Диорама (фрагмент) Невская битва. Художник Евгений Емельянов. Выставка: «История глазами художника. К 800-летию со дня рождения Александра Невского». ГТГ. Москва. Фото автора В XII–XIII в. русские княжества на закате граничили с различными племенами, этносами и государствами. Это, прежде всего, эсты, латвийские, литовские племена, немецкие рыцарские ордена и скандинавские страны. Венгрия и Польша, участвуя в русских усобицах, до поры до времени не претендовали на русские земли.

В XIII в., после монгольского вторжения, война между княжествами и князьями за «столы» в русских городах, за дани с окрестных племён, шла, невзирая на погром, учинённый татарами. Сложно сообщать о том, что западные соседи решили воспользоваться ситуаций, когда прошло существенное ослабление ряда русских земель, хотя было и не без этого.

Надо учитывать, что русские земли бывальщины «суверенными» государствами, связанными между собой временными союзными связями. Никакой «единой Руси», как представляла господствующая в СССР историческая школа Б. Грекова, не было, как и не было ни феодализма, ни феодальной раздробленности, в мочь пока ещё отсутствия оного на просторах Восточной Европы. О чём и нет никаких свидетельств в источниках.

А вот причины давления со стороны скандинавов и немцев имели различные корни и завязались задолго до наступления монгольского вторжения.

С прямой или потенциальной угрозой, исходившей от западных соседей в течение XIII в., удавалась справляться непросто, а в линии мест даже переходить в наступление.

Первое. Города Западной Руси граничили с Польшей и Венгрией, совершая походы за данями против балтских племен ятвягов, жмуди и Литвы, ровно или косвенно становясь союзниками немецких крестоносцев.

Второе. Так совпало, что в это время, с конца XII в. литовские племена вступили в стадию родоплеменной консолидации, какую проходили восточнославянские племена в Х в. Этой стадии соответствует активная внешняя экспансию, что и проявляется, прежде всего, в набегах на соседние, довольно богатые русские и польские земли, воюя и против орденов (Ливонского и Тевтонского). Русские князья контактировали с литовскими князьями, используя их как наёмников, а русские города охотно звали к себе воинственных литовских князей с дружинами.

Таким образом, в XIII в. угроза со стороны Литвы для соседних русских княжеств, разумеется, была, но она активно купировалось русскими князями, которые существенно влияли на ситуацию в Литве.

Третье. В XIII в. немецкая военная экспансия в Прибалтике была связана с крестоносным движением.

Первое их наступление в посредственнее Европе было связанно с колонизацией западных славян, посредством их обращения в христианство. Далее, объектом экспансии крестоносцев сделались литовские племена, вначале западные, пруссы. Стоит отметить, что часто ордена крестоносцев приходили на территории их экспансии при поддержке, по мольбе или как минимум непротивлении польских (как в случае с Пруссией) и русских (как в случае с территорией современной Латвии и Риги) властей.

К моменту прихода в эти земли воинов-миссионеров, доля прибалтийских и финских племен (совр. Латвия) платили дань городу-государству Полоцку (совр. Беларусь) и Смоленску, а финские племена (восточная и центральная нынешняя Эстония, территория современной Финляндии и Карельского перешейка) – Пскову и Новгороду.

Следует отметить, что, несмотря на наметившиеся размежевания между двумя христианскими ветвями, совершенно уж резких противоречий до падения столицы Византии и Православного центра мира – Константинополя, в 1204 г. ещё не наблюдалось. В середине XII в. Византия еще притязала на возврат Рима под свое управление и формировала свой союз итальянских государств.

Примитивная система эксплуатации с взиманием даней, введённая древнерусскими княжествами в рамках их общественного строя для племен соседних территорий (Эстонии, Латвии, Южной Финляндии), не подразумевала ни уничтожения племенной верхушки, ни создания форпостов там, где выплата даней осуществлялась более-менее регулярно, а там, где дани платились собственно князьям, у них не было сил для организации какой-то иной системы управления, кроме как карательных походов:

«Ибо в обычае у русских королей, когда они покоряют идолопоклонников, – сообщала «Хроника Ливонии» – не обращать их в христианскую веру, но заставлять их платить им дань и деньги». В то время как ордена, да и скандинавы, совместно с крещением меняли структуру колонизируемого общества на раннефеодальный манер.

