[vc_row][vc_column][vc_column_text]Шилка и Нерчинск не ужасны теперь,
Горная стража меня не поймала.
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка миновала.
«Славное море — священный Байкал». Русский романс на стихи сибирского стихотворца Д. П. Давыдова
Царь у нас был добрый
Сибирская ссылка вождей революции. Что ж, им, то есть нашим вождям революции, и впрямь было за что люто ненавидеть царскую воля. Ведь она их ловила и отправляла в ссылку. Причем в ссылках они побывали все — и даже не по одному разу. Причем рекордсменом по этой доли был Сталин: шесть «ходок», куда уж больше. Однако правда в том, что почти все наши видные революционеры долго в ссылках не задерживались. Коротали в них от одного года до трех лет, а потом они либо вполне успешным образом совершали побеги, либо по окончании срока получали независимость. Некоторых и вовсе отпускали по амнистии – везло им так. И сразу же заметим, что, если бы при царе существовало нечто подобие нашему советскому ГУЛАГу, то никакая большевистская либо какая еще революция бывальщины бы невозможны даже в принципе. Добрый был у нас царь. Добрый! И снисходительный к преступникам, скажем так, «идеологической направленности». На каторгу отправляли убивцев и «бомбистов», а вот если ты организуешь кружки и пишешь брошюры, то относились к тебе совсем по-иному. Зато как только бывшие «узники царизма» очутились у власти, ошибки прежнего режима они учли и практически тут же в корне поменяли систему наказаний. Так что советскому зеку 30-ых годов дореволюционная ссылка показалась бы натуральным санаторием для поправки здоровья! Впрочем, пока лишь все это слова, а читателям «ВО», без сомнения, хотелось бы узнать конкретные примеры «ужасов царизма». Ну что ж, подавайте познакомимся с тем, как проходили те же ссылки в Сибирь у Ленина, Сталина и Троцкого.
Дом-музей В.И. Ленина в селе Шушенском
Наказание наказанию рознь…
Начнем с того, что в России вечно плохо относились к идеям и не ценили их по-настоящему, как не ценили и людей, занятых умственным трудом, но зато всегда обращали внимание на их поступки. Поэтому если уж ты совершал в дореволюционной России уголовное деяние, то прямехонько попадал на каторгу, и только отбыв срок каторжан отправляли на вольные поселения. А вот к куда немало опасным политическим преступникам царские власти относились с большим снисхождением. Впрочем, было это так давно, что сейчас обо всем этом мы ведаем лишь из мемуаров и документов. Живых свидетелей уже не осталось. Но зато мы знаем, что в 1917-м в стране поменялся не только сам строй, но и касательство к «преступному элементу». Уголовников, то есть тех, кто совершал противоправные действия, признали людьми, социально близкими и не столь уж опасными, как «политиков», каким «пропишут по первое число»! Сказал же Платон, что идеи правят миром, а раз так, то вот мы этим самым идейным теперь и покажем. Сами такими бывальщины, знаем к чему приводит попустительство в подобных случаях!
Вид на Шушенское сверху. «Гулять по проспекту» здесь, конечно, негде…
Как бы там ни было, но людей, наказанных по политическим статьям, а список статей, по каким преступники признавались таковыми, по «Уложению о наказаниях Российской империи», был, надо сказать, весьма обширным, просто отправляли подальнее от центральной России, куда-нибудь в глушь, для чего очень подходила Сибирь. Но опять же все зависело от вины. Спокойным разрешалось существовать в городах или больших селах, а вот тех, кто был склонен к побегу, рассылали подальше. Причем ссыльным разрешалось работать, хотя и запрещалось сидеть на государственной или на военной службе, преподавать и участвовать в выборах.
Музейная часть села.
Не жизнь, а разлюли-малина!
Поскольку большинство профессиональных революционеров бывальщины просто бездельники, то есть никакими профессиями не владели, им это было тяжело. Но даже самые настоящие белоручки, пришедшие в революцию из дворянского сословия, вовсе на голодную кончина правительством совсем не обрекались. Им из казны выделялись деньги и на питание, и на съем жилья (от четырех до восьми рублей в месяц в подневольности от удаленности от центра). Причем для той же Сибири и деревенской глуши это были приличные деньги, если учесть, что классная дама в гимназии без заданий получала в то время 30 рублей в месяц.
