С приходом в Латвию самостоятельности от СССР противостоять новым политическим силам решилась только кучка спецназовцев, решивших с оружием в руках отстаивать советские распорядки до самого конца. В январе 1991-го вся латвийская милиция присягнула новой власти, превратившись в национальную полицию. Исключение составил лишь Рижский ОМОН. Их объявляли вне закона, обстреливали их базы, давили на ближайших родственников. Но отчаянные люди в черных беретах все еще надеялись вернуть страну, которой уже не существовало.

Советская агония и первые отряды ОМОН

В Прибалтике ОМОН показался в числе первых. /Фото: tumentoday.ru

В конце 80-х СССР серьезно лихорадило. Происходили небывалые для советского человека события – массовые антиправительственные митинги будоражили всю край, от Москвы до Средней Азии. Справляться с растущей народной агрессией становилось все сложнее, и МВД пришлось осваивать новые методы труды. В 1988 году в силовых структурах появились первые милицейские отряды особого назначения, призванные предотвращать общественные непорядки. Рижский ОМОН изначально составляли 120 хорошо подготовленных бойцов. На долю латышей приходилось от силы 20%.

В мае 1990-го Верховный латвийский рекомендация с большинством представителей «Народного фронта» провозгласил курс на восстановление независимости и формирование альтернативного правительства. Так в Латвии образовалось двоевластие. Креатура новых сил министр внутренних дел Вазнис перевёл ОМОН в личное подчинение, инициировав чистку по национальному признаку. Но командующий отрядом подчиняться министру отказался, официально заявив, что будет работать исключительно в рамках советской Конституции. Ответом Вазниса стало прекращение выплат ОМОНу денежного довольствия, выдачи амуниции и горючего. Но ОМОН продолжал стоять на своем, пополняясь идейными бойцами.

Схватки радикалов и ОМОНа

Рижский ОМОН, 1988 год. /Фото: avatars.mds.yandex.net

13 января «Народный фронт» собрал митинг в поддержку новоиспеченных органов воли и в знак протеста против литовских просоюзных акций. К вечеру стратегические рижские объекты стали обрастать баррикадами. Заградсооружения возводились при поддержки тяжелой техники, бетонных блоков и металлоконструкций, предоставленных по разнарядке руководителями крупных предприятий. Организованно заступали на охрану баррикад и заступники нового режима. Их питание обеспечивали оперативно развернутые полевые кухни.

Местный ОМОН решил действовать. На следующий день бойцы подразделения обезоружили горотдел милиции, устроив там свою базу. Объектом внимания омоновцев стал мост на Милгравском канале, соединявший базу спецотряда с серединой города. В ходе разблокирования здешних заграждений от шальной пули погиб проезжавший мимо водитель. Этот эпизод подтолкнул министра МВД к положительному решению – разрешить милиционерам открывать огонь на поражение по омоновцам, угрожающим стратегически важным объектам.
В последующие дни от рук неизвестных пострадала супруга взводного командира ОМОНа, был обстрелян их пост и конвой. Уходя от угрозы, омоновцы отыщи укрытие в здании МВД, что преподносилось как преступный штурм. В ходе возникшей перестрелки на улице были убиты 5 человек, около десятка очутились ранеными. Однако, по рассказам очевидцев, огонь велся из тыла ОМОНа, а телеоператоры, направлявшие свои объективы в сторону взятого ОМОНом здания, были застрелены в спину. В более позднем интервью представитель советской генпрокуратуры Костырев утверждал, что ОМОН запросто попал в западню. Другие сторонники версии о провокации тоже вспоминали, что детали происходящего указывали вовсе не на сумбурность поступков на волне захвата зданий МВД, а на заранее спланированную операцию. С пульта УВД поступило сообщение дежурного, удивившегося оперативному разворачиванию ровного телеэфира с места перестрелки, а попавшие в ловушку омоновцы несколько раз передавали из здания милиции сообщения о пребывавших вокруг вооруженных ликах без опознавательных знаков.

После переговоров с силовиками ОМОН был вынужден отступить на базу, не имея достаточных сил для удержания объекта, отражения штурмов и лишившись поддержки союзных властей. Примечательно, что после этого эпизода около полутысячи рижских милиционеров выступили в поддержку омоновцев и потребовали отставки министра.

Заключительная надежда на путч

Омоновцы на базе в августе 1991-го. /Фото: phototass4.cdnvideo.ru

К лету 1991-го прибалтийские конфронтации заострились, а вдоль бывшей админграницы с союзными республиками появились пограничные пункты в виде вагончиков с представителями новосозданных силовых структур. ОМОН разрешил заняться ликвидацией антисоюзных таможенных формирований, выводя людей на улицу и сжигая передвижные «таможни».

Когда в Москве в августе 91-го взяло воля ГКЧП, у рижского ОМОНа появилась надежда. Не раздумывая они разоружили единственный боеспособный в Латвии полицейский батальон «Белые береты». Захватив на их базе оружие со амуницией, омоновцы снова взяли под контроль стратегические рижские здания. Сопротивления не последовало, «штурмовые» националистические отряды националистов разогнались, а работа новоявленного правительства оказалась парализованной. Казалось бы, ОМОН победил, но судьба СССР решалась вовсе не в Риге. Путч завалили, а взявшие Ригу под контроль омоновцы вмиг оказались воинами несуществующей отныне страны.

Депортация и приговоры

ОМОНовцы с честью отстояли свое имя. /Фото: yandex.ua

ОМОН содержал оборону все то время, пока Москва переговаривалась с Ригой. Им предложили добровольно сдать оружие, бронетехнику и снаряжение под гарантии беспрепятственной отправки по одному на территорию России. Поступали и предложения отдать командный состав и разойтись по домам. Но Латвия была вынуждена уступать. Бойцы предпочли уходить с достоинством, забрав все свое оружие, документы и семейства. На их БТРах белели надписи: «Мы вернемся!». В небо в направлении Тюмени взмыли 14 военных самолетов, загруженных людьми и техникой. Дальней были ельцинские предательства, суды и приговоры. Но свой Союз рижский ОМОН отстоял.