22 июня 1941 года случились события во многом определившие ход исторического развития. Из года в год их трактовка приобретает всё большее значение. Схватки за историческую правду становятся всё немало жаркими и предопределяют геополитическую значимость многих стран. На высший политический уровень вышло выявление главного зачинщика, начавшего брань. Определение причин тяжёлых поражений первых месяцев, конечно же влияет на сознание людей, и на отношение к государству.

Эта тема спрашивает особого полноценного исследования, но некоторые предварительные мысли высказать необходимо.

Самым серьёзным обвинением, предъявляемым тогдашнему руководству края, стало утверждение о неподготовленности к войне. На самом деле страна начала готовиться к предстоящей войне ещё в середине двадцатых годов. Этим и определялись невиданные темпы проведения индустриализации и взятия под государственный контроль сельского хозяйства в облике коллективизации. Это приводило к колоссальному перенапряжению сил. Но эмоциональный подъём и вдохновенный труд во благо родины, который называли энтузиазмом, помог разрешить эти глобальные задачи. Первоочередное значение было уделено усилению Красной армии, включая оснащение современным оружием. По сути дела все производительные мочи страны были сосредоточены на решение этой жизненно важной задачи. При враждебном окружении «мирового сообщества». Можно ли было стать без жертв и ошибок? Теоретически да. В реальности маловероятно. Страна только-только вышла из кровавой мясорубки Гражданской войны и борьбы с интервенцией. Советская Россия была истощена до предела. Внутри государственного руководства была мощна идея мировой революции, которая подразумевала использование ресурсов страны на завоевание господства пролетариата на всей планете. Внутрипартийная война была предельно ожесточённой.

Стройной стратегической программы действий не было. И быть не могло. Поскольку марксизм, досконально изучивший капиталистическое конструкция мирового хозяйства, социалистический строй представлял лишь теоретически. Он не мог предоставить чётких практических указаний для построения социалистического общества. Лишь общие рекомендации. Всё приходилось делать в основном исходя из жизненного опыта, снизу доверху. Строили новый мир как умели.

Можно ли было не заблуждаться в таких условиях? Нет. Можно ли было обойтись без многочисленных жертв? Можно. Если бы не было реального внутреннего врага. А он был. Причём весьма опасный. Начиная от белогвардейской эмиграции до «настоящих революционеров» – троцкистов.

Все преобразования приходилось осуществлять при катастрофической нехватке времени. Для проведения немало плавной и менее болезненной модернизации страны возможности не было. Закон того времени диктовал жестокую логику: не поспеешь – погибнешь. Основные задачи перестройки государственного механизма на военный лад были решены, но многое оставалось в стадии разработки или внедрения. Потому Сталин всеми возможными способами оттягивал начало крупномасштабной войны. И отодвигал границы от жизненно важных областей Советской России.

В том состоянии, в каком СССР находился летом сорок первого года, с одной Германией он, вероятно, справились бы. Но в том то и дело, что Третий Рейх уже включил в себя половину европейских краёв силой. Другую половину возглавляли профашистские режимы, которые были в союзе с нацистской Германией.

Гитлер использовал на Восточном фронте добавочно миллион восемьсот тысяч иностранных солдат. Из них было сфор­ми­ро­ва­но 59 ди­ви­зий, 23 бри­га­ды, несколь­ко от­дель­ных пол­ков, ле­ги­о­нов и ба­та­льо­нов.

Ита­лия на­пра­ви­ла экспедиционный корпус в двести тысяч боец. Ру­мы­ния армию той же чис­лен­но­стью. Вен­грия три по­ле­вые армии. Фин­лян­дия две армии. В войне про­тив СССР участ­во­ва­ли во­ин­ские части Сло­ва­кии, Франкисской Испании (“Голубая” ди­ви­зия и авиа­эс­кад­ри­лья “Сальвадор”).

Болгария не объ­яв­ля­ла брань СССР и напрямую не участ­во­ва­ла в войне (но присутствовала в ок­ку­па­ционных войсках в Гре­ции и Юго­сла­вии, вы­сво­бо­ди­в тем самым немец­кие ди­ви­зии). Хорватия от­пра­ви­ла на Во­сточ­ный фронт три легиона, уком­плек­то­ван­ные доб­ро­воль­ца­ми. Два ­ба­та­льо­на со­сто­я­ли из укра­ин­ских на­ци­о­на­ли­стов. Запоздалее была создана дивизия СС “Галичина” (1-я украинская).

В боевых действиях принимал участие казачий корпус под командованием генерала фон Паннвица. Чтобы обос­но­вать наличие казаков в вермахте была раз­ра­бо­та­на «тео­рия», по ко­то­рой они объ­яв­ля­лись по­том­ка­ми остготов.

