Брань Сталина. Американский историк – о причинах Второй мировой
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки

Брань Сталина. Американский историк – о причинах Второй мировой

www.svoboda.org включён в реестр НКО, выполняющих функции иноземного агента, по решению Министерства юстиции РФ

В США и Великобритании вышла монография Шона Макмикина “Война Сталина: Новая история Другой мировой”. Впервые за последние два десятилетия в западной историографии подробно анализируется и поддерживается тезис Виктора Суворова о том, что Советский Альянс готовил нападение на Германию летом 1941 года.

В России и Восточной Европе общество расколото в восприятии “Ледокола”. Свежее изыскание киевских социологов показало: лишь в Западной Украине большинство респондентов полагает, что весной-летом 1941 года Красная армия планировала налет на Третий рейх. Именно там, в Северной Буковине, Восточной Галиции и на Волыни, были сосредоточены основные силы Первого стратегического эшелона. Многие историки не согласны с суждением Суворова и считают его выводы скороспелыми.

Главная идея новой работы Макмикина ясна уже из заголовка – Вторая мировая воображала собой войну Сталина, задумавшего захват всей планеты. Все остальные линии этого конфликта являлись второстепенными. Макмикин ратифицирует, что СССР хотел учинить мировую революцию и в 1939–1945 гг. продвинулся к этой цели неслучайно. Американский историк в интервью Радио Независимость объяснил, как он пришел к такому заключению.

– Я считаю, что книга скорее разделена на ряд ключевых мотивов, чем содержит один тезис. Одинешенек – это то, что коллективная безопасность никогда на воспринималась Сталиным серьёзно, хотя на Западе воображали, что он обладал тем же мировоззрением. Но коллективное сопротивление Гитлеру вовсе не непременно было целью Сталина.

Он занимался территориальным ревизионизмом, но более фундаментально – его главной идеей было использовать войну между Гитлером и иными державами для экспансии коммунизма.

Я подробно показываю, что 1941 год является советским военным поражением. Я считаю, что главная моя архивная находка – это информация об деятельном планировании и агрессивном развёртывании Сталиным военных баз на границе СССР и Германии. Со стороны СССР шла масштабная военная подготовка, оперативно-штабные игры. Заключительные мобилизационные планы СССР мая 1941 года включали фразу “упредить противника”. Они собирались ударить по немцам, когда те не бывальщины готовы.

И мое исследование, и работы других историков не дают ответа на вопрос о точной дате планировавшегося нападения СССР на Германию. Я учил Особую папку политбюро. Ясно, что советские войска до последней минуты не были готовы к войне, более того, мы видим, как они панически пытались замаскировать свои аэродромы и танки в заключительный момент. У них это не вышло, они не успели. Если посмотреть на тексты военных планов, ясно, что у них были какие-то пожелания, но не было четкого плана. Они рассчитывали, что приметят немецкую мобилизацию, смогут ответить на неё и сорвать: думаю, это было наивно. Я не считаю, что они были готовы. Видно, что после немецкого вторжения на рубежу около Люблина, Сталин отдал приказ, и в какой-то степени его военный план пытались осуществить. Но он просто не сработал, поскольку не было большенного воодушевления для его воплощения.

Я много пишу о ленд-лизе. СССР испытывал большие сложности в 1941–42 гг., после крупного наступления немцев они утеряли много танков и самолетов. В эвакуации у СССР были мощные заводы, изготавливавшие самолеты и танки. Но сталинские предприятия не могли трудиться на полную мощность, и СССР потребовалась западная помощь для их функционирования. Американцы стали поставлять грузовики, джипы, студебеккеры, немало сырья, в частности алюминия. Поставки транспортных средств серьезно повлияли на военную кампанию в 1943–45 гг.

Я думаю, что для американской аудитории моя книжка будет интересней, чем для российской. Подозреваю, что в России не очень дружелюбно воспримут эти сведения о ленд-лизе и о боеспособности и мобилизации советской армии. Я весьма хотел побывать в России, в музее ленд-лиза, но он закрыт и, думаю, уже не откроется.

Историк Шон Макмикин

– Вы сейчас говорили о событиях 1941 года. Но книжка называется “Война Сталина”. Какой вы видите его глобальную роль?

– Это книга не только о противоречиях 1941 года. Мне важно было показать все лики сталинской брани. В частности, я рассматриваю азиатскую политику Сталина с 1931 года, когда Япония напала в Маньчжурию, и до августа-сентября 1945 года.

