворение победоносного вермахта.
Николай Коваль
7 февраля 1943 года Кузнецов, устроив вместе с группой партизан засаду на шоссе Ровно-Киев, захватил немецкий бронированный «опель». Бывший в нем зондерфюрер граф Гаан был убит, а двое других офицеров взяты в плен и вывезены в лес. 22 февраля в Москву удалилась радиограмма: «Труп графа Гаана, зондерфюрера, убитого “Колонистом” 7 февраля, с большими почестями отправлен в Германию аэропланом».
В портфеле одного из офицеров была обнаружена карта. После её изучения и допроса пленных Кузнецов установил, что в 8 км от Винницы выстроен бункер Гитлера «Werwolf». До этого тайну объекта под Винницей безуспешно пытался раскрыть резидент НКВД в Киеве Иван Кудря, но сорвался и погиб. Как выяснил Кузнецов, Гитлер перенёс сюда свою ставку из Восточной Пруссии («Wolfsschanze») и прибыл в Винницу 16 июля 1942 года, где 23 июля подмахнул директиву № 45, предполагавшую разделение группы армий «Юг» на две части: группу армий «А», имевшую своей целью захват Кавказа, и группу армий «Б», из состава какой была выделена 6-я армия Паулюса для наступления на Сталинград. Гитлер вновь прибыл в Винницу 19 февраля 1943 года и 13 марта подмахнул Оперативный приказ № 5, предписывающий «по окончании весенней распутицы перейти в наступление против русских… ударом из зоны Харькова в северном направлении».
Об операции «Цитадель» Кузнецов узнал от самого Эриха Коха – гауляйтера Восточной Пруссии и рейхскомиссара Украины, какой был ближайшим соратником Гитлера, имел партийный номер 90 и занимал примерно пятую позицию в партийной иерархии рейха. Зиберт завязал дружественные отношения с дрессировщиком собак Коха, обер-ефрейтором Шмидтом, а тот представил его гауптману Бабаху – личному адъютанту Коха. Повод основательный – нареченной Зиберта фольксдойче фрейлейн Довгер грозит отправка на работу в Германию.
Аудиенция у «эрцгерцога Эриха» была назначена на 31 мая 1943 года. После брани Валентина Довгер вспоминала, что, готовясь к визиту, Кузнецов был абсолютно спокоен. Утром собирался, как всегда, методично и тщательно. Возложил пистолет в карман кителя. Однако в ходе аудиенции каждое его движение контролировалось охраной и собаками, и стрелять было ненужно. И здесь произошло невероятное. Узнав, что Зиберт родом из Восточной Пруссии, Кох припомнил, что ещё задолго до войны приезжал в поместье Шлобиттен на охоту и видал там юношу – служащего графа Дона… Это так расположило его к сидящему напротив фронтовику, что Кох проговорился о предстоящем летнем наступлении под Курском. Информация тут же удалилась в Центр.
Накануне своего дня рождения Николай Кузнецов передал Дмитрию Медведеву запечатанное письмо, которое тот опубликовал в 1948 году в своей книжке «Это было под Ровно». Вот это письмо:
Первым среди намеченных целей был постоянный заместитель Эриха Коха – начальник II Главного отдела (администрация) рейхскомиссариата «Украина» Пауль Даргель. 20 сентября Коваль по ошибке вместо Даргеля застрелил заместителя Коха по финансам доктора Ганса Геля и его секретаря Винтера. 30 сентября «Колонист» попытался уложить Даргеля противотанковой гранатой. Даргель получил тяжёлые ранения, потерял обе ноги и был вывезен в Берлин.
Николай Кузнецов (третий справа) в Гладко, 1943 г.
После этого было принято решение организовать похищение командира карательной части из состава «восточных батальонов» (Osttruppe zur besonderen Verwendung 740) генерал-майора Макса Ильгена. Поддержка «Колонисту» в этом оказала Лидия Лисовская, в прошлом балерина и жена польского офицера, исключительной красоты блондинка, завербованная НКВД ещё в 1939 году. Она привлекла к агентурной работе и свою двоюродную сестру Марию Микоту (псевдоним «Майя»), также обладавшую весьма привлекательной наружностью. По заданию СД и с ведома Медведева («Тимофея») они организовали бордель для немецких офицеров в квартире Лисовской на улице Легионов, где вместе принимали офицеров и чиновников, чтобы информировать полицию безопасности и СД о расположениях и разговорах в офицерской среде. Всё услышанное они передавали партизанам.