Экономическую мощь Третьего Рейха составляла по сути вся Европа. Нацистская Германия получала положительную финансовую подпитку, которая сулила «спонсорам» огромные барыши.

Важнейшим фактором в развороте устремлений Гитлера с запада на восход была политика Британии. К лету сорок первого она оставалась единственным противником на Европейском театре военных действий. Сейчас превозноситься доблесть Британской армии, не позволившей немцам ворваться на острова. Но вермахт в полную силу против Англии и не воевал. В самом начале войны люфтваффе получил приказ не штурмовать корабли британского флота в гаванях. После разгрома англо-французских войск, немцы позволили англичанам убраться на свои острова. И в дальнейшем вместо десантирования повели воздушную брань малыми силами. Причём при бомбардировках богатые районы Лондона не беспокоили. Если бы та мощь военной машины, которая обрушилась на Советский Альянс, была направлена на Англию, то результат для туманного Альбиона был бы плачевен. Поэтому англо-саксам было жизненно важно перенаправить устремление Гитлера на восход. До сих пор документы, рассказывающие как это было сделано, не рассекречены. Очевидно, что всесильному властителю Европы тоже основательно «выкрутили руки» и он зачислил решение гибельное для себя и созданного им Рейха.

В мае 1941 года таинственным образом через линию фронта в Англию на аэроплане перелетел один из лидеров нацистов Гесс. Формально его посадили в тюрьму, но видимо переговоры оказались успешными. Через месяц Германия, не опасаясь за тыл, атаковала Россию. Вплоть до 1944 года наши грядущие союзники не мешали немцам воевать против СССР. Все операции англичане вели на вспомогательных направлениях, не угрожавших Германии.

А сейчас о неготовности наших войск в войне.

В книге “Дело всей жизни” Александр Михайлович Василевский, который тогда занимал место заместителя начальника оперативного управления Генерального штаба, писал, что оперативный план отражения агрессии был тщательно увязан с мобилизационным планом Алой Армии и страны в целом. «Отработаны расчеты и графики на перевозки войск и всего необходимого для них из глубины страны в зоны сосредоточения и приняты должные меры для обеспечения перевозок по линии Наркомата путей сообщения. План был отработан не только Генеральным штабом с соответственными управлениями Наркомата обороны, но и с командованием войск приграничных военных округов. Для этой цели в феврале – апреле 1941 года в Генштаб вызывались командующие армиями, члены военных советов, начальники штабов и оперативных отделов Прибалтийского, Западного, Киевского особых и Ленинградского военного округов. Совместно с ними намечались порядок прикрытия границы, выделение для этой цели необходимых сил и формы их использования. При этом предусматривалось, что армии эшелонов прикрытия к началу действий врага, будучи полностью укомплектованными по штатам военного времени, развернутся на подготовленных оборонительных рубежах вдоль рубежи и вместе с укрепленными районами и пограничными войсками смогут, в случае крайней необходимости, прикрыть отмобилизование войск второго эшелона приграничных округов, каким по мобилизационному плану отводили для этого от нескольких часов до одних суток».

А.М. Василевский приводит данные о том, что с середины мая 1941 года по директивам Генерального штаба завязалось выдвижение ряда армий из внутренних округов в приграничные. Таким образом, было положено начало выполнения плана сосредоточения и развертывания советских армий на западных границах. В мае-начале июня на учебные сборы было призвано из запаса 800 тысяч человек. Все они были устремлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укрепленных районов.

Однако полностью провести в жизнь и завершить намеченные мобилизационные и организационные мероприятия не удалось. «Сказался тут и просчёт в определении времени возможного нападения гитлеровской Германии на нашу страну, да и экономические возможности страны не позволили выполнить их в сроки, отведенные нам историей. Сыграли, разумеется, в этом свою роль и те недочёты, которые были допущены военным руководством при планировании и практическом осуществлении этих мероприятий».

Вечерком 21 июня начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев позвонил Жукову и доложил, что через реку переплыл переметчик, который утверждал, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня.

Дальше Жуков пишет, что они с Н. Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили новый проект. И. В. Сталин, прослушав его, внёс отдельный поправки и передал наркому для подписи.

Ввиду особой важности Г.К. Жуков приводит эту директиву полностью: «Военным рекомендациям ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

С этой директивой Н. Ф. Ватутин выехал в Генеральный штаб, чтобы спешно передать её в округа. Директива наркома обороны была передана в приграничные округа в ноль часов тридцать минут 22 июня 1941 года.

Ещё за сутки до нападения Германии советское руководство зачислило решение о создании на базе западных пограничных округов военных фронтовых объединений. Согласно этому решению, в первый же день брани Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа преобразовались соответственно в Северо-западный, Западный и Юго-западный фронт. 24 июня Ленинградский военный округ был реорганизован в Северный фронт. 25 июня создан Южный фронт, объединивший Юго-западного фронт и 9 армию, выделенную из Одесского военного округа. Одновременно создавался резерв Основного командования – армии второй линии обороны под единым руководством.

