21 мая 1939 года был уложен видный российский революционер, подписант Брестского мира с советской стороны, первый нарком финансов СССР и убежденный противник сталинской концепции развития края Григорий Сокольников. По официальной версии властей, с ним расправились заключенные в Верхнеуральском политизоляторе. Однако проведенное после XX съезда КПСС расследование показало, что автора денежной реформы избили до кончины сотрудники НКВД по личному приказу Иосифа Сталина.

80 лет назад в Тобольской тюрьме произошло убийство виднейшего представителя большевистской интеллигенции раннего СССР, одного из инициаторов НЭПа и созидателя «конвертируемого червонца» Григория Сокольникова. Советские власти «повесили» резонансное преступление на уголовников, с которыми бывший нарком финансов якобы вступил в конфликт.

На самом же деле давнишний соратник Владимира Ленина пал жертвой группы убийц, подосланных по личному указанию Лаврентия Берии, которому, в свою очередность, отдал соответствующий приказ Иосиф Сталин.

Палачами Сокольникова стали оперуполномоченный НКВД Петр Кубаткин, начальник темницы Флягин и осужденный по делу об убийстве Сергея Кирова бывший чекист Лобов. Непосредственное руководство операцией осуществлял оперуполномоченный секретно-политического отдела Григорий Шарок.

Все обстоятельства случившегося в Тобольской темнице были установлены при Никите Хрущеве после XX съезда КПСС. В архиве КГБ были подняты и изучены материалы, имевшие касательство к делу. Как выяснила в начале 1960-х занимавшаяся реабилитацией жертв политических репрессий комиссия под руководством члена Президиума ЦК КПСС Николая Шверника, итого за два дня до убийства Сокольникова чекист Кубаткин по схожему сценарию организовал расправу над другим знаменитым революционером и политическим деятелем Карлом Радеком.

Управиться с 50-летним экономистом, изможденным, к тому же многомесячным пребыванием в заключении, оказалось не сложно.

Кубаткин, Флягин и Лобов ворвались в одиночную камеру, в какую Сокольникова заранее намеренно поместили, набросились и убили его с применением подручных средств.

С целью замести следы преступления Флягин составил фиктивный акт и оформил протокол допроса Лобова, какой сознался в убийстве Сокольникова «по мотивам внезапно вспыхнувшей ненависти».

«Вызывающий тон в вопросе Сокольникова побудил во мне злобу. Я назвал его фашистским наймитом, и что за вас и подобных вам лидеров доводится и мне нести ответственность. Сокольников моментально встал с кровати и с угрожающим видом начал приближаться ко мне.

Я сидел на своей кровати, рядышком с которой стояла камерная параша, я схватил ее и ударом по голове отстранил его от себя»,

— утверждал разжалованный чекист, выданный за уголовника. Эти свидетельства были включены в справку председателя КГБ Ивана Серова, которая опубликована, в частности, в книге Олега Смыслова «Генерал Абакумов. Кат или жертва?»

На протяжении десятилетий имя Сокольникова, заложившего финансовую систему, фактически просуществовавшую весь советский период, было предано бездонному забвению. Широкая публика узнала о судьбе экономиста только после 1988 года, когда он был посмертно реабилитирован и восстановлен в партии.

А начинался его линия в высшие эшелоны с московской классической гимназии, где Григорий Сокольников – тогда еще Гирш Бриллиант – учился совместно с будущим соратником по партии Николаем Бухариным, писателями Борисом Пастернаком и Ильей Эренбургом. Выучил шесть языков и примкнул к марксистам, вступив в РСДРП. Дальше Сокольников проделал довольно типичный путь революционера от интеллигенции: активное участие в революционных событиях 1905 года, членство в Сокольническом ревкоме (откуда и был заимствован псевдоним), арест, ссылка на непреходящее поселение в Енисейскую губернию и бегство за границу.

