Эта работа не претендует на полный охват озвученной проблемы, да это и невозможно в рамках небольшой статьи. Речь идёт о важнейших моментах истории участия России в двух всемирных войнах. Конечно, взгляд на эти события имеет сегодня, для многих, крайнюю идеологическую окраску. Мы, попытались, насколько возможно, избежать идеологем, в то же пора рассмотреть эти события в рамках логики развития России как отдельной цивилизации.
“Генерал Мороз”. Французский плакат времен ПМР. Музей ВС России. Москва. РФ. Фото автора
Вина
Для Российской империи (России) Первая мировая война длилась 3 года и 8 месяцев и закончилась Брестским миром, для СССР брань с нацистской Германией, ее союзниками и сателлитами длилась 3 года и 11 месяцев и закончилась взятием Берлина и далее разгромом союзной Германии Японии.
«…на исходе 1916 года все члены государственного тела России бывальщины поражены болезнью, которая уже не могла пройти сама, ни быть извлеченной обыкновенными средствами, но требовала сложной и опасной операции… По суждению одних, государство должно было и во время операции продолжать исполнять то дело, которое главным образом и ускорило рост заболевания, именно вести внешнюю войну; по мнению других, от этого дела оно могло отказаться»,
— писал А. Блок в конце этой брани.
В период Второй мировой, в 1944 году, в недавно освобожденной Ялте лидеры антигитлеровской коалиции в гостях у И.В. Сталина разрешили вопрос о дальнейшем устройстве безопасного послевоенного мира.
Причина двух мировых войн, впрочем, как и третьей, лежит в всеобщем кризисе развития капитализма: как это ни режет ухо, в борьбе за рынки сбыта, дешевое сырье и рабочую силу. Ключевые противоречия в этой войне с конца ХIХ века были между Германией в союзе с дряхлеющей Венской империей и Англией и Францией. За их спинами уже маячил империализм Североамериканских Соединенных Штатов. Одна из теорий определяет Первую всемирную как войну «торгашей» с «воинами». В таком ракурсе странно, что Россия оказалась на стороне не «воинов»…
Россия: реальные угрозы и вызовы
Россия, несмотря на свою «воинственность» и участие в колониальных бранях, сама в конце XIX века стала полуколонией ключевых мировых игроков. Причина здесь не в далеких исторических далях, а в проблемах управления краем в XIX веке. Как писал Ф. Бродель:
«Зато, когда придёт подлинная промышленная революция ХIХ в., Россия останется на месте и мало-помалу отойдёт».
В условиях отсутствия решения по ключевому социальному вопросу, вопросу о земле, никакие «супертемпы» развития не могли обеспечить краю возможность догнать развитые страны даже при наличии многих отраслей хозяйства, где Россия занимала ведущие места в вселенной: в России развивался периферийный капитализм и «дополняющая Запад» промышленность, почти целиком принадлежащая иностранному капиталу. В металлургии иноземные банки контролировали 67% производства. В паровозостроении 100% акций находилось в собственности двух банковских групп – французской и немецкой. В кораблестроенье 77% принадлежали парижским банкам. В нефтяной промышленности 80% капитала было в собственности у групп «Ойл», «Шелл», «Нобиль». В 1912 г. иноземные компании контролировали 70% добычи угля в Донбассе, 90% добычи всей платины, 90% акций электрических и электротехнических предприятий, все трамвайные компании. Сумма акционерного капитала в России в 1912 году составляла: русские компании – 371,2 миллиона рублей, иноземные – 401,3 млн. рублей., то есть более половины приходилось на иностранный капитал.
Георг Хальгартен писал в работе «Империализм до 1914 года»:
«Французский финансовый империализм, какой до войны в основном контролировал южнорусскую тяжелую промышленность, в это время не только вел борьбу против германского участия в русских железнодорожных обществах, но даже размещение новоиспеченных русских займов в Париже ставил в зависимость от строительства русских стратегических железных дорог и значительного увеличения армии».
В начине царствования Николая II иностранцы контролировали 20–30 % капитала в России, в 1913 г.— 60–70 %, к сентябрю 1917 г. — 90–95 %.
Одновременно с ростом внешних заимствованием денежек российским государством иностранные капиталы увеличивали свое присутствие в экономики страны, готовя ей политический и социальный цугцванг.
К ПМР это была полуколониальная, целиком и целиком зависимая от западного капитала страна с феодальной системой управления. Проводимые после Русско-японской войны и Революции 1905 г. реформы бывальщины половинчатыми и рассчитанными на крайне длительный срок, как говорил министр финансов В. Н. Коковцов: когда-то война ещё будет!
Итак, Россия вырвана была вступить в войну, в которой ей была отведена второстепенная роль, в ходе которой она вряд ли бы получила какие-то преференции, и исходя из какой солдатская масса не имела внятной мотивации, во имя которой следовало бы воевать и умирать.