Сельская улица
Но с другой стороны многие революционеры, имея хорошее образование и массу независимого времени, тут же начинали сотрудничать с разными издательствами, публиковать статьи и даже издавать книги. Даже сегодня люди, умеющие попросту, понятно и интересно излагать свои мысли на бумаге, в достаточном дефиците. А уж что тогда сказать про то время? Поэтому за статьи в газетах, даже бульварных, люд получали очень приличные гонорары. К тому же (как бы это ни было странно) революционеры являлись выходцами из далеко не самых бедных семейств, их родители чаще всего за станками не стояли, поэтому «бедных ссыльных» их семьи еще и поддерживали материально. Ну, а люди без образования и нетворческие, позволившие себя завлечь идеями всеобщего равенства и без состоятельных родственников, становились чернорабочими, что тоже никому из ссыльных царскими властями не возбранялось.
Дом – купеческая лавка
«Все для удобства господ ссыльных!»
Вы не можете стать без прислуги? И в самом деле, не самому же ссыльному стирать себе кальсоны и мыть полы?! Тем более, если он дворянского генезисы и звания…Ну так если средства позволяют – да ради бога, нанимай. Хочешь переписываться с родными и даже другими ссыльными? То же самое, желая, конечно, жандармы письма проверяли. Заблажило съездить в гости к друзьям в другой город или в деревню? Пошел к исправнику, тот разрешил и – езжай! Замыслил собрать сборище ссыльных, обсудить, как лучше свергнуть царя-батюшку? Ну, ежели на частной квартире, а не общественном месте, то и тут запрета не было. Да пускай себе болтают! И самое главное – никаких ограничений жениться и выходить замуж, а также приглашать к себе семью. Даже за отросток срока ссыльным отнюдь не добавляли, нет, просто, при поимке держали некоторое время в тюрьме, а затем переводили еще дальше в глухомань. И ВСЕ!
Нутро лавки. Все, что надо для жизни тут есть
Все познается в сравнении, не так ли?
Сравним это наказание с тем, что имели политические узники ГУЛАГа? Ну, для начала припомним про 25 лет без права переписки, затем ежедневный поистине каторжный труд за пайку хлеба, никаких сексуальных контактов с противолежащим полом, а уж про разговоры о свержении существующего строя и думать забудь – какой-нибудь осведомитель тут же донесет и все. Вообще не выйдешь из лагеря. Ну и, разумеется, террор со стороны «социально не чуждых» уголовников – вот лишь главная часть прелестей советской пенитенциарной системы. Как говорится, «ужасы царизма» попросту отдыхают!
«Стиральная машина» конца 19 века. «Сибирская модель»
И только от собаки он отказался…
А теперь расскажем об обстоятельствах ссылки В.И. Ленина в селе Шушенское (Красноярского кромки), где он пробыл с 1897 по 1900 год. А было так, что арестован он был в 1905 году и вслед за ним арестовали и его будущую подругу жизни Наденьку Крупскую. Ленину пришлась ссылка на три года в Шушенское, а вот ее, после семи месяцев заключения под стражей, приговорили к шести годам ссылки в Уфимскую губернию. То кушать имел, видимо, место принцип – «чем дальше, тем короче». После этого Крупская официально объявилась невестой ссыльнопоселенца Владимира Ульянова и… поехала таким манером к нему в Красноярский край. Тогда, кстати, многие девушки-революционерки объявляли себя «невестами». Дело в том, что помимо, так сказать, природных причин «невестам» было разрешено помогать арестованным – присылать им деньги, продукты, вещи, книги. Ну, а поскольку в случае с Крупской и Ленином имело пункт еще и «чувство», то уже в мае 1898 года она приехала к нему в Шушенское. Причем приехала не одна, а вместе со своей матерью. Очевидно ради того, чтобы та помогала молодым вести хозяйство. С трудом верится, что Ильич так уж грезил жить вместе с тещей, но ради удобства революционной деятельности… почему бы и нет? Впрочем, тогда это было в порядке вещей, да-да, не изумляйтесь.