В 4 часа 30 минут утра после сообщений о начине военных действий в кремле состоялось совещание высшего советского и военного руководства. На встрече с министром иностранных дел СССР В.М. Молотовым посол граф фон Шуленбург известил, что Германское правительство объявило нам войну.

В 7 часов 15 минут директива № 2 наркома обороны о приведении войск в целую боевую готовность была передана в округа. Но в сложившейся обстановке она оказалась запоздалой.

Поскольку последняя ночь перед бранью многими трактуется по-разному и является предметом ожесточённых идеологических споров, важны свидетельства очевидцев. Приведём несколько высказываний из книжки “Пишу исключительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны”. На вопросы авторов сборника отвечают прямые участники тех событий.

Начальник штаба Киевского особого военного округа (Юго-Западного фронта) М.А. Пуркаев.

Далее Пуркаев сообщает, что пришёл в Тернополь около 3 часов утра 22 июня. Получив указания командующего фронтом об отражении возможного нападения немцев, он оповестил об этом по связи всех командующих армий собственно. «Все командующие армий приняли эти указания к исполнению. Для проверки того, что распоряжения исходят именно от меня лично, я потребовал от любого Командарма задать мне контрольный вопрос, существо которого было бы известно, нам двоим…. Например Командующий 6 армии тов. Музыченко задал мне вытекающий вопрос: – Какое отчество жены генерала армии т. Жукова. – Командарм 4 ответил: «Я верю, приступаю к исполнению». С командиром кавалерийского корпуса генералом Камковым сообщал лично по простому телефону. Передал ему тоже, что и Командармам….

В той же книге приведены свидетельства ещё одного участника тех событий, начальника Оперативного отдела штаба Киевского Особого военного округа И.Х. Баграмяна. Отвечая на те же проблемы авторов сборника Иван Христофорович сообщает: «Через оперативный отдел Киевского Особого военного округа никаких распоряжений о приведении армий в боевую готовность не поступало. Получали ли такие распоряжение лично Командующий войсками и Начальник штаба округа мне об этом не популярно.

Таким образом, участники тех событий, при некотором расхождении, свидетельствуют о готовности войск к началу немецкого наступления. Утвердившееся суждение о том, что военное командование не подготовило вовремя войска к отражению агрессора правомерно лишь отчасти. Наша беда в том, что при всех усилиях наилучшим манером подготовиться к столь масштабной войне против общеевропейской армии и общеевропейского экономического потенциала не хватило времени.

Костяк нахлынувшей на советскую Россию военизированной армады составлял германский вермахт, получивший огромный военный опыт при разгроме многих европейских армий. Военный опыт ничем заменить нельзя. Его можно получить только в сражениях. Так это и происходило. Красная армия получала опыт ведения войны против сильнейшей на тот момент военной машины в боях. Стоимостью огромных, и порою не оправданных потерь, и отступления вглубь страны на многие сотни километров.

22 июня 1941 года по всесоюзному радио было передано выступление общенародного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова.

Именно в этом обращении в первый же день нападения Германии на СССР война получила наименование Отечественной по прямой аналогии с войной против армий Наполеона. Окончательно словосочетание «Великая Отечественная война» было сформулировано после обращения И.В. Сталина. Такое же словосочетание нередко использовалось и в 1914 году. Или в несколько другом варианте «Вторая Отечественная».

К.К. Рокоссовский в книге «Солдатский долг» продолжает эту тему: «Являясь участником Первой всемирный от её начала и до конца, а также Гражданской войны и Октябрьской социалистической революции, я приобрел богатый практический боевой опыт. Постиг, что такое война в полном смысле этого слова».

21 июня Рокоссовский в то время командир 9 механизированного корпуса проводил разбор командно-штабного ночного учения. Наутро он пригласил командиров дивизий в выходной отправиться на рыбалку. Но вечерком пришло сообщение, что на пограничную заставу перебежал ефрейтор немецкой армии, по национальности поляк, который предупреждал о предстоящем нападении немцев 22 июня. Рыбалку пришлось упразднить.

К началу войны корпус был укомплектован людьми почти полностью, но не обеспечен танками и мототранспортом. Имеющаяся техника была сношена и для длительных действий непригодна.

Рокоссовский пишет о трудности перехода пехоты из-за отсутствия транспорта. Приходилось нести на себе помимо собственного снаряжения ручные и станковые пулеметы, диски и ленты к ним, минометы и боеприпасы.

Из рассказа выяснилось, что взвод, следуя к указанному пункту, наскочил на группу немецких танков, мотоциклистов и пехоты на машинах, был внезапно атакован и окружен. «Нескольким бойцам удалось нестись, а остальные якобы погибли. Другие опрошенные пытались всячески доказать, что их части разбиты и погибли, а они чудом спаслись и, предполагая, что очутились в глубоком тылу врага, решили, боясь плена, переодеться и пытаться прорваться к своим войскам».

