Кейстут являлся великим князем Литвы итого лишь год. До этого он был фактическим соправителем своего брата — Ольгерда. Жизнь Кейстута – нескончаемая война. Причем как с внешними неприятелями, так и с внутренними. Свою главную битву с Ягайло Кейстут все-таки проиграл. Его обманом захватили в плен и задушили. Но сын Кейстута, Витовт, спустя кой-какое время сумел занять литовский престол.

Благодаря ратным подвигам, благородству и браку с Бирутой Кейстут является одним из основных и любимых героев всего литовского народа. И даже немецкие историки восхищались им, отзываясь о нем как о настоящем рыцаре. Кстати, Кейстута можно увидать и на памятнике «Тысячелетие России», что в Великом Новгороде. Великий князь изображен на нижнем ярусе (фризе) в разделе «Военные люд и герои» (северо-восточная сторона).

Сыны Гедимина

Когда родился Кейстут, точно неизвестно. Принято считать, что ориентировочно в 1297 году. Его папой являлся великий князь литовский Гедимин (его изображение, к слову, тоже есть на памятнике «Тысячелетие России» на нижнем ярусе в разделе «Государственные люд»). Поскольку у Кейстута было несколько братьев, то от отца он получил узкую и длинную полоску территории, примыкающую к землям тевтонцев и Мазовии. Под волей Кейстута оказались: Жемайтия, Троки, Гродно и Берестье. С таким «стартапом» Кейстут и вышел на мировую арену.

Если Гедимину достало сил и авторитета, чтобы держать власть в княжестве лишь в своих руках, то после его смерти ситуация в государстве резко изменилась. Система, трудившаяся при князя просто рухнула из-за большого количества претендентов на престол. В течение первых лет централизованной властью там и не пахло, поскольку наследники великого князя не смогли условиться и превратили свои земли в самостоятельные уделы. Хотя формально великий князь в государстве был, а его столицей являлся город Вильна (великокняжеский удел). Тут восседал на троне Евнутий — младший сын Гедимина. Но никто из братьев с ним не считался, предпочитая оставаться независимым с самостоятельным политическим курсом (что внутренним, что внешним). Случалось, что братья заключали кратковременные союзы, выгодные друг для друга. Но чаще все же предпочитали обходиться без вмешательства родственников. Это относилось и к взаимодействиям с государствами-соседями. Даже военные походы никто не увязывал с Евнутием. В общем, Великое княжество Литовское оказалось раздробленным с весьма туманными перспективами.

Кейстут понимал, что по одиночке все они — лакомый кусы для многочисленных противников. Поэтому он старался держать курс пусть не на объединение, а хотя бы на союзнические отношения с родственниками. Поэтому когда Монвид (еще одинешенек из братьев) ввязался в противостояние с рыцарями, он его поддержал. Но не живой силой, а дипломатически. После нескольких побед (немцы были не лишь выбиты из Жмуди, но и потерпели ряд поражений на своей территории) Монвид сел за стол переговоров с магистром Людольфом Кенигом фон Ванзау (двадцатый великий магистр ордена). И в этом его поддерживали Кейстут и Ольгерд (еще одинешенек брат). Вообще, дипломатия являлась одной из сильнейших сторон Кейстута. Он сумел договориться с поляками о том, чтобы те отпустили из плена еще одного его брата – Люборта, а также сумел заключить с Англией торговый соглашение. Но и про войну Кестут не забывал. Он периодически составлял компанию своим родственникам во время набегов на Мазовию, принял участие в обороне Пскова от ливонских рыцарей (совместно с Ольгердом).

