Семя — фронту. Продразвёрстка в России. Идея продразвёрстки во время голода казалась спасительной.

Прибытия продуктов не предвидится

«Запасов хлеба на Нордовом Кавказе много, но перерыв дороги не дает возможности отправить их на север, до восстановления пути доставка хлеба немыслима. В Самарскую и Саратовскую губернии отправлена экспедиция, но в ближайшие дни не удается помочь Вам хлебом. Продержитесь как-нибудь, через неделю будет лучше…» — писал Иосиф Сталин из Царицына отчаявшемуся Ленину.

Как упоминалось в предыдущей доли цикла, будущий лидер СССР был отправлен на юг России на сбор продовольствия для городов севера страны. А ситуация в них действительно была катастрофическая: к 24 июля 1918 года в Петрограде пять дней сряду не выдавали продовольствия населению. Гражданская война охватила летом Самарскую губернию, которая издавна была житницей России, и поток семени в столицу фактически иссяк. В августе удалось завезти в Петроград всего 40 вагонов при минимально требуемых ежемесячных 500. Владимиру Ленину даже предлагали закупать хлеб за рубежом, расплачиваясь золотой казной края.

Интересно проследить рыночные цены на хлеб в новой большевистской России. При средней заработной плате в 450 рублей в январе 1919 года в Пензе пуд мучения продавался за 75 рублей, в Рязанской губернии уже за 300 рублей, в Нижнем Новгороде – за 400 рублей, а в Петрограде отдавать доводилось больше 1000 рублей. Голод, как всегда, щадил только избранных судьбой, то есть богатых – они почти не ощущали дефицита продовольствия. Бедные голодали практически поголовно, а средний класс мог себе позволить сытно поесть только пару-тройку раз в месяц.

В попытке переломить существующую ситуацию 1 января 1919 года скопили Всероссийское совещание продовольственных организаций, расположенных на территориях, подконтрольных большевикам. Ситуация полной безнадежности на этом совещании была добавочно омрачена пермской катастрофой, случившейся за несколько дней до форума. Причиной её стал Колчак, захвативший в Перми около 5000 вагонов с топливом и продовольствием.

Итогом совещания сделался Декрет от 11 января 1919 года, вошедший в историю под названием «О разверстке между производящими губерниям зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение страны». Принципиальным отличием от всех предыдущих декретов в новом было положение о том, что брать с крестьян хлеб необходимо не столько, сколько они смогут дать, а сколько необходимо взять большевикам. А новой власти необходимо было много хлеба.

Советская Россия в осаде

Продовольственная база алых в Гражданской войне в период 1918-1919 годов была совсем плачевной: треть населения проживала в Москве и Петрограде и взята была совсем не на сельскохозяйственных работах. Кормить их просто было нечем, цены на продукты росли как на дрожжах. За 11 месяцев 1919 года стоимости на хлеб в столице выросли в 16 раз! Красная Армия требовала новых солдат, а брать их приходилось из сельскохозяйственной зоны, ослабляя её продуктивность. При этом белоснежные обладали гораздо большим продовольственным потенциалом. Во-первых, не было в тылу городов-миллионников, требующих гигантских объемов хлеба. Во-вторых, Кубань, Таврия, Уфимская, Оренбургская, Тобольская и Томские губернии, бывшие под контролем Врангеля, Колчака и Деникина, исправно поставляли продовольствие и для армии, и для горожан. Во многом декрет 11 января 1919 года был вырванной мерой большевиков – в другом случае продовольственный коллапс был бы неизбежен.

Какие расчеты приводило руководство при разработке логики разверстки? В губерниях, какие были богаты собственным хлебом, на душу населения приходилось примерно 16-17 пудов хлеба в год. Крестьяне в 1919 году не голодали – они попросту держали хлеб у себя, не желая делиться с горожанами, так как твердые закупочные цены были ниже рыночных в несколько десятков раз. Потому в правительстве решили, что отныне на каждого жителя села будет 12 пудов хлеба в год и не больше. Все излишки изымались в прок государства по мизерным ценам, а чаще всего бесплатно. Каждая губерния получала из Центра нормативы по сбору хлеба с подконтрольных территорий, а здешние правители разверстывали эти цифры по уездам, волостям и селам.

