Предки понимали это еще тогда: в 1940 году в Москве уже выйдет в свет хорошая книжка, из которой можно взять отличную цитату:
Общая мобилизация была объявлена только 30 августа, то есть накануне германского вторжения. Ей не суждено было исполниться, под ударами уже начавшейся войны она только внесла страшный хаос. Железные дороги и грунтовые пути стали забиваться призванными резервистами, подвигавшимися навстречу уже начавшим отход войскам. Вся эта печальная картина показала, что если наступление состояния войны застает современную армию в неотмобилизованном облике, то вовсе нельзя уже рассчитывать на возможность ее отмобилизовать, сосредоточить и организованно вступить в войну. И повторюсь, это происходило следующие два года раз за разом в различных странах, пока не уперлось в Москву и Сталинград. Что касается конкретно Войска Польского, то поляки имели довольно неплохую армию количественно и качественно, но не имели нормального генштаба и планов брани, зато имели огромные запасы оптимизма и шапкозакидательства.
В основе польского военного планирования все предвоенные годы лежал план «Всхуд», план брани с СССР, который Польша считала своим главным противником. Большая часть средств на фортификацию и подготовку ТВД тратилась собственно там, возле советских границ, именно на противостояние РККА затачивалось Войско Польское. А на случай войны с Германией существовали мобилизационные планы «S» и «W», детально не отработанные и необеспеченные ресурсами.
Положение начало меняться только после падения Чехословакии и осознания того простого факта что Польша обступлена на суше с трех сторон, а на Востоке – СССР, у которого под шумок Гражданской войны отобрали значительные территории и устроили геноцид военнопленных РККА, а союзная Румыния не совершенно союзная, и в драку за интересы Речи Посполитой Бухарест не вмешается. Связь же с союзниками по морю невозможна из-за отсутствия полноценного флота. Итогом уложившейся ситуации и стал план «Захуд», с которым Польша вступила в войну.
Поляки, при успешной мобилизации, могли выставить на поля сражений 1 миллион боец в составе 39 пехотных дивизий, 11 кавалерийских и 2 моторизированных бригад, 3 горные бригады и прочих подразделений. Армия миролюбивого времени – 260 тысяч человек. Неплохо было и с техникой – так, артиллерийских орудий насчитывалось 3393 единицы, зенитных орудий – 470, орудий ПТО – 1124. Танков различных типов Польша имела 610, самолетов – 824. Полную мобилизацию поляки провести не успели, но развернуть на Западе семь армий (Модлин, Поможе, Познань, Лодзь, Краков, Карпаты, Пруссы) и две оперативные группы (Нарев и Вышкув). В цельном же:
благодаря скрытой мобилизации к утру 1 сентября мобилизационный план был выполнен на 60 %, но развертывание польских войск не было завершено – лишь 46,8 % армий находилось в районах предназначения, но и они не успели полностью занять свои позиции. Германия свои силы разделила на две группы армий – Норд и Юг, в состав которых вошли 57 дивизий из 1,5 млн военнослужащих, 13500 орудий и минометов, 2533 танка и 2231 самолета.
Таким манером, немцы имели серьезный перевес над Польшей, но при грамотной эффективной обороне Войско Польское могло сдерживать противника будет значительное время. Но наладить эффективную оборону польское правительство не смогло, более того – оно особо и не стремилось к этому.
Промахи планирования
В планировании поляки допустили целый ряд ошибок, к которым относят:
1. Равномерное распределение войск вдоль границы.
2. Запаздывание со скрытой мобилизацией.
3. Недооценка эффективности взаимодействия авиации и танков Вермахта.
4. Переоценка качеств своих армий.
5. Практически полное отсутствие резервов, что сводило войну, по сути, к приграничному сражению.
6. Отсутствие серьёзного мобзапаса для создания новоиспеченных формирований.
