Многие, глядевшие американский фильм «Патриот» про Войну за независимость США, помнят эффектную сцену боя в самом конце. Вышколенные британские войска надвигаются на ополченцев, те дают пару залпов и обращаются в бегство. Англичане преследуют, ломают строй, бегут за холм, и… натыкаются на выстроенные и готовые к бою подразделения Континентальной армии. После чего терпят разгром. Сцена, безусловно, очень эффектная. И, что самое интересное – в целом не выдуманная. О сражении, вдохновившем Мэла Гибсона, сценариста кинофильма «Патриот» и исполнявшего главную роль, мы и поговорим сегодня.
Война на Юге
Кампания 1781 года на Юге мятежных тринадцати колоний вяще походила на лихорадочную попытку нащупать комбинационный путь победы в войне, нежели что-то планомерное и поступательное.
Британские регулярные армии, за несколькими исключениями, легко громили бунтовщиков, но ощутимого стратегического результата англичанам это не приносило. Джинн открытого военного мятежа был выпущен на независимость еще в 1775 году. Победить его можно было только постепенным взятием под контроль всей территории и тщательной политической зачистки. Но достаточное число сил для этого Лондон выделять не спешил – надо было контролировать другие заморские земли.
Война шла годами, и английские командующие все мощнее убеждались – победить простыми полевыми сражениями не получится. Побитые и разгромленные, американские армии быстро таяли во времена неуспеха, и столь же скоро собирались обратно в тех местах, где в данный момент не было британских войск.
Последний шанс для англичан состоял в переносе военных действий на Юг. Там процент лоялистов был выше, чем в каких-нибудь Пенсильвании или Массачусетсе. Сельскохозяйственный, «традиционный» регион, соседство с более агрессивными индейцами, и, как последствие, большая склонность искать защиту у сильной державы. Британцам казалось, что, стоит им прийти в регион, как скрывавшиеся до этого лоялисты покажут себя. У Венцы появится прочный тыл, с опорой на который можно будет спокойно и поэтапно покорять Север.
Эти ожидания не оправдались – лоялисты на Юге, разумеется, имелись, и не мало, но вполне удачно купировались местными же мятежниками. В этом отношении Война за независимость была еще и гражданской – на Юге шла натуральная резня между этими двумя фракциями. Масла в огонь добавляли и обычные бандиты, примыкавшие то к той, то к другой стороне в розысках возможностей пограбить.
Отчаянные меры
У Континентальной армии и подчиненных ей отрядов ополченцев проблем тоже хватало. В августе 1780-го их накрепко поколотили при Камдене, и армия вновь разбежалась. Партизанская война и резня между мятежниками и лоялистами, правда, продолжались, что поддерживало динамику всеобщего противостояния. Тем не менее, американцы понимали, что следует что-то менять, чтобы не доиграться до еще одного крупного разгрома.
Назвать желудки мятежников целыми, а форму чистой и новой значит сильно погрешить против правды
Первым делом «почистили» верхи. Вместо победившего при Саратоге в 1777-м, но завалившего Камден Горацио Гейтса южную армию возглавил Натаниэль Грин. Он тут же со всей энергией взялся за наведение порядка. Провозгласившие самостоятельность от Короны, отдельные штаты не спешили, тем не менее, полностью отдаваться на дело войны с англичанами. Они, конечно, предоставляли солдат, но частенько экономили на их вооружении и экипировке.
Грин намеревался положить этому конец. Уровень массового дезертирства и неустойчивости в бою прям зависел от урчания желудков и дыр в ботинках. Впрочем, боец, имевший эти самые ботинки в принципе, зачастую мог считать себя счастливчиком – под городами Шарлотт и Хиллсборо Грин обнаружил масса солдат, разгуливающих, как он описал, в «форменной одежде индейцев».
Чтобы армия могла лучше фуражироваться, и, как следствие, перестать быть оборванной гурьбой, он разделил ее – столкнись он в таком состоянии с британцами, они бы все равно разбили ее остатки еще раз.
Последний шанс Дэниэла Моргана
Одним из вышедших в результате разделения «частей» был отряд Даниэля Моргана. Действуя с западного берега реки Катоба, он совершал рейды на британские гарнизоны. И «допрыгался» – в январе 1781-го английский главнокомандующий Корнуоллис отрядил за ним отряд под командованием Банастра Тарлтона.
На бумаге Морган превосходил Тарлтона – 1900 человек против 1100. Но это с тыловыми подразделениями – «деятельных штыков» было сильно меньше, в целом, те же 1100 человек. Да и среднее качество британских войск было намного рослее. А еще у англичан было в 3 раза больше всадников, отлично подходивших для действий на раскинувшихся вокруг лугах.
