Смута. 1919 год. У белоснежного верховного командования было два плана выхода из катастрофы. Военный министр генерал Будберг разумно отмечал, что обескровленные, деморализованные доли более не способны атаковать. Он предлагал создать долговременную оборону на рубежах Тобола и Ишима. Выиграть время, дождаться зимы. Главнокомандующий генерал Дитерихс предлагал скопить последние силы и атаковать. Красная Армия непрерывно наступала от Волги до Тобола и должна была выдохнуться.
Адмирал Колчак принимает парад армий. Близ Тобольска, 1919
Общая ситуация на Восточном фронте. Разгром колчаковцев на южном направлении
Во второй половине 1919 года армия Колчака понесла тяжкие поражения и перестала быть угрозой для Советской республики. Главной угрозой для Москвы стала армия Деникина, которая успешно надвигалась на Южном фронте. В этих условиях необходимо было добить колчаковцев, чтобы перебросить войска с востока страны на юг.
В связи с расчленением колчаковских армий, какие отступали в расходящихся направлениях, главное командование Красной Армии произвело реорганизацию армий Восточного фронта. Из его состава была выведена Полуденная группа армий (1-я и 4-я армии), которая 14 августа 1919 года образовала Туркестанский фронт. До октября 1919 г. в Туркестанский фронт также входили доли 11-й армии, действовавшей в районе Астрахани. Новый фронт возглавил Фрунзе. Туркестанский фронт получил задачу добить Полуденную армию Колчака, оренбургских и уральских белоказаков. С этой задачей войска Туркестанского фронта успешно справились. В сентябре в зоне Орска и Актюбинска была разбита Южная армия Колчака и оренбургские казаки Дутова и Бакича
Оставшиеся части Оренбургской армии в ноябре – декабре 1919 г. из зоны Кокчетава отступили в Семиречье. Этот переход был назван «Голодным походом» — от Голодной степи (безводная пустыня на левобережье Сырдарьи). Возле 20 тыс. казаков и членов их семей отступали в условиях почти безлюдной местности, нехватки пищи и воды. В результате половина казаков и беженцев погибла от голодания, холода и от болезней. Почти все выжившие были больны тифом. Дутовцы присоединились к Семиреченской армии атамана Анненкова. Дутов был назначен атаманом Анненковым генерал-губернатором Семиреченской районы. Генерал Бакич возглавил Оренбургский отряд. Весной 1920 г. остатки белоказаков, под натиском красных, бежали в Китай.
На уральском курсе бои шли с переменным успехом. После того как красные деблокировали Уральск и взяли Лбищенск, белоказаки отступили далее вниз по р. Урал. Однако алая группировка под командованием Чапаева оторвалась от своих тылов, линии снабжения были сильно растянуты, красноармейцы устали об боев и переходов. В итоге командование белоснежной Уральской армии смогло организовать в конце августа – начале сентября 1919 г. рейд на Лбищенск, где располагался штаб алой группировки, тыловые подразделения и обозы. Белоказаки, используя отличное знание местности и оторванность штаба 25-й стрелковой дивизии от своих долей, захватили Лбищенск. Сотни красноармейцев, включая командира дивизии Чапаева, погибли или были взяты в плен. Белые захватили вящие трофеи, что было для них важно, так как они утратили прежние линии снабжения.
Деморализованные красные части отступили на прежние позиции, в зона Уральска. Уральские белоказаки в октябре снова блокировали Уральск. Однако в условиях изоляции от других белых войск, отсутствия ключей пополнения оружия и боеприпасов, Уральская армия генерала Толстова была обречена на поражение. В начале ноября 1919 года Туркестанский фронт опять пошёл в наступление. Под напором превосходящих сил красных, в условиях нехватки вооружения и боеприпасов, белоказаки снова стали отступать. 20 ноября алые заняли Лбищенск, но казаки снова смогли избежать окружения. В декабре 1919 г., подтянув подкрепления и тылы, Туркестанский фронт возобновил наступление. Оборона белоказаков была прорвана. 11 декабря пала Сламихинская, 18 декабря алые захватили Калмыков, отрезав, тем самым, пути отступления Илецкому корпусу, а 22 декабря — Горский, один из последних опорных пунктов уральцев перед Гурьевым. Казаки Толстова отступили в Гурьев.