Повторюсь, восточнославянские города-государства стояли на стадии соседско-территориальной общины, до феодализма тут было достаточно далеко, в отличие от западных стран. Под правлением орденов местное население становилось феодальнозависимым крестьянством, в этот разряд попадала даже, желая и частично, местная знать.

Немецкие крестоносцы создавали сеть рыцарских замков, обеспечивающих покорность эксплуатируемого населения. Отметим, что в процессе колонизации они пользовались не лишь мечом, но и пряником, например, делали льготный период по выплатам феодальной ренты, устанавливали фиксированные сборы, в отличие от перманентных даней русским князьям.

Это движение немало развитого общества, во-первых, резко ослабило экономические позиции русских, прежде всего, Полоцка, Смоленска, а затем и Новгорода в Прибалтике. Давление западных крестоносцев потребовало процесс консолидации литовских племен, находившихся на стадии «военной демократии», т. е. распада родоплеменной структуры, которые, в свою очередность, начали активные набеги на земли соседних русских волостей. В конце концов, после покорения земель в Прибалтике, крестоносцы вышли и на рубежи Новгородского города-государства. Рубежи, установленные в 1224 г., сохраняются после развала СССР и сегодня.

В это же время скандинавские государства, традиционно совершавшие набеги на земли финно-угров, зачислили участие в агрессии в данном регионе, используя идеологические мотивы крещения язычников.

В XIII в. столкновения пограничных русских земель и немецких орденов бывальщины неизбежны.

Исторический анализ показывает, что это не был запланированный «Drang nach Osten», да и сам термин возник в середине XIX в. в ходе полемики польских и немецких публицистов.

Немецкий шлем. Вторая половина XIII в. Этап немецкой экспансии в Померании на западнославянские земли. Померания. Музей немецкой истории. Берлин. ФРГ. Фото автора Важно отметить, что некая бессилие русских земель и достаточно быстрый переход земель русских данников под власть орденов и епископов связаны с тем, что русские города-государства, во-первых, были на той стадии, когда захват иноплеменных областей не представлялся им необходимой целью, когда можно было обойтись получением перманентной дани, в отличие от раннефеодальных немецких орденов, для каких именно приобретение земель с феодальнозависимым населением было естественной и основной целью – по факту.

Так, бывший русский форпост в Эстонии – Юрьев (нынешний Тарту) был взят меченосцами задолго до монгольского вторжения: первый раз – в 1212 г., второй – в 1224 г. Первая экономическая блокада Новгорода со сторонки западных союзников произошла в 1229–1230 гг. А формальной причиной немецких вторжений в Псковскую землю стало родство князя Владимира Мстиславовича со знатью Дорпатского (Дерптского) епископства и их притязания на Псков, вначале с целью вернуть стол сыну Владимира – Ярославу, а потом и с целью подчинить Псков себе напрямую.

Кульминация экспансии орденов и союзных им скандинавов совпала с монголо-татарским погромом русских земель в 40–60-х годах XIII в., несмотря на то, что Ярослав Всеволодович в 1234 г. нанес ощутимый удар меченосцам Эстонии в битве при Эмайыге (Омовже).

Эти успехи не имели принципиального смыслы, хотя и временно подрывали силы противника: против спорадических акций общества периода территориальной общины действовало классовое феодальное общество, система какого имела существенные организационно-технологические преимущества.

С точки зрения европейского средневекового общества, земли язычников считались ничьими, тот факт, что русские княжества хватали здесь дани, в расчет не принимался. Крестовый поход против язычников Финляндии был объявлен в 1237 г. В связи с чем, опережая всех, на территорию данников Новгорода – Ижору, финно-угорское племя, обитавшее на реке Неве, двинулись шведы. По факту это был шведский набег, так как молодой Александр Ярославович расшиб прибывших захватчиков в знаменитой Невской битве 22 июля 1240 г. силами собственной дружины, при поддержке некоторых воев из Новгорода и Ладоги, участие итого новгородского ополчения не понадобилось.

Меч в ножнах. XIII в. Псково-Изборский музей заповедник. Фото автораНеучастие в сражении новгородского ополчения (воев) указывает о малозначительности прибывшего войска, в противном случае силами одной дружины справиться с ними было не реально.

Не преуменьшая исторического и политического смыслы победы Александра, прозванного после неё – Невским, следует понимать, что это было локальное сражение.