Но даже в случае, если бы Россия осталось в стане победителей, отдельный события, крайне неприятные для России, произошли бы сами собой. Чего, кстати, не хотят видеть современные сторонники «брани до победного конца». Произошло бы отделение Польши, тем более что её территория была уже оккупирована Германией и там были сформированы польские вооруженные мочи. А уж о проливах и кресте на Святой Софии можно было бы только продолжить мечтать: контроль над проливами, направленный против России, был значительнейшим аспектом французской и английской политики (что произошло в 1878 г., когда русские войска вышли к Босфору!). Как писал французский посол М. Палеолог:
«В своем воображении оно [русское общество. — В.Э.] уже видает, как союзные эскадры проходят Геллеспонт и становятся на якоре перед Золотым Рогом, и это заставляет его забывать галицийские поражения. Как вечно, русские ищут в мечтах забвения действительности».
И это при наличии соглашения 1916 г. Сайкса-Пико о разделе Турции.
И таких действий против России, учитывая её военную бессилие и экономические проблемы, было не мало. Вот «частности» уже из периода Гражданской войны, но очень хорошо характеризующие отношения англичан к русским (это при том, что отдельный из союзников искренне участвовали в «белом» движении или помогали ему):
«К этому же времени англичанами была открыта в Архангельском артиллерийская школа для русских офицеров, где заключительные были тоже на положении солдат, причем отношения к ним английских офицеров оставалась желать лучшего. Английские сержанты также обращались топорно и были случаи, когда один из них позволил себе ударить нашего офицера, не понеся за это никакого взыскания».
Выскажем догадку: «политическая дискриминация» Закатом России одновременно с очевидным усилением западного капитала в России, могла способствовали её фашистизации, что произошло с другой союзницей по «душевному» согласию и по таким же причинам – Италией. Но, кстати говоря, и создание «белыми» фашистских организаций и поддержка лидерами белого движения и эмигрантами-антисоветского толка нацистов, да и ровное участие в германском нашествии на СССР — все это звенья одной цепи. Генерал-лейтенант К. В. Сахаров, служивший у Колчака, писал:
«Белое движение было даже не предтечей фашизма, а незапятнанным проявлением его».
Впрочем, здесь мы отклонились от темы.
Теперь ответим на тот же вопрос относительно СССР: что ему несла новая угроза всемирный войны? На этот раз ситуация поменялась в корне, и тому были две причины. Во-первых, это «вызов», вызов, который за многие столетья был кинут «цивилизованному миру» или Западу со стороны другой цивилизации. Это был вызов, говоря современным языком, «русской цивилизации» в образе СССР, какой предлагал альтернативный и крайне привлекательный путь развития для многих стран и народов, в особенности тех, кто был под пятой западной цивилизации. С. Хантингтон указывал:
«Приход к воли марксизма сначала в России, затем в Китае и Вьетнаме стал первой фазой отхода от европейской международной системы к постевропейской многоцивилизационной системе… Ленин, Мао и Хо Ши Мин подогнали её под себя [есть в виду марксистская теория. – В.Э.], чтобы бросить вызов западному могуществу, а также чтобы мобилизовать свои народы и утвердить их национальную идентичность и автономность в противовес Закату».
Во-вторых, приход к власти Гитлера четко определил ориентир для нового «места под солнцем» германской нации. «Майн Кампф», программный документ нацистов, установил это «место» в России, и ключевым направлением войны была выбрана ее территория, это война должна была идти как германская колонизация со всеми вытекающими последствиями, какие познали на себе в свое время западные (поморские) славяне, а за ними балтские и финно-угорские этносы, позднее славяне центральной и полуденной Европы.
Таким образом, у «коллективного» Запада возникло четкое понимание того, что разрешить ключевые противоречия капиталистического развития вероятно только посредством разгрома советского государства, тем самым одновременно решив идеологические и материальные проблемы. Война могла быть лишь тотальной. В таких условиях руководство СССР ценой определенных жертв прошло необходимый исторический и экономический минимум за двадцать лет, гарантировав победу в войне цивилизаций русской цивилизации. Кстати говоря, и находя выход из неразрешимых проблем, оставленных в наследство управленцами Романовыми.
В этом кушать огромная разница между коренными причинами участия нашей страны в двух войнах, в первом случае война за посторонние и одновременно чуждые интересы, во втором случае – спасение собственной цивилизации. И там огромная разница в жертвах…
Подготовка к войне
На кой-каких аспектах подготовки к войне мы хотели бы остановиться.
Личный состав. В 1914 г. среди призывников лишь 50% было грамотными, но под «грамотными» тут подразумевался крайне низкий порог: умение что-то прочитать по слогам и поставить подпись, и это не шло ни в какое сравнение с уровнем новобранца в 1941 г., где под 81% грамотных подразумевалась четырехлетняя светская школа. В Алой армии с момента ее создания проводилось обучение по ликвидации неграмотности. Немецкие генералы, участвовавшие в обоих войнах, в своих мемуарах помечали резко возросшее качество русского солдата и офицера. Вот что пишет английский историк Л. Гарт, основываясь на общении с пленными немецкими генералами:
«В ходе брани русские установили чрезвычайно высокий стандарт командира от высшего до низшего звена. Отличительной чертой их офицерства была готовность обучаться».