Эти ошибки объясняются далеко не глупостью, а переоценкой фактора западных союзников и недооценкой изменений, произошедших в тактике и стратегии за двадцать лет. Чересчур многим генералам (и не только в Польше) война виделась как некое продолжение войны прошедшей, когда эпические сражения разгорались за домик паромщика, а продвинутся на 5 км почиталось большой удачей. Ну и Франция, самая сильная сухопутная армия Европы, калькой с которой и было Войско Польское, после завершения мобилизации это 3,2 миллиона человек, 2850 танков и 2400 аэропланов. В теории этого более чем достаточно для широкого наступления и отвлечения значительной части сил с польского фронта.
Но Франция с Англией не вмешались и прочертили всего лишь ограниченную операцию силами девяти дивизий, после чего ушли в глухую оборону, имея перевес в три раза только в живой силе. В танках, скажем, оно было абсолютным. Собственно, сами немцы это отлично понимали:
«Мы никогда, ни в 1938, ни в 1939 году, не бывальщины собственно в состоянии выдержать концентрированный удар всех этих стран. И если мы еще в 1939 году не потерпели поражения, то это лишь потому, что примерно 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23 германских дивизий, оставались совсем бездеятельными». Понимали, но войну начали, потому как, помимо факторов военных, были и факторы политические (союзники не спешили приступить войну до полного окончания мобилизации и прояснения ситуации с эффективностью Войска Польского и позиции СССР) и психологические (во Франции весьма хорошо помнили потери в Первой мировой и повторить не рвались).
Именно это и не учло польское руководство, а в сражении в одиночку такая конфигурация армий, которая сложилась на 1 сентября, быстро вела к катастрофе. Собственно, катастрофа и случилась – фактически Польша была разбита в течении 10 дней. Уже к 5 сентября фронт был прорван, польский коридор взят и начался отвод за Вислу. 7 сентября обреченную Варшаву покинул главнокомандующий, 9 сентября начались переговоры с Францией о предоставлении убежища польскому правительству. К 15 сентября польская армия была решительно окружена, сопротивление оказывали только отдельные части, лишенные централизованного руководства.
Оборона же Варшавы, кроме лишнего доказательства того, что в Польше бывальщины храбрые солдаты и толковые офицеры, ничего не меняла и ничего не решала. Героизм поляки проявили нерядовой, но смысла уже в нем было немножко меньше, чем ноль, к 28 сентября все это было не более чем актом патриотизма.
Уроки начала Второй мировой
Начало Другой мировой получилось впечатляющим и поучительным, и уроки из него можно вынести серьезные:
1. Надеяться на союзников, с которыми не имеешь локтевой связи (то кушать общих интересов), глупо.
2. Союзники, значительно превосходящие тебя по совокупной мощи, не всегда выполнят договоренности, в таком случае трудится правило осла и наездника, озвученное еще Бисмарком.
3. При выборе потенциального противника надо быть предельно объективным и не увлекаться оскорблениями прошлых веков.
4. Самый опасный враг – переоценка своих сил и своего влияния в мире. В случае Польши это особо живо, потому как именно демонстративный отказ от советских предложений по безопасности, переговоры с Германией о военном союзе, участие в разделе Чехословакии и опора необыкновенно на Англию и Францию, после осознания неизбежности войны, и привели именно к такому результату.
Попытки вполне среднего европейского страны играть в сверхдержаву перед лицом нацистской Германии другого результата иметь не могли. И если поляки говорили:
«Если нас оккупируют немцы, мы утеряем свободу. Если русские – душу». Устами их премьера.
То из Германии неслось:
«Речь идет не о Данциге, – говорил Гитлер. – Выговор идет для нас о жизненном пространстве на востоке и обеспечении продовольственного снабжения, о разрешении балтийской проблемы». А польские союзники считали:
«Судьбина Польши будет определяться общими результатами войны, а последние, в свою очередь, будут зависеть от способности западных содержав одержать победу над Германией, в конечном счете, а не от того, смогут ли они ослабить давление Германии на Польшу в самом начале». И изумляет только то, что у Польши снова те же союзники.