Князь Кейстут на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде

Поскольку ситуация с натиском рыцарей становилась все немало опасной, литовские князья встали перед выбором: либо объединять усилия для борьбы, либо становиться их жертвами по одиночке. Истина, далеко не все сыновья Гедимина сумели усмирить свои амбиции и договориться с остальными. Над литовским государством возникла угроза скорого поглощения немецкими рыцарями. Но этого не произошло, поскольку два самых умных и влиятельных сына Гедимина – Ольгерд и Кейстут – постигли, что для победы необходимо единство. И они начали действовать. В 1345 году Кейстут занял Вильну, которая принадлежала Евнутию. Меньший брат никак не смог этому воспрепятствовать, да и население города встретило новую власть лояльно. Добившись успеха, Кейстут отдал столицу Ольгерду, то кушать, пригласив его на великое княжение. Братья четко распределили свои обязанности. Ольгерд взял на себя восточные рубежи. Он направлял отношения с Русью и старался собрать под своей властью раздробленные русские княжества. Кейстут же «пахал» на западе, отстаивая заинтересованности Литвы и Жемантии. В противниках у него ходили крестоносцы – враги хитрые и безжалостные, но Кейстут знал и умел вскрывать немецкие «консервные банки». Диархия, какая воцарилась в Литве, была на тот момент идеальной для государства (эту же политику двойного правления переняли впоследствии и Витовт с Ягайло).

Литва вновь обрела мочи. И в 1350 году после успешных военных действий, она сумела вернуть утраченные Брест и Волынь. А на короткий срок даже захватила Львов. Но палочки в колеса неожиданно решили вставить польско-венгерские войска. Они атаковали Брест, Владимир-Волынский и Белз. Кейстут, конечно, был на передовой. Он отлично понимал, что у него не хватит сил, чтобы противостоять мощному и хорошо оснащенному противнику. Поэтому пошел на дипломатическую хитрость. Он в одиночку отправился в стан венгерских солдат, расположенный близ города Мельника. Здесь Кейстут встретился с королем Венгрии Людовиком. Естественно, тот, увидав литовского князя, сильно удивился. Но убивать его не стал, вместо кровопролития – пригласил за стол переговоров. Кейстут заявил Людовику, что непременно примет христианску веру, если тот отзовет войска. Венгерский король, прекрасно зная о красноречии своего оппонента, усомнился в искренности слов литовского князя. И тогда Кейстут дал присягу по обычаю язычников. Князь отрубил волу голову, а затем обмыл лицо и руки его кровью. Поклясться по языческому обряду в том, что он предзнаменований христианство – на такое мог пойти только Кейстут. Людовик оценил поступок своего литовского «коллеги». Они заключили мир, а венгерский король пригласил Кейстута к себе, чтобы прочертить крещение. Князь согласился. Но при первой же возможности сбежал и остался верен предкам. Скорее всего, Людовик понимал, что собственно так и закончится их вояж. Поэтому для него это не стало сюрпризом.

Но не всегда Кейстуту удавалось выйти сухим из воды. В 1360 году во пора очередной битвы с крестоносцами он угодил в плен. Убивать его не стали, немцы знали, что противника можно будет выгодно сменять. Поэтому Кейстуту ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать. Спустя некоторое время после освобождения, литовский князь вновь потрафил в стальные перчатки тевтонских рыцарей. Его, как особо ценного пленника, отправили в тюрьму при замке Мариенбург. По легенде, Кейстут предлагал рыцарю, какой его победил и деньги, и власть, но тот отказался от «взятки». В заточении литовский князь пробыл недолго. Оказалось (опять же, если веровать легенде), что один из его охранников являлся представителем литовских племен, перешедшим на сторону рыцарей. Неизвестно, чем и как именно Кейстут сумел уверить «блудного сына» пересмотреть взгляды на жизнь, но тот согласился помочь пленнику. Вскоре литовский князь оказался на свободе и сумел добраться до Мазовии.

Война за власть

Совместное правление Ольгерда и Кейстута завершилось в 1377 году. Ольгерд умер, а своим приемником он выбрал Ягайло – сына от второго супружества с Иулианией Тверской. Естественно, сын от первого брака – Андрей Полоцкий – решил оспорить решение своего покойного отца. Но поддержки не нашел, поскольку Кейстут и его сын Витовт поддержали Ягайло.