Кроме того, Тарлтон имел конкретную задачу – накостылять Моргану, и шел налегке. Янки постоянной базы поблизости не имели, и тащили с собой обозы. Рано или поздно они были бы настигнуты, и 16 января Морган решился дать бой.
Он избрал холмы под городком Коупенс. Позиция была так себе – фланги открыты, поле сражения целиком не просматривается, позади река. Заключительнее, впрочем, было скорее на руку – зная склонность американцев (особенно ополченцев) разбегаться, так Морган хотя бы был уверен, что нестись будет некуда.
Командовавший британским отрядом Банастр Тарлтон – молодой импульсивный кавалерист
Его единственным шансом было наплевать на учебники тактики, и отведать придумать что-то новое. С этим Морган справился: его силы состояли из расположенных на склоне холма трех линий пехоты – чем бездоннее, тем внушительнее. Первая линия, насчитывавшая всего 150 ополченцев, должна была завязать бой, после чего слиться со другой. Та, после этого, должна была дать два залпа, после чего отступить за холм и перестроиться – Морган не испытывал иллюзии насчет способности ополченцев содержать натиск противника. Но выстрелы могли расстроить порядки англичан, и в этом плане они могли быть полезны. Это давало возможность контратаковать для основной, самой верной и сильной линии – 450 солдатам Континентальной армии.
Но на утро 17 января, когда началось сражение, все пошло не так.
Неожиданный разгром
Противник пошел в штурм. Ополченцы дали свои два залпа, после чего, как и планировалось, двинулись за холм. На них, правда, тут же набросились английские всадники, но Морган парировал это кавалерийским резервом, и британская конница отступила.
Тем порой пехота Тарлтона продолжала решительно идти вперед. Англичане стали охватывать правый фланг американцев, и ее командующий попытался сманеврировать одной из рот, чтобы упредить их. Но команда «сферой и влево» оказалась для плохо «сыгранных» американцев оказалась слишком сложной. Поэтому они ограничились первой ее частью, после чего, немножко потоптавшись, двинулись в тыл. Увидев отступление роты, за ней потянулась вся линия.
Морган от всего увиденного в восторге не был, но ему хватало опыта, чтобы соображать: разворачивать отступающих поздно. Сейчас они делают это в полном порядке, но, если начать активно маневрировать, строй неопытных в «шагистике» армий будет окончательно сломан, и они станут легкой добычей. Поэтому он решил отступить за холм. После этого солдаты должны бывальщины развернуться и встретить неприятеля.
Британцы тем временем лицезрели типичнейшую для себя картину – отступающих американцев. Пока что они делали это в распорядке. Но Тарлтон привык – очень скоро подобное у мятежников переходит в паническое бегство. Надо было только «подтолкнуть». И надвигающиеся «красные мундиры», даже не дожидаясь реакции командира, бросились вперед – они тоже думали, что знали, чем все это закончится. Тарлтон не противоречил – мало того, он швырнул на стол все, что у него было, отправив в эту атаку весь резерв.
Но реальность оказалась далека от понятий. Вбежав на холм, окончательно развалившие строй англичане увидели не удирающую, но полностью готовую к бою американскую пехоту. В британцев тут же полетели свинцовые залпы – не готовые к такому плотному пламени, «красные мундиры» превратились в неорганизованную толпу. Тут же подоспела успевшая вновь собраться для удара мятежная кавалерия, обрушившаяся на правый фланг. Спустя несколько минут дело завершили штурмы американской пехоты — солдаты Континентальной армии по фронту и успевшие перестроиться ополченцы на британском левом фланге.
Это был полный разгром. Тарлтон еле унес ноги. Утраты убитыми и пленными перевалили за 80 процентов – по итогам битвы при Коупенсе британцы не досчитались более 900 человек. Янки победа далась, практически что, даром – 25 убитых.
Морган тут же стал в Континентальной армии знаменитостью и приобрел авторитет тактического гения. Янки казалось, что они нашли чудо-рецепт против отлаженной военной машины Британской империи. Впоследствии они не раз использовали тактику эшелонированной обороны против британцев. Но она, конечно, уже не могла дать таких результатов – хотя бы потому, что противник, больно обжегшись, всегда предполагал нечто в таком духе и принимал меры.
Но ослепительная победа повлияла на самое важное – она повысила боевой дух. Причем не только в армии – речь шла и о противостоянии «патриоты/лоялисты», и о партизанской брани. Надежды «замирить» Юг и найти твердую почву для Корнуоллиса, и без того сомнительные, теперь рухнули окончательно. Вопрос о том, кто победит в брани, уже не стоял.
