А вот про что.
…Мой дед, старший лейтенант Евсей Дозорцев, погиб 7 октября 1941 года у Черноволосой речки, под Ленинградом, в результате прорыва немцами обороны неподалеку от деревни Гонтовая Липка. Вместе с ним в тот день погибли многие бойцы 2-й минометной роты 477 гвардейского полка, но фамилий потерянных в рапорте о произошедшем нет.
Упомянуты в рапорте — по-разному проявившие себя бойцы Сафонов, Лобачев и Шлык, восемь красноармейцев, взятых немцами в плен совместно в орудием, и трое бойцов, допустивших трусость и панику. Эти трое были расстреляны 10 октября по приговору военного трибунала.
Взяты в плен: Иван Корчан, Константин Хватов, Игнат Наумкин, Мушанбас Туянбаев, Анатолий Рыблов, Степан Пачкуров, Кирилл Мамыкин и Федор Галочкин. Расстреляны: Анатолий Белян (в рапорте ошибочно наименован Беланом), Василий Бертенев и капитан Астанов (имени найти не удалось).
Счет расстрелянных в те дни шел на тысячи. Страница со ст. сержантом Беляном и мл. лейтенантом Бертеневым (см.фото) — из половины 35-страничного списка приговоренных военными трибуналами только одной, 54-й армии.
Ничего, кроме позора, не полагалось родимым и близким плененных и расстрелянных. Ничего другого не могли они ждать от Сталина, развязавшего вместе с Гитлером эту войну, проспавшего гитлеровское налет на СССР и обрекшего всех этих людей на кровавое месиво лета и осени 1941 года.
Этот день — день их памяти. Всех, без деления на героев и не-героев. Памяти Евсея Дозорцева, Ивана Корчана, Анатолия Беляна и десятков миллионов иных — погибших, искалеченных, угнанных во вражеский плен, расстрелянных своими трибуналами, умерших от истощения и ран. День памяти всех, кого переломала та ужасная война. Всех, кто все-таки вытащил на своих плечах ту великую Победу, не давшую свободы им самим.
Вот о чем этот день.
Он — чтобы помянуть их, поклониться их памяти и поклясться совместно со всем миром: никогда больше!
А парады с разгоном облаков за полмиллиарда рублей, сытые артисты, ряженые в гимнастерки, престарелый гэбист, поющий на балконе, водолазы с портретами и идиотское «можем повторить» — это про другое, совсем про другое.