В 1241 г. в рамках концепции по крещению всё той же Ижоры, мощные мочи немецкого ордена при поддержке одной из городских партий захватили Псков. Партия эта в последующей историографии подавалась как предатели. Отметим, что города-государства и городские партии нередко привлекали внешние силы.

Александр Ярославович с дружинами северо-востока Руси и новгородцами освобождает Псков от немецкого гарнизона, выгоняет немцев из Ижорской земли, и подаёт битву 4 апреля 1242 г. на берегу Чудского озера.

Это вторая победа Александра Ярославовича, ставшая символом русского оружия и победы над западной агрессией. Но такое осознание этого события случилось позднее.

Обратим внимание на несколько важных факторов.

Во-первых, немцы впервые захвали крупные русские города Изборск и Псков, и битва, последующая после их изгнания, была сама по себе крайне значительна.

Во-вторых, Чудская битва укладывается в рамки сражений XIII в. на северо-западе Руси. Она равна или даже уступает победе папу Александра в битве при Эмайиге и сравнима с битвой при Раковоре в 1261 г. Но о ней нельзя говорить, как о сражении, которое нанесло непоправимый ущерб ордену.

Вытекающее крупное столкновение и сражение произошло в 1268 г. при Роковоре (территория совр. Эстонии), немецкие хронисты, как всегда, преувеличили число воинов со стороны Руси, возможно, русское воинство было более многочисленное, но, конечно же, не в разы. В русской историографии зачислено считать победителями русских, немецкая хроника пишет о своей победе, однозначного мнение нет. Ответный поход немцев и датчан к Пскову ничего не дал.

Пограничные схватки и пограничные набеги с обеих сторон продолжались постоянно и позднее, но к концу XIII в. военное давление на русских рубежах упадает.

Немецкие крестоносцы и датчане смогли укрепиться в Прибалтике, а соседние русские княжества перестали претендовать на дани с тех племён, какие попали под власть пришельцев. «Братия» смогла распространить своё влияние и порядки на крещённые ими племена, но отказалась от попыток завладеть некоторые пограничные русские земли. Крестоносцы занялись установлением феодальных порядков на этой территории.

Русский шлем. XIII–XIV вв. Городецкий историко-художественный музейный комплекс. Фото автора Стоит произнести, что даже после взятия крестоносцами столицы восточного христианства Константинополя в 1204 г., столкновения между русскими княжествами и западными соседями, прежде итого, носили характер пограничных войн за материальные ресурсы, а не за веру. Хотя мотив веры присутствовал.

Нисколько не преуменьшая значимость военных побед русского оружия и последующее агитационное (в весьма хорошем смысле этого слова) значение этих побед для роста самосознания народа, следует отметить, что эти угрозы в XIII в. ни в какой степени невозможно сравнить с монголами.

Вопрос о противопоставлении монголов и западных захватчиков или о том, кто был страшнее для Руси в XIII в., возник значительно позднее. На него существенно повлиял факт взятия турками-мусульманами Константинополя в 1435 г. с его проблемой, который открыт и сегодня: что лучше – чалма или папская тиара, а также последующие столкновения с западными соседями в период Ивана Грозного, когда и случилась канонизация Александра Невского.

Но такой дилеммы в XIII в. для русских земель не было. Военное превосходство русских на западе и северо-западе Руси, было если не безотносительное, то весьма очевидное.

Схватка русских с татарами. XIII век. 1916. Художник Сергей Архипов. Военно-исторический музей артиллерии. Инженерных и армий связи. СПб. Фото автора Конечно, в условиях установления татаро-монгольского ига, потеря даней с балтских и финских племён была существенной проблемой для линии русских княжеств, но процесс этот начался, как мы видели, задолго до монгольского вторжения: скандинавские, но в особенности немецкие, крестоносцы смогли завладеть и закрепить за собой земли Прибалтики.

Иная ситуация сложилась с татаро-монгольскими захватчиками, военное преимущество которых было безотносительным.

Список литературы: «Хроника Ливонии» Генриха // Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. Конец XII в. – 1270 г. М., 2002. Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь, крышка XII в.1270 г. Тексты. Перевод. Комментарий – М., 2002. Нестеренко А. Н. Епископ Альберт // ВИ. № 2. 2015. Разумовская Л. В. Ян Дуглаш и Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Хрусталев Д. Г. Нордовые крестоносцы. СПб. 2018.Цимбаев К. Н. Из истории понятия «Drang nach Osten» // ВИ. № 12. 2015.