И как это разительно отличается от оценки армейского личного состава начале ХХ в. прозорливым В. О. Ключевским, кстати, его взгляд совпадает с мнением А.И. Деникина:
«Между тем техническое усложнение военного дела спрашивало совсем иной подготовки. Режим закрытых военно-учебных заведений, самое обучение в коих получило характер сословной преимущества дворянства, способствовал замене духа призвания духом привилегии, изучение военного дела тормозилось внешнею выучкой, традицией николаевской эпохи. В большинстве случаев военная школа не дает офицерству нитей, чтобы привязать к себе и воспитать в военном касательстве многоплеменную и многоязычную массу армии, и единственным средством превращения новобранца в солдата является полукаторжный режим казармы, убивающий в рядовых необходимое в нынешней войне чувство инициативы и сознательного свободного энтузиазма. Всецело в массе своей зависящее от служебного заработка, офицерство не может препятствовать и надстройке над ним высшей военной бюрократии, мощной связями, протекцией, средствами, которая и распоряжается самовластно и безответственно делами армии, к великому ущербу ее боевой способности».
Исходя из этого, развитием цивилизованного уровня рядового занимались крайне мало, кроме, естественно, гвардейских полков. Офицерский состав, вопреки имеющейся в русской армии традиции, предпочитал находить солдат «солдатней» и «массой». Эта ситуация была связана с политикой, проводимой государством по отношению к крестьянству (пример — «закон о кухаркиных детях»), и она целиком игнорировала тот факт, что в эпоху 2-й промышленной революции войну выигрывает учитель. Речь идет в том числе и о самой дисциплинированной доля армии – казаках. Такой уровень образования и культуры, или, вернее, ее отсутствия, включая элементарную самодисциплину, приводил к недостатку сознательной армейской дисциплины, умению подчиняться в необходимых случаях, вынуждал командование в годы I всемирный войны применять физические меры воздействия вопреки установленным законом правилам, о которых вспоминал позднее Г. К. Жуков. Генерал А. А. Брусилов распорядился выдавать 50 розг новобранцам, утерявшим часть своего военного имущества. Всё это давало право генералам именовать своих солдат «малокультурной массой» (А. И. Деникин). Семёновец-гвардеец Ю. В. Макаров строчил:
«В старой царской армии на войне порядка было немного. Дисциплина была слабая. И солдаты, и в особенности офицеры проделывали безнаказанно порой такие вещи, за которые в других европейских армиях полагался военный суд и почти неизбежный расстрел».
Ни в какое сравнение не идет идейная подготовка к войне в СССР и полное ее отсутствие или имитация, о чем с прискорбием сообщает тот же А. И. Деникин, в России в канун Первой мировой. И выговор не об «оболванивании коммунистами народных масс» (выражение, достойное Геббельса и его последователей), а об осознанной идеологической работе Коммунистической партии, подтвержденной реальными достижениями СССР, когда против иноземных захватчиков воевали даже дети.
В этой связи крайне важным фактором, а для победы ключевым, в любой войне в мировой истории, был и остается фактор «за что воюем»: никто не сражался за абстрактную Родину, сражались за Родину, в которой можно жить свободно, иметь какие-то блага и т. д., и т. п., то кушать материальный фактор. В этом была большая разница между «материальным обоснованием» в 1914 г. и в 1941 г. В первом случае имела пункт необходимость нести огромные жертвы из-за «мифических» проливов или для того, чтобы Сербия присоединила Далмацию, а Париж опять стал местом прожигания денег русскими кутилами. Как говорили солдаты на фронте: до моего Тамбова все равно немец не дойдет.
Во втором случае для основной массы народонаселения (особенно это касалось молодежи, то есть призывников) прогресс в СССР по сравнению с Россией предреволюционной был очевиден. Действовали не некие точечные и крайне негустые «социальные лифты», а «социальные эскалаторы», когда дети неграмотного крестьянина получали бесплатное начальное образование, бесплатно поступали во все вузы края, была создана всенародная, массовая медицина, гигантскими шагами развивались культура и массовая прикладная физкультура и спорт, и многое, многое, многое, о чем даже не мог представить себе крестьянин в 1914 году. О чем сообщать, когда подавляющее большинство маршалов и генералов победы были выходцами из самых низов! Мы этим не хотим идеализировать ситуацию в этом проблеме перед Великой Отечественной, мы имеем много фактов другого свойства, но прогресс был серьёзным и абсолютным. Такой, прежде итого социальный, а затем и экономический прогресс был положительно невозможным в рамках государственной системы последнего периода Российской империи.
Продолжение вытекает…