Она же крупным планом
Страдал так, что… поправился!
Казна выплачивала Ильичу восемь рублей в месяц – и, не удивляйтесь, этого хватало и на съем горницы у местного состоятельного крестьянина Зырянова, и на прокорм, и на стирку, и на починку белья. Крупская, приехав к нему год спустя, вспоминала, что кормили Ленина «бедновато» – разрезали всего лишь одного барана в неделю. Затем на другие семь дней покупали говядину, и работница делала из него котлеты. К котлетам был «плачевный гарнир», как писала Крупская, – свекла, репа, горох да картофель. Вот как, ни тебе артишоков, ни брокколи, ничего! Тем не менее, она отыскала, что Владимир Ильич, хотя и сидел на этом «скудном рационе», не только не похудел, а даже «весьма поправился», пока они не видались. А уж ее-то суждению в этом вопросе можно вполне доверять, не так ли?
Раз были ульи, то был и мед!
А тёщеньку поставили вести хозяйство!
Поскольку жить в одной горнице с матерью молодым было просто невозможно, за четыре рубля в месяц была снята большая часть избы у здешней вдовы. Крупская-старшая встала за хозяйство, но в помощь ей наняли местную девочку. Впрочем, почему бы и не нанять, коли деньги кушать? А Ленин деньгами не бедствовал. Их ему присылали родные: и переводы достигали порой сотен рублей. Ему также отправляли книги, свежие газеты и журналы – наслаждение по тому времени совсем не из дешевых. Увлекся Ильич охотой – и родные тут же купили ему ружье, причем местный исправник по этому предлогу ничего не сказал. Мать хотела прислать ему даже охотничью породистую собаку, но вот от собаки он отказался.
А еще в селе Шушенское была своя темница, огражденная высоченным забором. Вот что бы было, если бы Ленина посадили сюда?
«Подруга» сообщает…
В 1959 году в СССР вышла книжка для девочек, под названием «Подруга» — очень интересный памятник социальным отношениям этой эпохи. Начало было отдано разным «героическим» женщинам, с которых молодежи советовалось брать пример. Ну, и конечно, там рассказывалось о судьбе Надежды Крупской. Так вот там мне повстречалась занятная информация: «за три года в Минусинской ссылке у четы Ульяновых собралась такая большая библиотека, что после окончания ссылки, когда эти книжки надо было отправлять из Шушенского и их уложили в ящик, он весил 15 пудов. (стр.10) Поразительно, не так ли? Ведь не 5-копечные брошюрки издательства Сытина «Общенародное чтение» он заказывал и не «Приключения короля сыщика Ната Пинкертона», а… серьезные и потому дорогие издания. И таковых у него за три года напаслось 15 пудов. Один пуд это 16 кг. 15 пудов – 240 кг! И денег на эти книги было потрачено совсем немало, пускай даже и не все эти книги заказывал он сам! А вот и другая информация: в Шушенском Ленин написал более 30 работ, и многие из них были отпечатаны. То есть ему за них выплачивался гонорар! И что же это в итоге было за наказание? Приятный во всех отношениях интеллектуальный труд на свежем воздухе, перемежаемый охотой, трудом на огороде и сексом с молодой женой! Написал пару страниц – преисполнился жаром страсти… потом еще пару, затем прошелся по лесу, взвесил, что еще написать. Пообедал котлетами из говядины с картофелем и пареной репой. Вечером с тещей сыграли в преферанс, потом опять… Дань молодому темпераменту. И так цельных три года! Красота, да и только! Да, театров там не было, это точно, и до ветра надо было ходить во двор, что зимой было холодновато-то – Сибирь все-таки. Но… бывальщины ведь для этого и ночные горшки, так что, думается, и с этим у молодой пары особых проблем не возникало. Еду себе они не готовили, платье не стирали, полов не мыли… Санаторий, да и только! Недаром, как это отмечали все знавшие Ленина в этот период, он покинул сибирское присело поздоровевшим и отдохнувшим от своей прежней и утомительной подпольной жизни.