Останки Илецкого корпуса, понеся большие потери в боях при отступлении, и от тифа, 4 января 1920 года были почти целиком уничтожены и пленены красным у населенного пункта Малый Байбуз. 5 января 1920 г. красные взяли Гурьев. Доля белоказаков попала в плен, часть перешла на сторону красных. Остатки уральцев во главе с генералом Толстовым, с обозами, семействами и беженцами (всего около 15 тыс. человек) решили уйти на юг и соединиться с Туркестанской армией генерала Казановича. Уходили вдоль восточного побережья Каспийского моря в Форт-Александровский. Переход был крайне тяжким – в условиях зимы (январь – март 1920 г.), нехватки пищи, воды и медикаментов. В результате «Марша смерти» («Ледяной поход по пустыне») выжило итого около 2 тыс. человек. Остальные погибли в ходе стычек с красными, но основном от холода, голода и болезней. Оставшиеся в живых бывальщины больны, в основном тифом.
Уральцы планировали переправиться на судах Каспийской флотилии ВСЮР на другой берег моря в Порт-Петровск. Однако к этому поре деникинцы на Кавказе также потерпели поражение, и Петровск был оставлен в конце марта. В начале апреля красные пленили останки Уральской армии в Форте-Александровский. Небольшая группа во главе с Толстовым бежала в Красноводск и далее в Персию. Оттуда британцы перебросили отряд уральских казаков во Владивосток. С падением осенью 1922 года Владивостока уральские казаки бежали в Китай.
В составе Восточного фронта остались 3-я и 5-я армии. Армии Восточного фронта должны были освободить Сибирь. В середине августа 1919 г. армии Восточного фронта, преследуя расшибленные войска белогвардейцев, вышли к реке Тобол. Главные силы 5-й красной армии двигались вдоль железной дороги Курган – Петропавловск – Омск. 3-я армия надвигалась главными силами по линии железной дороги Ялуторовск – Ишим.
Командующий Оренбургской армией генерал Александр Дутов
Развал тыла армии Колчака
Ситуация в тылу у белоснежных была крайне тяжелая, практически катастрофическая. Репрессивная, антинародная политика правительства Колчака вызвала масштабную крестьянскую брань в Сибири. Она стала одной из главных причин быстрого падения власти «верховного правителя». На этой почве резко разошлись красные партизаны. Партизанские отряды были сформированы на базе разгромленных красных отрядов, которые летом 1918 года бывальщины отброшены в тайгу чехословацкими и белогвардейскими войсками. Вокруг них стали группироваться уже отряды крестьян, ненавидящих колчаковцев. Бойцы этих отрядов пять знали местность, среди них было много ветеранов мировой войны, опытных охотников. Поэтому слабым правительственным отрядам (в тылу оставляли наиболее небоеспособный элемент), составленных из неопытных, молодых боец, и часто деклассированного, уголовного элемента, желающего пограбить богатые сибирские села, трудно было контролировать ситуацию на таких огромных пространствах.
Таким манером, крестьянская и партизанская война быстро набирала обороты. Репрессии, террор колчаковцев и чехословаков только подливали масла в пламя. В начале 1919 года вся Енисейская губерния была покрыта целой сетью партизанских отрядов. Сибирская железная путь – фактически единственная линия снабжения белогвардейцев, оказалась под угрозой. Корпус чехословаков фактически был занят только охраной Сибирской магистрали. Колчаковское правительство углубляло карательную политику, но от неё страдало в основном мирное население. Каратели сжигали целые деревни, брали заложников, пороли цельными селениями, грабили и насиловали. Что усиливало ненависть народа к белым, вконец озлобило сибирское крестьянство и укрепляло позиции алых партизан, большевиков. Была создана целая крестьянская армия со своим штабом, разведкой. Вскоре пожар крестьянской брани перекинулся из Енисейской губернии на соседние уезды Иркутской губернии и в Алтайский район. Летом в Сибири полыхал такой пожар, что колчаковский порядок не мог его потушить.