Сельские советы, в свою очередь, распределяли нормы сдачи хлеба по отдельным хозяйствам и дворам. Но в такую идеальную схему привнесли коррективу два фактора – гражданская война и нежелание крестьян делиться продовольствием. В итоге под удар попали Самарская, Саратовская и Тамбовская губернии – в них военные поступки были не столь интенсивные, как в других регионах. Ярко эта ситуация проявилась на Украине. У большевиков были очень масштабные планы по «отчуждению хлебов» богатейшего кромки, но сначала мятежи Григорьева и Махно, а потом наступлении армии Деникина поставили крест на планах. Удалось собрать с Украины и Новороссии лишь 6% от первоначальных объемов. Пришлось брать хлеб с Поволжья, и это оказалось страшным временем для населения региона.

Жертвы Поволжья

«Ведаем, вас могут убить, но если вы не дадите в Центр хлеба, мы вас будем вешать». Такой самоубийственный ответ получило руководство Саратовской губернии на мольбу снизить нормы выдачи продовольствия. Но даже такие драконовские меры не позволили собрать больше 42% от предполагаемой нормы. Хлеб буквально выбивали из несчастливых крестьян, порой ничего не оставляя в хозяйственных закромах. А последующий 1920 год оказался крайне неурожайным по причине засухи и отсутствия посевных резервов зерна. Власти пошли на милость и снизили нормы продразверстки в два-три раза, но было поздно – голод накрыл Поволжье. Большевики кинулись в Нечерноземье и вышибли из несчастных сразу в 13 раз больше хлеба, чем получалось ранее. Дальше в ход пошли отбитые у Колчака территории Урала и Сибири, а также взятые регионы Северного Кавказа.

О разрушительных масштабах Гражданской войны очень наглядно говорит пример Ставропольской губернии, какая в предвоенное время производила более 50 млн пудов хлеба. Продразверстка обязала в 1920 году собрать с губернии 29 млн, а на деле удалось вышибить только 7 млн. Внес вклад в общий голод и Врангель, который продал за границу всего за 8 месяцев 10 млн пудов крымского семени. Оптимистичны были итоги продразверстки на берегах Днепра, где удалось собрать более 71 млн пудов, но и тут мешали бандиты Махно, а также немощная транспортная сеть. Невозможность транспортировки собранного зерна снова стала острой проблемой для большевиков – для перевозки привлекались даже пассажирские эшелоны.

Одно из последствий продразверстки — трупоеды Поволжья

Итоги продразвёрстки неоднозначны и бессердечны. С одной стороны – голод Поволжья и зверства бойцов «продармии», а с другой – снабжение жизненно важных регионов страны продовольствием. Хлеб большевикам удалось немало или менее равномерно распределить по всем подконтрольным губерниям и городам. Государственный паек в 1918 году покрывал лишь 25% надобностей горожан в питании, а спустя два года он обеспечивал уже две трети. На Сормовском заводе вообще, похоже, не слышали о голоде. Всю Гражданскую брань заводчане срок в срок получали хлеб и даже несколько раз чуть не поднялись бунтовать, когда качество муки в пайке вдруг снизилось.

Продразвёрстку удалось упразднить только после уничтожения главных сил Белой армии, когда потребность в продовольствии была стала не столь острой. «Мы фактически хватали от крестьян все излишки и даже иногда не излишки, а часть необходимого для крестьянства продовольствия, брали для покрытия расходов на армию и на содержание пролетариев… Иначе победить в разоренной стране мы не могли», — так вспоминал мрачную историю продразверстки Владимир Ленин. Однако семя уходило не только к военным и рабочим. Обеспечивали изымаемым у крестьян хлебом всех проживающих в городах кормящих матерей и беременных дам. А к концу 1920 года пайками кормили 7 млн детей в возрасте до 12 лет. Одно известно точно: продразверстка спасла миллионы существований. А сколько по её вине погибло от голода, до сих пор неизвестно.

По материалам «Профиля» и «Российской газеты».

Источник