Дом-музей В.И. Ленина в селе Шушенское. Вполне приличные обстоятельства обитания, не так ли? Все в лучших традициях эпохи. Интересно, как бы отнеслись к нему те зажиточные крестьяне, у которых он жил, если бы узнали, что станется с ними после революции, планы на какую строил их постоялец?
«Шел он средь ночи и средь бела дня…»
«Отец народов» Иосиф Сталин попадал при царе в ссылку шесть раз, но самой тяжкой его ссылкой считают последнюю — Туруханскую. Там он тоже провел три года с 1913 по 1916 год. Но и время было уже другое, и репутация у Сталина была неважной, так как он уже несколько раз до этого из ссылки сбегал. Потому и отправили его «куда Макар телят не гонял», а именно в Заполярье, в крошечный поселок Курейка. Дорога до него была «ровная» — летом по Енисею на пароходе, ходившем раз в год, ну и зимой на собаках или на оленях. Причем зима там продолжалась около девяти месяцев, так что и сбежать отсюда было весьма трудно. Сталин поэтому таких попыток даже и не предпринимал. Но, самообразованием заниматься – занимался. В ссылке с ним вместе был и Яков Свердлов. Но Сталин его отчего-то невзлюбил и был только рад, когда год спустя его перевели из Курейки.
Вот на керосиновую лампу надо было поставить абажур. Ведь это же зал все-таки
В своей ссылке Сталин столовался свежей осетриной!
Не повезло Сталину и в том, что богатых родственников у него не было. Правда книги ему посылали товарищи по партии. Так что восемь рублей, о каких выше шла речь, все целиком уходили у него на съем комнаты в крестьянской избе, теплую одежду – тулуп, валенки и принадлежности для охоты и рыбной ловли. Так что столовался он в основном дичью и рыбой. Как-то раз два товарища добрались до него зимой, то есть на нартах, чтобы обсудить некие партийные дела. И вот они после вспоминали, как Сталин при них, уйдя совсем ненадолго, вернулся с трехпудовым осетром, из которого они трое тут же устроили пиршество. А теперь опять посчитаем осетр в три пуда – это 48 кг. И это была осетрина первой, а не «другой свежести». Конечно, и черная икра тоже надоедает, если есть ее постоянно, но это все же было лучшим питанием, чем гулаговская пайка хлеба и баланда из мучения с капустными листьями.
Так что ссылка для будущего «отца народов» проходила намного тяжелее, чем для вождя мирового пролетариата. Поэтому, когда Сталина попытались призвать в армию, он согласился на это скорее итого с радостью. Причем, на фронт Сталин ведь так и не попал – призывная комиссия его забраковала!
Место, где писалась «нетленка»
Суровая ссылка «демона революции»
Не избежал тягот существования в ссылке и один из едва ли не самых ярких деятелей русской революции – Лейба Бронштейн, известный под псевдонимом Лев Троцкий. В 1899 году его тоже приговорили к отправке в Иркутскую губернию, в присело Усть-Кут.
Но будучи человеком любвеобильным и практическим, он еще в пересыльной тюрьме вступил в брак с соратницей по революционной борьбе Александрой Соколовской. Потому наказание им разрешили принять вместе. Понятно, куда же муж от жены, разделять же негуманно! В ссылке у них родились две дочери, поэтому из казны им платили… 35 рублей на двоих (причем столько же получал тогда квалифицированный пролетарий на крупных заводах Москвы или Петербурга, у которого жена тоже сидела дома). Но денег этих супругам не хватало. И Троцкий пошел трудился конторщиком, а затем и приказчиком к местному купцу. Но с работой не справился. Ну, не его это было…
А это коньки, на которых В.И. Ленин катался, сочетая собственный интеллектуальный труд с физическими нагрузками.