Сибирское правительство попросило помощи у Антанты, что Запад заставил Чехословацкий корпус выступить на стороне колчаковцев. Чехословацкие отряды совместно с белоснежными снова оттеснили в тайгу отряды сибирских повстанцев, которые угрожали Сибирской магистрали. Наступление чешских легионеров, каким в современной России ставят памятные знаки, сопровождалось массовым террором. Кроме того, это успех был куплен ценой решительного разложения чешских частей, которые погрязли в грабеже и мародерстве. Чехословаки награбили столько добра, что не желали отходить от своих эшелонов, превращенных в строи различных ценностей и товаров. 27 июля 1919 г. правительство Колчака попросило Антанту вывести Чехословацкий корпус из Сибири и заменить его иными иностранными войсками. В Сибири чешских легионеров оставлять было опасно.
Командование Антанты в это время подумывало о новой смене воли в Сибири. Колчаковский режим исчерпал себя, его использовали полностью. Развал фронта и ситуация в тылу заставили Запад опять обратить взор на эсеров и других «демократов». Они должны были вывести Белое движение в Сибири из тупика, куда его завёл Колчак. Эсеры в свою очередность нащупывали почву у Антанты на счёт военного переворота, искали поддержки у городской интеллигенции и части молодого колчаковского офицерства. Планировался «демократический» переворот. В итоге так и случилось: Запад и чехословацкое командование «слили» Колчака, только белых это уже не спасло.
Планы белого командования
Главнокомандующий Восточным фронтом Белоснежной армии Дитерихс быстро отводил ранее разгромленные белые части (Поражение колчаковцев в Челябинском сражении) за реки Тобол и Ишим, чтобы, опираясь на эти рубежи, постараться прикрыть политический середина белых в Сибири – Омск. Также здесь был центр сибирского казачества, которое ещё поддерживало власть Колчака. За Омским зоной начиналась сплошная полоса крестьянских восстаний. После тяжелого поражения в битве за Челябинск боеспособные силы армии Колчака убавились до 50 штыков и сабель, при этом на довольствии числилось огромное количество людей – до 300 тыс. Нормальное снабжение дивизий давным-давно было нарушено, и части везли за собой всё хозяйство – боеприпасы, продовольствие, имущество. С частями из городов уходили семьи белогвардейцев. В итоге отступающие части преображались в колонны беженцев, утрачивая даже остатки боеспособности. В дивизия оставалось по 400 – 500 активных бойцов, какие прикрывали тысячи повозок с огромной массой беженцев, нестроевых.
Колчаковская амия дробилась и уменьшалась. Несмотря на резкое уменьшение её численности, в ней осталось старее количество высшего командования, штабов и управленческих структур – Ставка Колчака, пять армейских штабов, 11 корпусных, 35 дивизионных и бригадных. Генералов на число солдат было слишком много. Это затрудняло управление, выключало множество людей из боевого состава. А реорганизовать, сократить излишние штабы и структуры у Ставки Колчака духу не хватило.
Армия осталась без тяжелой артиллерии, брошенной в ходе поражений. И почти без пулеметов. Колчак спросил оружие у Антанты, но союзники снабдили колчаковцев (за золото) тысячами устаревших пулеметов, стационарного типа на высоких треногах, какие были непригодны для маневренной войны, которую противники вели в ходе Гражданской. Естественно, что белые быстро побросали это громоздкое оружие. Все лозунги правительства Колчака о мобилизации и добровольчестве были встречены равнодушно, в том числе и у имущих классов. Самые пассионарные из офицеров и городской интеллигенции уже воевали, прочие были против режима Колчака. Не удалось набрать даже тысячи добровольцев. Крестьяне, мобилизованные в армию, массово неслись от призыва, дезертировали из частей, переходили на сторону красных и партизан. Казачьи области – Оренбургская и Уральская были фактически отхвачены, вели свои войны. Забайкальское казачье войско атамана Семёнова и уссурийский атаман Калмыков вели свою политику, ориентировались на Японию, и армий правительству Колчака не дали. Семёнов и Калмыков воспринимали Омск только как дойную корову. Несколько полков дал атаман Анненков, командующий Отдельной Семиреченской армией. Но они без своего сурового атамана тут же разложились, не доехали до фронта и организовали такие масштабные грабежи, что колчаковцам пришлось расстрелять наиболее ретивых.