Сталин в установленном смысле манипулировал Гитлером, когда в 1939 году в Европе началась война

Я хотел показать, что Сталин в определённом резоне манипулировал Гитлером, когда в 1939 году в Европе началась война. Нацистская Германия поначалу столкнулась с Польшей, Францией и Британией. Советский Альянс планировал оставаться нейтральным, но использовал возможность и вторгся в Польшу через пару недель после того, как это сделали немцы. Это была брань, которой Сталин по-настоящему хотел! Он надеялся, что Германия, Франция и Англия разгромят друг друга. Поляки же надеялись, что Британия и Франция окажут им немало серьёзную военную поддержку. Польша даже попросила помощи у Советского Союза, не зная, что тот уже обещал Гитлеру довершить расчленение Выговоры Посполитой. Вот чего хотел Сталин. Поэтому так интересно то, что случилось в 1941 году.

В каком-то смысле план Сталина был подобным и для Азии. В Азии он смог придерживаться строгого нейтралитета, подписав пакт в 1941 году. Нейтралитет настолько строгий, что даже интернировали несколько американских пилотов, которые приземлились на советской территории после бомбардировки Японии. К тому времени, когда СССР вступил в войну на восходе, американцы, британцы и китайцы уже готовились к победе над Японией, а поставки ленд-лиза шли в СССР и через Дальний Восток.

Здесь сценарий Сталина сработал превосходно. А в Европе он надеялся, что Гитлер и западные края уничтожат друг друга. Цель была такая – поощрять между ними войну, и потом, когда война их обессилит, советская армия сможет их захватить.

Гитлер с удивительной скоростью захватывал Польшу, Данию, Норвегию, Францию – за недели. Это сломало сталинские планы. И Гитлер напал на СССР до того, как тот подготовился. Поэтому случилась такая катастрофа. И только с помощью западных союзников СССР смог управиться с этой ситуацией. Важной была позиция американского президента Рузвельта, который считал, что нужно сначала ударить по Германии. Это для него было значительнее войны в Азии, где она началась для США. Это походило на абсурд, но такова была политика его администрации: “Первым делом – Германия!” И сперва поддержать армии Сталина в 1941 году.

– Ряд историков оспаривают существование операции “Снег” – провокации советской разведки, столкнувшей США с Японией в 1941 году, и находят это выдумкой тщеславного ветерана КГБ Виталия Павлова. В книге вы упоминаете эти происки советского агента влияния. Каковы основные аргументы в пользу того, что “Снег” был?

– Об этой операции свидетельствует только один источник, и на этом основании её отрицают. Я сделал публикацию в “Уолл-стрит джорнал” и получил немало откликов, и многие были поражены этой историей: “Я никогда о ней не слышал”. Мы знаем уже два десятка лет, что Гарри Декстер Уайт – какой был вторым в команде министра финансов Генри Моргентау и составил много меморандумов, которые Моргентау подписывал, – поставлял сведения Рекомендациям, встречался с представителями советской разведки.

И ведь не только Павлов, были и другие, сообщавшие об этом ранее. И Уайт передавал сведения не лишь советским представителям, но и американским коммунистам, агентам влияния, а те уже пересылали в СССР. Это уже не отрицается, и не только специалисты знают, что Уайт был советским агентом. Мы ведаем и что ключевой американский экономический архитектор, который работал с Джоном Мейнардом Кейнсом на совещаниях, на которых вырабатывался мировой финансовый распорядок, включая создание Всемирного банка и МВФ, тоже был советским агентом.

Можно обсуждать масштаб их влияния в Вашингтоне, насколько они могли манипулировать внешней политикой Моргентау и Рузвельта.

У Рузвельта бывальщины свои причины для такого драконовского контроля над экспортом в Японию после её вторжения в Индокитай. США установили Японии если не де-юре, то де-факто нефтяной запрещение. Рузвельт действовал сообразно линии, которую долго проводил. Но что касается советских агентов влияния, то это интересно в том смысле, что воздействовать на политику можно не подковёрными играми, а реальными действиями.

И в случае Гарри Декстера Уайта – записки, которые он сделал после встречи с Павловым, о какой Моргентау не знал, попали к президенту. Мы знаем, что окончательный ответ США по поводу дипломатического компромисса с Японией был дан 26 ноября 1941 г. – так именуемая “нота Халла” – и после нее военное руководство Японии решило атаковать Перл-Харбор, и Уайт был её, собственно, настоящим автором.