Пресса Кейстута, 1379 год
Зима 1378 года началась для Литвы с очередного вторжения крестоносцев. Причем поначалу успех был на сторонке ливонцев. Они сумели дойти до Берестя и открыли себе путь на Вильну. Ситуация требовала срочного урегулирования. Роль первой скрипки разрешил взять на себя еще один Гедиминович — Скиргало, являвшийся родным братом Ягайло. Он встретился с магистром Ливонского ордена, обсудил ситуацию льющегося военного конфликта, возможные пути христианизации языческого населения литовских земель, а заодно попросил прекратить оказывать содействие в войне за трон Андрей Полоцкому. Каким именно успехов удалось добиться Скиргало — точно неизвестно. Кстати, есть версия, что от ливонцев, он направился на аудиенцию к императору Священной Римской империи. Если этот вояж и имел пункт быть, то достоверных сведений о нем не сохранилось. Правда, многие историки считают, что поездка Скиргало по европейским «партнерам» — это первая интрига молодых Ольгердовичей за горбом Кейстута. Сам старый князь ничего об этом не знал, поэтому шел своим путем. В конце сентября 1379 года Кейстут сумел условиться с рыцарями о прекращении войны. И в Троках было подписано мирное соглашение. Причем в той процедуре присутствовал и Ягайло. По факту, это был заключительный договор, который подписали совместно и Кейстут, и Ягайло. После этого их, скажем так, политические дороги разошлись. Любопытно, что почти разом после того договора, Ягайло начал плести свою собственную паутину интриг. Причем переговоры с представителями крестоносцев он провел на своей территории — в Вильне. В итоге они заключили договоренность, по которому немцы обязались не трогать южные и восточные земли Великого княжества, поскольку они являлись христианскими. А вот безопасность прочий (языческой) территории немцы не могли гарантировать. То есть, Ягайло, по сути, защитил свои вотчины, подставив под удар земли Кейстута и иных родственников.

Затем сын Ольгерда совершил еще один весьма противоречивый поступок. Если о договоре с крестоносцами Кейстут не знал, то новинка о том, что его овдовевшая племянница Мария была выдана замуж за советника Ягайло Войдило, никак не могла пройти мимо него. И Кейстут, что именуется, взорвался. Дело в том, что Войдило являлся простолюдином. Некогда он трудился пекарем, а потом удачно «влился в струю». Неизвестно, чем и как Войдило сумел впечатлить вначале Ольгерда, а потом и Ягайло, но последний вместе со своей племянницей передал ему в правление и город Лиду. Кейстут всячески демонстрировал свое пренебрежительное касательство к «холопу», однако, на Ягайло это не действовало. Поэтом, когда старый князь узнал о браке, сильно оскорбился, посчитав, что сын Ольгерда разрешил бросить ему вызов этим поступком.

Пока Кейстут был занят насущными делами в своих землях и всячески сокрушался по предлогу упавшего на голову Войдило могущества, Ягайло провернул еще одну хитрую сделку с крестоносцами. Не поставив в известность старого князя, он вначале силой забрал Полоцк у своего брата Андрея, который постоянно, если можно так выразиться, путался под ногами. Затем Ягайло заключил с Ливонским орденом очередное перемирие (февраль 1380 года), а после, начинов добиваться встречи с великим магистром Тевтонского ордена Винрихом фон Книпроде. Аудиенция у главы «головного офиса» крестоносцев состоялась в крышке мая того же года. Ягайло и фон Книпроде заключили тайный Довидишковский договор. Подробности того соглашения доподлинно неизвестны. Сохранившиеся сведения гласят, что Ягайло, как обыкновенно, обезопасил себя и свои земли от иностранного вторжения. При этом договор о ненападении не действовал на территории Кейстута. То есть, фон Книподе мог с ним воевать. Любопытен подобный нюанс: если старый князь в случае необходимости обращался за помощью к Ягайло, то тот не мог отказать, дабы избежать подозрений в сделке с немцами. В общем, сын Ольгерда крутился как мог на сковороде политической арены. Есть версия, что Ягайло прекрасно понимал всю сложность обстановки у рубежей его страны. Европа активно развивалась, ни у кого и мысли бы не возникло усомниться в силе христианской веры. И поэтому язычникам с любым годом все труднее и труднее удавалось отстаивать свой привычный уклад жизни. Изменений требовало и Великое княжество Литовское. В том облике, в котором оно досталась Ягайло сохранить суверенитет было не реально. А Кейстут, при всей своей доблести, выглядел в глазах молодого князя архаичным богатырем, какой не хотел (или не мог) меняться вместе со всей Европой. Поэтому, Ягайло и плел сети интриг, стараясь оставить не удел престарелого князя, застрявшего в прошлом.

