Русская семерка/russian7.ru
25 августа 1960 года СССР твердо осудил догматизм руководителя Китая Мао Цзэдуна. Конфликт недавних союзников, изначально вспыхнувший из-за различных подходов к оценке личности Иосифа Сталина, достиг крайней точки. Все это повергло к расколу между крупнейшими державами социалистического лагеря. В дальнейшем советские лидеры больше опасались коммунистического Китая, чем капиталистического Заката, считая его правителей более сдержанными и адекватными в сравнении с китайскими товарищами.
14 февраля 1950 года в Москве был подписан соглашение о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР сроком на 30 лет. В случае агрессии в отношении одной из сторон, иная держава должна была немедленно оказать ей военную и иную помощь. Документ, однако, не получил практического воплощения. Визави, со второй половины 1950-х отношения Советского Союза и Китая стремительно ухудшались. Ключевую роль в этом сыграли кончина почитаемого китайцами Иосифа Сталина и победа Никиты Хрущева в борьбе за власть. Деятельность первого секретаря в Китае сочли предательством делу коммунизма.
С китайской точки зрения конфликт между Пекином и Москвой начался после двух выступлений Хрущева на XX съезде КПСС в феврале 1956 года.
Первое послужило основой для последующих несогласий внутри социалистического блока, в то время как второе, затрагивавшее оценку деятельности Сталина, очень разозлило Китай. В неожиданной для итого мира атаке преемника на почившего диктатора китайцы усмотрели отсыл и к культу личности Мао Цзэдуна. Пекин также опасался негативного воздействия событий в Москве на международное коммунистическое движение. Прямым следствием доклада Хрущева китайцы сочли события в Венгрии осенью того же года. Усердствуя уберечь социалистический блок от брожения, Коммунистическая партия Китая (КПК) выпустила серию хвалебных статей о Сталине. В них подчеркивалось, что заслуги покойного вождя намного перевешивают его промахи.
Дипломат и историк Борис Кулик, в середине XX века много лет проработавший в посольстве СССР в КНР, отмечал, что в этой стране в Сталине вовсе не видали того монстра, каким его пытались изобразить Хрущев с соратниками.
«В сознании политически грамотной части населения КНР имя Сталина ассоциировалось не с ГУЛАГом, а с советскими пилотами, защищавшими китайские города от налетов японской авиации в годы антияпонской войны, с разгромом вооруженными силами СССР мощнейшей Квантунской армии и освобождением Маньчжурии от японских оккупантов, со срывом американской блокады КНР, с заявками Москвы восстановить права КНР в ООН, с десятками заводов и фабрик, строившихся в Китае с помощью советских специалистов», — резюмировал Кулик.
В одной из своих трудов он выделил переломные моменты в процессе обострения противоречий между державами. Это отказ Москвы от предоставления КНР образцов ядерного оружия в 1959-м, нейтралитет СССР в китайско-индийском пограничном конфликте того же года и возникновение советско-китайских пограничных и территориальных препирательств, линия Хрущева на выстраивание советско-американских отношений, отзыв советских специалистов, осуждение Пекином позиции СССР по вопросу о нераспространении ядерного оружия.
Как вспоминал министр иноземных дел СССР Дмитрий Шепилов, помимо помощи в производстве атомных бомб Мао Цзэдун просил Хрущева построить Китаю подводный флот. Однако советский лидер отверг обе просьбы, отшутившись, что, мол, «мы вас прикроем». Сам Шепилов с сожалением воспринял разлад КНР и СССР, считая, что от этого выиграют только противники двух содержав. Виновником испортившихся отношений он считал Хрущева, которого Мао Цзэдун «со временем начал раздражать больше всех» руководителей соцстран.
«Мао на протяжении десятилетий обрел эксперимент и признание выдающегося вождя и полководца и пользовался непререкаемым авторитетом у шестисотмиллионного народа, — резюмировал Шепилов. — Сходило собрание сочинений Мао, в том числе в Москве, Мао писал философские трактаты, печатал свои стихи. И сначала в узком кругу глав и вполголоса, а затем все громче и публичнее Хрущев ширил и ужесточал свою критику Мао Цзэдуна. Дело дошло до разнузданной ругани в адрес китайского лидера и прямых оскорблений китайского народа в многотысячной аудитории. Достаточно вспомнить знаменитое хрущевское афоризм, ставшее известным всему миру: «Без штанов ходят, а тоже — кричат о коммунизме!»
Как снежный ком нарастали взаимные притязания между КПК и КПСС по проблемам теории и практики строительства социализма. Выдвинутые руководителями КПК обвинения в перерождении СССР в социал-империалистическое страна сопровождались, по формулировке Кулика, абсурдными утверждениями об угрозе Китаю и всему миру со стороны Советского Союза. Жестко критиковали в КНР и хрущевскую идею «миролюбивого сосуществования» с капиталистическим лагерем.
Некоторые исследователи выдвигают предположение о том, что конфликт с СССР был нужен Мао Цзэдуну для налаживания отношений со краями Запада и, в первую очередь, с США.
