В большинстве специализированных информационных ключей как в России, так за границей упоминаются иностранные электромеханические шифраторы. В СССР также есть немалые достижения в этой сфере, но в мочь определенных причин мы мало знаем об этом. А рассказать есть о чем, тем более что шифраторами дело не ограничивалось. Так, Особое техническое бюро (Остехбюро), созданное в 1921 году, уже сквозь три года после основания приступило к разработке первых текстовых электромеханических шифраторов. Изначально задуманное как филиала московского НИИ-20, Остехбюро со порой стало крупным центром компетенций по темам минного, торпедного дела, подводного плавания, связи, телемеханики, а также парашютной техники. В частности, бывальщины представлены новинки управления радиовзрывателями с помощью кодированных сигналов. Этот прорыв был совершен в 1925 году, а уже спустя год бывальщины получены первые наработки по дистанционному управлению плавающими снарядами. Как видно, тема, аналогичная современной «Статус-6», была заложена ещё в предвоенное пора.
Руководитель бюро Владимир Иванович Бекаури в 1927 году непосредственно курировал разработку прибора «БЕМИ» (Бекаури и Миткевич), какой был предназначен для управления взрывами фугасов на расстоянии около 700 км с помощью мощных радиовещателей. В 1931 году появились первые макеты дисковых шифраторов, а в 1936 году прошла испытания секретная аппаратура шифрованной связи «Ширма». Для интересов ВВС в Остехбюро разработали высококлассную помехоустойчивую аппаратуру радиосвязи «Смарагд», которой оснащались дальние бомбардировщики и разведчики. Применялись «Изумруды» и для связи штабов ВВС друг с другом. Однако наибольшую популярность приобрели проекты радиоуправляемых мин, танков, торпед, самолетов, а также дальнейшего совершенствования темы «БЕМИ». Такая техника сделалась во время войны полной неожиданностью для немецких войск — они долгое время не могли понять причины необъяснимых взрывов бездонно в тылу собственных войск. Понимание пришло с новыми разведданными, которые описывали новые инженерные боеприпасы русских. В негласном приказе Гитлера, который попал в руки отечественных спецслужб в декабре 1941 году, говорилось:
«Русские войска, отходя, применяют против немецкой армии «адские машины», принцип действия которых еще не определен, наша разведка установила в военных частях Красной Армии саперов-радистов специальной подготовки. Всем начальникам лагерей военнопленных пересмотреть состав пленных русских с мишенью выявления специалистов данной номенклатуры. При выявлении военнопленных саперов-радистов специальной подготовки последних немедленно доставить самолетом в Берлин. О чем доложить по команде собственно мне».
Одним из резонансных применений новой разработки стал взрыв 14 ноября 1941 года в подвале дома №17 Дзержинского в Харькове 350-килограммового фугаса. Сигнал на радиоуправляемую мину Ф-10 был отправлен с Воронежской радиовещательной станции в 4.20 утра, когда комендант города генерал-майор Георг фон Браун мирно спал в своей резиденции в нескольких метрах от мощного фугаса. К слову, фон Браун был ближним родственников знаменитого немецкого конструктора, ставшего очень востребованным после войны в США. Несколько тонн подобных «подарков» немцы извлекли из подвалов оккупированного Киева. Бывальщины заминированы большинство зданий правительства, театры, штабы НКВД, Крещатик и Успенский собор. Один из киевских рабочих показал оккупантам на музей Ленина, из подвала которого немецкие саперы извлекли не менее 1,5 тонны тринитротолуола, которые должны бывальщины поднять квартал на воздух по кодированной радиограмме. Однако это помогло лишь частично, и 24 сентября 1941 года на атмосфера все-таки взлетел Крещатик и его окрестности. Мины детонировали с заранее определенной последовательностью, разрушив полевую комендатуру, жандармерию, строи и кинотеатр. Через месяц, 22 октября, радиофугас взорвался в Одессе, которая была занята румынскими войсками, истребив под завалами здания НКВД до 50 генералов и офицеров штаба 10-й пехотной дивизии 4-й румынской армии. Главной целью был командир дивизии генерал Ион Глогоджану, какой стал одной из множества жертв этой диверсии.