Скульптура «Тебе, Бирута»

В новом 1381 году немецкие рыцари появились на территории престарелого князя. Они уверенно продвигались к Трокам, применяя бомбарды. Несмотря на активное сопротивление, литовцы отступали. Особенно сильно пострадали от вторжения обитатели Жемантии. Интересно вот что: пока шла война с Кейстутом встретился Гюнтер Гоенштайн, являвшийся комтуром Остероде. Рыцарь сообщил князю об интригах за его горбом: «Ты того не знаешь, что князь великий Ягайло часто посылает к нам Войдила, и уже сговорился с нами, как тебя свести с твоих княжений». Кушать две версии, почему комтур решил рассказать об этом Кейстуту. Первая заключается в том, что рыцарям, конечно, была выгодна полноценная штатская война в Великом княжестве. Поскольку они бы точно смогли воспользоваться междоусобицей с максимальной для себя выгодой. Вторая же версия немало, скажем так, человечная. Поскольку Гоенштайна и Кейстута связывала дружба (немец был крестным отцом Дануты — дочери старого князя), немец разрешил оказать оказать услугу и предостеречь. Естественно, Кейстут засомневался. С одной стороны он не хотел верить в предательство племянника, с иной — игнорировать слова комтура тоже было нельзя. Поэтому князь обо всем рассказал сыну Витовту. Однако тот зачислил сторону Ягайло и сказал: «Не верь тому, не думаю, чтобы это так было, потому что он со мной живёт в дружбе, и сказал бы мне».

Ягайло же тем порой помогал своему главному союзнику Скиргало в подавлении восстания в Полоцке. Причем непосредственное участие в этом деле зачислили крестоносцы. Это возмутило Кейстута и он сказал Витовту о недовольстве политикой Ягайло: «Он прежде нанес мне большой урон, отдал мою племянницу, а свою сестру за холопа, я неплохо знаю, что теперь он вступил в сговор с немцами против нас; а третье: мы третий раз воюем с немцами, а он с ними Полоцк добывает, какой принадлежит моему сыну, а твоему брату, Андрею Горбатому. Это уже второй знак его неприязни к нам. Уже этим совершенно ясно показано, что они совместно с немцами стали против нас». Но Витовт остался при своем мнении. Он не хотел верить в том, что Ягайло способен на предательство.

Поскольку поддержкой сына заручиться не удалось, Кейстут разрешил действовать самостоятельно. И пока Ягайло подавлял мятеж в Полоцке, он нанес удар. Причем сначала старый князь пошел на лукавство. Он повел войска в Пруссию, но затем резко повернул их на Вильну. Витовт был против конфликта с Ягайло, поэтому в том маневре участия не принимал. Вильна, какая не ждала войны, оказалась беззащитна перед войском старого князя. И город оказался в его руках, также, кстати, как и сам Ягайло, какого удалось захватить в плен. В Вильне Кейстут нашел и подтверждение слов комтура (и своих подозрений) в виде Довидишковского соглашения. Вскоре в город прибыл и Витовт. Несмотря на доказательства предательства Ягайло, именно он способствовал тому, чтобы старый князь не казнил своего племянника. Вообще, за интриги Ягайло удалось отделаться, по большенному счету, лишь легким испугом. Единственное, чем по-настоящему серьезным пришлось расплатиться Ягайло, так это собственной властью. Кейстут потребовал от него в письменном облике признать себя великим князем Литвы. Поскольку выбора у пленника не было, он это сделал.