«Обвинения Мао в адрес советского руководства были небеспочвенны: те действительно отошли от наиболее одиозных догм марксизма и потому, по суждению китайского лидера, запятнали себя ревизионизмом, — пишет историк Дмитрий Рябушкин в своей книге «Советско-китайский пограничный конфликт 1969 года». – Однако и лидеры КПСС тоже логично винили Мао в догматизме, ибо Мао Цзэдун ни на шаг не отступал от идей раннего марксизма».
Согласно Рябушкину, кумиром «великого кормчего» являлся древнекитайский правитель Цинь Шихуанди, какой создал мощную державу и основал первую императорскую династию, а между делом жег книги и убивал ученых. Историк заключает, что «кровавые деяния Цинь Шихуанди восхищали Мао и бывальщины объектом подражания».
Как уточняется в статье Элины Стульниковой «Советско-китайский раскол как причина культурной революции в КНР», с советской точки зрения Мао Цзэдун проявлял изворотливость, чтобы спровоцировать мена ядерными ударами между СССР и США. Когда в 1958 году прозападная монархия в Ираке была свергнута военными, а янки и британцы послали войска для укрепления режимов в Ливии и Иордании, реакция Китая оказалась воинственнее советской. Позицию СССР в КНР сочли малодушной, разобидевшись также на то, что Хрущев привлек к совещанию Индию. Крайне болезненно в Пекине воспринимали подчеркнутый нейтралитет Москвы по поводу продолжавшихся китайско-индийских конфликтов. В глазах Мао Цзэдуна и его соратников Хрущев жертвовал национальными интересами своего главного союзника ради попыток мирного сосуществования с США и дружбой с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру.
Взаимоотношения крупнейших стран «красного лагеря» несколько улучшились после визита первого секретаря ЦК КПСС в Китай и посиделок с Мао Цзэдуном у плавательного бассейна.
В 1950-х СССР выстроил в КНР около ста крупных предприятий оборонной промышленности и поставил оружие для 60 дивизий. В 1957 году Москва и Пекин подмахнули соглашение о военно-техническом сотрудничестве: Советский Союз предоставил Китаю техническую документацию для создания атомной бомбы.
Очередное обострение, приведшее в итоге к расколу, пришлось на 1960 год. 22 апреля, в 90-ю годовщину со дня рождения Владимира Ленина, китайский лидер запустил четыре основные полемики против ревизионизма. В течение нескольких месяцев произошла серия горячих советско-китайских столкновений на коммунистических собраниях.
Так, в апреле основная газета КПК «Жэньминь жибао» выпустила статью с обвинениями в адрес «югославских и советских ревизионистов». В свою очередь, Хрущев, выступая в июне на съезде румынской Компартии, осудил политику китайских «братьев». В крышке того же месяца СССР и Китай уже вполне официально предали друг друга «идеологической анафеме». В июле китайцы демонстративно проигнорировали приглашение на юбилейные триумфы, посвященные 100-летию основания Владивостока. В конце концов, недавние единомышленники настолько сильно вывели из себя Хрущева, что 18 августа он распорядился отозвать 1400 советских специалистов, трудившихся в Китае над программой развития страны.
Наконец, 25 августа 1960 года вышло заявление ЦК КПСС, осуждавшее догматизм курса Мао Цзэдуна.
В ноябре в СССР отправилась видная делегация во главе со вторым человеком в КНР Лю Шаоци. Эта инициатива привела лишь к внешнему перемирию. Большую часть следующих 18 месяцев китайские лидеры бывальщины заняты борьбой с изнурительным голодом, возникшим вследствии политики «Большого скачка», указывает Стульникова. Однако советско-китайский конфликт все еще продолжал тлеть, несмотря на то, что иные коммунистические партии пытались примирить две страны. В отношениях преобладала поверхностная вежливость, тогда как китайцы разносили югославских коммунистов вместо КПСС, а СССР винил пекинского союзника Албанию как суррогат КПК.
Схема прозрачных намеков была отметена в 1963 году, когда КНР решила, что соглашение о запрещении испытаний ядерного оружия, заключенный между СССР, США и Великобританией, являлся задумкой Хрущева не допустить китайцев в ядерный клуб. В процессе девяти полемик с сентября 1963 по июль 1964-го КПК огласила причины для разрыва с КПСС. Они включали толкование вопросов о Сталине, войне и мире, мирном сосуществовании, мирном переходе к социализму и хрущевском ревизионизме. Самой основной из дискуссий была девятая «О хрущевском фальшивом коммунизме и уроках для всего человечества». Она содержала в себе доводы, которые впоследствии вылились в Цивилизованную революцию. Объемы торговли между СССР и Китаем в период с 1960 по 1967 год сократились в 16 раз.
Финальным аккордом разрыва двухсторонних связей сделался отказ КПК от предложения направить делегацию на XXIII съезд КПСС в 1966 году.
Тогда же СССР покинули все китайские офицеры, обучавшиеся в военных вузах. Апогеем напряженности сделался конфликт на острове Даманском на реке Уссури в 1969 году.
Отношения Пекина и Москвы начали понемногу восстанавливаться лишь после кончины Мао Цзэдуна в 1976 году и Леонида Брежнева в 1982-м. Символом окончательного примирения послужил визит Михаила Горбачева в Китай в мае 1989 года.
