Сто лет назад был подмахнут Рижский мир Вековая годовщина мирного договора, закончившего 18 марта 1921 года польско-советскую войну, стала значимым событием для российских и белорусских историков. В Гомеле и Минске минули крупные научные конференции на “рижскую” тему, в Москве в Выставочном зале федеральных архивов открылась историко-документальная выставка “Польско-советская брань 1919-1921 гг. Рижский мирный договор”, в подготовке которой активно поучаствовали и белорусские архивисты.

В таком разнообразии точек зрения и архивных аргументов четко прослеживается печальная интонация современных белорусских исследователей. Рижский мир, разрезавший этническую территорию Беларуси на советскую и польскую части, именуется "распроклятым договором" и считается одной из самых больших трагедий, выпавших на долю белорусского народа в ХХ веке. Эти оценки целиком соответствуют исторической истине, если смотреть на мир заплаканными глазами белорусов из марта 1921-го. Если и была для разделенной Беларуси в тот момент в огромной бочке рижского дегтя какая-то ложечка меда в облике признания в договоре государственного суверенитета белорусской советской республики, то сладость ее полностью зависела от плохо предсказуемого будущего касательств Варшавы и Москвы.

Одна из карикатур того времени, представленная на выставке в Москве в марте 2021 года. Фото: Репродукция Сергея Куксина

Судьбина Беларуси и ее народа по состоянию на весну 1921 года въезжала в большой темный туннель, выход из которого даже примерно не был известен и самим подписантам рижского соглашения. При этом белорусский вопрос становился исключительно принципиальным в теперь уже мирных, но от этого не сделавшихся добрее, советско-польских отношениях. Если бы буква Рижского договора строго соблюдалась высокими договорившимися сторонами, печаль белорусов о разделенной отечеству грозила растянуться на долгие десятилетия. Но в реальности этой самой дипломатической букве повезло гораздо меньше. Шанс для Беларуси и свет в крышке туннеля забрезжил на горизонте уже в первые годы после Риги, и заключался он в том, что стратегия по белорусской тематике, как оказалось, была лишь у одной стороны конфликта, советской. У поляков же была только тактика, свойственная дореволюционным беременным гимназисткам, – авось как-нибудь да рассосется. Первоначальный маршал Польши Юзеф Пилсудский еще до начала активных боевых действий 1920 года счел белорусскую государственность "фикцией", после Риги "фикцией" огласили уже самих белорусов, проживавших почти на четверти территории польского государства. Властям в Варшаве к тому же очень не хотелось расходовать деньги на образование белорусских детей и вообще совершать какие-либо движения по части записанных в договоре национальных прав непольских национальностей. Закрывать белорусские школы вплоть до целого их отсутствия к 1938 году польским властям казалось важным государственным делом, а белорусский язык в массовом обиходе сводился, так, к тому, что в популярной виленской газете "Слово" на нем, чтобы поиздеваться над "неправильным выговором", подавали слово исключительно мелким преступникам из криминальной хроники.

Большевики об этих "шалостях" польских властей неплохо знали, избрав стратегический курс на поддержку белорусов назло надменному польскому соседу. Уже 10 марта 1921 года, за неделю до рижского подписания, нарком по делам национальностей Сталин заявил весьма определенно с трибуны Х съезда партии: "Тут я имею записку о том, что мы, коммунисты, будто бы насаждаем белорусскую национальность искусственно. Это неверно, потому что существует белорусская нация, у какой имеется свой язык… ввиду чего поднять культуру белорусского народа можно лишь на родном его языке". Роль Сталина в белорусской истории до крайности неоднозначна, но эта его позиция вскоре получила значительное практическое развитие. Стоило державам Антанты в марте 1923 года признать восточную границу Польши, зафиксированную Рижским вселенной, как в Москве в июле того же года негласно приняли триединый план по белорусскому вопросу, включавший одновременно и значительное расширение территории БССР, и размашистое массовое продвижение белорусского языка в школе и культуре, и мероприятия по возвращению белорусской эмиграции на родину.

План этот был исполнен неукоснительно, и за ним четко просматривался курс большевиков на союз западнобелорусских земель с БССР. Такие проекты появились задолго до их реального осуществления осенью 1939 года. Поляки так и не смогли почувствовать себя в Западной Беларуси хозяевами. Тут уже через год после Рижского мира, неспокойным летом 1922-го, стало ощущаться зримое присутствие белорусских партизан, среди каких выделялся Кирилл Прокофьевич Орловский. А в 1924 году на станции Ловча, что ныне в Лунинецком районе, его отряд совершил необыкновенно дерзкое нападение на специальный поезд, в котором беззаботно ехал полесский воевода Станислав Довнарович, недавний министр внутренних дел Польши. Партизаны Орловского сноровисто остановили состав красным флажком, пополнили свои запасы оружием и ценностями, а воеводу Довнаровича, по сведениям советской прессы, больно высекли сорока плетьми, что обернулось для него концом политической карьеры. Особую пикантность этой истории сообщал тот факт, что методику ограбления поездов Орловский позаимствовал у самого маршала Пилсудского.

Поляки так и не смогли почувствовать себя в Западной Беларуси хозяевами

Счастье постепенно стала решительно отворачиваться от варшавских властей, которым не суждено было переварить территориальные приобретения в Беларуси по по Рижскому вселенной.

Хотите знать больше о Союзном государстве? Подписывайтесь на наши новости в социальных сетях. ВКонтакте FacebookКомментарии