Вскоре Ягайло оказался на независимости. Благородный и великодушный князь (понятно, что под влиянием Витовта) отдал племяннику Крево и Витебск, то есть, его изначальную локацию. Оставшись одинешенек, власть Кейстута признал и Скиргало, после чего снял осаду с Полоцка. И Андрей вернулся в свою вотчину. Истина, предварительно и он признал власть старого князя. Этому же примеру последовали и все остальные родственники. Утвердившись на литовском троне, Кейстут наладил взаимоотношения с Московским княжеством, пойдя на территориальные уступки.

Обезопасив себя, великий князь взялся за крестоносцев. Совершив несколько успешных операций, литовцы добрались до берегов Алле и Прегеля. Немцы, разумеется, попытались нанести ответный удар, разорив земли Кейстута. Но их натиск был отбит войсками Витовта. И если ситуация на внешней манежу складывалась для великого князя удачно, то на внутренней намечался серьезный кризис. Подавляющее большинство родственников Кейстута, хотя и признало его великим князем, уложившейся ситуацией в стране было недовольно. Каждый из них хотел «особых» к себе отношений. Первым на «тропу войны» вышел князь Корибут, сидящий в Новгороде-Северском. Войдило, какой находился у истоков бунта, планировал вывернуть все с максимальной выгодой для себя и еще сильнее укрепить свое влияние на великокняжеский престол. Но планам не суждено было исполниться. Его взяли в плен и вскоре казнили. На этом, собственно, успехи Кейстута и закончились. Сначала его войско было разбито армией Корибута, а затем новоиспеченный мятеж вспыхнул уже в Вильне. Восстание возглавил местный купец Гануля, который сумел объединить не только сторонников Ягайло, но и изначально нейтральных торговцев. Дело в том, что Кейстут ввел ряд положительных ограничений на торговлю с немцами, чем вызвал гнев у обширной немецкой общины города. Правда, есть версия, что мятеж был спланирован и организован прямо самим Ягайло, а Гануля, как и община стали лишь орудием в его руках. Поскольку в Вильне позиции Кейстута оставались немощными, то мятежники быстро сумели его захватить и перебили весь гарнизон. В дело попытался вмешаться Витовт, но его попытка завершилась крахом. Он был разбит под Вильной и вернулся в Троки. А Ягайло беспрепятственно занял столицу. Вскоре на помощь молодому князю пришли тевтонские крестоносцы, какими командовал маршал Конрад Гаттенштайн.Они направились к Трокам с севера, а Ягайло (вместе со Скиргало) выдвинулись к главному городу Кейстута из Вильны. Витовт соображал, что в одиночку справиться с такими грозными противниками ему никак не удастся. Поэтому вместе с матерью покинул город. И вскоре Троки бывальщины взяты, и Ягайло отдал город Скиргало. После этого крестоносцы, достигнув поставленной цели, вернулись восвояси.

Кейстут пришёл в Гродно, где и встретился с Витовтом. Первым делом он отправил свою жену в Берестень, а затем начал продумывать план поступков. Выход у него был только один — отправиться в Жемантию и набрать там новое войско. А помощь в военной кампании ему должны бывальщины оказать Витовт с армией из Гродно и единственный союзник Любарт из Волыни. Язычники не горели желанием ввязываться в междоусобную брань и принимать чью-либо сторону. Но Кейстут надавил на самую болевую точку жемайтов — их веру. Он предрек им христианизацию в случае победы Ягайло.