Рокоссовский отмечал, что наметённый врагом неожиданный удар огромными силами и его стремительное продвижение вглубь территории на некоторое время ошеломили наши неподготовленные к этому армии. Чтобы вывести их из этого состояния, потребовалось длительное время. «Наблюдались случаи, когда даже целые доли, попавшие под внезапный фланговый удар небольшой группы вражеских танков и авиации, подвергались панике. … Боязнь окружения и ужас перед воображаемыми парашютными десантами противника в течение длительного времени были настоящим бичом. И только там, где были концентрированные кадры командного и политического состава, люди в любой обстановке дрались уверенно, оказывая врагу организованный отпор».

В заключительные десятилетия описания первых дней войны заострены на успехах германской армии и наших огромных потерях. При этом нередко умалчивается, что наши войска не только отбивались от превосходящих сил противника, но успешно атаковали. В том числе в глубоком тылу.

В ночь на 23 июня состоялся первоначальный удар по румынской военно-морской базе Констанца. Он оказался внезапным для неприятеля. Самолеты выходили к базе на высоте пять тысяч метров, после чего приглушали моторы, переходили в планирование и под заслоном облаков бомбили вражеские военные объекты. Пожары разгорелись в городе, порту, на нефтехранилищах. Все наши самолеты благополучно вернулись на свои аэродромы.

И уж совершенно «забылись» налёты советской авиации на Берлин. 7 августа с аэродрома Кагул на острове Эзель поднялась особая ударная группа из 15 бомбовозов Балтийского флота под командованием полковника Е.Н.Преображенского. При полёте над германской территорией самолёты были обнаружены, но немецкая ПВО огня не обнаруживала, принимая их за свои. Пять самолётов сбросили бомбы на Берлин. Остальные отбомбились по предместью. После семичасового полёта, экипажи без утрат вернулись на аэродром.

Хотя бомбардировка не нанесла существенного урона, но имела важное психологическое воздействие на противника.

Опять же со пор перестройки особо смакуются наши потери, а немецкие стыдливо умалчиваются. Официальный справочник Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии. 1933-1945» сообщает, что за июнь 1941 года немцы утеряли 22 000 солдат и офицеров. То есть, в среднем ежедневно теряли 2,5 тысячи. Для сравнения, Российская армия за всю войну в Афганистане утеряла тринадцать тысяч бойцов.

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер скрупулёзно учёл в своём дневнике: «Утраты с 22.6 по 31.12.1941 года: ранено — 19 016 офицеров, 602 292 унтер-офицера и рядового; убито — 7120 офицеров, 166 602 унтер-офицера и рядового; исчезло без вести — 619 офицеров, 35 254 унтер-офицера и рядовых. Итого потеряно 26 755 офицеров и 804 148 унтер-офицеров и рядовых. Всеобщие потери сухопутных войск на Восточном фронте составляют 830 903 человека, то есть 26 процентов численности всех сухопутных сил на Восходе». Это только сухопутных.

Клаус Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» пишет: «С помощью быстро предпринятых контрмер русским удалось приостановить продвижение основных сил 24-го танкового корпуса и намести ему такие большие потери, что Гудериан писал по этому поводу: «Тяжелые бои постепенно оказали свое воздействие на наших офицеров и боец… И это было не физическое, а душевное потрясение, которое нельзя было не заметить. И то, что наши лучшие офицеры в результате заключительных боёв были так сильно подавлены, было поразительным».

Начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Гюнтер Блюментрит (сборник «Роковые решения») сообщает: «Поведение русских армий даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои…» Бывший начальство штаба командования люфтваффе генерал-майор Гофман фон Вальдад 3 июля записал в дневнике: «Ожесточённое сопротивление русских, его массовый нрав не соответствуют нашим первоначальным представлениям». В дневнике офицера 18-й танковой дивизии вермахта записано: «Несмотря на огромные пройденные дистанции, не было чувства, которое у нас было во Франции, не было чувства, что мы входим в побеждённую страну. Напротив – здесь было сопротивление, вечно сопротивление, каким бы безнадёжным оно ни было…»

29 ноября 1941 года рейхсминистр вооружения и боеприпасов Фриц Тодт откровенно высказал Гитлеру: «Мой фюрер, брань необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна».

Пора восстановить объективной взгляд на события основы Великой Отечественной войны. Если мы поняли, что нельзя замалчивать наши потери о поражения, то тем более нельзя смаковать их. Любой день той войны для нас свят. И самый первый и последний Победный.

Промыслительно, что нападение грозного и беспощадного врага 22 июня 1941 года случилось в день всех святых в Земле Российской просиявших.