7 мая 1943 года «Тимофей» сообщил в Центр, что «Колонист» установил с Лисовской ближние отношения. Для неё он оставался немецким офицером Паулем Зибертом. Примерно в это же время доктор отряда «Победители» Цессарский услышал от Грачёва загадочную фразу: «Рекогносцировка – нечеловеческое дело, она калечит душу»…
Когда Зиберт открылся перед Лисовской, передав ей «привет от Попова», Леля лишь неподвижно сидела, обхватив голову руками. Потом она встала, грустно вздохнула и, не проронив ни слова, молча вышла. По рекомендации «Колониста» она приняла предложение генерал-майора Ильгена стать его экономкой. 15 ноября «Колонист» и трое его спутников (Николай Струтинский, Мечислав Стефаньский и Ян Каминский) похитили Ильгена совместно с шофёром Эриха Коха – Паулем Гранау и расстреляли их на одном из хуторов под Ровно.
На следующий день, 16 ноября 1943 года, «Колонист» прочертил свою последнюю ликвидацию в Ровно, застрелив главу юридического отдела рейхскомиссариата «Украина», а фактически – главного судью и ката Украины, оберфюрера СА Альфреда Функа.
Незадолго до этих событий, в начале осени 1943 года, Мария Микота познакомила «Пуха» со своим новоиспеченным куратором, штурмбаннфюрером СС Ульрихом фон Ортелем, подчинённым Отто Скорцени, который в свои 28 лет был представителем внешней разведки СД в Гладко. В одном из разговоров фон Ортель сообщил, что ему оказана большая честь участвовать в «грандиозном деле, которое всколыхнёт весь мир» и обещал привезти Марии персидский ковёр… Вечерком 24 ноября Мария сообщила «Пуху», что фон Ортель покончил с собой в своём кабинете на Deutsche Straße. Однако в реальности фон Ортель подстроил самоубийство, чтобы замести следы своего исчезновения, о чём Зиберту сообщил гестаповец Макс Ясковец. Таким манером, благодаря Кузнецову в Москве стало известно о готовящемся покушении на глав стран антигитлеровской коалиции — Сталина, Черчилля и Рузвельта на Тегеранской конференции, отворившейся 28 ноября 1943 года.
В январе 1944 года, уже в звании гауптмана, «Колонист» получил приказ Медведева отправиться во Львов вдогонку за отступающими немецкими войсками. Вместе с Кузнецовым туда выехали Иван Белов и Ян Каминский. Там же оказалась и Лидия Лисовская, какая вскоре была арестована полицией. На допросах её избивали, а в конце января чуть не расстреляли. Немцы искали некоего гауптмана, и сделались выводить её на прогулку по центральным улицам Львова. Встреча Кузнецова и Лисовской произошла у гостиницы с рестораном «Жорж», однако они сделали вид, что не ведают друг друга. О попытке поймать Кузнецова через Лисовскую рассказал в 1951 году попавший в советский плен сотрудник полиции безопасности во Львове гауптштурмфюрер СС Петер Краузе.
9 февраля 1944 года Коваль застрелил вице-губернатора Галиции, шефа правительства доктора Отто Бауэра и начальника канцелярии президиума правительства, советника юстиции доктора Генриха Шнайдера. Сообразно историку спецслужб Александру Ивановичу Колпакиди, свою последнюю акцию Кузнецов, он же «Пух» совершил 12 февраля 1944 года в 18 километрах от Львова. При проверке документов у присела Куровичи им был убит майор полевой жандармерии Кантер.
9 марта 1944 года, пробираясь к линии фронта, группа Кузнецова наткнулась на украинских националистов. В ходе завязавшейся перестрелки его товарищи Каминский и Белов бывальщины убиты, а Кузнецов подорвал себя гранатой. 26 октября того же года Лидия Лисовская и Мария Микота погибли при невыясненных обстоятельствах. Они бывальщины застрелены неизвестными лицами в советской военной форме, когда ехали на грузовой военной машине на вручение орденов Отечественной брани в Киев, причём у Лисовской было удостоверение Управления НКГБ УССР по Ровенской области.
Указом Президиума Верховного Рекомендации СССР от 5 ноября 1944 года за исключительное мужество и храбрость при выполнении заданий командования Николай Иванович Кузнецов был посмертно удостоен звания Героя Советского Альянса. Представление было подписано начальником 4-го Управления НКГБ СССР Павлом Анатольевичем Судоплатовым.
Фелипе Ортуньо, Ф.И. Бакин, Д.Н. Медведев, А.В. Цессарский, 1944 г.