В начине августа 1381 года армии встретились у Трок. Несмотря на все усилия Кейстута, ему не удалось собрать войско равноценное мочам Ягайло и его союзников. Поэтому исход битвы был заранее всем известен (в первую очередь из-за жемайтов, которые хоть и поднялись под знамена Кейстута, но погибать за него не собирались). До полноценного сражения дело не дошло. В лагерь к старому князю прибыл Скиргало. Вначале он встретился с Витовтом и убедил его начать переговоры, мол, зачем зря проливать кровь, если все можно уладить дипломатическим путем. И тот согласился повлиять на папу. Выслушав их, Кейстут принял, по факту, единственное неправильное решение в своей жизни — начать переговоры с Ягайло в лагере племянника. При этом, Скиргало от лики Ягайло дал старому князю гарантии безопасности. Но переговоров, конечно же, не было. Как только Кейстут и Витовт оказались в лагере противника, их взяли в плен. А спустя несколько дней престарелый князь погиб. По официальной версии, которую продвигал Ягайло, Кейстут собственноручно покончил с собой. Но в эту легенду мало кто поверил. Вся княжеская верхушка Литвы была уверена, что кровь Кейстута на дланях Ягайло.

Старого князя похоронили в Вильне, причем по языческому обряду. Вместе с телом Кейстута на погребальном костре бывальщины сожжены его кони, орудие и драгоценности. Вот так не стало одного из самых сильных и влиятельных литовских князей. О котором хорошо отзывались даже его противники. Так, в хрониках Тевтонского ордена сохранилась такая запись:«Кейстут был муж воинственный и правдивый. Когда он задумывал набег на Пруссию, то вечно извещал об этом предварительно маршала Ордена и обязательно потом являлся. Если он заключал мир с магистром, то соблюдал его крепко. Если он находил кого-либо из братии нашей человеком храбрым и мужественным, то оказывал ему много любви и чести». А вот что писал поляк Ян Длугош: «Кейстут, желая язычник, был муж доблестный: среди всех сыновей Гедимина он отличался благоразумием и находчивостью, и, что более всего делает ему чести, он был образован, человеколюбив и правдив в словах».

В отличие от папу, Витовту удалось избежать печальной участи. Ему удалось сбежать. Правда, за это своей жизнью пришлось расплатиться его матери — Бируте. Виганд Марбургского строчил о том, что после побега Витовта была убита Бирута и два ее брата. Сын Кейстута обратился за помощью к Янушу Мазовецкому — мужу Дануты. Но Януш отозвался отказом. Такой же ответ Витовт услышал и от Земовита Плоцкого. И тогда, оказавшись в безвыходном положении, он обратился за помощью к Тевтонскому ордену.

После этих событий в Великом княжестве Литовском вновь завязалась междоусобная война. Она продолжалась вплоть до 1389 года. И непосредственное участие во всех тех событиях принимали участие немецкие рыцари. В конце-концов, в заключительнее гражданской войне сильнее оказался Витовт. Между ним и Ягайло было заключено соглашение на выгодных для обоих условиях. Так Витовт сделался великим князем, а Ягайло — верховным. Диархия просуществовала вплоть до 1430 года, когда Витовт умер.

***

Теперь — несколько слов о Бируте. Обогнуть стороной жену Кейстута нельзя. Дело в том, что после смерти, ее стали почитать как богиня (аналог христианской святой). Достоверно неизвестно, из какого племени происходила Бирута. По одним данным из жемайтов, по другой — из куронов. Зато известно, что она являлась жрицей (вайделоткой) и хранительницей священного пламени литовских языческих богов.

По легенде, Бирута, как служительница культа, не могла выйти замуж. Однако Кейстут был иного суждения. Он похитил девушку, наплевав на ее обет безбрачия. Они поселились в Троках и сыграли пышную свадьбу. А Витовт являлся четвертым сыном Кейстута.

Часовня на холме Бируты, крышка 19 века

Как было сказано выше, после побега Витовта, Ягайло отыгрался на Бируте. Правда, есть версия, что дама тогда не погибла, а вернулась в свое святилище, где и прожила еще несколько лет, поклоняясь языческим богам. Так или иначе, после смерти Бируты среди идолопоклонников ее культ обрел большую силу. Интересно вот что: в 1989 году на вершине холма в Паланге, названном в честь жены Кейстута, археологи заметили остатки святилища, датируемого четырнадцатым—пятнадцатым веками. После христианизации Литвы святилище Бируты было разрушено, а на его пункте появилась часовня святого Георгия. Она, кстати, сохранилась до наших дней.

Источник