У нас нет вин сомневаться, что у Сталина была четкая позиция по Японии. У нас есть расшифровки переговоров Сталина с министром иностранных дел Японии Мацуокой в марте-апреле 1941 г. Нам удобопонятно, для чего Сталин подписал пакт о нейтралитете. Главное достижение моей книги в том, что мне удалось объединить две истории, и объяснить, как они между собой связаны. Сталин подмахнул пакт о нейтралитете, что автоматически направляло внимание Японии на США, Великобританию и других игроков Тихоокеанского региона.

– Почему путинская пропаганда на Закате была столь успешна в решении именно этой задачи – представить Сталина то ли пугливым параноиком, опасавшимся нападения, то ли попросту традиционалистом, который восстанавливал границы Российской империи?

На Западе не пытались досконально исследовать, чего же Сталин действительно желал

– У меня нет собственных источников информации о путинской стратегии или психологии людей, которые для него работают. Думаю, общая стратегия – реабилитация роли Сталина в Великой Отечественной брани, что-то вроде этого. На Западе всегда присутствовала определённая наивность при взгляде на Сталина: возможно, он воспринимался жестоким диктатором, но союзником во Другой мировой войне. Многие на Западе не пытались досконально исследовать, чего же Сталин действительно хотел, поскольку Британия и США бывальщины его союзниками и оказали ему серьезную помощь в годы войны, не погружаясь в размышления о сталинских планах. Я думаю, что многим россиянам значительно верить в достижения советских времён – и, если таковые вообще были, то это победа над Гитлером в схватке с фашизмом. Эта история гораздо перекручивается, упрощается, особенно при Путине. Я понимаю почему: в каждой стране есть нечто подобное, на Западе тоже есть разновидность этой версии о “хорошей войне”, лакированной – с невниманием к ряду “неудобных” фрагментов. Думаю, не так сложно для Путина поддерживать подобную полотно, потому что многие россияне хотят в нее верить. Встречается критический взгляд на сталинские империалистические цели, коммунистический подход во внешней политике, его бинарное видение вселенной. Но думаю, большинству людей просто не хочется всерьез задумываться об этом, и они видят ретушированную версию истории. И повторю, у нас на Закате есть похожая версия, и в какой-то степени путинская версия войны Сталина неплохо совпадает с западной версией “расцветай войны”. И это довольно сложно преодолеть.

– Про сталинский террор известно в равной степени в России и на Западе. Многие российские историки и немало людей в России признают агрессивность внешнеполитической стратегии Сталина. На Закате же заключение Суворова о том, что Сталин в 1941 году хотел напасть на Гитлера, было признано очень малым количеством людей, почти никем. Отчего? Неужели в этом вопросе путинская пропаганда менее эффективна в России, чем на Западе?

– Хороший вопрос. Думаю, на Западе есть определённое невежество, “Ледокол” был, в общем, отвергнут профессиональными историками. Многие учёные потратили немало времени на то, чтобы представить устоявшийся взор на внешнюю политику Сталина, на цели его войны, делая упор на том, что Сталин также был озадачен нападением Гитлера, “Барбаросса” для него сделалась громом средь ясного неба.

Исследовать этот аспект досконально сложно для западных историков, им непросто получить доступ в российские архивы, изучить там ключи. Даже после того, как многие документы были опубликованы – например, в томе “1941 год” – вопросы остались. Такие авторитетные западные историки, как Дэвид Гланц и Габриель Городецкий, отклоняют этот тезис, и он так и не взошёл по-настоящему в общий контекст западной историографии. Но его серьёзно рассматривал Ивен Модсли – историк дипломатии, и Ричард Раак – эти историки бывальщины готовы исследовать этот вопрос. Однако общий консенсус – вздорный, большинство на Западе отвергает это открытие.

Наблюдается также определенная пассивность, многие попросту следуют авторитетам. А в России и ряде восточноевропейских стран дебаты об этом идут уже три десятилетия, многие исследуют этот проблема тщательно, смотрят на свидетельства, доказательства, основательно дискутируют.

СМОТРИ ТАКЖЕ

Деньги для Ленина

– А в чём корни столь стойких понятий многих представителей западного академического мира о том, что Советский Союз был миролюбив?