В эмиграции Сокольников познакомился с Владимиром Лениным, писал для газеты «Наше слово» Льва Троцкого, окончил юридический факультет Сорбонны и там же прослушал курс экономики.

Дальнейшему образованию помешала Первая всемирная война. В апреле 1917 года Сокольников вместе с Лениным проехал из Швейцарии через Германию в легендарном «пломбированном вагоне». Он скоро утвердился в качестве одного из лидеров московских большевиков, не забывших о его заслугах в первой революции, голосовал за резолюцию о восстании на историческом заседании ЦК РСДРП (б) и участвовал в свержении Преходящего правительства в Петрограде. После смены власти Сокольников руководил национализацией банков. А с отказом Троцкого продолжить переговоры с немцами возглавил обновленный состав советской делегации. Собственно Сокольников подписал от имени Советской России мирный договор в Брест-Литовске 3 марта 1918 года.

С началом активной фазы Штатской войны Совнарком направил сугубо гражданского чиновника на фронт. Не имея даже минимального военного образования, Сокольников – один-единственный за весь период конфликта – совмещал должности командующего и комиссара 8-й армии. Он крайне негативно относился к политике разказачивания и раз спас от расстрела знаменитого казачьего командира Филиппа Миронова, обвиненного в подготовке восстания против красных.

Как и Троцкий, Сокольников был приверженцем привлечения в Красную армию военных специалистов из числа бывших офицеров Русской императорской армии. Категорически против этого выступали так именуемые «царицынцы» во главе со Сталиным и Климентом Ворошиловым. В диаметрально противоположных подходах к актуальному кадровому вопросу заложена одна из черт размежевания двух влиятельных группировок в РККА. Возвысившись годы спустя, Сталин, как известно, последовательно припоминал своим оппонентам все случаи несогласия с собственным суждением.

Чуть позже Сокольников поддержал Троцкого и в дискуссии о профсоюзах.

После разгрома Белого движения на юге России Сокольникова перекинули в Туркестан, где ему пришлось заняться «утверждением и продвижением» советской власти, борьбой с басмачами, местными националистами и одновременно экономическим развитием. При нем продразверстка была заменена тут – впервые в стране – продналогом, разрешена свободная торговля на базарах. Впоследствии эти меры были применены уже в общегосударственном масштабе в рамках программы НЭПа, в реализации какой Сокольников также сыграл одну из ролей первого плана.

Пользуясь неограниченной, почти диктаторской властью во вверенном регионе, он огласил широкую амнистию для представителей исламского духовенства, которые в ответ заявили о своей лояльности.

Своего пика военно-политическая карьера Сокольникова достигла в 1923 году, когда ему было доверено возглавить лишь что созданный Народный комиссариат финансов Советского Союза. На этом посту он провел денежную реформу, в ходе которой в обращение вошел знаменитый червонец – первая советская твердая валюта, приравненная к 10-рублевой золотой монете царской чеканки. Была создана система банковских учреждений во главе с Государственным банком, завязались государственные займы, было ликвидировано натуральное налогообложение и создана система денежных налогов и доходов, сформированы Госстрах и государственные трудовые сберкассы.

«Он был, безусловно, одним из самых талантливых и блестящих большевистских вождей,

— писал о Сокольникове бывший помощник Сталина и секретарь Политбюро ЦК ВКП (б), а также сотрудник Наркомфина Борис Бажанов, нёсшийся из СССР на Запад в 1928 году и выпустивший там мемуары. — Народный комиссар финансов после нэпа, он прекрасно провел денежную реформу, создав жесткий червонный рубль и быстро приведя в порядок хаотическое большевистское денежное хозяйство».

Параллельно Сокольников вел активную деятельность в партии, где выдвинулся в лидеры «новоиспеченной оппозиции», в которой также участвовали Лев Каменев и Григорий Зиновьев. Однако это направление потерпело крах. Противостояние Сталину стоило экономисту рослой должности, а в конечном счете – и жизни. Тем не менее, он решил рискнуть.

