Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки
Frantisek Kratky/Scheufler Collection 18 мая (по престарелому стилю) 1896 года на Ходынском поле на тогдашней окраине Москвы произошла крупная трагедия, омрачившая царствование Николая II. Пришагавшие за подарками по случаю коронации императора люди, испугавшись, что им не хватит сладостей и кружек, начали прорываться к пунктам выдачи торжественных кульков. Возникла жуткая давка. Жертвами трагедии, по официальным данным, стали 1389 человек. Несмотря на гибель людей, Николай II разрешил не отменять бал у французского посла. Rambler-почта Mail.ru Yandex Gmail Отправить письмо Скопировать ссылку
30 тыс. ведер пива и кружки с вензелями
Коронование императора Николая II и императрицы Александры Федоровны состоялась 14 мая (по старому стилю) 1896-го – через полтора года после кончины Александра III в Ливадийском дворце. На 18 мая бывальщины назначены массовые торжества для народа на Ходынском поле. Из-за плохой организации они привели к одной из самых жутких крушений правления последнего российского самодержца.
На взгляд крупного государственного деятеля Сергея Витте, в ту пору – министра финансов Российской империи, Ходынская трагедия пришла точкой отсчета революции.
Подготовкой праздника занимался Николай Бер. Повышенное внимание уделялось безопасности: еще весной 1895 года был открыт заговор с целью покушения на Николая II во время коронационных торжеств. Тщательному осмотру подвергались маршруты следования государя, близлежащие дома, проверялись жильцы и постояльцы, усиливались меры предосторожности на железных дорогах. Распорядители торжеств настолько увлеклись обеспечением безопасности императора, что пропустили из вида другой крайне важный момент – размещение народа на Ходынке. Огромное пространство таило в себе немало опасностей. Так, после транспортирования металлических павильонов на ярмарку в Нижний Новгород на поле осталось много не засыпанных ям.
Как уточнял в своих мемуарах Витте, после коронования традиционно проводились масштабные гулянья для народа. Людям выдавались подарки, в основном – съедобные. Обычно в разгар праздника и сам государь ездил посмотреть, как веселится и угощается его народ.
Народный праздник был устроен с увеселением и зрелищами. На Ходынском поле возвели временные постройки – порталы арен, лавки и балаганы. Основной театральной сценой стала опера из четырех действий на музыку Михаила Глинки «Руслан и Людмила», где играли знаменитые артисты. Декорации оформляли известные художники. Для бесплатной раздачи подданным молодого императора были заготовлены 30 тыс. ведер пива, 10 тыс. ведер меда и 400 тыс. пакетов с сайкой, 200 г колбасы, пряником и сладостями. Главным хитом набора был памятный сувенир – коронационная эмалированная кружка с вензелями императора и императрицы.
Разузнав о раздаче подарков, люди начали прибывать на Ходынку еще с ночи. По разным данным, в общей сложности на поле собралось от 500 до 800 тыс. человек.
Ходынка. Акварель Владимира Маковского. 1897 г.
Ходынка. Акварель Владимира Маковского. 1897 г.
Makowsky.W/Wikimedia Commons
«Гурьба сзади все плотнее набивала ров»
Люди шли десятки километров пешком из деревень и городов Московской губернии. Некоторые ехали на повозках.
На все общенародные гуляния было выделено лишь 10 тыс. рублей. Для сравнения, торжества по случаю коронации Александра III в 1883 году стали государственной казне более чем в 550 тыс. руб. По воспоминаниям очевидцев, еще до прибытия императорской четы на столах закончились продукты. И когда далекие ряды нарядно одетых людей узнали, что гостинцев на всех не хватит, началась страшная давка. 1800 следивших за распорядком сотрудников полиции оказались не в состоянии справиться с натиском толпы. Задние ряды напирали на тех, кто стоял ближе к лавкам со снедью – те, в свою очередность, сносили постройки и падали, задавленные своими товарищами.
Подробнейшим образом трагедию описал известный московский журналист Владимир Гиляровский, какому посчастливилось выжить в жуткой давке.
«Я не бросился за народом, упирался и шел прочь от будок, к стороне скачек, навстречу безумной гурьбе, хлынувшей за сорвавшимися с мест в стремлении за кружками, — рассказывал он в своем репортаже. — Толкотня, давка, вой. Почти невозможно было придерживаться против толпы. А там, впереди, около будок, по ту сторону рва, вой ужаса: к глиняной вертикальной стене обрыва, выше роста человека, придавили тех, кто первый устремился к будкам. Прижали, а толпа сзади все плотнее и плотнее набивала ров, который образовал сплошную, спрессованную массу воющих людей. Там-сям выталкивали наверх детей, и они ползли по головам и плечам народа на простор. Остальные были неподвижны: колыхались все вместе, отдельных движений нет. Другого вдруг поднимет толпой, плечи видно, значит, ноги его на весу, не чуют земли… Вот она, смерть неминучая! И какая!»
По наблюдениям «дяди Гиляя», многие умирали стоя, будучи расплюснутыми с двух сторон.