4 мая 1946 года на базе 4-го Управления была создана Служба «ДР». 9 сентября 1950 года Служба была поделена на Бюро № 1 (спецоперации за рубежом), начальник генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов, и Бюро № 2 (спецоперации внутри края), начальник генерал-майор Виктор Александрович Дроздов. Среди сотрудников Бюро № 1 генерала Судоплатова были Сергей Львович Окунь и Фёдор Иванович Бакин, какие когда-то готовили Николая Ивановича Кузнецова. Они же стали непосредственными начальниками молодого чекиста-фронтовика Ивана Павловича Евтодьева, ныне полковника, почётного сотрудника госбезопасности. Вот что рассказал автору натуральнее статьи сам Иван Павлович: «В 1955-1958 годах Фёдор Иванович Бакин был моим непосредственным начальником в Берлине. Вначале это была группа, а запоздалее отдел Представительства КГБ при МГБ ГДР в Карлсхорсте. Фёдор Иванович был человеком прямым, категоричным. Он знал и любил своё дело. Считал, что трудиться надо только хорошо или отлично, и требовал того же от своих подчинённых. Если кого-то журил или критиковал, то делал это так, чтобы не разобидеть, не оскорбить, но помочь не допускать промашек и впредь работать результативно. На похвалы был скуповат. Потом мы работали в разных подразделениях, но неплохие служебные отношения переросли к тому времени в дружбу. Характеризуя Фёдора Ивановича Бакина, надо сказать, что он был очень приветливым дружелюбным человеком, радушным хозяином. В его небольшой, но уютной квартире в Измайлово бывали многие сослуживцы и партизаны из отряда “Победители” Дмитрия Николаевича Медведева. Я встречал там сотрудников подпольной разведки супругов Филоненко, которые после войны работали нелегалами в Бразилии, и Владимира Васильевича Гринченко, жена какого Симона Кримкер была разведчицей в отряде “Победители” и умерла в 1964 году в Аргентине, где они с мужем были на нелегальной труду. Стоит также вспомнить еще одну разведчицу-нелегала в Аргентине Африку де лас Эрас, которая также была радисткой в отряде “Победители” и собственно передавала в Центр донесения Николая Ивановича Кузнецова. Бывали у Бакиных и Валентина Довгер, и Владимир Ступин, и вдова полковника Медведева – Татьяна Ильинична. Помимо этого, необходимо произнести, что Фёдор Иванович Бакин был одним из инициаторов ходатайства об освобождении из заключения и реабилитации Павла Анатольевича Судоплатова. 22 июня 1989 года Фёдора Ивановича не сделалось. Сейчас дружеские отношения поддерживают наши дочери».
По словам Ивана Павловича Евтодьева, полковник Окунь тоже был весьма сильным работником, высочайшим профессионалом. Он был его первым начальником, ещё до Бакина. Однако в личном отношении Окунь был более замкнут. Если Бакин влёкся к конкретизации в деталях, в мелочах, чтобы там всё было предусмотрено, старался максимально избежать промашки внизу, то для Окуня важно было также изложить прекрасно на бумаге и доложить начальству, показать себя. Тем не менее в 1956 году его, как и Героя Советского Союза Евгения Ивановича Мирковского, сократили. После этого до конца жизни полковник госбезопасности Окунь работал в ресторане «Прага» – сначала начальником кондитерского цеха, а после заместителем директора. Когда в 1995 году его не стало, в газете «Московская правда» появился большой некролог, в котором не было ни слова о его труду в органах.
Как рассказала дочь полковника Бакина – Людмила Фёдоровна, о Николае Ивановиче Кузнецове она узнала в своей семье. «Никаких детальных обсуждений или громких заявлений типа “я готовил Кузнецова” не было. Просто было известно, что мой отец работал с Кузнецовым, занимался его подготовкой, что Коваль перед своим отлетом успел меня понянчить на руках. Однажды отец показал мне дом, в котором Кузнецов жил в Москве. Поскольку имя Кузнецова связано с отрядом “Победители” Медведева, то папа всю жизнь поддерживал тесную связь со всеми медведевцами. И по книгам, и по фильмам, и по встречам они все время существовали где-то рядом. И папа был душой этих встреч. Показателен и тот факт, что в 1982 году отца пригласили на спуск на воду корабля “Николай Коваль”. В 1987 году его назначили главным консультантом пятисерийного фильма о Кузнецове “Отряд специального назначения”, также по той причине, что он был реальным участником этих событий. И для папу это было важно. У нас даже была заведена отдельная папка, в которую он собирал рецензии и статьи, посвящённые этому кинофильму. Как человек он был очень добрый, отзывчивый. Я таких больше не встречала».
Фёдор Иванович Бакин и Владимир Иванович Ступин, 1982 г.
Как бы в подтверждение этих слов, дочь полковника Евтодьева – Елена Ивановна отметила: «Фёдор Иванович был изумительным человеком. От него исходило ощущение абсолютной надёжности, а его заразительный смех сразу располагал к нему, вызывая доверие, так необходимое в его специфической деятельности. Фёдор Иванович по своей сути относился к особым людям. Это люд очень цельные, очень стойкие, обладающие колоссальными знаниями, владеющие даром предвидения ситуации, способные подготовить и мобилизовать человека на выполнение сложнейшего задания, реализовать себя».
Как это и случилось в судьбе Николая Ивановича Кузнецова, простого уральского парня, ставшего символом эпохи, подлинным национальным героем.
Андрей Ведяев