Цены из книги Елены Молоховец
Здесь надо немного напомнить читателям «ВО» о тогдашних стоимостях, а они были таковы: 1 фунт макарон стоит 12 коп., лучших – 11; фунт сливочного масла – 50-60, прованского – 60; десяток яиц – 20-80 (будет дорого, кстати!), фунт говядины 1-ого сорта 17 коп, а вот 3-его – 13! Дешевой была свинина – 12 коп. за фунт, и мясо птицы – курица 15 коп., цыпленок – 40 (но это был не тот худосочный голубенький цыпленок, популярный нам по советскому времени, а кура-молодка вполне приличного вида). Хлеб, который в России всему голова, стоил так: фунт ржаного 2 коп., «ситник» – 6 коп. Фунт крупитчатой мучения – 6 коп, ржаной 3,5 коп Перловая крупа стоила 8 коп. фунт, а овсяная — 4 коп. Правда вот финская овсянка и сейчас дорогостоящая, и тогда была дорогой – 12 коп. фунт. А вот «рис просто» стоил 8 коп. за фунт. Сахарный песок наихудшего сорта – 12 коп. Однако, необходимо подчеркнуть, что это данные из книги Елены Молоховец, а она жила в центре России и все это покупала на рынке или в столичных лавках. Понятно, что на окраинах России те же яйца бывальщины дешевле просто в силу необходимости, равно как и куры, и мясо, и все остальные товары местного «разлива».
Как бы ни работать, лишь бы не трудиться!
Видя, что вдали от «центров культуры» ему заработки не светят, Лейба Бронштейн обратился с просьбой разрешить ему перебраться в уездный город Верхоленск, и получил его. «Ведь у него же ребята и он очень нуждается!» Там Троцкий сразу попал в свою среду – общество ссыльных революционеров, и тут же завязал знакомство с Урицким, Дзержинским и иными будущими «завсегдатаями Кремля». И он активно начал заниматься «делом»: дискутировал с народовольцами, но главное, новые товарищи ему подсказали, как недурно заработать на том, чтобы писать в столичные газеты и журналы. Троцкий попробовал и у него получилось, ну а «набив руку» стал получать весьма даже прилично.
А как бы оживили эти завалинки еще и фигуры людей в тогдашней одежде…
«Прилично одетый господин!»
А потом 1902 году грядущему «демону революции» пришло в голову из ссылки сбежать. Нет, вы не думайте, по горам Акатуя он не бродил и Байкала в омулевой бочке не переплывал. Все было совершенно неинтересно и банально. Оставив в Верхоленске жену и малолетних дочек, он переоделся в приличный костюм, которым товарищи по несчастью обеспечили его вместе с собранными деньгами, и сел на поезд. Жандармам даже в голову не пришло проверять документы у столь прилично одетого господина. Так до самой Москвы он и доехал, а уж затеряться там было несложнее простого.
Типичный шушенский огород.
«Пули для черни, веревка для вождей!»
Да, добрый был у нас царь, снисходительный к образованным людям, людям своей социальной окружения. Большевики, придя к власти, учли его ошибки. Лозунгом дня стали слова: «Никакой пощады политическим!» В лучшем случае их ожидали каторжные труды в ГУЛАГе, а в худшем – физическое уничтожение. И понятно, что ни один из сосланных в Сибирь противников коммунистического режима не смог бы даже и грезить о том, чтобы снимать избу у крестьянина на деньги, которые ему выплачивало бы советское государство, гулять по лесу с ружьем, иметь под боком супруга, нанимать себе в прислугу кухарок и постирушек, писать статьи в газеты и журналы… А уж о том, чтобы бежать из ссылки на поезде и ехать на нем сквозь всю Сибирь и потом прямиком за границу, нечего было и мечтать. А нужно было ввести в «Уложение о наказаниях…» всего чету пунктов о том, что за одно только членство в партиях и союзах, цель которых свержение существующего строя насильственными методами, надеется 25 лет каторги без права переписки, а в особо тяжких случаях смертная казнь через повешение. И все… не было бы у нас ни революции 1917-го, ни событий 1991-го! А что тут такого? Любое государство должно уметь себя защищать!Источник[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]
