"ПРАВА ЧЕЛОВЕКА" ПРОТИВ ПРАВ ЛЮДЕЙ
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

"ПРАВА ЧЕЛОВЕКА" ПРОТИВ ПРАВ ЛЮДЕЙ

Легковесно решать мировые проблемы. Любой обыватель, особенно разогревшись алкоголем, разложит вам, как по полочкам, что нужно подписать Путину, куда шагать Трампу или что делать с Донбассом… Обывателя не смущает лёгкость решения мировых проблем при сравнении с трудностью решения личных проблем. А собственные проблемы решать очень сложно. Как просто решать мировые проблемы – так же сложно решать личные. Всякий знает лучше министра финансов, откуда взять денежки его государству, но не знает – откуда взять деньги самому. Всякий мигом выстроит умозрительную модель экономического процветания РФ или США – но ума не приложит, как бы выстроить модель собственного экономического процветания…

Моя ирония – не злая насмешка, а попытка вернуть человека человеку.

Громадные, поражающие воображение армады-нагромождения всемирный политики и экономики с их кварталами заводских корпусов и тысячами танков, десятками авианосных крейсеров – это большие баобабы, которые вытянулись из крошечного семечка: ЛИЧНОЙ МОНАРХИИ отдельно взятого человека…

В конечном счёте весь процесс материального бытия, если покинуть в стороне метафизику и загробный мир, начинается с личной монархии и в конечном итоге к ней сводится.

Человек – по крайней мере, здоровый психически – не воображает себе мира без себя самого. Он не может отказаться от своей личности и индивидуальности, своей личной уникальности и личной ценности, потому что унификация означает кончина. Ведь если в тебе не будет ничего твоего, то и тебя самого не будет, как нет молока в молочной бутылке, в которой не осталось ни капли молока…

Отправным пунктом построения отношений выступала изначально личная монархия. Я имею интерес, который отличен от интересов всех прочих. С одними мой интерес несовместим (они хотят меня убить). С другими «монархами» – совместим. Тут начинается дипломатия, соглашения, взаимные уступки, союзнические взаимоотношения в общей борьбе или общем деле…

Можно из всей этой круговерти убрать личные интересы? Нет. Это всё равно, что убить человека. Ведь его житье в первую очередь принадлежит ему самому. И лишь по согласованию с ним, как с монархом – принадлежит ещё кому-то и чему-то. Но эту передачу части полномочий по управлению собой – он должен собственно утвердить. Иначе не останется его личной монархии, равной его личности, в свою очередь равной его жизни.

Личная монархия человека – порождается с неизбежностью свойствами монады[1] его бессмертной, по манеру и подобию Божьему созданной, души. Христианская цивилизация ставит дело спасения души на первое место, всем метим делам оставляя лишь второстепенные места. То есть личная монархия (спасение своей души) – высшая из воль, высшая из инстанций, и только её приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Все остальные инстанции – промежуточны.

Приведу примеры: скажем, какой-либо суд, пусть даже и верховный, вынес приговор. А вы лично считаете этот приговор несправедливым. Ваша совесть против него. Вы что должны сделать: задушить свою совесть ради уважения к инстанции – или же плюнуть на инстанцию, потому что совесть велит иначе?

Или, допустим, ваша край капитулировала. На этот счёт герой американского кино (которое отнюдь не верх киноискусства) говорит, уезжая вдаль верхотурой с «винчестером» на плече: «моя война ещё не закончена!» И если Горбачёв с Ельциным капитулировали, например, перед США, перед Украиной, захапавшей Крым и иные русские земли – это не значит, что мы все вместе с ними капитулировали.

Взяв за пример того американского киногероя, я сказал в 1991 году: «моя брань ещё не закончена!». Мне безразлично, воюет ли с Украиной РФ или нет. Я лично с ней воюю. Если моя страна мне помогает – хорошо. Нет – «значит, будем без неё, что же мастерить, ё-моё»…

Вердикт человеческой совести всегда приводил в бешенство западников-либералов, пытающихся лишить человека его личной самодостаточности, и подчинить формальным институтам: наёмным экспертам вместо собственного ума и формальным институтам вместо собственной совести.

Либералов-западников вечно бесило, что русский человек не готов заменить протезом формального вердикта голос внутренней правды[2].

Но такая формализация и вынос решительного суждения за пределы человека – равнозначна попытке уничтожить человека, превратить его в робота или куклу, без мозгов и собственной совести…

***

Независимость – явление очень опасное и неоднозначное. Менее всех я склонен видеть в Свободе безусловную ценность[3].

Тем не менее, мы все всегда влеклись, и будем стремиться к свободе, можно даже сказать, что мы обречены к ней стремиться. Причина – самодостаточность нашего внутреннего монархизма. Нам охота делать то, что нам хочется делать, и не хочется делать то, что для нас неприятно, нежеланно, неинтересно (присмотревшись к фразе, вы увидите, что это не просто тавтология).

Иное дело, что часто мы сами себя заставляем что-то делать, если верно или неверно рассчитаем свой интерес.

Об этом в принципе неизменно, но очень уж легкомысленно писал Николай Бердяев:

«Священно не общество, не государство, не нация, а Человек. Когда могущество страны и нации объявляется большей ценностью, чем человек, то в принципе война уже объявлена, и она в любой момент может возникнуть»[4].

Легкомысленно, потому что Бердяев изолировал дыхание от воздуха: ведь Человек, ради которого всё изначально и затевалось – для сохранения себя и своей личности однажды придумал все эти общества, страны и нации.

Они НЕОБХОДИМЫ (если не перерождаются в раковую опухоль) для поддержания человеческой личности, её прав и свобод и её окончательной цели – собственной монархии.

