Прослушать новинка
Остановить прослушивание
Wikimedia Commons
5 июля 1950 года в Израиле был принят Закон о возвращении, провозглашавший право любого еврея репатриироваться в эту страну. Израильское правительство столкнулось с проблемой определения, кого считать евреем. В 1960-х воспользоваться поступком закона массово захотели советские евреи. Нежелание властей выпускать из СССР всех желающих приводило к различным кризисным ситуациям.
5 июля 1950 года израильский кнессет (парламент) зачислил Закон о возвращении, гарантировавший всем евреям право иммигрировать в Израиль и требовать немедленного предоставления им гражданства страны. В качестве даты была избрана годовщина смерти основателя политического сионизма Теодора Герцля.
Согласно статье 2, виза репатрианта выдавалась любому еврею, который выразил желание поселиться в Израиле. Отказ предусматривался только для тех случаев, если заявитель был уличен в поступках против еврейского народа, мог представлять опасность общественному здоровью и безопасности государства, или же имел криминальное прошлое, которое могло воображать опасность общественному порядку. Этот пункт отсекал преступников, стремившихся укрыться в Израиле от правосудия других стран. Исполнение закона было в компетенции министерства внутренних дел. Репатриация евреев в Израиль обозначается термином алия.
Принятие Закона о возвращении сразу же повергло к возникновению юридических проблем.
Требовалось юридически сформулировать критерии принадлежности к еврейству, поскольку отсутствие четких трактовок нередко приводило к противоречиям. В 1958 году по инициативе главы МВД Израиля Исраэля Бар-Иегуды для служащих регистрационного ведомства была издана директива, сообразно которой евреем признавался любой человек, «чистосердечно декларирующий свое еврейство». Его следовало регистрировать как еврея, не требуя от него других доказательств. Такая позиция возмутила национально-религиозные организации. Из-за вопроса о том, кого считать евреем, в Израиле вспыхнул политический кризис.
В 1958 году в директиву МВД была привнесена существенная поправка. Отныне претендент на репатриацию был обязан не только считать себя евреем, но и не принадлежать к любой другой конфессии, помимо иудаизма. Длинные споры на уровне правительства на тему наиболее оптимальной трактовки привели к отставке Бар-Иегуды.
Широкий резонанс в израильском обществе потребовали случаи католического монаха и еврея по рождению Освальда Руфайзена, не сумевшего добиться применения к нему Закона о возвращении, а также майора израильского флота Биньямина Шалита, женатого на шотландке-атеистке и спрашивавшего признания евреями своих детей.
Дело Руфайзена стало символом борьбы людей, не желавших соглашаться с официальным дефиницией того, кого считать евреем.
На данный счет имелось несколько точек зрения. Одни считали необходимым вытекать Галахе – традиционному иудейскому праву, регламентирующему религиозную, семейную и общественную жизнь верующих евреев. Другие полагали, что для признания человека евреем, даже если он является этнически темнокожим африканцем или американским индейцем, довольно обращения в иудаизм.
В 1970 году Закон о возвращении был дополнен определением: еврей – тот, кто родился от матери-еврейки или прошел гиюр (обращение нееврея в иудаизм), и он не относится к другой религии. В то же время нееврейский супруг, дети и внуки еврея, прибывшего в страну на основании Закона о возвращении, располагают теми же правами и льготами, что и иные репатрианты.
«Закон о возвращении, вероятно, является наиболее популярным из всех актов, когда-либо принятых кнессетом: он до сих пор остается ключом привычного психологического комфорта для евреев во всем мире – даже для тех, кто не намерен репатриироваться в Израиль», — отмечается в книжке Джозефа Телушкина «Еврейский мир».
Как указывается в труде Рафаэля Гругмана «Жаботинский и Бен-Гурион: правый и левый полюсы Израиля»,
Закон о возвращении отражал идейную доктрину сионизма, лежащую в основе образования израильского государства.
«Руководствуясь им, правительство распахнуло двери для неограниченной репатриации и незамедлительно столкнулось с проблемой массового принятия и абсорбцией иммигрантов. Это сделалось его головной болью, — отмечал Гругман. – Первая волна состояла из беженцев из Европы, переживших Холокост и скопившихся на Кипре. Вторая вал хлынула из арабских стран и Северной Африки. Евреев принуждали покинуть жилища, конфисковав нажитое имущество, дома и земли, находящиеся в их частной собственности. В Израиль ринулась многоязыкая алия из уроженцев 70 стран, не говорящая на иврите, — среди них было немало инвалидов, стариков и детей, за какими требовался уход».
Наплыв иммигрантов привел к глубокому экономическому кризису. 12 марта 1951 года Израиль адресовался с нотой к США, СССР, Великобритании и Франции с требованием выплатить компенсации в размере $1,5 млрд из средств, получаемых ими в качестве репараций от Германии. Советское правительство, рассерженное самостоятельной политикой Давида Бен-Гуриона, проигнорировало израильскую ноту. Западные страны рекомендовали Израилю обратиться напрямую к ФРГ.
Проблема выезда евреев из СССР
Шестидневная брань 1967 года вызвала подъем национального самосознания советских евреев. Через год после разрыва отношений между СССР и Израилем, 10 июня 1968-го, в ЦК КПСС устроилось совместное предложение МВД и КГБ разрешить евреям эмигрировать. А в мае 1971 года кнессет в знак солидарности с борьбой советских евреев за право репатриироваться в Израиль зачислил поправку к Закону о возвращении, на основании которой израильское гражданство мог получить любой еврей за пределами этой страны.
Нежелание советских воль массово выпускать евреев из страны приводило к протестным митингам в городах СССР и другим акциям вроде попытки угона самолета в Швецию 15 июня 1970 года. Участниками оглушительного дела стали так называемые «отказники», то есть, лица, которым власти запретили покидать СССР. Их возмущало намеренное уменьшение квоты на легальный выезд.
Несостоявшихся беглецов в итоге осудили к тленной казни или длительным тюремным срокам. Благодаря заступничеству президента США Ричарда Никсона, который позвонил генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу по ровному проводу, наказание смягчили. Время спустя многих членов группы обменяли на советских разведчиков или досрочно освободили.
Не в заключительную очередь благодаря активности правозащитников, властям СССР пришлось уступить в вопросе еврейской эмиграции. С каждым годом число разрешений на выезд в Израиль увеличивалось. Так, если в 1970 году из СССР выехали 999 евреев, то в 1971-м — уже возле 13 тыс., в 1972-м — 28,8 тыс. Чаще всего выезжали из Одессы, Черновцов, Кишинева, Николаева и прибалтийских республик.
Массовый приток репатриантов из СССР и запоздалее из стран постсоветского пространства обнажил проблему «размывания» еврейского характера Израиля.
Критике подвергалось то обстоятельство, что многие из пришедших не являлись евреями по Галахе и не отождествляли себя с еврейским народом, а лишь хотели посредством переезда улучшить свое физическое положение, воспользовавшись положенными по Закону о возвращении льготами. Часть этих людей рассматривала Израиль лишь как промежуточный этап перед эмиграцией в США или Канаду.
В связи с этим периодически слышались голоса, требовавшие корректировок закона и ограничения права на репатриацию в Израиль и получение израильского гражданства. По мнению профессора Рут Габизон, «не вытекает допускать эмиграцию тех, кто не заинтересован в еврейской жизни». Критерий о заинтересованности в еврейской жизни предложен в качестве поправки к закону.