Во всех деталях описал трагедию от первого лица Лев Толстой в рассказе «Ходынка». В своем дневнике он также отметил: «Ужасное событие в Москве — погибель 3000. Я как-то не могу как должно отозваться. Все нездоровится, слабею».
Витте писал, что «было уложено и искалечено около двух тысяч человек».
По официальным данным, погибли 1389 человек, еще 1301 получил увечья различной тяжести. Многие померли в больницах или по дороге домой.
К приезду Николая II трупы успели убрать
Ходынская трагедия стала физическим и душевным ударом для Антона Чехова. Две недели во сне его преследовали мертвецы. Об увиденном писатель почти не говорил, несколько дней не подходил к письменному столу.
Своими глазами давку на Ходынке увидали прославленные художники. Рисунки Владимира Маковского дают представления о численности толпы и тесноте на поле для гуляний. А Илье Репину одинешенек из иностранных офицеров рассказал о погребе, переполненном трупами. Позднее Репин осуждал продолжение увеселений и празднеств в тот день. Многие художники после Ходынки покинули Москву под предлогом нужды исполнения работ.
Императорская семья пожертвовала в пользу пострадавших 80 тыс. рублей, разослала по больницам тысячу бутылок мадеры.
Николай II зачислил решение не отменять посещения народных гуляний. Когда император ехал на Ходынское поле, навстречу ему попались пожарные дровни, прикрытые брезентом, из-под какого торчали ноги сваленных друг на друга трупов. Но император этого не заметил. Многие следы утренней трагедии поспели скрыть. Ямы с телами накрыли досками. Люди стояли на трупах, даже не догадываясь об этом.
«Когда я приехал на место, то уже ничего особенного не приметил, как будто никакой особой катастрофы и не произошло, потому что с утра успели все убрать, — вспоминал Витте. – Ничто не кидалось в глаза, а где могли быть какие-нибудь признаки катастрофы – все это было замаскировано и сглажено».
Бал у французского посла отменять не сделались
В день катастрофы по церемониалу был назначен бал у французского посла графа Монтебелло. По словам Витте, многие советовали Николаю II упрашивать посла отменить бал, либо же не приезжать туда самому. Однако император рассудил, что «эта катастрофа есть величайшее несчастье, но горе, которое не должно омрачать праздник коронации». В итоге трагедию на Ходынке решено было игнорировать.
Бал открылся, как планировалось. Первоначальный контрданс Николай II танцевал с графиней Монтебелло, а императрица Александра Федоровна – с послом. Вскоре самодержец удалился из зала. Свидетели отмечали, что в тот день «государь был скучен» и делали вывод, что «катастрофа произвела на него сильное впечатление».
Сам Николай II 18 мая 1896 года покинул в своем дневнике следующую запись: «До сих пор все шло, слава Богу, как по маслу, а сегодня случился великий грех. Толпа, ночевавшая на Ходынском поле, в ожидании основы раздачи обеда и кружки наперла на постройки и тут произошла страшная давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около 1300 человек! Я об этом разузнал в 10:30; отвратительное впечатление осталось от этого известия. В 12:30 завтракали и затем Аликс и я отправились на Ходынку на присутствование при этом печальном «общенародном празднике». Собственно, там ничего не было; смотрели из павильона на громадную толпу, окружавшую эстраду, на которой музыка все время играла гимн и «Греми»».
Про бал у посла Монтебелло российский император отметил, что «было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая».
После Ходынки в России создали скорую поддержка
Крайне эмоционально отозвался впоследствии о случившемся известный юрист, тогда — обер-прокурор уголовного кассационного департамента Правительствующего сената Анатолий Кони. При этом он, вероятно, случайно или намеренно преувеличил число жертв: «Мне думается, что искать объяснения многого, приведшего в конце концов Россию к крахи и позору, надо не в умственных способностях Николая II, а в отсутствии у него сердца, бросающемся в глаза в целом ряде его поступков. Довольно припомнить посещение им бала французского посольства в ужасный день Ходынки, когда по улицам Москвы развозили пять тысяч изуродованных тел, погибших от возмутительной по непредусмотрительности организации его «гостеприимства», и когда посол предлагал отсрочить этот бал».
Напротив, публицист и религиозный философ Василий Розанов находил, что москвичи простили Николаю Ходынку и восторгался сочувствием народа к императору после трагедии.
В народной песне о Ходынке Николай II среди виновников крушения не фигурировал.
Расследование выявило ряд существенных просчетов при подготовке торжеств, но высокопоставленные чиновники, виновные в произошедшем, наказаны не были. Немало того, государь выразил публичную поддержку своему дяде – московскому генерал-губернатору Сергею Александровичу, прозванному в народе «князь Ходынский». По итогам расследования своего поста лишился обер-полицмейстер Александр Власовский, а одной из вин трагедии было названо соперничество между московской полицией и Министерством императорского двора и уделов, которое занималось организацией праздника.
Ходынская крушение послужила поводом для создания в России скорой медицинской помощи. В том же 1896 году профессор Императорской военно-медицинской академии Николай Вельяминов разработал соответственный проект. Первая станция была открыта в 1897-м в Варшаве.