Ведь ни прав, ни свобод, ни самого человека не будет, если его попросту убьют викинги или печенеги, английский колонизатор или ельцинский бандит. А без общества, страны, нации, бюрократии – они его непременно убьют, ибо кто же им запретит?!

Нельзя отстоять свои личные права и свои личные интересы – если будешь глупцом, выбросившим за борт необходимые тебе инструменты.

Конечно, ты живёшь ради себя, а не ради ножа или пистолета. Но при нападении разбойника – нож или пистолет в твоих дланях превращаются в тебя самого, становятся ответом на вопрос – есть ты или тебя нет?

Глупо поклонятся ножу – но глупо и его недооценивать…

***

Введя, что личная монархия является альфой и омегой всей политической, экономической, социально-культурной жизни, мы должны задуматься: какими случаются монархии? Монархии бывают варварскими. Бывают и просвещёнными. Бывают абсолютными. Бывают и конституционными.

Это всё относится и к личной монархии человека. Стремление личности править всеми событиями и окружающими предметами по собственному хотению – породило некогда все монархии на свете, даже самые громадные.

Крайности смыкаются. И крайняя конфигурация деспотии – одновременно крайняя форма личной свободы деспота, конечный пункт, куда приходят либералы, разрушив всё сопротивление себе.

Исходя из надобности поступать по своей воле, некогда сильные личности поработили слабые личности и подкупили хитрые личности, сформировав монархические страны.

А как иначе, вы думаете, могли бы сформироваться египетское или персидское царства? Разве империя Александра Македонского не была лишь продолжением его собственной воли выполнять собственные желания – как палка является продолжением руки?

Тут важно отметить, что прислуга тирана (если выключить психически больных людей) – желает вовсе не прислуживать, а владычествовать. В своём прислужничестве и подхалимстве, лизоблюдстве – прислуга видает личный шанс на успех, надеется использовать силу тирана для того, чтобы самой владеть и распоряжаться людьми.

Не влюбленность к тирану, а самолюбие и личное честолюбие толкает людей стремиться к чинам министров, генералов, шутов короля: министры и паяцы пытаются решить свои личные проблемы, используя тирана, как орудие, расчистить путь собственному честолюбию.

Абсолютная монархия личности предполагает безотносительный произвол личности, единственным ограничением для которой служит удар дубины от другой личности. То есть: ты делаешь всё, что взбредёт в башку, за исключением того, что тебе страшно делать.

Капитализм и рынок со всей их агрессией, животной неопределённостью, аферами и амбициями биржевых наполеончиков – вырастают из личностного абсолютизма. Визави, конституционализм преломляется на уровне межличностного общения в социализм.

Социализм есть ограничение личной монархии человека внутренней конституцией, а ранее неё – верой, заповедями, моральными кодексами. Он утверждает “права людей” – множество, принятое за тождество единичному.

Его враги утверждают “права человека” – собственной вселенной, противопоставившей себя всему остальному миру, и ведущему с ним непримиримую борьбу…

Мой произвол ограничен не только моими ужасами (вещью для личной монархии внешнеполитической), но и моими представлениями об уродливом, безобразном, нетерпимом и постыдном (внутриполитический вопрос для личности).

Всякий государь боиться напасть на того, кто сильнее его – будь хоть сто раз абсолютным. А вот на того, кто слабее него – не нападёт только просвещённый государь…

Личный конституционализм человека проявлялся в его религиозности. Личный абсолютизм – во грехе. Шли годы, менялись эпохи. Личная сдержанность и доброжелательность отлились в конфигурацию социализма. Личная агрессия и бесшабашная лихость пирата – в форму «рыночного волка», приватира… И были названы «фашизмом»… И ныне мы в мире, когда метафизические понятия “греха” и “праведности” сведены к политическим понятиям “фашизм” и “социализм”. Это не что-то новое, это преломление стиля эпохой.

И прежде были праведники, жившие, не утесняя других, и служа им всем сердцем. Апостольские общины – идеал для любого социализма. И прежде бывальщины гопники, рвачи, с “волей к власти”, стремящиеся всех подавить и дубиной вышибить себе все земные блага. По меткому обороту кинематографии 90-х – “мы викинги: мы рождены, чтобы всех убить, всё отнять”.

Когда такая уголовщина приходит в политику – она сменяет постно-монастырскую программу праведности на брутальную лихорадочную лихость торжествующего греха. Это наименовали на новом языке “фашизмом”… Ну, а термины “тирания”, “деспотия”, “орда” – были всегда…


[1] Сообразно Лейбницу, основаниями существующих явлений, или феноменов, служат простые субстанции, или монады (от греч. monados — единица). Все монады несложны и не содержат частей, НЕДЕЛИМЫ. Поскольку делимо всё в мире, подлинно-неделима лишь человеческая душа, человеческое «Я».

[2] Они всегда приводили в образец великого И.Канта, безропотно ходившего записываться в подданные того монарха, который владел на данный момент городом Кёнигсбергом. Как и все обитатели этого города: меняется власть, и без лишних терзаний меняется и подданство… А до того в Германии действовал аугсбургский принцип: «кто князь – того и вера», то кушать все подданные феодала-католика автоматически записываются в католики, а все подданные протестанта – в протестанты…

[3] Полнота свободы человека неразрывно связана с посторонним рабством, и чем больше личной свободы у одного, тем ближе к положению раба другой.

[4] Н.Бердяев писал далее: «В сути, у меня отвращение к политике, которая есть самая зловещая форма человеческого существования. Она всегда основана на лжи. Я никогда не обожал так называемых великих исторических деятелей, деятелей государственной власти, завоевателей. Я никогда не видел в них подлинного величия, никогда не веровал, что власти присущ божественный элемент».

Александр Леонидов; 16 февраля 2017


>