Официальной позиции Советского Союза доверяли многие наивные люд на Западе

– Я думаю, наивность и пассивность вынуждают следовать тому, что утверждала советская пропаганда. Тому, что сообщали “Правда” или ТАСС, выговорам Молотова, тому, что Сталин и Литвинов говорили на публику о внешней политике. Официальной позиции Советского Союза доверяли многие наивные люд на Западе. Конечно, надо исследовать доказательства, чтобы критичнее подойти к утверждениям советской пропаганды. И мы обнаружим то, во что люди веровали в те времена, и в нынешней исторической литературе. Многие историки оказались слишком ленивы для того, чтобы разглядеть пропаганду и оценить её по совершенству.

Также присутствует значительная проекция – многие люди на Западе опасались Гитлера и надеялись на коллективную безопасность: должен быть совместный соглашение, чтобы удержать Германию от агрессии, и предполагалось, что СССР тоже хочет этого, Сталин, Литвинов и Молотов видят мир таким же манером. Не было понимания, что СССР был ревизионистской державой, как и Третий рейх, и претендовал на страны Балтии, Финляндию, восточную Румынию, не признавал рубежи Польши, хотел получить часть земель на Дальнем Востоке. Это всё следует исследовать критически, смотреть на документы, и я думаю, немногие готовы этим заниматься.

– Когда и отчего вы начали собирать материал для этой книги?

– Я всегда интересовался этой темой, ещё со школьной скамьи. Я серьёзно начал исследовать этот проблема пять или шесть лет назад. До этого я много времени посвятил изучению Первой мировой. Когда книга Суворова вышла, я слышал о ней и немножко следил за дискуссиями вокруг неё. В то время я и сам был слегка напуган радикальностью его тезиса. Он был относительно новым для англоязычной историографии – реальная политика Сталина. Американский историк Ричард Раак написал несколько положительных статей по этому вопросу и провёл основательное исследование в американских и немецких дипломатических архивах. Хотел бы еще упомянуть работы Мельтюхова и Солонина. Ивен Модсли – одинешенек из ведущих западных военных историков – основательно работал над этим вопросом, и его работы повлияли на меня, особенно его книга о Восточном фронте.

Иной аспект истории – советский шпионаж, деятельность агентов влияния в Вашингтоне. Показательно, что и известный диссидент Владимир Буковский зачислил участие в дискуссии об этом. Николай Толстой, изучавший сталинскую внешнюю политику, особенно период пакта Молотова – Риббентропа, развивает весьма увлекательную теорию о причинах бойни в Катыни, связывая её со вторжением в Финляндию и франко-британскими планами возможных бомбардировок советских нефтепромыслов в Баку. Его книжка “Тайная война Сталина”, опубликованная в начале 1980-х, оказала на меня определенное влияние.

СМОТРИ ТАКЖЕ

Революция: взор из США

– Как долго вы работали над книгой?

– Я пришёл к идее лет семь назад, когда писал книгу о русской революции. В частности, я трудился в РГАСПИ, в архиве на Большой Дмитровке в Москве. Я трудился там над разными задачами, моей первоначальной целью была работа о российской революции, особенно ленинские фонды. Я начинов исследовать сталинские фонды, фонды Молотова и Микояна, мне просто было интересно посмотреть, что там? Заказывал случайные папки и корреспонденцию и желал вернуться, чтобы серьёзно потрудиться над книгой.

Я начал писать книгу в 2017-м, закончил первый черновой вариант в 2019 году. Пандемия удивительным образом помогла мне, замедлив весь процесс, и я провел много времени, проверяя работу, я мог консультироваться с другими историками. Коллеги сообщали мне о различных ключах и книгах. Мне пришлось много чего добавить, и на протяжении года пандемии я внес много исправлений в черновик. Так что это стало благословением небосводов: пандемия позволила мне дольше поработать над рукописью.

– Обычно преподаватели, когда пишут книгу, обкатывают её основные положения в лекциях и на семинарских делах. Как воспринимали американские студенты ваши идеи?

