Вологодское деревянное зодчество
Все права на фотографии и текст в данной статье принадлежат их непосредственному автору. Данная фотография свзята из открытого источника Яндекс Картинки
Вологодское деревянное зодчество
Вологодское деревянное зодчество

Вологодское деревянное зодчество

Вологодское деревянное зодчество— совокупность манеров и направлений в деревянной архитектуре Вологды, ансамбль деревянных особняков конца XVIII— первой четверти XX века.

Вологда обладает неплохо сохранившимся, богатым и оригинальным наследием русской городской деревянной архитектуры. К началу XXI века в Вологде насчитывается от 105 до 170 деревянных монументов архитектуры. В Вологде представлены все основные типы деревянных особняков XIX— начала XX века— дворянские, купеческие и мещанские, а среди архитектурных манеров— классицизм, ампир и модерн.

В городе в конце XIX— начале XX века сложился особый вид деревянного дома, так называемого «вологодского образа»,— двухэтажный особняк, по форме— параллелепипед, вытянутый во двор с угловой лоджией над крыльцом.

До начала XVIII века в Вологде утилитарны все здания были деревянными. В камне возводились лишь церкви, исключениями являются несколько сохранившихся каменных гражданских сооружений (дом Гоутмана, немало известный как дом Петра I, и палаты Архиерейского двора). Строительство из дерева преобладало и позднее, до середины XVIII века, в период поступки указа Петра I с 1714 по 1722 год, запрещавшего любое каменное строительство в стране, кроме Санкт-Петербурга. Деревянные здания воображали собой жилые хоромы— обычно одноэтажный бревенчатый дом на высоком подклете, с крутой крышей. Дом располагался внутри двора, а на улицу сходили заборы и стены хозяйственных построек (служб): конюшен, сараев, каретников. Вологодский жилой дом, облик которого воссоздан по порядной записи 1684 года, по своей зодчеству был близок хоромам русского Севера и лишён характерных для вологодского деревянного зодчества черт. Вологодский архиепископ Пимен в своих «Воспоминаниях» описывает жилые дома в 1820 году:

Сравнение рисунка вологодской деревянной резьбы в малочисленных статьях на эту тему с вологодскими кружевами давно стало таким же навязчивым штампом, как заголовок «Итоги и задачи» у статей с разбором производственно-хозяйственной деятельности. Бойкое журналистское сравнение неверно, по сути. Не было и нет в Вологде домов, украшенных резьбой от фундамента до карниза.

По традиции вологодские искусника строили «как мера и красота скажут», искали эту красоту не в украшательстве фасадов, а в самом главном и самом трудном – в гармонии пропорций и стройности силуэта. Чем разъяснить эту традицию? Может быть суровостью северной погоды и, соответственно, сдержанностью и несуетностью наших земляков, их прямым характером и выговорами? Принципиальный отказ от архитектурных излишеств – сущностная черта новгородской, а значит и вологодской архитектуры. Эта черта прослеживается в Вологде ещё от Софийского собора. По композиции он москвич, по декоративному оформлению – родимый брат Новгородской Софии.

Так что, если и можно говорить о кружеве в связи с деревянным зодчеством, то скорее в отношении металлических украшений деревянных домов.

Над печными трубами традиционно высились дымники, служившие не только для красоты, но и для защиты дымохода.

Объёмная резьба широко использовалась в Вологде для дверных украшений.

Беседа о декоре в отрыве от конструкции достаточно условен. Почти каждый элемент в деревянном зодчестве конструктивен. Контур наличника основывает дополнительную защиту оконного проёма от дождя, а балкон – и украшение дома, и часть его композиции одновременно.

Редко, но встречаются в Вологде застеклённые балконы. Обыкновенно же они открытые, причём почти всегда трёхарочные. Схема построения одна, но за счёт использования зодчими разнообразнейших рисунков резьбы и зачислений обработки, различного объёмного построения балконов двух полностью одинаковых не встретишь.

Сказанное относится и к наличникам. Правило тут состоит в том, что наличники окон первого этажа завершались полукружием, а во втором имели прямоугольную форму. В одноэтажных домах применялись оба облика.

В нише, образованной полукружием, обычно помещались веерообразная или полная розетка или стилизованная корона.

Иногда единственным украшением для итого дома служила только лишь одна резная деталь, помещённая над несколькими окнами. Но, благодаря тому, что она одна, взор не блуждал по фасаду, а смотрел прямо туда, куда хотел обратить наше внимание плотник.

Дом без своего традиционного окружения – небольших архитектурных форм – всё равно, что человек без одежды. Но, если сами дома частично сохранились, то «одежды» их напрочь сорваны.

Ещё в начине столетия многие из традиционных элементов городской среды: надворные постройки, ворота с резными калитками, фонари и полицейские будки пропали повсеместно с лица русских городов. Вологда представляла собой исключение.

Полицейские будки и фонари большинство вологжан видало лишь на съёмках фильма «Дядюшкин сон» в 1967 году, но о «деревянном домотканом городке, где гармоникой по улицам мостки» помнят не лишь старики, но и среднее поколение жителей города.

Кроме деревянных тротуаров привычен нашему взгляду и пресловутый «резной палисад», сделавшийся неожиданно с лёгкой руки ансамбля «Песняры» одним из символов города. Надо сказать, что штакетник, обрамляющий палисадник, – небольшой садик перед домом – не вечно был характерен для облика вологодских улиц. В течение времени он то появлялся, то исчезал. В палисадниках выращивались обычно липа, черёмуха, берёза и рябина.

Непременной принадлежностью каждого вологодского дома были ворота. Центральная их часть состояла из двух створок, придерживаемых с внутренней сторонки брусом-щеколдой, и предназначалась для проезда. Слева и справа симметрично располагались калитки для прохода; пользовались обычно одной. Разнообразие конфигураций и украшений калиток не уступает богатству декора наличников и балконов.

Ворота отделяли улицу от двора. И здесь уместно произнести, что человек в старом городе чувствовал себя психологически более комфортно, так как у него было несколько своих миров или сфер обитания. Из дома, из семейного сферы, человек попадал во двор – структуру также замкнутую, но уже на несколько большую группу людей. Отворив калитку ворот, он оказывался на улице, вяжущей человека со своим районом города. Зрительно объединяла этот район вертикаль храма, как правило, видневшегося в перспективе. Наконец центральная площадь с соборами или иными общественными зданиями объединяла всех жителей города.

В современном городе со свободной планировкой микрорайонов, когда часто нет ни улиц, ни дворов, а кушать структурно неорганизованная среда обитания, человек из маленького мира квартиры попадает сразу в большой, причём не чувствует его родимым, так как «свой» район незаметно переходит в похожий соседний.

Даже в историческом центре Вологды сейчас от русского человека требуется раскрученное воображение, национальная «память сердца», чтобы представить себе первоначальный облик и историческое окружение деревянных старожилов, зажатых кирпичными и панельными акселератами. Взору приезжего уже не отыскать милых курьезов, которые приметил дореволюционный исследователь.

В последние годы вологжане с радостью замечают возрождённые к новоиспеченной жизни деревянные памятники. Но зачастую эта радость омрачается тем, что реставраторы восстанавливают только сами дома без их традиционного окружения.

>