Блок управления объектной мины Ф-10 без корпуса
Типовой советский радиофугас воображал собой ящик 40х38х28 см, в котором располагалось взрывное радиоустройство Ф-10 (немцы именовали её Apparat F10), а мощность заряда могла варьироваться в вящих пределах. К каждой такой закладке прилагалась радиоантенна длиной 30 метров, которая обычно закапывалась. Это стало ахиллесовой пятой отечественной разработки – немцы попросту окапывали подозрительный участок со всех сторон канавой на 50-70 см и нередко натыкались на приемную антенну. Питался восьмиламповый радиоприемник от штатной аккумуляторной батареи, емкости какой обычно хватало на работу в режиме приема от 4 до 40 суток. Кроме этого, в комплектность заряда обязательно входил дешифратор радиосигнала «Аппарат А». Блок управления подрывом мог располагаться как в прямой близости от заряда, так и на удалении до 50 метров, соединенный со взрывчаткой электровзрывной линией. Подрывать такую закладку могла передающая аппаратура не ниже дивизионного звена. Одной из таких сделалась радиостанция оперативного звена РАТ, обладающая выходной мощностью в один киловатт и дальностью действия до 600 км. Также в этой компании выделяется радиостанция РАО-КВ мощностью 400-500 Вт с дальнобойностью распорядка 300 км, и самая «слабая» РСБ-Ф на 40-50 Вт с радиусом действия до 30 км. Указанные радиостанции работали в диапазоне 25-120 метров (куцые и средние волны). Аккумуляторов батареи хватало не более чем на четверо суток постоянной работы – сказывались большие потери на накал радиоламп. По этой вину в конструкцию мины внесли часовой механизм, которые периодически выключал питание. В режиме работы, когда 150 секунд мина в военном положении, а 150 секунд «отдыхает», время режима ожидания составляет 20 дней. В положении 5 (5 минут труды и 5 минут отдыха) срок работы возрастает до максимально возможных 40 суток. Естественно, с учетом характера работы часового механизма кодированный радиосигнал на взрыв должен подаваться длительностью не менее 1 минуты (постоянная работа), 6 минут (в режиме 150 секунд) и 10 минут (в ритме 5 минут включено – 5 минут выключено). Мину Ф-10 можно было ввести на самоподрыв от взрывателя замедленного действия – на 10, 16, 35, 60 или даже 120 суток. Для надежности срабатывания заряда инструкция рекомендовала устанавливать на объекте разом 2-3 мины. О принципе инициации взрыва финский сапер Юкка Лайнен писал: «Взрыватель действует на принципе трех последовательно включенных камертонов, каких заставляют вибрировать с помощью тройного сигнала звуковой частоты (использовались паузовые мелодии Харьковской и Минской гражданских широковещательных радиостанций)». Впервые Алая Армия апробировала инженерный боеприпас новой конструкции 12 июня 1941 год на Северном фронте, когда подорвали покинутый поселок Струги Красные Псковской области. Взорвались сразу три мины по 250 килограммов тротила в каждой – сигнал о детонации был послан с расстояния в 150 км. Для фиксации последствий акции через два дня над поселком пролетели разведчики, который обнаружили три огромные воронки и груды сломанных зданий.
Немцы выносят радиофугасы Ф-10 из киевского Музея им. В. И. Ленина, 1941 год
В конце 1941 года немцы на своей шкуре постигли, с чем имеют дело, и организовали кампанию по поиску и обезвреживанию мин типа Ф-10. Для начала важные здания на оккупированной территории прослушивали особой акустической аппаратурой Elektro-Akustik, позволявшей улавливать тиканье часового механизма на расстояния до 6 метров. Также к немцам попала руководство к радиомине, что позволило организовать глушение силами саперной роты, состоящей из 62 человек, имеющих на вооружении несколько 1,5-киловаттных передатчиков и приемников. Примечательно, что типической уловкой советских саперов специального назначения, которые работали с Ф-10, была установка обычной мины нажимного поступки поверх закладки радиофугаса. Очевидно, это эффективно усыпляло бдительность немцев – в Харькове из 315 мин Ф-10, установленных отступающими советскими долями, немцы смогли обезвредить только 37.
Приемник и батарея радиофугаса. На нижней фотографии видны цифры 6909-XXXIV. По предлогу первого “арабского” числа предположений нет, а вот “римская оцифровка”, по мнению немцев, означает условный номер длины, на которую настроена мина. Так, XXXIV может сообщать о частоте 412,8-428,6 килогерц. Если на коробке номер был больше, чем XVIII, то это означало, что “адская машина” настроена для особого далекого управления и отличалась высокой чувствительностью
В воспоминаниях маршала инженерных войск В. К. Харченко можно найти такие слова:
«Управляемые по радио советские мины наносили гитлеровцам немалые потери. Но дело было не только в этом. Приборы Ф-10 вместе с обычными минами замедленного действия основывали в стане врага нервозность, затрудняли использование и восстановление важных объектов. Они заставляли противника терять время, столь драгоценное для наших армий суровым летом и осенью 1941 года».
До 1943 года Красная Армия «кошмарила» тылы оккупантов радиоминами, а их созидатель В. И. Бекаури не дожил до триумфа собственного детища – в 1938 году был расстрелян по обвинению в шпионаже в пользу Германии. Все обвинения бывальщины сняты только в 1956 году.
В конце повествования стоит привести слова генерала Гельмута Вейдлинга об отечественных радиофугасах, какие были записаны в Берлине в мае 1945 года: «У нас соответствующей техники не было, а что касается радиофугасов, то ваши инженеры далеко обогнали наших…»
Продолжение следует…