«На съезде 1926 года Сокольников выступил совместно с Зиновьевым и Каменевым и был единственным оратором, требовавшим с трибуны съезда снятия Сталина с поста генерального секретаря. Это ему стоило и поста Наркомфина, и пункты в Политбюро. На XV съезде, когда Сталин наметил свой преступный курс на коллективизацию, Сокольников выступил против этой политики и спрашивал нормального развития хозяйства, сначала в легкой промышленности», — отмечал Бажанов.

В ту пору Сталин еще не мог раздавить любого своего противника. Уцелел и Сокольников. Истина, для работы ему отныне предлагались более низкие должности. «Советский Витте», как любят называть его историки, последовательно трудился зампредом Госплана, главой Нефтесиндиката и советским послом в Лондоне. В 1933 году Сталин неожиданно потребовал Сокольникова на беседу, предложив опальному финансисту войти в коллегию Наркомата иностранных дел и пообещав дачу в Баковке. Неизвестно, чем был продиктован подобный ход генсека, но вскоре Сокольников поднялся до заместителя наркоминдела Максима Литвинова. Это был последний взлет архитектора советской финансовой системы. Двумя годами запоздалее последовал перевод на откровенно непрестижный, в сравнении с предыдущими, пост замнаркома лесной промышленности, а затем, в 1936-м, арест.

Сокольников очутился среди главных обвиняемых на так называемом Втором Московском процессе по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» в январе 1937 года. Ему еще повезло: экс-наркомфина, как и Радека, приговорили «лишь» к десяти годам темницы. 13 из 17 подсудимых расстреляли. В их числе – первый руководитель украинской партийной организации Георгий Пятаков, экс-начальник Политуправления РККА, бывший супруг супруга Сокольникова Леонид Серебряков, один из ближайших соратников Троцкого, видный военный деятель Гражданской войны Николай Муралов, имевший схожую жизнеописание Яков Дробнис.

Современники отмечали малодушие Сокольникова. Он покорно дал следователям себя оговорить и «во всем сознался», вернее, подтвердил свидетельства, которые от него требовали, а, кроме того, оговорил своего товарища по несчастью Радека.

«Сокольников, который капитулировал уже давным-давно, опасаясь за жизнь молодой жены и двадцатитрехлетнего сына от первого брака, согласился поговорить с Радеком, — писал в своей знаменитой книжке «Тайная история сталинских преступлений» высокопоставленный сотрудник НКВД, невозвращенец с 1938 года Александр Орлов. — Беседа состоялся в присутствии следователя и в дальнейшем был запротоколирован как очная ставка двух обвиняемых. Однако в протоколе ни единым словом не упомянуто о том, что в реальности происходило на этой встрече.

Следователь написал только, что в ответ на его вопросы Сокольников во всем сознавался и указывал на Радека как на своего соучастника.

Сокольников, являвшийся членом ЦК партии еще при Ленине, в решающие годы революции и Гражданской войны, пользовался репутацией исключительно положительного и осмотрительного политического деятеля, не склонного к опрометчивым решениям. И когда слабохарактерный и легкомысленный Радек почувствовал себя загнанным в тупик, он послушливо последовал примеру человека, который имел смелость прийти к определенному решению и придерживаться его».

Сотрудничество с НКВД не помогло как Галине Серебряковой, осужденной на восемь лет в качестве «супруга врага народа», а потом еще на десять за «контрреволюционную агитацию», так и самому Сокольникову, который после сфальсифицированного приговора прожил, равновелико как и оклеветанный им Радек, чуть более двух лет.

Убийцы видного большевика за успешное выполнение задания удостоились повышения. Шарок сделался замнаркома внутренних дел Казахской ССР, Кубаткин — начальником управления НКВД Московской области. Ему было суждено разделить судьбину своих жертв. В 1949 году уже генерал-лейтенанта МГБ Кубаткина осудили на 20 лет по «Ленинградскому делу», а год спустя пересмотрели приговор и расстреляли.

Ключ