– Бард-колледж, где я преподаю, – не совсем типичный исследовательский университет, у нас нет аспирантов. Но кушать магистерские программы для учителей истории – студентов, которые хотят стать хорошими преподавателями. Я, конечно, представлял некоторые доли своей работы на лекциях и семинарах на протяжении года, на курсах по советской истории и истории Второй мировой. Отзывы бывальщины позитивные, многие студенты хотели исследовать события 1941 года, сталинские военные планы, планы мобилизации. Студенты бывальщины удивлены той информацией, которую я им преподнес. Думаю, что советская история является чем-то малоизвестным для американских студентов, они приходят с убеждениями и идеями из выпускных классов школы, массмедиа и кинофильмов. Их изумляет общий подход к предмету, который я представляю. И, я думаю, что все, кому я представляю факты о ленд-лизе, удивлены размахом и разнообразием этих поставок. У меня был эксперимент критической отдачи от студентов, и это здорово, ведь они могут задавать интересные вопросы, которые помогают разобраться в том, что ново, а что нет, и какие сведения будут наиболее увлекательными для читателей.

Не всегда можно чётко объяснить, зачем американцы так помогали СССР

Я считаю, что мои студенты не отличаются от моих читателей, интересующихся многими предметами. Например, международной политикой в конце 1930-х годов или гражданской войной в Испании, о которой я тоже писал, или сталинской стратегией в Азии. Немало вопросов о том, что происходило в 1941 году, знал или не знал Сталин о планах нападения Гитлера, был ли СССР более подготовлен к брани, как действовал Сталин, чего он ожидал и что было бы, если бы Гитлер не напал. Американские студенты интересуются историей Пёрл-Харбора, и кто первоначальный напал, и играл ли СССР какую-то роль в том, что Япония напала на США. У многих американцев существует интерес к этому. Как и о ленд-лизе, так, есть вопросы: зачем это было сделано, какова была цель этой политики?

Не всегда можно чётко разъяснить, зачем американцы так помогали СССР. На ранних этапах войны в 1941–42 годах они просто хотели удержать Советский Альянс в войне, но почему они именно в 1943 году так радикально увеличили помощь? Советником Рузвельта по ленд-лизу был Гарри Гопкинс, но я не смог отозваться на вопрос, имело ли это стратегическое значение. Студенты задают правильные вопросы, хоть на некоторые я не могу однозначно и быстро отозваться.

– Кто финансировал работу над книгой?

– Мой проект не получил официальной поддержки от государственных или негосударственных учреждений. В Бард-колледже существует собственный исследовательский фонд, на гранты какого могут подавать все сотрудники только один раз. У нас есть небольшой бюджет: на все поездки я получил только половину запрошенных оружий. Это ограничило мои возможности, мне пришлось оплачивать какие-то поездки из своего кармана. Целью гранта была поддержка исследования о поступках Сталина во время войны и роли ленд-лиза в обеспечении сталинской армии. Многие историки экономики говорили о том, что это сыграло небольшую роль, что армия не весьма зависела от поставок, а я хотел посмотреть на цифры. Во многом меня поддержал мой работодатель, оплативший мои поездки в Россию, Болгарию, Францию. Однако основную часть исследования я смог провести на месте, недалеко от колледжа, в библиотеке, где есть документы Гарри Гопкинса. Часть материалов есть в Вашингтоне. Я немало ездил и в региональные библиотеки.

– В каких российских архивах вам удалось получить больше ожидаемого, а в каких – меньше?

Я нашел потрясающие документы о советской интернациональной политике

– Очень сложно было попасть в военные и дипломатические архивы, и там даже нельзя самому просмотреть описи. Ты можешь наименовать только интересующие тебя темы, а сотрудники сами подбирают и приносят тебе документы. И эти документы не всегда полезны. Но я нашел потрясающие документы о советской интернациональной политике, в которых речь шла о территориальном ревизионизме СССР, о так называемой коллективной безопасности. Это то, чего я ожидал, и даже больше – неплохо, что это подтвердилось. В РГАСПИ я отыскал много интересных материалов. Хотя фонд Сталина хорошо известен исследователям, многие тома опубликованы, я нашел там новоиспеченные материалы: например, документы Особой папки политбюро – о чём оно совещалось в последние мирные недели 1941 года. Хотя они и бывальщины открыты, многие исследователи к ним не смогли добраться и тщательно с ними поработать. Это богатый ресурс и очень впечатляющий.

Личная переписка Молотова и Сталина, детали берлинских переговоров, в каких участвовали Молотов и Гитлер в ноябре 1940 года, дают возможность увидеть их общение в режиме реального времени, всё по минутам разрисовано. РГАЭ – экономический архив, и я, сам того не ожидая, отыскал там документы, которые предполагал найти в другом месте: например, документы НКВД о стройке аэродромов в 1941 году, и был потрясен, насколько это классный материал! Так что сведения из разных архивов дополняли друг друга.