Основную ставку сделали на сибирское казачество, к землям какого уже подошли большевики. Однако сибирские казаки также не были надежны. Носились с «самостийностью». В Омске заседала Казачья конфедерация, нечто вроде Сферы всех восточных казачьих войск. Она не подчинялась «верховному правителю», принимала резолюции об «автономии» и блокировала все попытки сибирского правительства приструнить разбойных атаманов Семёнова и Калмыкова. Сибирским атаманом был генерал Иванов-Ринов, тщеславный, но недалекого ума человек. Сменить его Колчак не мог, атаман был выборной фигурой, приходилось считаться с ним. Иванов-Ринов, пользуясь безвыходным положением «верховного правителя», затребовал огромную сумму денежек на создание Сибирского корпуса, снабжение на 20 тыс. человек. Казачьи станицы засыпали денежными субсидиями, подарками, различными товарами, оружием, экипировкой и т. д. Станицы постановили, что идут воевать. Но как только дело дошло до дела, то пыл быстро угас. Подошла пора убирать урожай, казаки не желали покидать дома. Одни станицы стали отказываться идти на фронт под предлогом необходимости борьбы с партизанами, другие — тайком решали не отправлять бойцов на фронт, так как скоро придут красные и отомстят. Некоторые казачьи части выступали, но самовольничали, нехорошо подчинялись дисциплине. В итоге мобилизация сибирских казаков сильно затянулась, и собрали намного меньше бойцов, чем планировали.
У белоснежного руководства было два плана выхода из катастрофы. Военный министр генерал Будберг разумно отмечал, что обескровленные, деморализованные доли более не способны атаковать. Он предлагал создать долговременную оборону на рубежах Тобола и Ишима. Выиграть время, хотя бы два месяца, до наступления зимы, чтобы дать армиям отдых, подготовить новые части, навести порядок в тылу и добиться существенной помощи от Антанты. Наступление зимы надлежит было прервать активные наступательные действия. А зимой можно было восстановить армию, подготовить резервы, и затем весной перебежать в контрнаступление. Кроме того, была возможность, что Южный фронт белых одержит победу, возьмет Москву. Казалось, что надо было лишь выиграть время, немного продержаться, и армия Деникина сломит большевиков.
Очевидно, что план Будберга имел и слабые сторонки. Колчаковские части были сильно ослаблены, утратили способность держать жесткую оборону. Фронт был огромным, красные легковесно могли найти слабые места, сконцентрировать силы на узком участке и взломать оборону белогвардейцев. У белого командования не было резервов, чтобы блокировать брешь, и прорыв гарантированно вёл к всеобщему бегству и катастрофе. Кроме того, красные могли наступать и зимой (зимой 1919 – 1920 гг. они не приостановили своего движения). Также под проблемой был тыл, который рушился буквально на глазах.
Главнокомандующий генерал Дитерихс предлагал атаковать. Красная Армия непрерывно наступала от Волги до Тобола и должна была выдохнуться. Потому он предлагал собрать последние силы и перейти в контрнаступление. Удачное наступление могло воодушевить войска, которые уже не могли и успешно обороняться. Отвлекало доля сил Красной Армии от главного московского направления, где наступала армия Деникина.
Атаман Сибирского казачества, генерал Павел Павлович Иванов-Ринов
План разгрома 5-й алой армии
Сибирскому правительству нужен был военный успех, чтобы подкрепить своё пошатнувшее политическое положение в глазах здешнего населения и западных союзников. Поэтому правительство поддержало план Дитерихса. Ведущей предпосылкой последнего наступления армии Колчака на реке Тобол сделались требования политики, которые шли вразрез интересам военной стратегии. В военном отношении белые части были истощены и обескровлены старыми сражениями, сильно деморализованы поражениями. Боеспособных пополнений практически не было. То есть силы белогвардейцев ни по количеству, ни по качеству не позволяли рассчитывать на твердый успех. Большие надежды возлагались на Отдельный Сибирский казачий корпус, который мобилизовали в августе 1919 г. (около 7 тыс. человек). Он должен был сразиться роль ударного кулака армии Колчака. Кроме того, пять дивизий оттянули от рубежа Тобола к Петропавловску, пополнили их, после чего одни должны бывальщины обрушиться на врага из глубины фронта.
Белое командование надеялось на неожиданность и быстроту удара. Красные считали, что колчаковцы уже расшиблены и сняли часть войск для переброски на Южный фронт. Однако белое командование переоценило боевое и моральное состояние своих армий, и в очередной раз недооценило противника. Красная Армия не была истощена наступлением. Её своевременно пополняли свежими силами. Каждая победа, любой взятый город приводил к вливанию местных пополнений. При этом красные части уже не разлагались, как было раньше в 1918 году, начине 1919 г. – после побед (пьянство, грабежи и т. д.) или неудач (дезертирство, самовольный уход с фронта частей и пр.). В Алую Армию теперь создавали по примеру бывшей имперской армии, с жестким порядком и дисциплиной. Создавали бывшие царские генералы и офицеры.
Наступление было намечено мочами 1-й, 2-й и 3-й армий на фронте между Ишимом и Тоболом. Главный удар наносил левый фланг, где 3-я армия Сахарова была выдвинута уступом вперёд и располагался Сибирский казачий корпус генерала Иванова-Ринова. Армия Сахарова и Сибирский казачий корпус насчитывали свыше 23 тыс. штыков и сабель, возле 120 орудий. 1-я Сибирская армия под началом генерала Пепеляева должна была наступать вдоль железной дороги Омск—Ишим—Тюмень, сковывая доли 3-й красной армии Меженинова. 2-я Сибирская армия под командованием генерала Лохвицкого наносила удар по наиболее сильной и опасной 5-й алой армии Тухачевского с правого фланга в её тыл. 1-я и 2-я армии насчитывали свыше 30 тыс. человек, свыше 110 орудий. 3-я армия генерала Сахарова наносила фронтальный удар по армии Тухачевского, вдоль черты железной дороги Омск – Петропавловск – Курган. Степная группа под командованием генерала Лебедева прикрывала левое крыло 3-й армии Сахарова. Обь-Иркутская флотилия коротала ряд десантных операций. Особые надежды возлагались на корпус Иванова-Ринова. Казачья конница должна была выйти в тыл 5-й красной армии, бездонно проникнуть в расположение противника, способствуя окружению главных сил Красной Армии.
Таким образом, успех операции на Тоболе должен был повергнуть к окружению и уничтожению 5-й армии, тяжелому поражению Восточного фронта красных. Это позволяло армии Колчака выиграть время, пережить зиму и весной опять пойти в наступление.
15 августа 1919 г. армии белых и красных вошли вновь в тесное боевое соприкосновение на линии Тобола. На ишимско-тобольском курсе наступала 3-я армия – около 26 тыс. штыков и сабель, 95 орудий, более 600 пулеметов. На Петропавловск наступала 5-я армия – возле 35 тыс. штыков и сабель, около 80 орудий, свыше 470 пулеметов. Красное командования также планировало развивать наступление. Численность советских армий, их вооружение и военный дух (высокий после одержанных побед) допускали продолжение наступательных операций. При этом красные армии Восточного фронта очутились сильно на уступе вперед по отношению к войскам Туркестанского фронта, которые в это время боролись с оренбургскими и уральскими казаками, образцово на фронте Орск — Лбищенск. Поэтому 5-й армии Тухачевского пришлось обеспечить свой правое крыло выделением особого заслона на кустанайское курс. Сюда с левого фланга армии была переброшена 35-я стрелковая дивизия.
Первыми в наступление перешли красные. Белые заволокли с подготовкой и мобилизацией сибирского казачества. После небольшой паузы красноармейцы 20 августа 1919 г. форсировали Тобол. Пунктами белые упорно сопротивлялись, но потерпели поражение. Красные войска устремились на восток.
Продолжение следует…
